Энтрери действовал быстро. Рассчитывая узнать от Кэтти-бри гораздо больше информации и не желая отказываться от преимущества, полученного с уходом дварфов, он занял наиболее удобную позицию для атаки и терпеливо ждал, затаившись над дверным проемом. Он слышал как она приближается, в его руках появился кинжал.
Кэтти-бри ощутила опасность как только достигла дверного проема и заметила черную фигуру, бросившуюся на нее. Но несмотря на ее отменную реакцию, ее кинжал не успел и наполовину покинуть своих ножен, как сдерживая крик, ее рот накрыла холодная рука, и острое лезвие кинжала, оставило небольшую царапину на ее горле.
Она была ошеломлена и напугана. Никогда она еще не видела, чтобы человек двигался с такой скоростью, и смертельная расчетливость атаки Энтрери лишила ее присутствия духа. Внезапное напряжение его мускулов предупредило ее, что если она попытается вытащить свое оружие, то будет мертва задолго до того, как сможет им воспользоваться. Отпустив рукоятку, она больше не предпринимала попыток сопротивляться.
Сила убийцы также удивила ее, когда он с невероятной легкостью поднял ее и усадил на стул. Он был совсем небольшим человеком, тоньше чем эльф и чуть выше ее, но каждый мускул его тела был готов хоть сейчас вступить в бой. В нем ощущалась непоколебимая уверенность в своих силах. Это также сильно подействовало на Кэтти-бри, потому что это была не самонадеянная дерзость неудержимого юнца, а ледяное спокойствие человека, побывавшего в тысяче схваток и вышедшего из них победителем.
Взгляд Кэтти-бри не покидал лица Энтрери все время, пока он быстро привязывал ее к стулу. Его худые черты, выдающиеся скулы и крепкая челюсть, лишь сильнее подчеркивались копной прямых черных волос. Небольшая щетина покрывала его лицо. Все в этом человеке говорило о том, что он мог взять под контроль любую ситуацию. Кэтти-бри даже могла бы сказать, что он был привлекателен, если бы не его глаза.
Они были серого цвета. Безжизненные, с отсутствием любого намека на сострадание или милосердие, они говорили об этом человеке лишь как об орудии смерти.
"Что тебе нужно от меня?" – слегка придя в себя, спросила Кэтти-бри.
Энтрери ответил пощечиной. "Рубиновая подвеска!" – внезапно произнес он. "У халфлинга все еще есть рубиновая подвеска?"
Кэтти-бри пыталась сдержать слезы наворачивающиеся на глаза. Она была потрясена и дезориентирована, и поэтому не могла сразу ответить на вопрос.
Перед ее глазами блеснул кинжал и медленно проскользил по ее лицу.
"У меня мало времени", – мягко произнес Энтрери. "Ты скажешь мне то, что я хочу знать. Чем дольше ты отвечаешь на мой вопрос, тем больше боли ты чувствуешь".
Его тон был спокоен и искренен.
Кэтти-бри, закаленная под неусыпным бдением Бруенора, поняла, что сейчас она едва держит себя в руках. Она встречалась с гоблинами, и даже однажды с троллем, но этот невозмутимый убийца вселял в нее ужас. Она попыталась ответить, но дрожащая челюсть отказывалась слушаться.
Кинжал мелькнул второй раз.
"Она у Региса!" – завизжала Кэтти-бри, по ее щекам градом полились слезы.
Энтрери кивнул и слегка улыбнулся. "Он с темным эльфом, дварфом и варваром", – утвердительно произнес он. "И они движутся в Лускан. А оттуда в место под названием Митриловый Зал. Расскажи мне о Митриловом Зале, милая девочка". Он поскреб кинжалом свою щеку, его острое лезвие выбрило небольшой кусок его щетины. "Где оно находится?"
Кэтти-бри поняла, что ее неспособность ответить, могла повлечь за собой ее смерть. "Я…я не знаю", – запнувшись произнесла она, обретя уверенность в своих силах, как ее учил Бруенор. Однако ее взгляд ни на секунду не покидал смертоносного лезвия.
