- Возможно, я обратился не туда, куда следовало бы…
- Может быть, и так, а может быть, и нет. Однако очевидно, что вы не знаете правил.
- Правила? - Гор смотрит на тусклый металл говорящего.
Голос, доносящийся из громкоговорителя, сухой, монотонный.
- Я не гадалка и не предсказатель будущего, я - электронно-механико-биологическое устройство бога Логики. Моя цена - наслаждение, и я могу сделать богом любого человека. Однако для этого мне необходим более сложный вопрос. Я не располагаю достаточными данными, чтобы сейчас тебе ответить. Так что продолжай заниматься со мной любовью и скажи мне, что еще.
- Я не знаю, как начать, - начинает Гор. - Когда-то мой брат правил всем на свете…
- Стоп! Твое утверждение нелогично, бессмысленно…
- … и абсолютно верно. Мой брат - это Тот, которого иногда называют Принцем Имя Которому Тысяча. Когда-то все Средние Миры были его королевством.
- В моих ячейках зарегистрировано существование мифа о Повелителе Жизни и Смерти. Согласно этому мифу, у него не было братьев.
- Вношу поправку. Внутри нашей семьи мы не любим распространяться о семейных делах. У Изиды было три сына, один из которых был законным, от Лорда Озириса, и два - от Сета Разрушителя. Сету она зачала Тайфуна и Тота. Озирису - Гора Мстителя, то есть меня.
- Ты Гор?
- Ты правильно назвал мое имя.
- И ты желаешь уничтожить Тота?
- Таково было мое задание.
- Ты не можешь этого сделать.
- О!
- Пожалуйста, не уходи. Может быть, есть еще вопросы, которые ты хотел бы задать?
- Я не могу придумать ни одного.
Но Гор не может уйти именно в эту минуту, потому что тело его начинает гореть, как в огне.
- Кто ты? - спрашивает он в конце концов.
- Я уже сказала тебе.
- Да, но как ты дошла до этого: получеловек, полумашина?
- Это один из тех вопросов, на которые я не могу ответить, если я даже буду полностью удовлетворена. Однако я попытаюсь утешить тебя, потому что ты очень расстроен.
- Спасибо. Ты добра.
- Это и мое удовольствие.
- Я бы сказал, что когда-то ты была человеком.
- Это верно.
- Почему же ты перестала им быть?
- Я не могу этого сказать, как уже говорила.
- Могу я помочь тебе хоть чем-нибудь, чтобы выполнить какое-нибудь твое сокровенное желание?
- Да.
- Как?
- Я не могу этого сказать.
- Ты точно знаешь, что Гор не может уничтожить Тота?
- В этом почти стопроцентная вероятность, согласно мифам, записями которых я обладаю.
- Если бы ты была простой смертной женщиной, я был бы добр к тебе.
- Что это значит?
- Я смог бы полюбить тебя за твою потрясающую честность.
- О, боже! Боже! Ты спас меня!
- Что ты хочешь сказать?
- Я была обречена на это существование, пока один из тех, кто выше человека, не посмотрит на меня с любовью.
- Я могу смотреть на тебя с любовью. Ты считаешь это вероятным?
- Нет, потому что я слишком использована.
- Тогда ты не знаешь бога Гора.
- Вероятность ничтожно мала.
- Но мне некого больше любить. Поэтому я люблю тебя.
- Бог Гор любит меня?
- Да.
- Тогда ты мой Принц, и ты пришел.
- Я не…
- Подожди минутку - и произойдет кое-что еще.
- Я подожду, - говорит Гор, вставая.
Вещь, которая называлась сердцем
Брамин идет по Дому Мертвых. Если бы у вас были там глаза, вы ничего не могли бы увидеть. Там слишком темно для того, чтобы глаза могли пригодиться. Но Брамин может видеть.
Он идет через огромную комнату, и когда он доходит до определенного места, появляется свет, туманный и оранжевый, и тени толпятся по углам.
