Они вышли в коридор вслед за эскулапом. Роман сидел на стуле в углу, по своему обыкновению сцепив пальцы на коленях. Он выглядел усталым и как будто больным. На виске у него осталось красное пятно, похожее на ожог. Ленке сделалось его жаль до слез. Ей было всех жаль. Лешку, Романа, Юла, но себя – больше всех.
Юл расхаживал по коридору взад и вперед, то и дело в ярости стукая кулачком по кафельной стенке.
– Ну что? – спросил мальчишка и сам догадался, что дела плохи.
Лицо его вдруг сморщилось, он всхлипнул и отвернулся.
– Юл, – прошептала Лена, а больше ничего сказать не могла, потому как и ей комок подкатил к горлу. Но она сделала усилие над собой и не разревелась. Мальчишка убежал в конец коридора и там уселся на стул спиной к остальным.
– Надеюсь, у него есть шанс. Где-нибудь есть площадка для посадки вертолета? – спросил Эд. – Или что-нибудь подобное?
– Я знаю один недостроенный стадион. По-моему подойдет, – сказала Лена и, повинуясь внезапному приказу Романа, дотронулась до руки Эда.
"Вертолет долетит сюда за час", – расслышала она отчетливо, прежде чем их руки разъединились.
Эд направился к выходу.
– Что он задумал? – спросил Роман, провожая взглядом их нового союзника.
– Вызвал вертолет.
– Откуда? Из Беловодья?
– Не знаю. Вертолет будет здесь через час. А что такое Беловодье? – догадалась наконец поинтересоваться Лена. – Ник и Стен весь вечер спорили о нем.
– Милое местечко, где молочные реки и кисельные берега. Но нас с тобой, детка, туда не пустят.
– Это почему же? – обиделась Лена.
– Потому что там обитают праведники вроде господина Гамаюнова или Веселкова. Они имеют право судить других, указывать достойных и прогонять грешных. А мы с тобой грешники. Увы и ах.
Через полчаса носилки с раненым стояли на пустыре. Эд сидел на капоте джипа и вслушивался в доносящиеся издалека звуки. Роман расхаживал из стороны в сторону, зная, что он услышит звук летящего вертолета раньше других. Прилетевшие на вертолете заберут с собой раненого и, возможно, Эда. Значит, эти двое ускользнут от колдуна, и может быть навсегда. Он испытующе посмотрел на Эда. Его массивная фигура со стороны казалась гранитной глыбой. Можно было подумать, что Эд спит. Но Роман знал, что этот человек, так неожиданно пришедший им на помощь, по профессии – сторожевой пес, он караулит, навострив уши и заранее оскалив клыки, чтобы было удобнее хватать и рвать добычу. Разумеется, можно попытаться его обездвижить, но… Кто поручится, что прилетевший вертолет заберет вместо Эда Романа? Никто.
– Беловодье, – прошептал Роман вслух, и Эд тут же встрепенулся.
– Что вы сказали? – повернулся он к колдуну.
– Беловодье, – повторил Роман. – Ведь мы ждем вертолет оттуда?
– Кто вам сказал это? – Эд насупился, и Роман явственно ощутил его беспокойство.
– Алексей говорил, – соврал господин Вернон.
– Стен не мог ничего сказать, – отрезал Эд. – Ничего.
– Тогда вы. Или вы тоже не могли? Пусть так, пусть каждый из вас не мог сказать, но все равно я услышал.
Эд соскользнул с капота и подошел к Роману вплотную. Колдун схватил его за плечи. Даже сквозь кожу и меховую подбивку куртки он ощущал стальную упругость мускулов. Этот парень был тверд как скала. Но ведь вода камень точит. Роман улыбнулся.
– Ты знаешь, что я могу тебя убить, – прошептал он.
Он почувствовал, как напряглись мускулы Эда, ибо он пытался скинуть лежащие у него на плечах руки. Но несмотря не все усилия, Эд оставался абсолютно неподвижен.
– Шит… – только и пробормотал он.
– Неприятное ощущение, когда не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой, – кивнул Роман. – Представь, оно мне знакомо.
Колдун, продолжая одной рукой придерживать Эда за локоть, второй расстегнул застежку кожаной куртки и отогнул ворот рубашки. На шее у здоровяка посверкивало в темноте серебряной нитью водное ожерелье. Эд скрипел зубами, пытаясь вырваться, но мускулы оставались недвижны.
– Да вы, ребята, как я посмотрю, все окольцованы. Гамаюн постарался на славу. А знаешь, чего я хочу? Всего лишь поглядеть на этого вашего Гамаюна. И перемолвиться с ним парой слов. Потому что я подозреваю, что мне есть, о чем с ним потолковать. Такое простенькое желание. По-моему, в нем нет ничего плохого, как ты считаешь, Эд?