"Как жаль", ответил Энтрери. "Такое милое личико…"
"Прошу", – сказала Кэтти-бри так спокойно как только могла, когда кинжал двинулся в ее сторону. "Никто не знает! Даже Бруенор! Они отправились на его поиски".
Внезапно лезвие остановилось и Энтрери повернул свою голову набок, глаза сузились и все его мускулы напряглись.
Кэтти-бри не слышала звука открывающейся двери, но глубокий голос Фендера Маллота, эхом отдавшийся в коридоре объяснил действия убийцы.
"Эй, девочка, где ты?"
Кэтти-бри попыталась крикнуть, "Беги!", не обращая внимания на свою жизнь, но внезапный удар Энтрери ошеломил ее и вместо этого из ее горла вырвался лишь тихий хрип.
Ее голова откинулась на бок, она едва смогла прийти в себя, когда Фендер и Гролло, с топорами в руках, ворвались в комнату. Энтрери был готов встретить их – в одной руке у него был кинжал, во второй – сабля.
На мгновение Кэтти-бри овладела радость. Дварфы Десяти Городов были прекрасными воинами, а Фендер был лучшим из них, после Бруенора.
Но тут она вспомнила с кем им предстояло столкнуться, и несмотря на их явное преимущество, ее надежды рухнули под волной неоспоримых умозаключений. Она видела скорость с которой перемещался убийца, видела смертоносную точность его ударов.
У нее перехватило дыхание, она даже не могла крикнуть дварфам, чтобы те бежали.
Даже зная всю силу человека стоящего перед ними, Фендер и Гролло не собирались бежать. Слепая ярость воина-дварфа пренебрегала собственной безопасностью, и когда они увидели, что их дорогая Кэтти-бри привязана к стулу, то ни секунды не задумываясь бросились на Энтрери.
Наполненные необузданной яростью, их атаки шли изо всех сил. Энтрери, наоборот, начал медленно, позволяя себе неспешно войти в ритм сражения. Временами казалось, что он едва мог отразить удар или избежать уловки. Некоторые взмахи топора проходили в дюйме от цели, и близость победы еще больше подгоняла Фендера и Гролло.
Но несмотря на то, что ее друзья яростно атаковали, Кэтти-бри поняла, что у них серьезные проблемы. Движения рук Энтрери были безупречны, когда он перемещал кинжал и саблю из одной защитной позиции в другую. Одновременное движение его ног все время ставило его в выгодное положение во время боя. Это был танец уловок, блоков и ответных выпадов.
Это был танец смерти.
Кэтти-бри уже видела нечто подобное ранее и слышала сплетни о лучшем фехтовальщике всей Долины Ледяного Ветра. Сравнение с Дриззтом До’Урденом было неизбежно; их изящество и движения были похожи, каждая часть их тела работала в полной гармонии.
Но кое-что сильно различало их, они были на различных полюсах морали, которая накладывала едва заметный отпечаток на стиль их боя.
Дроу рейнджер во время сражения был полон изящества, он был полон гармонии, и следовал своему пути справедливости с непревзойденной страстью. Но Энтрери лишь вселял ужас, этот невозмутимый убийца бессердечно устранял любое препятствие на своем пути.
Первоначальная ярость атаки дварфов начала остывать, и Фендер и Гролло удивлялись тому, что пол все еще не окрасился кровью их противника. Но в то время как их атаки начали утихать, Энтрери продолжал свое черное дело. Его лезвия были подобны призракам, на каждый выпад он отвечал двумя и тем заставил дварфов отступать.
Его движения были легки. Его запас сил был бесконечен.
Фендер и Гролло продолжали удерживать свою защитную стойку, но даже несмотря на все усилия, направленные на отражения выпадов, каждый находящийся в этой комнате понимал, что этого всего лишь вопрос времени, прежде чем смертоносный клинок достигнет цели.
Кэтти-бри не видела смертельного выпада, но она отчетливо заметила яркую полоску крови, появившуюся на горле Гролло. Дварф продолжал сражаться еще в течении нескольких мгновений, не обращая внимания на то, что не мог вдохнуть. Затем, вздрогнув, Гролло опустился на колени, схватился за горло и с булькающим стоном провалился в объятия смерти.
