Казалось, в одно мгновение воздух улетучился у него из легких; всем своим невероятным весом паутина раппорта обрушилась на Кервина и впечатала в голубую сердцевину кристалла. В мозгу у него гигантской звездой ослепительно вспыхнул узор, и Джеффа с дикой скоростью понесло по кругу; контакт то замыкался, то размыкался. Замельтешили образы: Элори - спокойно, отстраненно держит в руках нить страховочного конца; Кеннард - сама ободряющая уверенность; Корус - легкое, как перышко, прикосновение; Остер - зловещая вспышка пламени, болезненный шок; Раннирл - деловитая искорка.
- Достаточно, - отрывисто произнес Кеннард. И Кервин вдруг снова стал самим собой, а конгломерат неосязаемых образов распался на отдельных людей из плоти и крови.
- Аварра, ничего себе барьер! - присвистнул Раннирл. - Кервин, если нам когда-нибудь удастся снять его окончательно, из тебя выйдет превосходный механик - если удастся, в чем я сильно сомневаюсь. - Он помрачнел.
В черепной коробке у Джеффа по-прежнему бултыхалось огненное месиво.
- Вы хотите сказать, я не… - начал он.
- Частично мы барьер преодолели, - сказала Элори. Она еще продолжала говорить, но Кервин внезапно перестал ее понимать. Кеннард бросил на него быстрый взгляд и что-то спросил, но слова отдались в мозгу Кервина пустым гудением статики. Он непонимающе мотнул головой.
- Как голова, лучше? - спросил Кеннард на кахуенге.
- Лучше, лучше, - пробормотал Кервин. Головная боль не желала никуда деваться и только усиливалась. Кеннард не стал спорить. Он твердо взял Кервина за плечи и усадил в большое кресло.
- Позовите Тани, и побыстрее, - бросил он через плечо.
Джефф никак не прореагировал. Ему было не до этого. По гигантской головокружительной дуге, быстрее и быстрее его раскручивал маятник боли. Подошла Элори и заговорила с ним, но слова, казалось, потеряли всякое значение. Даже голос Кеннарда звучал как неразборчивая мешанина слогов. Речь Остера лилась ритмично, то тише, то громче, словно песня на незнакомом языке. Потом появилась Таниквель - казалось, ее окружало расплывчатое сероватое мерцание - и, что-то вскрикнув, припала на колено рядом с Кервином.
Перед глазами у Джеффа стоял уже сплошной туман.
- Джефф! Ты слышишь меня?
"Какого черта кричать в самое ухо? - морщась от боли, подумал Кервин. - Если б только они оставили меня в покое…"
- Джефф, посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри на меня. Пожалуйста…
- Нет, - устало пробормотал он, - не надо больше. Может, для одного вечера хватит, а?
- Пожалуйста, Джефф! - взмолилась Таниквель. - Я не смогу помочь, если ты меня не пустишь. - Горячая ладошка ее опустилась на его болезненно пульсирующий лоб; Кервин беспокойно дернулся, пытаясь сбросить ладонь, словно раскаленное железо.
Затем Джефф почувствовал, что медленно, очень медленно боль начинает стихать - словно густой гной выходит из вскрытого нарыва. В конце концов в глазах у него прояснилось, а из легких с натужным хрипом вырвался воздух. Кервин приподнялся в кресле; головная боль почти сошла на нет, лишь затаилась в основании черепа и еле ощутимо пульсировала.
- Неплохо, неплохо, - пробормотал Кеннард. - Не знаю, насколько утешительно это звучит сейчас, но - ты наверняка пробьешься, Кервин. Я уверен.
- Все равно без толку… - пробормотал Остер.
- Принято к сведению, - уронил Кервин, и Остер удивленно дернулся. Кеннард медленно, не без торжественности закивал.
- Вот видите. Я же говорил. Все получилось. - Он испустил длинный, усталый вздох.
Джефф вскочил на ноги и замер, стиснув спинку кресла. У него было такое ощущение, будто его пропустили через соковыжималку; но, несмотря на остаточную боль, преобладающим чувством было умиротворение.
Таниквель бессильным комком обмякла возле кресла.