Затем они появляются из прозрачных прямоугольников, сейчас возникающих в полу, и они не дышат, не мигают, в горизонтальном положении, и они отдыхают в невидимых катафалках, на высоте двух футов, а их одежда и кожа всех возможных цветов, а тела их из всех веков. У одних из них есть крылья, у других хвосты, у некоторых рога или длинные когти. У некоторых есть все это, а в некоторых встроены части машин, хотя у остальных нет.
Раздаются стоны, хруст костей и затем движение.
Шурша, скрипя, хрустя, они садятся, они встают.
Затем все склоняются перед ним, и одно слово наполняет воздух:
- Господин.
Он смотрит своими зелеными глазами на эту толпу, и откуда-то внезапно до его ушей доносится звук падающего смеха.
Поворачиваясь, поворачиваясь, поворачиваясь, он машет своей тростью.
Затем в воздухе возникает движение, и она стоит рядом с ним.
- Брамин, твои новые подданные присягают тебе.
- Леди, как ты сюда попала?
Но она опять смеется и не отвечает на его вопрос.
- И я тоже пришла поприветствовать тебя. Хайль, Брамин! Повелитель Дома Мертвых!
- Ты очень добра, Леди!
- Я более чем добра. Конец близится, и то, чего я желаю больше всего на свете, скоро будет моим.
- Это ты подняла мертвых?
- Конечно.
- А ты знаешь, где сейчас находится Анубис?
- Нет, но я могу помочь тебе найти его.
- Давай дадим мертвым отдых, и тогда я могу попросить твоей помощи. Я также могу спросить тебя, чего ты желаешь.
- А я могу ответить тебе.
И мертвые внезапно ложатся и опускаются в свои могилы. Свет исчезает.
- Ты знаешь, почему убежал Анубис? - спрашивает он.
- Нет, я только что прибыла сюда.
И Рыжая Ведьма улыбается под вуалью.
- То, что Тайфун жив, радует меня несказанно, - говорит она. - Где он сейчас?
- В настоящий момент он ищет Озириса с тем, чтобы убить его. Возможно, он уже разделался с собакой и с птицей.
И она смеется, и ее служка прыгает к ней на плечо и хватается за живот.
- Как радостно все должно быть сейчас! Как прекрасно, если это ему удалось! Но мы должны увидеть это своими глазами!
- Хорошо.
И Брамин чертит в темном воздухе зеленую раму.
Изида приближается к нему и берет его за руку.
Внезапно в раме появляется картина, она двигается.
- Это мало о чем говорит нам, - замечает Брамин.
Это - картина тени черной лошади, в одиночестве двигающейся вдоль стены.
- Да, но как приятно вновь глядеть на своего сына, который содержит Скагганакскую пропасть в самом себе. А где может быть его брат?
- Со своим отцом, так как они опять отправились биться с Безымянным.
Изида опускает глаза, и картина начинает затуманиваться.
- Я хочу поглядеть, - говорит она после паузы.
- Но сначала я должен отыскать Анубиса и Озириса, если они все еще живы, и Мадрака.
- Хорошо.
И в изумрудной раме медленно начинает возникать картина.
На берегу и на мели
Стоя во весь рост, он смотрит на То Что Плачет в Ночи.
Оно больше не плачет.
Освобожденное, оно тянется к нему башней дыма, бородой без подбородка.
Подняв звездный жезл, он вычерчивает огненные струи по его середине.
Оно продолжает двигаться вперед.
Огни вспыхивают всеми цветами спектра, затем исчезают.
Стоя во весь рост над облаками и всем прочим, он пускает в него молнии.
Слышится какой-то жужжащий звук.
Звездный жезл вибрирует у него в руках, стонет, становится ярче.
Оно отступает. Сет шагает по небу нападая на него.
Оно снижается, падает, отступает - к поверхности мира.
Преследуя, Сет становится на вершину горы. Где-то неподалеку от Луны Принц и Генерал следят за ним.
Сет смеется, и жар от взрывающегося солнца опаляет это существо.