Роман, наконец, разжал руки и отпрыгнул в сторону, чтобы Эд не сумел до него дотянуться с первого удара. Но тот и не собирался бить. Он мгновенно выхватил пистолет и направил ствол в грудь Роману.
– Кто тебя послал? Это Колодин?
– Глупый, я сам себя послал. Посмотри внимательно на меня, а вернее на мою шею. Неужели до сих пор не заметил точно такой же ошейник, как и у всех вас?
Эд медленно опустил пистолет.
– Я не знаю, кто ты и зачем живешь, – сказал он хмуро. – Но если ты сделаешь зло Стену или профессору, или кому-то из нас, я тебя убью.
– Вертолет! – Роман поднял палец. – Слышишь?
Эд напряг слух. Мгновение, и он тоже услышал стрекот металлической стрекозы.
Он включил фары на джипе и принялся ими сигналить. Вскоре вертолет завис у них над головами. Луч прожектора вырезал острыми ножницами на земле аккуратный кружок. Вертолет, покачиваясь, принялся садиться. Лопасти его еще вращались, а из кабины, пригибаясь, выскочили двое в светлых блестящих комбинезонах и, таща за собою складные носилки, устремились к стоящему на краю площадки джипу. Первой бежала женщина с длинными, развевающимися светлыми волосами.
Эд осветил ручным фонариком раненого, и женщина склонилась над носилками. С минуту она осматривала рану, ее руки порхали в пронзительном свете луча, как две запоздалые прилетевшие на огонь бабочки. Запоздалые… Это чувствовалось в каждом движении. Роман читал ее жесты, похожие на печальный вздох. Но она не знала, что ее поняли без слов, и потому, выпрямившись, сказала вслух:
– Ничего не выйдет, Эд. Он умирает.
Эд оглянулся на стоящих невдалеке Лену и Романа, и понизил голос.
– Я знаю… но наша больница… – все же расслышала Лена.
– Ее закрыли, а с Базом я не смогла связаться. Оставила ему сообщение.
– А Иван Кириллович? Он бы мог… – Надя отрицательно покачала головой. – Получается, Стена некуда везти?
Лицо Алексея застыло белой маской, казалось, происходящее вокруг его не касалось уже. Неожиданно он открыл глаза и посмотрел на стоящую возле носилок женщину.
– Надя, – прошептал он.
– Все хорошо, – она склонилась над умирающим. – Ты меня даже узнал. Ну что, вечный отступник, видишь, мы не бросили тебя на произвол судьбы. – Надя говорила со Стеном, как с провинившимся ребенком, сожалея, но не упрекая.
У нее был крупный, красиво очерченный рот и когда она говорила, хотелось смотреть на ее губы, не отрываясь. Роман сделал над собой усилие и отвел взгляд.
– Я устал, – сказал Стен едва слышно, – как я устал. – И снова закрыл глаза.
– Сколько ему осталось? – неожиданно спросил Роман.
– Не знаю. Вообще удивительно, что он еще живет. Но, возможно, полчаса он протянет.
– Полчаса. За это время мы на вертолете можем долететь до Пустосвятово. И даже гораздо быстрее. Я покажу место, где сесть.
– Пустосвятово? Там что, шикарная клиника? – недоверчиво спросила Надя, повернувшись к Роману. – Сомневаюсь, что хоть в одной больнице ему смогут помочь.
У нее были дерзкие желтые глаза львицы.
"Если она и может страдать, то только из-за уязвленного самолюбия", – подумал он.
– Там моя река. Я отмою его раны.
– Что? – не поняла Надя.
– Он – колдун. Может все! – Неожиданно выскочил из-под локтя Романа Юл. – Находит пропавших, исцеляет раны.
Удивительно, но она сразу поверила в возможность исцеления.
– Тогда в вертолет, скорее. – Надя уже наклонилась, чтобы переложить с помощью Эда раненого на складные носилки, но Роман остановил ее.
– Я ничего не делаю бесплатно, – предупредил колдун.
– Сколько ты хочешь? Тысячу баксов? Две? Три? Мы заплатим, – в ее голосе послышалось презрение, и он понял, что ему нравится ее дразнить.
– Мне не нужна зелень, – отозвался Роман насмешливо. – Мне нужен Гамаюнов. Я хочу с ним встретиться.
Надя распрямилась.
– Что?
– Встретиться с Гамаюновым. Вы должны дать мне слово. Вот моя плата.
– Нет, это невозможно! – Надя повернулась к Эду, кажется, она готова была отказать.
Тот пожал плечами.
– Он мне уже говорил об этом. Он одержим этой идеей.
– А если мы откажемся? – повернулась Надя к Роману.
– Ваш друг умрет.