- Не беспокойся, Джефф, - слабо проговорила она, подняв к нему посеревшее лицо. - Я только рада, что смогла хоть как-то помочь.
В дверном проеме появилась Месир; она тоже выглядела усталой, но довольной. Корус поднял голову и скривил губы - это напоминало скорее гримасу боли, чем улыбку - и Кервина внезапно обожгла мысль: "А ведь этот парнишка страдает из-за моей боли!" Даже Остер, покусывая губу, произнес:
- Вынужден признать: ты - наш. Пожалуйста, не держи на меня зла за то, что в этом сомневался.
Рука Кеннарда легла Кервину на плечи; подошла Элори, приподнялась на цыпочки, и Кервин изумленно ощутил на щеке легкое прикосновение прохладных губ. Раннирл поддержал его под локоть, и они направились в большую гостиную.
- Теперь, по крайней мере, мы сами решим, что будем пить! - со смехом говорил Раннирл, и внезапно Кервин понял: последнее испытание позади. Таниквель первой приняла его; теперь это сделали остальные - и так же безоговорочно. Никогда раньше не имевший настоящей семьи, он теперь вдруг взял да обзавелся - причем такой, о какой и мечтать не смел. Появилась Таниквель и примостилась на подлокотник его кресла. Месир поинтересовалась, как Кервин насчет того, чтобы перекусить или выпить чего-нибудь. Это начинало походить на какой-то нелепый день рождения.
Вечер был в самом разгаре, когда Джефф оказался вдруг рядом с Кеннардом. За прошедший день он уже научился улавливать настроение старшего комъина и не мог не поинтересоваться:
- Похоже, вы очень довольны, как все кончилось. Остер же, мягко говоря, не слишком. Почему, собственно?
- Почему недоволен Остер или почему доволен я? - переспросил Кеннард с шутовской ухмылкой.
- И то, и другое.
- Потому что ты наполовину землянин, - ответил Кеннард.
- И что поэтому - вы довольны или Остер недоволен?
- И то, и другое, - повторил, в свою очередь, Кеннард, теперь уже совершенно серьезно. - Если ты действительно сможешь работать в Башенном Круге, есть надежда, что когда-нибудь Совет признает и моих сыновей. Понимаешь, я сделал, в общем-то то же, что и Клейндори… Я женился на земной девушке, и у нас два сына, и… короче, это создает прецедент. А Остера такая перспектива не слишком-то вдохновляет.
Кервин мог бы задать еще добрый десяток вопросов, но каким-то шестым чувством уловил, что сейчас не самое подходящее время. Да и какая, собственно, разница? Теперь у него есть семья.
7
День проходил за днем, и постепенно Кервину стало казаться, будто он живет в Арилинне всю жизнь. Но его не покидало странное, неуловимое ощущение, что все это - какой-нибудь колдовской сон; словно все сокровенные мечты его вдруг обратились в явь, а он исхитрился проникнуть внутрь и надежно замуровал за собой вход.
Чувство времени начинало понемногу атрофироваться; но в один прекрасный день ему пришло в голову, что в Арилинне он, почитай, уже недели три, а собственно города так до сих пор толком и не видел; и тогда он спросил у Кеннарда - поскольку относительно своего статуса все еще испытывал некоторые сомнения - нельзя ли ему пойти посмотреть город.
- Почему бы и нет? - оторвался на мгновение от каких-то своих раздумий старший комъин; потом тряхнул головой и расхохотался.
- Всемогущий Зандру! Юноша, тебе ни о чем не надо спрашивать разрешения - делай все, что заблагорассудится. Разумеется, иди - или давай я устрою тебе небольшую экскурсию; или возьми кого-нибудь из кирри, чтобы не заблудиться. Как пожелаешь.
- Только не позорь нас этой земной одеждой, - сердито повернулся от камина Остер (дело происходило в большой гостиной, и все были в сборе).
Что бы Остер ни говорил, у Кервина всегда тут же возникало стойкое желание сделать в точности наоборот.
- В тебя будут тыкать пальцами, - пояснил Раннирл, еле заметно передернув плечами.