Но затем оно поворачивается и наносит удар, и Сет отступает в темноту по континенту, и с каждым его шагом вздымается грибовидное облако взрыва.
Ураганы трясут своими кудрявыми головами. Шаровые молнии летают по небу. Вечные сумерки освещаются языком пламени, который падает на его преследователя. Однако оно продолжает приближаться и наступать, и горы падают в тех местах, где оно идет. Далеко внизу дрожит земля, и башмаки на ногах гремят громом с каждым шагом Сета, с каждым его поворотом.
Льют ливни, сгущаются облака. Внизу появляются огненные воронки.
Оно продолжает наступать и наносить удары, и дорога, по которой он идет, раскаляется, становится серой, опять раскаляется.
Жезл звенит, как колокол, и моря выходят из своих берегов. Огонь, земля, вода и воздух брошены против создания - все четыре стихии, но оно все еще наступает.
Сет ревет, и скалы искрашиваются в порошок, ураганы разрывают паутину неба посредине, хлопают ей, опять соединяют края.
Оно опять плачет, и Сет, стоя одной ногой в море, улыбается внутри своей перчатки и бьет водоворотами и вихрями.
Но оно продолжает наступать, и воздух становится холодным.
Из-под руки Сета вырывается тайфун, а молнии сверкают без перерыва. Земля трещит и тонет самое в себя.
Сет и существо одновременно наносят удар, и континента под ними больше не существует.
Океаны начинают кипеть, и разноцветная Авропаа покрывает все небо.
Затем три иглы белого цвета пронизывают существо насквозь, и оно отступает к экватору.
Сет преследует, хаос преследует Сета.
Гром непрестанно гремит над экватором, и сверкание, сверкание звездного жезла в небе…
Дым цвета травы заполняет воздух в середине. Лакей Судьбы Время скрывается за ним.
Раздается плач, и опять звон, как колокольный, как будто лопнули цепи, которыми было сковано море, и воды поднимаются ввысь, как колонны Помпеи в тот день, день, когда они были сломаны, уничтожены, и жар, жар от кипящего океана поднимается ввысь вместе с ними, и воздух теперь уже становится плотным, и им невозможно дышать. Играя темпоральную фугу, Сет распинает существо на дымящемся небе, но оно все еще плачет и кидается на него, отступая. На доспехах Сета нет ни царапины, хоть это и не те доспехи, о чем он не знает, потому что То Что Плачет не дотронулось до него. Сейчас Сет полыхает таким пламенем, которым отмечают день Гея Фокса. Существо взрывается в девятнадцати местах, падает внутрь самого себя. Затем раздается мощный рев, и вновь летят копья молний. То Что Плачет в Ночи становится воющим шаром, одной восьмой этого шара. Оно воет так, чтобы лопнула барабанная перепонка, и Сет хватается за голову, но продолжает со всех сторон омывать существо в свете своего жезла.
Затем уже воющий визг исходит из самого звездного неба. Розовое лезвие огня опускается на существо.
Оно становится стариком с длинной бородой, несколько миль в высоту.
Оно поднимает руку - и внезапно Сет окружен светом.
Но он поднимает свой жезл, и темнота пожирает свет, и зеленый трезубец ударяет существо в грудь.
Падая, оно становится сфинксом, и он разбивает его лицо ультразвуком.
Рухнув, оно превращается в сатира, и он кастрирует его серебряными ножницами.
Затем оно отступает, раненое, на высоту в три мили, кобра черного дыма, и Сет знает, что минута пришла.
Интермеццо
Армии сталкиваются в тумане планеты Д’донори, и голинды случаются прямо на могилах убитых, когда корона сорвана с головы Дилвита, и он остается без скальпа, вновь Бротц, Пуртц и Дультц ослеплены своими соседями, на мире Валдик причитания и темнота, из руин Блиса опять тянется вверх жизнь, Марачек мертв, мертв, мертв, цвет - пыль. Шизм начался на Интерлюдичи, а также вечерние дожди, вместе с которыми монаху по имени Брос приходит видение Священных Башмаков, хотя он опьянен наркотиками, и, скорее всего, сумасшедший, безумный, безумный ветер дует под морем в Месте Сокровенных Желаний, и зеленое морское чудовище, которое живет там, резвится в осенних туманах, созвездиях яркобрюхих рыб, плавающих повсюду.
