* * *
Она не пришла. И это после того, как он на ее глазах, не дрогнув, концептуально утопил в бассейне мыльницу - между прочим, не сказать чтобы дешевую. Самое обидное, Машка даже не почесалась, чтобы снять такой обалденный перфоманс! Это, допустим, можно было бы простить, если б она прониклась сутью и бросила наконец свою телевизионную лабуду. Но Машки не было, и Толик, облокотившись на парапет, мрачно преображал ее предательство в текстовый формат. Она еще пожалеет: беспощадный будет материалец. Под заголовком "Крысы".
Из круглого приплюснутого здания диско-холла неслась оглушительная музыка. И ладно бы что-то пристойно-андеграундовое, а то сплошная попсня в ремиксах с жалкими потугами на рок. Полный мрак и отстой с душком нафталина; впрочем, он и не сомневался. Где еще она могла назначить ему рандеву?
Причем она - уже не Машка, а объект - тоже не пришла. Пока, уточнил Толик. Он ждал уже сорок минут и продолжал ждать с нерушимым упорством, каковое, как известно, является главным качеством при журналистском расследовании. Если она все-таки не придет, он разыщет ее снова. И, если понадобится… тьфу. Но такая у него работа.
Покосился в зеркальную дверь диско-холла. Нет, новый имидж - это супер. Стиль, кул, отпад. Жаль только, что голова уже подернулась легкой небритостью. Как ее вообще брить самому - спереди еще ладно, а на затылке?
Дверь крутанулась, отразив вместо Толиковой лысины сначала новых посетителей, потом огни вечерней набережной, затем опять его лысину, но ненадолго: кто-то снова заходил внутрь и выходил наружу, эта дверь редко пребывала в неподвижности. Как и вообще что-либо здесь, на набережной, в городе, во всем Срезе! - исключая одного лишь главного редактора интернет-издания "По следам" Анатолия Бакунина. Но он не торопился. Он готов был ждать сколько угодно. Если б еще Машка… ладно. Обойдемся без крыс. Тем более что наш корабль и не думает тонуть. Утонула только мыльница, но это не главное.
В принципе, с ней - он опять имел в виду объект - можно сфотографироваться и на набережной, с каким-нибудь попсовым драконом, в чем тоже присутствует своя фишка. Она, объект, поведется за милую душу: романтика, память, ля-ля-фа-фа, - закоснелая старая вешалка. Единственное, наверняка зажмется, встанет навытяжку, как почетный караул возле вечного огня, но это можно будет потом поправить. В фотошопе, у Длинного неплохо получается.
Как он тогда классно обработал Машкины фотки с тем пацаном у нее на дне варенья! Страшно матерился, передвигая туда-сюда конечности, расстегивая пуговицы и обводя расстегнутые места кружочками, - но в результате вышло то, что надо, полный улет. И на кого-то произвело неслабое впечатление, не зря же наутро им подвесили сервер! Журналистика будущего не может игнорировать достижения прогресса, а кто против - тот позавчерашний урод и протухший консерватор, которому ничего не светит, кроме пенсии по профинвалидности.
Толик пощупал джинсы на предмет бумажника, не сразу его обнаружил и успел запаниковать; да нет, на месте, только чересчур уж тощий. Перед тем как отправиться на спецзадание, главный редактор выгреб со счета издания не только командировочные, но и вообще всё, что сумел. Правда, лимит на следующий месяц оказался заблокирован, хотя до конца нынешнего оставалось всего пару дней; ладно-ладно, карточка лежала тут же, в бумажнике. На нее и была вся надежда, потому что наличные успели раствориться в Срезе, как нежелательный свидетель в серной кислоте. Метафора Толику понравилась, он решил ее запомнить. Кстати, о крысах…
- Господин Бакунин?
Голос был мужской. Толик по-быстрому огляделся - набережная-дверь-набережная-в-двери-огни-люди-огни - источник голоса ничем себя не обнаружил. "Господин Бакунин"… офигеть. Ну и?..
- Аккуратно перемещаемся за угол здания. Без лишних движений. Поняли?
- Не понял.