- В него и так будут тыкать пальцами, - заявила Месир.
- Все равно, Месир, на первое время найди для него, пожалуйста, что-нибудь подходящее из моего гардероба - вроде бы у нас один размер.
Вырядившись в короткую кожаную куртку на завязках, длинную, с широкими рукавами, рубашку и облегающие, по даркованской моде, бриджи, Джефф почувствовал себя до крайности нелепо. Если уж одеваться по-дарковански - а в имперской черной коже он выглядел бы посреди Арилинна, пожалуй, действительно глупо - он предпочел бы не столь кричащие цвета. Будь выбор за ним, он никогда не стал бы напяливать зеленое с лиловым.
По крайней мере, он так надеялся.
Но, взглянув в зеркало, он вынужден был признать, что этот аляповатый наряд ему очень даже идет; более того, скрадывает (или, точнее, выгодно подчеркивает) нестандартно высокий рост и огненные волосы, служившие раньше объектом стольких насмешек. "Только ни в коем случае ничего не надевай на голову, - предупредила его Месир, - все комъины, и мужчины, и женщины, гордо ходят с непокрытыми головами - и отнюдь не из одних соображений престижа". "Что ж, - вынужден был согласиться Кервин, - на такой планете, как Даркоувер, где уличные драки - самый распространенный способ дать выход избытку чувств, это далеко не лишняя мера предосторожности".
Разгуливая по городу - на экскурсию он предпочел отправиться в одиночку - Джефф нередко ловил на себе любопытные взгляды или слышал за спиной удивленный шепот; но приставать к нему никто не пытался. Все в этом городе было ему в диковину; раньше из всего Даркоувера он видел только Тендару - где давным-давно уже обосновались земляне, и это не могло не оставить отпечатка. Земная обувь совершенно не подходила к даркованской одежде, и, наткнувшись на обувную лавку, Кервин, недолго раздумывая, зашел внутрь и попросил показать несколько пар.
Казалось, владелец лавки вот-вот рассыплется в благоговейном восторге, и Кервин начал было сомневаться, не нарушил ли он опять каких-нибудь норм местного поведения - очевидно же, что комъины редко сами отправлялись за покупками - пока не встала проблема выбора. Тогда владелец лавки с таким пылом принялся убеждать Джеффа взять вместо простых добротных сапог, что ему приглянулись, самую шикарную пару во всем магазинчике, что Кервин потерял терпение и принялся торговаться всерьез. Владелец же, с выражением самого искреннего расстройства на лице, продолжал настаивать, что столь скверная пара недостойна столь высокочтимого господина. В конце концов Джефф остановился на паре сапог для верховой езды и мягких домашних туфлях, наподобие тех, что носили Кеннард и Корус.
- Сколько я вам должен? - поинтересовался он, вытаскивая бумажник.
Владелец лавки был оскорблен до глубины души; казалось, его вот-вот хватит удар.
- Вы оказали мне величайшую любезность, вай дом. Я не могу принять у вас денег.
- Но послушайте…
- Я же говорил, что столь скверная обувь недостойна высокочтимого господина, - неумолимо заявил владелец, - и боялся, что вы не примете ее, но…
- Ну черт побери! - пробормотал Кервин. - Я купил же их, так?
Владелец лавки снова выглядел шокированным.
- Прошу прощения, - вдруг произнес он, внимательно оглядев Кервина, - но вы, часом, не комъин Кервин-Эйллард?
Кервин кивнул, припомнив даркованский обычай давать ребенку фамилию более знатного из родителей.
Уважительно - но таким тоном, будто объяснял что-то слабоумному или ребенку - владелец лавки произнес:
- Не принято, досточтимый господин, взимать плату за то, что комъин соизволит принять.
Кервин, рассыпавшись в извинениях, уступил, но чувствовал себя в высшей степени неудобно. И как, интересно, ему поступать, если еще что-нибудь понадобится? Неплохо, черт побери, эти комъины тут устроились! Но Джефф предпочитал сам зарабатывать и сам за все платить.
Он сунул сверток под мышку и продолжил путь. Удивительно, насколько все-таки это приятно - идти по даркованской улице и чувствовать, что ты дома.