Трость, подвеска, колесница и прочее
Его рука обнимает ее талию, и они вместе смотрят на картины, которые возникают в раме, там, в Доме Мертвых. Они смотрят на Озириса, который плывет по небу на своем черном луке, который заряжен тем, что может разбить солнце. Он скачет один, и желтые его глаза никогда не мигают на лице, которое не знает других выражений. Они смотрят на темный шар, в котором сидят Анубис и Мадрак, и пустая перчатка, управляющая энергиями.
Брамин вычерчивает две линии кончиком своей трости, продолжая движение обоих предметов. Картина меняется и показывает то место, где эти линии пересекаются. Там находится сумеречный мир, поверхность которого все время меняется по мере того, как они наблюдают.
- Откуда они могут знать это место? - спрашивает Изида.
- Не знаю. Разве что… Озирис! Он нашел записку. Я смотрела на него, когда он читал ее.
- И?..
- Гор. Это Гор оставил ему записку, вероятно, с указанием места.
- Откуда Гор может это знать?
- Он бился с Тотом - вероятно, в собственном мозгу Тота, а Гор умеет читать мысли, знает, кто что думает. Видимо, в один из моментов в течение их поединка Гору удалось выкрасть эту мысль Принца, который обычно полностью застрахован от подобных неожиданностей. Да, на какую-то секунду он, вероятно, был неосторожен. Его надо предупредить!
- Может быть, Тайфун еще обеспечит ему безопасность.
- Где Тайфун сейчас?
Они смотрят на раму, и все картины начинают мелькать перед глазами.
- Черно, черно, черно… Ничего.
- Такое ощущение, как будто Тайфуна вообще не существует, - говорит Брамин.
- Нет, - говорит Изида. - Ты смотришь на пропасть, которая называется Скагганакской. Тайфун покинул эту вселенную, чтобы найти свой путь по другую сторону космоса, такого, каким знают его люди. Возможно, он тоже нашел ту записку, которую написал Гор.
- Этого недостаточно для безопасности Принца. Весь проект может рухнуть, если мы не сможем его предупредить.
- Тогда отправляйтесь к нему немедленно!
- Я не могу.
- Одна из твоих знаменитых зеленых дверей.
- Я могу открыть путь только в Средние Миры. Я беру энергию поля. Я не могу оперировать за его пределами. Леди, как ты появилась здесь?
- Прилетела на своей колеснице.
- Десяти Невидимых Энергий?
- Да.
- Тогда давай используем ее.
- Я боюсь… Послушай, Маг. Ты должен понять. Я - женщина, и я люблю моего сына, но я люблю и свою жизнь. Я боюсь. Я боюсь того места, где происходит битва. Не думай обо мне плохо, если я откажусь сопровождать тебя. Ты можешь взять мою колесницу и можешь пользоваться ей, но ты должен отправиться туда один.
- Я не буду думать о тебе плохо, Леди.
- Тогда возьми подвеску. Она контролирует Десять Энергий, которые управляют ею, и она придаст тебе дополнительные силы.
- Будет ли она действовать за Средними Мирами?
- Да!
И она скользит в его объятия, и какое-то мгновение его зеленая борода щекочет ей шею, в то время как служка обнажает свои крохотные зубки и бьет хвостом.
Затем она провожает его до самой колесницы на крыше Дома Мертвых, и он восходит на нее, высоко держа подвеску в правой руке, и на мгновение становится частью гениально составленной схемы внутри красной бутылки, похожий на отдаленное сверкание на звездном небе, на которое смотрит Изида.
Вся дрожа, она опять заходит в Дом Мертвых, чтобы опять думать о том, кого она боится встретить, кто в этот момент бьется с Безымянным.