Он искренне надеялся на присутствие в голосе независимости и вызова, однако чувствовал, что на самом деле прозвучало глухо и почти неслышно, жалким бормотанием под нос. Вряд ли его вообще услышали. Кто?! Теперь Толик лихорадочно крутил головой во все стороны, натыкаясь на большей частью равнодушные, изредка удивленные взгляды. А может, это Машка подговорила какого-нибудь и телевизионщика над ним приколоться? Еще и сфоткала наверняка с идиотски выпученными гляделками. Нефиг!
Толик вспрыгнул на парапет; не рассчитал движения, задницу чувствительно садануло даже через джинсы. Ч-ерт!..
- Не чертыхайтесь. Спускайтесь и пройдите за угол, есть разговор.
Получается, насчет "не понял" они тоже слышали. Что ж, можно и пообщаться в диалоговом режиме. Но не за каким ни за углом, не дождетесь; кстати, какие нафиг углы в круглом, будто сковородка, здании?.. И вертеться в поисках контакта он больше не намерен, цирк уехал, сорри.
- У меня здесь назначена встреча, - огрызнулся он.
- Свидание, - поправили из пустоты. - Мы в курсе. О чем, в частности, и поговорим.
- Машка, блин, может, хватит?
Раздался тихий смех. Мужской. Совсем близко, над ухом, он, кажется, даже щекотнул голую кожу головы. А потом - бок сквозь рубашку, чуть выше пояса джинсов. И уже не смех, а что-то куда более материальное. Уже не щекотнуло, а…
Он вздрогнул, взвился, изогнулся - острый предмет повторил его движения виртуозно, не изменив силы давления на квадратный миллиметр Толикова тела. Что за фигня, разве такое можно проделать на расстоянии?! Для этого надо как минимум находиться здесь же, рядом, вплотную… Вокруг же люди, диско-холл, набережная, курортный город, Срез, да как вообще?!.
- Пройдемте, пройдемте, господин Бакунин.
Толик обернулся. И, наконец, увидел.
Он действительно стоял здесь же, и вправду практически вплотную, только по другую сторону парапета: неприметный человек среднестатистической внешности, нивелированной к тому же серым фильтром сумерек. Через левую руку, согнутую в локте, перекинута светлая куртка или что-то в этом роде, закрывая кисть. Он что, левша? - отстраненно подумал Толик.
Так же отстраненно прикинул возможность неожиданно спрыгнуть на землю - между ними тогда окажется парапет - и мгновенно смешаться с толпой на набережной. Вот это был бы драйв!.. Если б еще Машка засняла его в процессе…
- Вы отнимаете у нас время, - укоризненно сказал человек; куртка на его предплечье шевельнулась, и острие ободряюще кольнуло под ребро. - Идемте, я вас провожу.
Толик слез. В диско-холле как раз образовалась пауза между песнями - мгновение никакой не тишины, а разноголосого гула человеческого моря, которому начхать на каждого отдельно взятого индивидуума. Успел отчаянно вглядеться в толпу: Машка!!! Да хотя бы объект соизволила б подойти, им же по-любому нужна скорее она, чем он, главред не самого, если честно, популярного интернет-изда… Грянула могучая попса, и стало совершенно очевидно, что надежды нет. Никакой. Ни на кого.
И вместе с этим пониманием напрочь испарилось ощущение взгляда на происходящее со стороны, беспристрастного такого, снисходительного взора. Это он сам, Толик Бакунин, никакой не главред, а просто парень с колючей макушкой и мокрыми подмышками, здесь и сейчас топтался на месте, зажатый в угол. Угол действительно был: загогулина в круглой стене, как специально. Пряные кусты с кузнечиками, темнотища и холодная сырая штукатурка сквозь рубашку.
- Я ничего не знаю, - превентивно сказал он. - Я только приехал. Спросите у Машки, фотокора… Мария Шабанова, реалити-шоу "Я - звезда". Она подтвердит.
- Только приехал, а так много успел, - хохотнул уже другой голос, визуально представленный темным силуэтом на фоне темных кустов. - И сообщницу сдал в две секунды, молодец. Шустрый мальчик, уважаем. Плохо только, что твоя деятельность мешает нашей работе. Свидания вот назначаешь… взрослым женщинам.