– Разве он и не твой друг?
– Может быть. Но я должен увидеть Гамаюнова. Это для меня важнее всего.
– И ты будешь спокойно смотреть, как Стен умирает?
Роман пожал плечами. Он не осмелился сказать "да". Голос мог его выдать. Разумеется, он блефовал. Но это был единственный шанс добраться до Гамаюнова. Надя стиснула зубы, ей очень шел гнев. Как и всякому хищному зверю.
– Хорошо, – неожиданно сказала она. – Ты встретишься с Гамаюновым. Но после этого ты будешь проклинать себя всю жизнь. Тебе ясно?
– Вы даете слово?
– Попробуй поверить. Грузите носилки в вертолет.
– Еще одна просьба! – остановил ее Роман.
– Ну что еще я должна пообещать? – она раздраженно передернула плечами.
– Вот ключи от моей машины. Перегоните ее в Пустосвятово. Конечно, для вас, мадам, это старая колымага. Но мне не хочется бросать ее здесь.
Они улетели – Роман и Стен. Лена прислушивалась к стрекоту вертолета, пока он не стих где-то в черной яме по прозвищу "ночь". Она чувствовала себя такой несчастной. Мысленно она уже в сотый раз повинилась перед Алексеем. Теперь ей казалось нелепым, что она обратила внимание на Романа. Разве кто-нибудь мог заменить Лешку? Просто нашло на нее умопомрачение, и ничего хорошего из этого не выйдет, только одна беда. Она чувствовала на губах ее горький вкус, когда Роман целовал ее. Но что она могла поделать? Ничего – глупая муха, попавшая в сети колдуна.
Лена шагнула к джипу, но Эд заступил ей дорогу.
– Я должен вас предупредить.
– В чем дело? – она нахмурилась, ожидая какого-то подвоха.
– Вы могли это видеть. Ситуация очень опасная. Послушайте меня. Вам лучше не ехать.
– Черта-с-два! – огрызнулась Лена. – Я уже достаточно трусила в прошлом! Хватит! – Это "хватит" она выкрикнула скорее себе, недели Эду.
– Любой может погибнуть. Я. Вы. Стен.
– Тем более, я еду. Лешку не брошу! Никогда больше! Ни за что!
– Хорошо. Дело сделано. Едем, – быстро уступил Эд.
– Куда? – спросил Юл.
– За ними, в Пустосвятово. Кажется, так называется это место?
– Опять в Пустосвятово! – возмутился Юл. – Сколько можно ходить по кругу?
– Только там можно Стена спасти, – сказала Лена. – Роман обещал.
– Стен обещал найти убийцу, – напомнил Юл.
– Если Стен обещает, значит, он сделает, – сказал Эд. – Но только если останется жить.
У Эда не было больше охоты болтать. Он сел в машину, волей-неволей и Юлу пришлось залезть на заднее сиденье. Он уселся рядом с Леной, но глянул на нее так, будто она была ему кровной врагиней.
Они выехали с площадки недостроенного стадиона, и успели проплутать по трем или четырем улочкам, когда машина неожиданно вильнула в сторону, а Эд рявкнул:
– Пригнитесь!
Второй подсказки не требовалось. Юл с Леной, обнявшись, повалились на сиденье. А по капоту что-то защелкало, будто неведомый бросил, проскочив мимо, горсть гороха. Выпрямившись, Лена увидела, что Эд одной рукой крутит руль, и одновременно стреляет из своей "Беретты". А позади них, кувыркаясь, как игрушечная, уносилась вдаль исковерканная машина.
– След взят, – сказал Эд.
И свернул в ближайший переулок. Потом вынырнул на проспект. Опять боковая улица. Они кружили так с полчаса.
А когда наконец, выехали из города, никто не попытался пристроиться им в хвост. Напрасно Эд вглядывался в зеркала заднего вида. В ту ночь по этой дороге, кажется, ехали только две машины: его джип и "шестерка" Романа.
– Дорогу знаешь? – спросила Лена.
– Я приехал оттуда несколько часов назад, – отозвался Эд. – Я шел по следу.
Лена откинулась на спинку и прикрыла глаза. Ехать было не близко.
"Лешка не умрет, – повторяла она как заклинание. – Он не может умереть".
Эд, в самом деле, не заплутал и безошибочно вывел к Пустосвятовке свой джип. Здесь, на высоком берегу недвижной стрекозой замер вертолет. Поодаль горел костер. Возле него сидел на корточках человек в белом комбинезоне, отогревая ладони. Рядом больше никого не было.
– Джо, где остальные? – спросил Эд, подходя.
– Роман уволок его в реку. С тех пор я ни того, ни другого не видел, – отозвался Джо и подкинул несколько гнилушек в костер – наверняка выломал в чьем-то заборе.