Брамин смотрит вперед нефритовыми глазами. В них сверкают желтые огоньки.
В глазах Брамина появляется видение…
Вот стоит Принц, глядя вниз. Поверхность мира охвачена огнем. На носу корабля Принца стоит зверь, чье тело - доспехи, чей всадник стоит неподвижно, сверкая, тоже глядя на место битвы. Лук приближается. Шар летит вперед. Молот спущен с тетивы и летит вперед, ударяя. Затем с него срывается комета с ярким хвостом, которая несется вперед, все разгоняясь.
Где-то звенит банджо, и Бронза встает на дыбы, а Генерал оглядывается через левое плечо, чтобы посмотреть на вторгшегося. Левая река его дергается по направлению к нему, Бронза продолжает пятиться на задних ногах, а потом одним прыжком соскакивает с корабля Принца. Она совершает всего три прыжка. Лошадь и наездник исчезают. Что-то колеблется, туманится, и звезды начинают плясать в том уголке неба, как будто они всего лишь отражения в неспокойных водах озера. Комета захвачена этим ветром, который называется ветром Перемен, становится двумерной, исчезает. Обломки сломанного лука-самострела продолжают лететь в том же направлении, как когда он был еще целым. Шар направляется к поверхности мира, исчезает в дыму, пламени и пыли. Долгое время схема остается прежней, но затем шар улетает. Сейчас в нем уже трое.
Брамин сильнее сжимает руку на кровавой подвеске и поворачивает Колесницу Десяти Энергий в погоню.
Что-то яростное продолжает происходить на планете. Вся ее поверхность кажется жидким и кипящим шаром, изменяющим форму, выбрасывающим в воздух мощные фонтаны. Происходит несколько ослепительных вспышек, слышится страшный треск. Планета раскалывается. Свет, все заполняющий, невыносимо, невыносимо яркий, и пыль - неразбериха, осколки.
Пропасть
Сложив руки за спиной, Принц Имя Которому Тысяча смотрит на уничтоженный мир.
Разбитый мир, остатки которого, сплющенные и неровные, вращаются под его ногами, исчезая, удлиняясь, горя, горя, горя.
Затем он смотрит через оптический прибор, похожий на розовый лорнет с антенной. Изредка раздается щелчок, и антенна дергается. Он опускает ее, потом поднимает, и так несколько раз. В конце концов он откладывает ее в сторону.
- Что ты видишь, брат мой?
Он поворачивает голову и видит рядом с собой тень черной лошади.
- Я вижу живой огонек света, запутавшийся в тех обломках внизу, - говорит он. - Изувеченный, съежившийся, еле пульсирующий, но все еще живой. Все еще живой…
- Значит, наш отец потерпел неудачу.
- Боюсь, что так.
- Этого не может быть.
И Тайфун исчезает.
Брамин продолжает преследовать шар Анубиса, и он видит то, что не подлежит пониманию.
На изувеченные остатки химических элементов, которые когда-то были миром, падает черная точка. Она растет в самой середине света, пыли, неразберихи, растет, пока ее очертания не становятся более четкими.
Это тень черной лошади, которая падает на руины.
Она продолжает расти, пока не становится размером с континент.
Встав на дыбы, черная лошадь возвышается над всем. Она пухнет, расширяется, удлиняется, пока обломки целой планеты не попадают в нее.
Затем она очерчивается пламенем.
Ничто не лежит внутри этого сверкающего силуэта. Вообще ничто.
Затем пламя спадает, и тень съеживается, отступая, ускользая вдоль длинного, абсолютно пустого коридора.
Затем - не остается ничего.
Как будто мир не существовал вовсе. Он исчез, пропал, ему капут, и Тому Что Кричит в Ночи вместе с ним. И Тайфуна тоже больше нет.
В голову Брамина приходит строчка из стихов немецкого поэта о берегах Рейна. Он не помнит ее источника, но ощущение ему знакомо.
Высоко держа в руке кровавый меч света, он преследует бога смерти.