Твоя Эвита.
30.06.18.
ГЛАВА V
- Да нет, ножик все-таки был, - задумчиво произнесла она - Не полный же ты идиот.
- Ты думаешь? - слегка воспрял Толик.
Выглядел он неважно: красные глаза, слипшиеся ресницы, бритая голова словно подернулась сизым слоем плесени, футболка и шорты первые попавшиеся, несвежие: ни с стиля, ни куража. На ночных снимках рядом с училкой (если это и в самом деле она; с ума сойти!) он вышел куда так интереснее. Что нам стоит? - умеючи и хорошей оптикой. Она, Маша, ухитрилась выбрать прикольные ракурсы, эти фотки и в фотошоп загонять не надо.
Сейчас они поникли головами вниз, зажатые между двумя не очень чистыми Толиковыми пальцами. И на фига, спрашивается, было печатать их втихаря на студийной технике, если ему по барабану?
- А куда он его в таком случае дел?
- Чего? - Она еле врубилась в смысл вопроса. - А, нож… в рукав спрятал, мало ли.
- Он был с короткими рукавами.
- Какой же ты зануда… Значит, в карман сунул, той штуки, которая у него на локте висела. Элементарно.
- Ты сняла?
- Что?
Толик сорвался с места, заходил туда-сюда по горячим плитам набережной; внутри у него бурлило, пузырилось и посвистывало, как в закипающем чайнике. Нет, ну какого черта? Наконец-то законный перерыв между съемками, стадо звездулеток давно плещется в море, а она… А всего-то надо было - послав его вчера подальше, быть последовательной и никуда не идти. Тогда бы сейчас она с чистой совестью считала, что у Толика окончательно поехала крыша под раскаленным солнцем.
- Слушай, а пошли на пляж. Там поговорим.
Взвился, подпрыгнул, словно крышка чайника, дошедшего до кондиции:
- Какой пляж?! Меня хотели… хотят убить, а ты…
Обреченно вздохнула:
- Хорошо. В тень хоть отойти можно?
Выбросив часть пара, Толик позволил увести себя в кафешку под открытым небом, вернее, "Под платаном". Маша прониклась этим заведением еще во время съемок, разглядев его в подробностях через объектив: столики сгрудились вокруг толстенного ствола, в дупле помещается автомат для разлива пива, а мощная крона не пропускает солнца. Взяла им обоим по светлому, уселась напротив Толика, закурила. Красота. Не хуже пляжа. Если б еще Толиковы проблемы оказались, как всегда, виртуальными, словно интернет-издание "По следам"…
Вряд ли. Она сама видела.
- Ты сняла?!
- Кое-что. Но там брак, почти ничего не видно.
- Где фотки?
- В аппарате. Я не стала печатать.
- Эту хрень печатала, а те не стала?!
Он с размаху бросил веер фотографий на стол, будто проигравшийся картежник. Огни, танцующие пары, женщина в красном платье с бокалом красного вина… И сам Толик, мачо хоть куда: и не скажешь, что поджилки у него трясутся, а морда из последних сил сохраняет подобие кир ича. Она, Маша, старалась, а он… Вот гад.
- Договорились, - она сгребла снимки со стола. - Больше я никакой хрени не печатаю и не снимаю. Пускай обломаются.
- Ты что?! Они же меня… то есть нас…
- Тебя, Толик. Тебя они запугали. А меня - нет.
Он засопел, подходя к новой точке кипения, но сдержался, залив ее длинным глотком пива. Облизал пену с губ, Протянул руку:
- Покажи.
Маша показала, с трудом добыв нужные кадры из-под нескончаемых нимфеток верхом на драконе. Толик усердно вертел в руках фотоаппарат, пытаясь найти угол, под которым несколько темных фигур на темном фоне чуть меньше отсвечивали бы на крохотном мониторе. По правде говоря, тут она действительно лажанулась. Фокусное расстояние слишком длинное, вспышка не взяла, да и выдержку ночного режима не получилось додержать до конца… короче, фотки уже не вытянешь. Да и смысл? Самое разумное - вообще выйти нафиг из чужой игры с непонятными правилами. Она, Маша, с самого начала не могла врубиться, зачем лично ей какая-то дочь какого-то полковника…
- Они сказали, что им от тебя конкретно нужно?