Ярость вновь овладела Фендером, несмотря на его усталость. Его топор раз за разом взмывал вверх, моля о мести.
Энтрери играл с ним, шлепая его плоской стороной сабли по голове.
Оскорбленный, взбешенный и полностью осознающий, что его превзошел более умелый противник Фендер решился на последний, самоубийственный выпад, намереваясь унести с собой в могилу и убийцу.
Энтрери сделал шаг в сторону, засмеявшись над этим безнадежным выпадом, и закончив сражение, глубоко погрузил свой кинжал в грудь Фендера, и когда тот споткнулся довершил дело ударом сабли в голову.
Слишком шокированная, чтобы плакать, слишком напуганная, чтобы кричать, Кэтти-бри немигающим взглядом смотрела как Энтрери вытаскивал свой кинжал из груди Фендера. Уверенная в неизбежности своей смерти, она закрыла глаза, когда кинжал стал приближаться к ней. Она ощущала его металл, теплый от крови дварфа, прикоснувшийся к ее горлу.
И затем дразнящее царапанье его лезвия на ее мягкой, ранимой коже, когда Энтрери медленно повернул лезвие в своей руке.
Танец смерти.
И вдруг она перестала чувствовать металл. Кэтти-бри открыла свои глаза в тот момент, когда кинжал занял свое место в ножнах на поясе убийцы. Он сделал шаг назад.
"Видишь", – он дал ей простое объяснение проявления подобного милосердия, – "я убиваю лишь тех, кто стоит у меня на пути. Возможно даже трое из твоих друзей и смогут избежать встречи с моим клинком. Мне нужен лишь халфлинг".
Кэтти-бри не пошла на поводу у ужаса, охватившего ее. Спокойным ледяным голосом она произнесла – "Ты недооцениваешь их. Они будут сражаться с тобой".
С невозмутимой уверенностью Энтрери ответил, – "Значит они тоже умрут".
Кэтти-бри не могла сражаться в хладнокровии с убийцей. Ее единственным ответом было лишь презрение к нему. Она плюнула в него, не задумываясь о последствиях.
Он ответил ей очередным ударом. Ее глаза помутнели от боли и на них навернулись слезы, Кэтти-бри провалилась во тьму. Но когда она теряла сознание, то успела расслышать удаляющийся жестокий, бессердечный смех, когда убийца покидал дом.
2
ГОРОД ПАРУСОВ
"Вот мы и добрались, парень", – сказал Бруенор Вулфгару, когда они разглядывали Лускан с небольшого холма в нескольких милях к северу от города.
Вулфгар смотрел на представшую перед ним картину с замиранием сердца. Лускан был гораздо меньше любого южного города и даже меньше своего ближайшего соседа Уотердипа, расположенного в нескольких сотнях милях вниз по побережью. Но юному варвару, который провел всю свою жизнь среди северных племен и в маленьких поселениях Десяти Городов, укрепленный морской порт показался воистину роскошным.
На стене, окружавшей Лускан, располагались несколько охранных башен. Даже с такого расстояния, Вулфгар мог различить множество солдат, прогуливающихся по парапету, и кончики их копий ярко сверкали в свете нового зарождающегося дня.
"Выглядит не очень гостеприимно", – заметил Вулфгар.
"Лускан не очень рад посетителям", – сказал Дриззт, подошедший к своим друзьям. "Они могут открыть свои ворота для торговцев, но простым путешественникам обычно приходится уходить ни с чем".
"Наша первая остановка там", – проревел Бруенор. "И я намерен попасть туда любыми способами!"
Дриззт утвердительно кивнул, не став спорить. Он не посещал Лускан во время своего перехода в Десять Городов. Обитатели города, в основном люди, относились к другим расам с явным пренебрежением. И даже эльфов и дварфов, обитающих на поверхности они часто отказывались пускать. И Дриззт подозревал, что с темным эльфом они могли поступить гораздо хуже, нежели просто прогнать его.
"Я хочу позавтракать", – продолжил Бруенор, и по его сердитому тону можно было понять, что ничто не заставит его свернуть с выбранного пути. "Если мы выступим немедленно, то достигнем ворот еще до полудня. Где этот Грохочущий Живот, будь он проклят?"