"Вот то, чего мне всю жизнь не хватало, - подумалось ему. - И теперь это мое". На мгновение Кервину вспомнился Джонни Эллерс; но годы в Земной Империи уже казались сном.
Кто-то окликнул его по имени; обернувшись, он увидел Остера, в зеленом с алым костюме.
- Я подумал, что ты мог заблудиться в этом лабиринте, - вежливо произнес тот. - А мне сейчас как раз, в общем-то, нечем было заняться. Вот и решил, что ты, вероятно, будешь на рынке.
Подобная заботливость изумила Джеффа; Остер - единственный из всего Круга - относился к нему подчеркнуто недружелюбно.
- Спасибо, - отозвался Кервин. - Заблудиться я еще не успел, но вполне мог, бы немного поплутать. Очень мило с твоей стороны.
Остер пожал плечами; и вдруг - четко, словно бы Остер все разложил по полочкам вслух - в мозгу Кервина вспыхнуло:
"Он лжет. Вовсе не из-за меня он в городе; он так сказал, чтобы я не спрашивал, что он тут делает".
Джефф отбросил эту мысль. Мало ли, какие дела в городе могут быть у Остера - черт побери, может, у него тут где-нибудь девушка живет - и какое, собственно, ему, Кервину, до этого дело? Абсолютно никакого.
Но зачем Остеру понадобилось что-то объяснять?
Бок о бок они пересекли рыночную площадь и направились в сторону Башни, отбрасывающей на весь город длинную тень. На самом краю площади Остер замедлил шаг.
- Как насчет того, чтобы зайти куда-нибудь, пропустить по рюмочке? - поинтересовался он без особого энтузиазма в голосе.
- Нет, спасибо, - отозвался Кервин. - Сегодня на меня уже достаточно поглазели.
Остер бросил на него быстрый взгляд; не то чтобы дружеский, но понимающий.
- К этому-то ты привыкнешь, с одной стороны. С другой же, становится только хуже. Чем дольше ты среди своих, тем болезненнее воспринимаешь чужаков.
Несколько секунд они брели молча, плечом к плечу. Вдруг сзади раздался пронзительный крик.
Остер вихрем развернулся и что было сил толкнул Джеффа. Тот потерял равновесие и растянулся на мостовой. В ту же секунду что-то просвистело у него над головой и с грохотом врезалось в стену. Отлетевший рикошетом осколок камня до крови рассек Кервину щеку.
Джефф уставился на Остера. Тот, приподнимаясь с колена, осторожно оглядывался, но толпа уже рассеялась.
- Это что еще за чертовщина?
- Прошу прощения… - напряженно начал Остер.
- Ладно, ладно, - оборвал его Кервин. - По крайней мере, ты спас меня от пренеприятнейшего синяка. - Он задумчиво потер пораненную щеку. - Интересно, что это за метатель такой выискался? - "Жаль, - мелькнуло у него в голове, - я пока плохо понимаю местный диалект; только что кто-то выкрикнул слово, которого я не разобрал".
- Мало, что ли, смутьянов бывает, - отмахнулся Остер, но глаза его беспокойно бегали. - Кервин, можно попросить тебя об одном одолжении?
- Что ж, за мной, безусловно, долг.
- Не говори об этом ни женщинам, ни Кеннарду. У нас и без того забот хватает.
Джефф кивнул. Молча, бок о бок они вернулись к Башне. У Кервина не было настроения для беседы; ему надо было обмозговать две вещи. Во-первых: Остер - явно не испытывающий к нему, Кервину, особенно теплых чувств - ни секунды не раздумывая, спас его от брошенного кем-то камня. Во-вторых: есть кто-то на Даркоувере, кому наплевать на комъинский статус неприкосновенности. Джефф уже начинал жалеть о данном обещании не упоминать инцидента. Он был бы не прочь обсудить случившееся с Кеннардом.
Увидев старшего комъина ближе к вечеру, он, чтобы удержаться от упоминания о камне, рассказал про случай в обувной лавке - и про то, как смущает его этот обычай. Кеннард запрокинул голову и разразился хохотом.