- Ну… В общем, чтобы я продолжал с ней встречаться. А всю информацию сливал им… то есть согласовывал. И фотки. Дай сюда, кстати.
А нефиг было швыряться. Маша выдернула пачку снимков прямо из-под его липких пальцев. Аккуратно сложила, убрала в сумку и демонстративно застегнула молнию.
- Ты чего?!
- Того. Со мной они не договаривались. Пускай попробуют, посмотрим, как это у них получится. Я все-таки не фигней страдаю, а работаю в составе съемочной группы, и чтобы до меня добраться, сначала нужно поиметь дело… да хотя бы с нашей зампродюсершей, - она прыснула, представив себе эту сцену. Отпила пива:
- Разумеется, за тобой по ночам я больше не шастаю. Да и днем тоже, сорри. Купи себе новую мыльницу, если хочешь. А лучше всего - мотай в Исходник. Уже. Сегодняшним телепортом.
- Я им говорил, что уеду. Не катит.
Прозвучало похоронно. Смотреть на Толика было почти так же жалко, как на давешнего дракона, замученного задницами звездулеток. Нет, бросать его на произвол судьбы с особым цинизмом Маша не собиралась. Но что поделаешь, если это сейчас и вправду самый вменяемый выход из идиотской ситуации?
- Кто они вообще такие?
Он шмыгнул носом:
- А фиг их знает. Но это они подвешивали тогда наш сервер… и еще грузовик, помнишь? Они, сто процентов.
- С чего ты взял?
Толик вытаращил глаза. Несколько раз хлопнул ресницами; ему, как всегда, шло. И ляпнул:
- Принцип Оккама.
- Ась?
- Нет, Машка, ну ты совсем отупела со своим отстойным телешоу, - в Толиковом голосе прорезалось привычное занудство; хороший признак. - Принцип Оккама заключается в том, чтобы не умножать сущности без надобности. Занимаясь делом Лилового полковника, мы перешли кому-то дорогу. Сначала они хотели меня убрать, а потом…
- А смысл?
Маша вытащила еще одну сигарету, щелкнула зажигалкой, затянулась. Толик поморщился; во-во, таких не берут в шерлок-холмсы. Кстати, о существовании Оккама, его принципа и прочей ерунды она тоже слышала, не надо ля-ля, но подобная информация еще никому не заменяла собственных мозгов. Глянула на часы: до объявленного сбора съемочной группы оставалось всего ничего, искупаться уже не придется. Придется вникать в то мерзковатое на вкус и запах, куда Толик умудрился влипнуть по самое не могу.
- Неувязочка, - пояснила она. - Либо ты им нужен живой, либо нет. Или же это разные конторы. Давай разбе ремся, кто и чего может хотеть от нашей училки.
- Откуда я знаю?
- А ты подумай, это полезно. Начнем с того, чего ты сам от нее хочешь?
- Ну ни фига себе! - Толик закашлялся, наверное, пиво пошло не в то горло. - Машка! Мы же ведем эту тему уже черт-те…
- Вот я и спрашиваю. Какого хрена ты в нее вцепился? В чем там фишка? Сорри, до меня так и не дошло. Ну, застрелился старик, который когда-то, давно и неправда…
- Он не застрелился, его замочили.
- Уже легче. Поехали дальше. Из-за чего его могли убить?
- Машка!!! Я же об этом еще в первой подаче писал!
- Ну, знаешь, если б я читала всё, к чему делаю снимки… тем более такую пургу. Извини. Рассказывай, - она вы тряхнула в рот остатки пены и отодвинула бокал. - Кстати, за пиво заплатишь?
Толик сделал козью морду; ладно-ладно, не жлобись. Пиво в Срезе наверняка дороже коньяка в Исходнике, а он, кстати, еще должен ей за те снимки с чердака, не считая последней серии фотографий в сумке, которые он в конце концов таки получит, не на стенку же их вешать. И это не вспоминая о бездарно растраченном перерыве.