- Она не пришла, - буркнул он.
- А что ей, разорваться, что ли? Ты же у нее не один.
- Вы, господин Бакунин, вклинились в тщательно разработанную операцию, - пояснил первый голос, казавшийся бы вежливым и даже приятным, если б не подкреплялся по-прежнему острым предметом в боку. - В качестве лишнего и нежелательного элемента. Можно сказать, операцию вы сорвали.
- Я? - Толик реально был удивлен. Прикусил язык.
- Не зазнавайся, не только ты, - темный силуэт хохотнул еще паскуднее. Но тоже прикусил язык на полуслове, хотя левша вроде бы ничего ему не сказал.
Он заговорил чуть позже, в установившейся тишине:
- Видите ли, трудно работать с порядочной женщиной, когда с ней параллельно заигрывают всякие дилетанты. Очень трудно. А между тем результат этой работы имеет исключительно важное значение. Мы слишком на многое пошли ради этого результата. Делайте выводы, господин Бакунин.
Острие аккуратно, словно почесывая прыщик, пошкрябало бок. Правда, прыщика на этом месте не было.
- Я вернусь в Исходник, - тихо пообещал Толик.
- В Исходнике вы тоже лезли во все дыры, - неожиданно мрачно бросил силуэт. - Ты и эта твоя… фотодевочка. Последние снимки на вашем сайте вообще отпад. Нас - нас! - там не было, а вы каким-то хреном умудрились. Ну и?
Длинный, тоскливо подумал Толик. Ну кто его просил выкладывать те непонятные фотки с чердака?!. да, собственно, он сам и просил, вместе с анонсом нового этапа сенсационного расследования в Срезе. Сам дурак. Идиот. Так подставляться - после того, как им уже раз блокировали сервер! После грузовика, который перся, что б там ни говорила Машка, на красный свет!!!
- Ваше утверждение, будто вы ничего не знаете, не вполне соответствует истине, - констатировал левша. - Вы достаточно важный и не слишком желательный свидетель. Следовательно…
Серная кислота. Метафора, блин. И надо ж было…
-..он попробует нам помочь, - бодро сказал новый, третий голос; значит, их тут не двое, а… да какая разница? - Я думаю, у него получится. Способный юноша.
- А не получится - сам виноват! - снова повеселел силуэт в кустах. - Так что ты, друг, постарайся. Как она тебе вообще? Ничего, скажи, а?
Образовалась пауза, в которой кузнечики отчаянно пытались перекричать попсятину из диско-холла; шансов у них было не больше, чем у него - раскидать этих троих (или сколько их там?) и раствориться в темноте под вспышки Машкиного фотоаппарата в ночном режиме. От него, Толика, ждали вопроса. Не так уж трудно догадаться, какого:
- Что я должен делать?
- Молоток! - одобрил его сообразительность веселый силуэт.
- Да ничего сверх того, что вы намеревались делать сами, господин Бакунин. Собирайте дальше информацию для своего интернет-издания. Теми методами, к которым у вас… гм… склонность. Подружку вашу, фотокора, подключите…
- Обязательно пусть подключит! - перебил третий. - Хорошая девочка.
Мысль о Машке только добавила мрака и безнадеги. Так она вам и подключится - даже если узнает, что от этого зависит его жизнь… тем более, если узнает. Тоже чересчур актуальная получилась метафора. Корабль, который теперь уже реально идет ко дну. И крысы.
Острие в боку внезапно исчезло, и Толика от неожиданности передернуло так, будто оно, наоборот, вонзилось под ребро. Шершавая штукатурка прошлась по спине, как терка, через насквозь мокрую рубашку.
- Единственное, что своими наработками будете делиться с нами. И согласовывать материал для публикации, - сказал левша. - За отдельную плату, разумеется. Считайте, что у вас теперь новый грантодатель. Вопросы есть?
Он отступил на шаг в сторону, сразу попав в луч света с набережной. Перебросил куртку с локтя на плечо.
В руке у него - Толик смотрел на нее во все глаза и потому разглядел совершенно явственно - ничего не было. Ни ножа, ни какой-нибудь там заточки. Только длинные подпиленные ногти на трех пальцах, какие иногда отпускают себе гитаристы. Правда, обычно на правой руке. Но он же левша.