- Мальчик мой дорогой, да ты обеспечил ему бесплатную рекламу на ближайшую пару лет! Один только факт, что комъин, пусть и не самого высокого ранга, зашел к нему в лавку и стал торговаться…
- Неплохо устроились, - сердито пробормотал Кервин.
- На самом-то деле, тут есть здравое зерно, - отозвался Кеннард. - Мы отдаем им немалый кусок жизни. Никто другой не в состоянии имитировать наш Дар. Им в голову не придет, что мы могли бы заняться чем-то иным. Таким образом, все, чего бы мы ни пожелали, тут же нам предоставляется; чтобы у нас не могло возникнуть даже формального предлога послать матрицы подальше и заняться чем-то более прибыльным. - Он покосился на новые сапоги Кервина и добавил: - Ну и скверную же пару всучил он тебе. Вот пройдоха!
Теперь расхохотался Кервин.
- Не удивительно, что он из кожи вон лез, только бы всучить мне что-нибудь пошикарней!
- Я не шучу: ты окажешь ему величайшее одолжение, если вернешься и согласишься принять самую шикарную пару, какая у него только есть Или, еще лучше, закажешь что-нибудь особенное, - рассмеялся Кеннард.
Постепенно картинка все же начинала складываться в мозгу у Кервина. Впрочем, в ней до сих пор зияло немало пустых мест. Например, он так по-прежнему толком и не понимал, чем, собственно, комъины занимаются. Несмотря на множество красивых слов, он никак не мог связать простеньких трюков с кристаллами и стаканами - и того высокого положения, что занимают комъины на Даркоувере.
И вот что выпадало из картинки: камень, пущенный в двух комъинов; и не по ошибке, в гуще толпы, а намеренно, при свете дня. Камень, достаточно тяжелый, чтобы покалечить или даже убить.
Он ничего не сказал Кеннарду - но это выпадало из картинки.
Через десять дней он получил ответ на первый вопрос.
В лаборатории, под наблюдением Раннирла, Кервин упражнялся в простейших приемах извлечения энергии - весьма напоминающих трюк с плавлением стекла, продемонстрированный Раганом в первый вечер на Даркоувере. Занятие шло больше часа, и в висках у Джеффа уже начинала пульсировать боль, когда неожиданно Раннирл произнес:
- На сегодня хватит. Что-то затевается.
Они вышли на лестничную площадку, и на них вихрем налетела Таниквель. Она чуть не сшибла их с ног, и Раннирл, обняв за плечи, как любящий старший брат, едва успел удержать девушку.
- Осторожней, чийя! В чем дело?
- Не знаю, - выдохнула Таниквель, - но Корус по релейной сети получил сообщение из Тендары. В Арилинн летит Хастур.
- Так скоро! - пробормотал Раннирл. - А я-то надеялся, у нас есть еще время.
- Это что, из-за меня? - поинтересовался Кервин у поднявшегося по лестнице Кеннарда.
- Не знаю. Может, и так. Хастур дал "добро" на то, чтобы привезти тебя в Арилинн; но всю ответственность взяли на себя мы.
- Не думаете ли вы… - начал Кервин, но внезапной волной нахлынул страх и свел горло спазмом. Неужели его выследили? Ведь городские власти Тендары объявили его персоной нон грата. И если земляне потребуют его выдачи…
- Не беспокойся, у них нет никакого права требовать твоей депортации, - заверил Кеннард, - по крайней мере, теперь. По даркованскому закону гражданство определяется гражданством более знатного из родителей - то есть, ты полноправный даркованин по крови и комъин. - Но тревожное выражение не сходило с лица Кеннарда; он зашагал вверх по лестнице, но на полпути обернулся. - Только, черт побери, хотя бы оденься по-дарковански!
Облачаясь в присмотренный в городе скромный серо-голубой костюм, Кервин нервно посматривал в зеркало. Выглядел он настоящим даркованином - по крайней мере, внешне. Да и ощущал себя он даркованином. Но у него было чувство, что испытательный срок далеко еще не кончился. Неужели Арилиннская Башня может запросто взять и проигнорировать требования землян?