- Николас Роверта, он же Лиловый полковник, - заговорил Толик, щупая задний карман, - был признан преступником против человечества во всех международных судах. Любая страна, куда бы он попробовал бежать, должна была выслать его на родину, в руки благодарных соотечественников. А наша тогдашняя власть его не выдала. Думаешь, по идейным соображениям? Сомневаюсь. Он их подкупил. Чем-то очень жирным. Тем, что осталось у него после низложения, конфискации имущества, интернационализации Среза… Ой!
- Тепло, - подбодрила Маша. - Ну?
Толик поднял глаза от раскрытого бумажника. Взгляд был трагический:
- Карточка… сперли.
- Покажи, - он протянул ей бумажник, явно на что-то надеясь; вот несчастье. - Ты рассказывай, рассказывай.
- Да что тут… В этом и фишка: что именно у него осталось. Если убивают старика, то по-любому из-за наследства. "Наследство Лилового полковника" - звучит, скажи? Я хотел так финальную подачу назвать… Ну что там?!
- На пиво не хватит, - она бросила на стол две жалкие бумажки и горсть мелочи. - Это что, все твои деньги?
- Так ведь с завтрашнего дня открывается грантовый лимит на следующий мес… ой. Черт, надо же позвонить, чтобы карточку заблокировали…
Толик рванул с шеи мобилку, словно последнюю гранату. Локоть с размаху врезался в его недопитый бокал, пиво фонтаном хлестнуло на белые брюки барышни за соседним столиком, а осколки стекла засверкали у корней платана, как стразы на юбчонках звездулеток. Барышня истошно завизжала; ну, это, допустим, пофиг, а вот за бокал придется платить или спишут в бой? Маша вздохнула.
- Банк в Исходнике, - напомнила она. - Хрен дозвонишься. Только из пункта телепорт-связи.
Толик подорвался:
- Пошли!
Из-за толстого ствола платана выглянул официант. Она вздохнула еще глубже:
- А смысл? Новую карточку ты все равно отсюда не оформишь. И потом, они же сказали тебе, что сами будут теперь твоими грантодателями.
- Думаешь, это они?
- А на фига умножать ненужные сущности?
Он сел. Побарабанил пальцами по столу, сложил столбиком мелочь. А затем на его лице - ничего себе! - проступила гримаса полного удовлетворения:
- Если так, то да. И нож он мог куда-нибудь спрятать, раз профессионал.
Подошел официант с метелкой и совком. Аккуратно сгреб осколки, выслушал вопли барышни в пятнистых брюках, никак не отреагировал, ушел, держа совок на весу, секунд через двадцать вернулся с кожаной папочкой, тисненной под древесную кору. Маша заглянула внутрь, сравнила сумму на счете с бумажками на столе и вздохнула в третий раз. Мысль потихоньку смыться и в дальнейшем обходить "Под платаном" сто двадцать пятой дорогой разбилась о мрачное выражение официантской морды лица. Полезла за кошельком.
Они вышли из-под платана и двинулись вдоль парапета в направлении съемочной площадки. Палящее солнце слегка уравновешивалось послеобеденным бризом. Толик выглядел посвежевшим и воспрявшим. Все свои бумажки и монетки он оставил официанту на чай, а полное отсутствие денег - совсем не то же самое, что их нехватка, этот фокус Маша знала по себе. Когда денег нет вообще, торжествует легкость, свобода и пофигизм. Притом, что все реальные проблемы не только остаются, но и усугубляются.
- Мы остановились на полковничьем наследстве, - на помнила она. - Ты выяснил хотя бы примерно, что оно такое?
- А хрен его знает. Она не говорит. Всё время съезжает на какую-то ерунду, а напрямую допрашивать тоже не хочется, чтобы не спугнуть.
Маша усмехнулась:
- Ты же с ней переспать собирался! Облом, да?
- И ничего не облом! - обиделся, надо же. - Если хочешь знать, при желании я бы уже… конечно, фригидная старуха, противно. Но не в том дело. Я вот думаю…
- Они обломались тоже, - задумчиво констатировала Маша. - Понимаешь? Им же наверняка нужна от нее та же самая информация. Вот они и хотят тебя использовать. Как молодую эротическую силу.
- Перестань.
- А куда ты теперь денешься? Они твои единственные грантодатели.