Дриззт оглянулся через плечо в направлении лагеря. "Спит", – ответил он, несмотря на то, что ответ на этот вопрос всем уже был известен. С тех пор как друзья покинули Десять Городов, Регис каждый день ложился раньше всех и вставал позже всех (и все время не без посторонней помощи).
"Надо устроить ему взбучку!" – приказал Бруенор. Он повернулся к лагерю, но Дриззт положил руку ему на плечо и остановил его.
"Пусть халфлинг спит", – рассудил дроу. "Возможно, будет лучше если мы подойдем к воротам Лускана в обманчивых сумерках".
Просьба Дриззта смутила дварфа на какой-то миг – пока он не разглядел мрачное выражение лица дроу и тревогу в его глазах. Эти двое так сильно сблизились за годы их дружбы, что Буренор часто забывал, что Дриззт был изгнанником. Чем дальше они удалялись от Десяти Городов, где знали Дриззта, тем больше о нем начинали судить по цвету его кожи и репутации его народа.
"Ладно, пусть спит", – согласился Бруенор. "Возможно, так даже лучше".
Они неспешным шагом покинули лагерь чуть позже этим утром, но лишь для того, чтобы позже понять, что ошиблись в оценке расстояния до города. Они достигли ворот города чуть позже захода солнца, когда в небе уже начали проявляться первые признаки наступления ночи.
Строение выглядело также неприветливо, как и репутация Лускана: большая железная дверь утопала в каменной стене, а по бокам над ней возвышались две невысокие квадратные башни. Несколько голов в меховых шапках показались на стене над воротами и друзья явно ощутили, как еще больше глаз, и возможно луков, были направлены на них из темноты.
"Кто вы, пришедшие к воротам Лускана?" – раздался голос со стены.
"Путешественники с севера", – ответил Бруенор. "Уставший отряд, проделавший немалый путь сюда из Десяти Городов что находятся в Долине Ледяного Ветра! "
"Ворота закрылись на закате", – ответил голос. "Идите прочь!"
"Ах ты, сын лысого гнолла", – тихо прорычал Бруенор. Он подкинул свой топор в руках, словно намеревался выбить дверь.
Дриззт успокаивающе похлопал дварфа по плечу, его чуткий слух ясно услышал звук натягивающейся тетивы арбалета.
Внезапно Регис взял контроль над ситуацией в свои руки. Он подтянул свои брюки, которые спадали из-за его круглого живота, и застегнул застежку на поясе, чтобы придать себе важный вид. Гордо распрямив свои плечи, он подошел к своим друзьям.
"Могу я узнать ваше имя, достопочтенный сэр?" – окликнул он солдата на стене.
"Я Ночной Страж Северных Ворот. И это все, что тебе нужно знать!" – последовал грубый ответ.
"И кто…"
"Регис, Первый Гражданин Брин Шандера. Несомненно ты не раз слышал мое имя или видел мои искусные изделия."
Товарищи услышали шепот на стене, затем наступила тишина. "Мы видели фигурки вырезанные халфлингом из Десяти Городов. Ты это он?"
"Герой войны с гоблинами и лучший резальщик по кости", – объявил Регис, низко поклонившись. "Советники Десяти Городов будут недовольны, если узнают, что меня прогнали ночью от ворот одного из его главных торговых партнеров".
Вновь послышался шепот, затем долгое молчание. Внезапно заскрипели засовы и послышался звук поднимаемой решетки. Халфлинг посмотрел через плечо на своих удивленных друзей и улыбнулся.
"Дипломатия, дварф, мой невежественный друг", – засмеялся он.
Ворота со скрипом распахнулись и наружу вышли двое настороженных, но невооруженных человека. Было ясно, что они были прекрасно защищены со стены. Угрюмые солдаты следили за каждым движением незнакомцев через прицел арбалета.
"Я Ирдан", – сказал один из людей.
"А я Ночной Страж", – сказал другой. "Покажите мне, что у вас есть на продажу".