И тут Толику стало смешно. Невыносимо по приколу, как в тот единственный раз в жизни, когда он побывал под кайфом. Как и тогда, он не сумел сдержаться, расхохотался во всё горло. И очень удивился, услышав вместо смеха какую-то сдавленную, булькающую икоту. Но пофиг.
- Есть, - давясь смехом, выговорил он. - Это вы замочили Лилового полковника?
Он еще хихикал, выбираясь по круглой стенке на людное и ярко освещенное место. Тут он не был одинок: громовым хохотом откликалась могучая попса, дружно смеялась компания тинейджеров у входа, похохатывали целующиеся парочки, да и вся набережная веселилась на разные голоса. В том числе и новые Толиковы грантодатели, по достоинству оценившие его прикол.
- Внимание! - скомандовал кто-то привычно невидимый. А может быть, и он сам.
К парапету, где он проторчал без малого час, искательно озираясь по сторонам, подходила женщина в красном. А встречные мужики, в свою очередь, все как один оборачивались ей вслед. Что опять-таки беспричинно прикалывало, равно как и щекотная щетина, кольнувшая ладонь, когда он пригладил бритую голову, косясь в зеркальную дверь. Стиль. Блеск. Вперед!
Вспышка ослепила его в упор, и Толик, проглотив остатки смеха, закашлялся и чуть не захлебнулся собственной липкой слюной. Хлопая ресницами, уставился на приветственно раскрытую ладонь поверх массивного фотоаппарата: и то, и другое, и хвост на затылке, и футболка выше пупа, и драные джинсы, - отражалось, двоясь, в дверях диско-холла.
И снова о крысах… блин, где она была раньше?! Помахав Толику, Машка решительным жестом пресекла его попытку изменить траекторию, отступила назад, за вертящееся зеркало, и тут же растворилась в мельтешении огней и тел.
Здравствуй, папа!
Спасибо, что прислал мне газеты, это замечательная идея! Действительно, ты же не можешь много писать, и с моей стороны абсолютно нелогично ждать от тебя подробного отчета об обстановке в Исходнике. Лучше пиши о себе, о здоровье, о том, чем ты занимаешься, о чем думаешь… Хотя, знаешь, из газет я и о тебе узнала много нового, чего ты сам из скромности никогда бы не написал. Тебя там так любят! Я так рада за тебя, папа! Наконец-то у вас наладилась счастливая жизнь. Но я не завидую, честное слово! Мне и здесь хорошо.
У меня последнее время вообще, ты уже, наверное, заметил, совершенно радужное настроение. Ну, во-первых, Миша вернулся. Он взял отпуск, и мы теперь целыми днями летаем вдоль побережья, лазаем по пещерам, отдыхаем на пляжах, гоняем наперегонки по морю на водных крыльях и драконах. На диких, разумеется. Драго у нас сидит дома, он теперь на особом режиме, осталось ведь всего каких-то пару месяцев!
Драго просто не узнать. Я не в том смысле, что живот, хотя знаешь, в окно он теперь категорически не пролезает! Да, собственно, он и летать практически перестал, разве что чуть-чуть, по лестницам, ступенек он с детства не любит. Он очень изменился внутренне. Стал очень серьезный, задумчивый, и вместе с тем такой счастливый, аж светится! Мы с Мишей каждый вечер его навещаем, разговариваем обо всем на свете. При свечах в тезеллитовых подсвечниках, от них тепло и свет неимоверные, не просто освещение и нагрев, а ощущение уюта, чуда. Нам в спальню я обязательно поставлю такие же… ой.
Да, так я писала о Драго. Миша его спрашивал, хочет ли он инициировать ребенка. Знаешь, Драго так странно ответил… Он сказал, что теперь уже поздно не хотеть; а почему поздно, драконов же, насколько я знаю, инициируют после рождения? У Драго полная свобода выбора, и он об этом знает, но у беременных же всегда какие-то причуды… Миша пообещал, что сам подберет маленькому личность. Я думаю, мы с ним вместе будем подбирать. Так интересно!