- Перестань, говорю! Дело в том, что их очень зацепили твои фотки. Те, с чердака, не на день рождения, а в следующий раз, помнишь, Машка? Мы с тобой вышли на что-то очень важное и сами не заметили, как последние лохи. Что там конкретно было?
- Бомж.
- При чем тут бомж… У тебя те кадры в аппарате сохранились?
- Смеешься? Сколько там, по-твоему, памяти?
- Блин. А Интернета в Срезе нет. Вспоминай, Машка, ну!
- И что это даст?
- Как что? Мы тогда раскрутим тему до конца! Индекс цитируемости будет - во!
Толик раскинул руки в типическом рыбацком жесте, не рассчитал и со всего размаху саданулся о парапет. Зашипел сквозь зубы, тряся ушибленной кистью.
- Какой индекс цитируемости, - вздохнула Маша, - если они требуют от тебя сливать информацию. Думаешь, для того, чтобы ее обнародовать? Ага, два раза. Они же сами наверняка и того… Лилового полковника.
- Нет.
- Откуда ты знаешь?
- Я спрашивал.
Маша присвистнула. Вообще-то наивность Толику шла, особенно раньше, до радикальной смены имиджа. Черт возьми. Проболтали битый час попусту, так, по сути, ничего и не решив.
Прямо по курсу замаячило столпотворение. Интересно, звездулетки уже собрались - или неработающая петеэска под присмотром камуфляжников сама по себе вызывает в народе живой интерес? На всякий случай Маша ускорила шаги. Толик тоже пошел быстрее, даже забежал чуть-чуть вперед.
- А что ты предлагаешь? - Его голос опять отдавал занудным нытьем. - По-твоему, мы в безвыходной ситуации, да? Вернее, я один?! Ты где-то права, в таких случаях крысы…
- У тебя сегодня свидание? - Крыс Маша пропустило мимо ушей: давно привыкла прощать ему и не такие закидоны. - Так вот…
- Сегодня она не может. Завтра.
- Советую обо всем ей рассказать. Тебе сейчас гораздо выгоднее быть при ней не соглядатаем, а союзником. Она знает по-любому больше нас с тобой, и вообще, по-моему, умная женщина. Держи, - расстегнув на ходу сумку, протянула ему стопку фотографий. - И красивая.
- Машка!!!
Толик затормозил так резко, что его подошвы взвизгнули о плиты набережной, как автомобильные шины. Схватил ее за руку и дернул на себя; Маша еле удержалась на ногах, а главное - соскользнув с плеча, накренилась расстегнутая сумка, и оттуда едва не посыпались на землю дорогущие объективы и бленды!.. Застегнула молнию и медленно обернулась к нему - киллер к будущему покойнику.
Покойнику, правда, было пофиг:
- Смотри! Узнаешь?! Это он!!!
Никто не учил его в детстве, что показывать пальцем нехорошо, а потому Маша без труда определила в толпе объект столь сильных эмоций. Парень сидел на лавочке, свернув шею, как все, в сторону съемочной площадки и вытянув безразмерные ноги в кроссовках, но без носков. Здоровенный, хоть и совсем мальчишка, чуть ли не школьник. Ну да, он же учится в ее классе. День рождения… точно, он.
Кивнула.
- Он там был, - возбужденно зашептал Толик. - В подъезде. Ты тогда лопухнулась, не сняла - а он как раз… И сервер нам, кстати, подвесили тоже в честь фоток с этим пацаном! А теперь он здесь. Все сходится, Машка! На нем - всё сходится!..
Она пожала плечами:
- Ну так вперед.
Двинулась дальше: перерыв по-любому закончился, и нарываться на темперамент зампродюсерши хотелось меньше всего. Но Толик снова удержал ее, дернув за локоть, к счастью, без катастрофических последствий. И опять указал на парня со скамейки - уже не пальцем, а движением подоородка:
- Сними.
Да ради бога. Маша сняла крышку с объектива, прищурилась в видоискатель и добросовестно щелкнула четыре раза подряд.
* * *
Претендент отстал. Настолько, что, обернувшись, она нигде его не увидела. Правда, слепило солнце, отражаясь от водной ряби, да и крылья, белые и перистые, как облака, закрывали порядочный сегмент обзора. Ничего, догонит.