"Продажу?" – эхом повторил Бруенор. "Кто здесь говорил о торговле?" Он вновь подбросил в руках свой топор, вызвав нервное шарканье наверху. "Похоже это оружие на то, которым торгуют эти вонючие купцы?"
Регис и Дриззт двинулись, чтобы успокоить дварфа, однако Вулфгар, столь же возбужденный, как и Бруенор, встал рядом с ним, сложив свои могучие руки на груди и устремив сверлящий взгляд на наглого хранителя ворот.
Оба воина предусмотрительно отступили назад и Ночной Страж вновь заговорил, на этот раз более повышенным тоном. "Первый Гражданин", – потребовал он, – "зачем вы пришли к нашему городу?"
Регис обошел Бруенора и встал напротив солдата. "Э…мы хотели исследовать ваш рынок", – выпалил он, пытаясь придумать подходящую историю. "У меня есть несколько особенно прекрасных фигурок для продажи в этом сезоне и я хочу быть уверен, что здесь все, включая цену на изделия, устроит меня".
Оба солдата обменялись знакомыми улыбками. "Ты проделал слишком долгий путь для столь незначительного задания", – резко произнес Ночной Страж. "Не проще ли было бы тебе дождаться каравана?"
Регис беспокойно поерзал, поняв, что эти солдаты были слишком опытны, чтобы попасться на его уловку. У него не оставалось другого выбора, кроме как нащупать под рубашкой рубиновую подвеску, так как он знал, что сейчас лишь она одна могла помочь им пройти сквозь ворота. Но выставив рубин на всеобщее обозрение, он давал след убийце, который как он знал, был неподалеку.
Внезапно Ирдан двинулся вперед, когда присмотрелся к фигуре стоящей рядом с Бруенором. Плащ Дриззта До’Урдена слегка съехал вбок, обнажая черную кожу его лица.
Словно по сигналу, Ночной Страж, быстро последовал за Ирданом, поняв причину его внезапной реакции. Неохотно четверо друзей опустили свои руки на рукояти оружия, готовясь к сражению, которого они совсем не желали.
Но внезапно Ирдан остановился и вытянутой рукой остановил второго стражника, и затем напрямую обратился к дроу. "Дриззт До’Урден?" – спокойно спросил он, ижидая услышать подтверждение своей догадки.
Дроу кивнул, удивленный тем, что его узнали.
"Твое имя также достигло Лускана с другими историями о Долине Ледяного Ветра", – объяснил Ирдан. "Простите нас". Он низко поклонился. "Нам не часто приходится видеть представителей вашей расы у ворот."
Дриззт вновь кивнул, но промолчал, испытывая неловкость от столь неудачного сравнения. Никогда прежде привратник не спрашивал его имени или о его делах. Дроу быстро пришел к выводу, что лучше избегать ворот, он привык бесшумно перелезать городскую стену во тьме и быстро отыскивать темный угол, где скрывались другие преступники, и где у него были шансы остаться незамеченным. Неужели его имя и подвиги могли дать ему каплю уважения и так далеко от Десяти Городов?
Бруенор повернулся к Дриззту и подмигнул ему, его собственный гнев рассеялся тем фактом, что наконец его друг был оценен по достоинству незнакомцем.
Но Дриззт не был в этом так уверен. Он даже и не смел надеяться на подобное отношение к нему – все его чувства, которые он так усиленно старался скрыть, пришли в смятение. Он предпочел оставить при себе свои подозрения. Он лишь напряг свой слух, когда оба солдата отошли назад для личной беседы.
"Мне безразлично как его зовут", – услышал он как Ночной Страж шептал Ирдану. "Ни один дроу не пройдет через мои ворота!"
"Ты ошибаешься", – возразил Ирдан. "Это – герои Десяти Городов. Халфлинг и вправду Первый Гражданин Брин Шандера, дроу – рейнджер со смертельной, но безупречно чистой репутацией, а дварф – насколько я могу судить по кружке эля на его щите – Бруенор Баттлхаммер, вождь своего клана в долине."
"А что насчет варвара?" спросил Ночной Страж, пытаясь всем своим видом показать, что не был им впечатлен, хотя на самом деле явно нервничал. "Что он за бандит?"