Пару дней назад мы были на дне рождения у Панчо Мартеса, я тебе о нем писала, это приятель Миши, очень хороший парень. Собрались практически все разработчики, и вышел страшный конфуз, потому что один из них оказался Лынин. Помнишь его? Разумеется, он меня сразу узнал и тут же обратился "ваше высочество"… была немая сцена. На Панчо, а ведь это он мне рассказывал про перспективы и нереализованные возможности Среза, вообще было жалко смотреть. И смешно. Зато теперь не надо притворяться. А то, если честно, меня это слегка напрягало.
Они, разработчики, после лынинского разоблачения сначала тоже сидели напряженные, как будто не знали, о чем говорить, кроме погоды. Но потом выпили, расслабились… Вообще постороннему человеку слушать, о чем говорят разработчики, - всё равно что пытаться понять неинициированного дракона. Нормальных человеческих слов - три-четыре на целую фразу. Другое дело, что я уже не совсем посторонняя и кое-что, разумеется, поняла. Но Миша не советует об этом писать, ему кажется, что тебе оно будет неинтересно.
А с завтрашнего дня мы снова начинаем работать. Хватит уже, целых две недели отдыхали…в смысле, Миша. А у меня самой такое чувство, что я отдыхала всю свою сознательную жизнь… ты понимаешь, о чем я. Да, я училась, конечно. Но всё, что у меня есть - целый Срез! - добыл, заработал, завоевал для меня ты. Но теперь всё будет по-другому. И ты уже очень скоро поймешь, что я имею в виду.
Завтра мы вылетаем на разработку Лынина. Там перспективная аномалия, но у Лынина с Мишей небольшой конфликт насчет ее эксплуатации… в общем, на месте разберемся. Я тебе потом напишу, чем там кончилось.
До свидания! Жду твоего письма. И газет пришли еще, очень интересно. Если честно, жалко немножко, что я никогда там, у вас, не была… ладно, не думай об этом.
Целую!
Твоя Эвита.
02.06.18.
P.S. Миша просил пока тебе не писать, но я все-таки… Это будет наш с тобой секрет, хорошо? И одновременно мой с ним. Так здорово!
В общем, мы, наверное, поженимся.
ГЛАВА IV
- Тю! А если я его боюсь?
- Как на него вообще залазить?
- Как-как! Как на… вы здесь пи-ип поставьте, хорошо?
- Ой, девки, щекотно! А куда смотреть?
- Работаем на камеру! Теперь на фотографа! Да не на эту камеру, дура, сюда, на меня!
- Следующая! В темпе, в темпе!
- Чего расселась, ты одна тут, что ли?
- Ой-ой-ой, какие мы умные! А чего сама первая не полезла, а?
- Девочки, правда, не мучайте животное! Он же не вынесет двоих… Бе-е-едненький!
- Там небось центнер с копейками.
- Сама ты центнер! У меня, если хочешь знать, сорок восемь всего! И 84-55-86!
- Ага. И это только голова.
- Слушайте, он, кажется, взлетает… девки, я боюсь!.. А-а-ай!!!
- Стоп-стоп-стоп! Никуда не годится. Сначала!
Солнце светило остервенело, как двойной набор телевизионных прожекторов. Синее-синее небо отражалось в синем-синем море. Худющий, и вправду замученный с виду дракон сверкал чешуей на солнцепеке. Девчонки сгрудились вокруг, все в одинаковых верховых прикидах: черное кожаное мини со стразами и металлической фурнитурой, из-под жилеток выглядывают красные кружевные бюстгальтеры, на ногах сапоги до колен на высоченных шпильках и со шпорами. Плюс экстремальный макияж и маленькие плетки-двухвостки в руках, которыми одни чесались, другие пробовали обмахиваться, третьи шпыняли несчастного дракона, а кое-кто - конкретно Олька и Каролина - стегали друг дружку, сначала в шутку, а теперь уже весьма по-взрослому.
Марисабель благоразумно держалась в стороне. Во-первых, в тени от петеэски. Во-вторых, подальше от конкретно пропотевших назло антиперспирантам и дезикам девок. А в-третьих, без Федора всё равно не начнут. Пускай себе порепетируют, потренируются. На кошках драных.