Было хорошо. После жара и духоты тезеллитового поля - огромное небо, много-много воздуха и зыбкая пленка моря под ногами. Последнее ощущение, нереальное, как полет во сне, Эва, оказывается, совсем забыла.
Азы управления водными крыльями она подзабыла тоже. Надо было все-таки пройти полный курс обучения для новичков, а не бравировать перед претендентом. До сих пор всё шло гладко - и вот на тебе. Оглядываясь, она сбила угол левого крыла, установленный инструктором на пирсе и с тех пор неизменный. Погрешность в несколько градусов сработала мгновенно: Эва переломилась в пояснице, дала крен, словно катер с пробоиной, и по колено ушла под воду.
Над головой зашуршали, ехидно зашушукались перья. Выровнять угол было, в принципе, нетрудно, но как выдернуть ноги из моря, чтобы ступни снова еле касались водной пленки? Взмахнула обоими крыльями, старательно подражая взлетающей птице или дракону. Погрузилась по пояс.
А претендент отстал.
Когда на берегу инструктор спрашивал Эву, что делать в случае потери равновесия, она сообщила со знанием дела, что изменит градус наклона противоположного крыла на пропорциональный углу крена и т. д и т. п. Инструктор хмыкнул. Правильный ответ звучал проще: распластать крылья по воде и ждать спасателей.
Так она и сделала. Надеясь, правда, что до спасателей не дойдет. Где он, этот претендент?
Теперь, когда ее подбородок касался воды, а незаметная раньше зыбь так и норовила плеснуть в лицо, пейзаж вокруг стал совсем другим. Гребневой хребет резко потерял высоту, превратившись в ряд пологих уступов над горизонтом, берег с набережной и пляжами вдали преобразился в условную линию, исчезли катера, яхты, лодки, катамараны и драконы, которыми только что пестрела акватории. В водном пространстве, тесно очерченном новым горизонтом, не было ни души - насколько позволяли видеть крылья, снова закрывшие часть бокового обзора. Перья встали торчком, жадно впитывая солнце.
- Устала?.. уф-ф!
От неожиданности она чуть не вскрикнула. Хлопнула крыльями по воде, подняв концентрические волны, и сама глотнула добрую кружку соленой воды. Отплевываясь, засмеялась: с нервами надо что-то делать. Нет, ну разве так можно?..
Претендент тоже смеялся - меньше чем в полуметре, глаза в глаза. Его волосы, гладкие после нырка, шевелились, как живые, поднимаясь надо лбом спутанной гривой. Крылья были сложены за спиной, перья спрятаны, обтекаемая поверхность поблескивала сквозь воду, делая его похожим на черепаху, а еще больше на жука-плавунца. Вот это фокус!.. впрочем, когда-то она тоже так умела.
- Давай отдохнем, - отфыркиваясь, согласился претендент. - Только руки освободи. А крылья пускай подзарядятся, оно нелишне.
Пока Эва путалась в сложной системе креплений, застежек и предохранителей, претендент пошевелил у себя под грудью, и крылья выстрелили в стороны, будто два зонта, разворачиваясь и одновременно ощетиниваясь перьями; брызнула мельчайшая водная пыль, в ее облаке на мгновение проступила радуга. Крылья распластались по воде, а мужчина протянул руки навстречу ее рукам.
"Мы похожи на двух полудохлых чаек-мутантов, - подумала Эва. - С точки зрения какого-нибудь дракона, пролетающего сверху".
- А ты, значит, прибыла в Срез вовсе не отдыхать, - сказал претендент. - Ну-ну, расслабься. Сейчас-то можно.
Эва попыталась; однако напряжение держалось крепко, пожалуй, получше, чем крылья. Надеясь хоть немного его замаскировать, пощекотала пальцем мужскую ладонь, пробежалась по линии жизни к запястью. Ничего особенного виду не имеет. Наверное.
- Можно, - улыбнулась, кивнув мокрыми ресницами; а теперь побольше подтекстов за каждым словом. - Я обычно и стараюсь совмещать. Особенно в таких удачных командировках, как эта.
- Ну и как тебе наши разработки?