– С тех пор… – повторила Ленка, холодея.
– Четыре часа миновало, – уточнил Джо, взглянув на часы.
– Четыре часа! Они же утонули!
– Человек с водным ожерельем на шее не может утонуть. Вода его ни за что не поглотит. – Надя обернулась к реке.
Разбухшая от осенних дождей, река неслась, как сорвавшийся с цепи зверь, вскипая белыми бурунами, что светились мертвенным светом в осенней ночи.
– Тогда где же они? – спросила Лена.
– Не знаю.
ГЛАВА 5
Германия, Германия…
Стен вернулся из поездки в плохом настроении. Ничего конкретного – только предчувствие. Он проехал через парк и оставил машину у подъезда аккуратного бежевого домика. Сразу прошел к кухонной двери. Если хозяйка дома, дверь наверняка открыта, тогда не надо будет доставать ключи. Так и есть, Маша была на кухне. На столе лежали рядами штук двадцать кабачков.
Хозяйка несколько лет назад приехала из России – красивая крупная блондинка, прежде она работала секретаршей в конструкторском бюро, и вот в тридцать пять вышла замуж за пятидесятилетнего немца и уехала в Германию. В первую же весну по приезде посадила за домом кабачки. Специально семена доставала, потому как кабачков в Германии у домов не сажают.
Стен уже третий год снимал у Маши и ее мужа комнату. Платил как за полный год, но наезжал урывками.
– А, путешественник! – улыбнулась Маша, поглаживая пухлой ладонью бок полосатого кабачка-красавца. – Тебе тут куча писем. Вот эти с марками – из России. А это опять пустое. Сколько раз говорила: скажи своим друзьям, чтобы клеили марки. Мне надоело, что на меня на почте смотрят, как на папуаса.
Стен передернул плечами. Что толку говорить! Ребята считают, раз письмо и так дойдет до адресата с немецкой точностью, то зачем тратить на каждый конверт целую марку? Подумаешь, что в Германии так не принято! А у нас принято!
Стен взял конверты и прошел к себе в комнату. Все письма из России были от Лены, отправлены одно за другим. Чуть ли не каждый день посылала. Он почувствовал тревогу. Что-то случилось. Отыскал то, что было отправлено первым. Разорвал конверт. Бумага была измята, вся в пятнах.
"Лешенька, я встретила Игоря. Он странный. Маньяк. Убийца. Он хочет тебя убить. Стен, береги себя!"
На всякий случай Алексей посмотрел на штамп. Письмо из Питера. О каком Игоре она говорит? Колодин? Но что делает Колодин в Питере? Его туда не посылали – уж это Стеновский знал точно.
Вскрыл второе письмо.
"Стен, я сначала не хотела писать. Но потом решила изложить все по порядку. Обстоятельно. Ты должен знать…"
Письмо было на двух страницах, во многих местах перечеркнутое, вымараны целые слова и фразы. Причем все написано аккуратно. То есть наверняка письмо переписано с черновика, а потом вновь переправлено. Несомненно, судя по подробностям, к Лене в гости явился Колодин. Даже про игру в шахматы рассказал. Зачем? Ну да, Игорь выиграл у Стена первую партию, а вторую свел в ничью, но остальные три проиграл. Неужели это нападение на Лену – такой странный реванш? Но почему Игорь угрожал убить самого Алексея? И этот парень, что едва не убил Лену, кто он?
Стен присел на кровать. Его затрясло. Что-то невероятное. Как это можно объяснить? Почему Игорь Колодин так себя вел? Выследил Лену, встретил у подъезда, показал письмо от Стена. Ну да, у Алексея не так давно пропал уже надписанный для Лены конверт. Без письма. Один пустой конверт. Алексей помнил, что надписал, оставил в комнате, и конверт исчез. Выходит, его взял Колодин. Кажется, Игорь тогда заходил. Черт! Ну и кто может во всем этом разобраться?
Стеновский вскрыл следующее письмо.
"Я послала два письма, но не знаю, получил ли ты их! Стен! Я не вынесу, если ты погибнешь! Лешенька, дорогой, как мне тебя спасти?!"
Господи, да что же такое произошло?! Игоря Колодина приняли в проект благодаря своему отцу Степану Максимовичу. Стен сталкивался со старшим Колодиным несколько раз. Деляга, жулик, рвач, – говорят о таких. Как он очутился в проекте, причем на самом верху – было совершенно не ясно Стену. Колодин даже отдаленно не походил на Гамаюнова. Впрочем, с недавних пор Алексею многое было не ясно. Когда-то Иван Кириллович говорил, что Фонд должен организовать приезд тысяч и даже десятков тысяч студентов из России за границу. Именно для них Алексей помещал деньги Фонда в акции, превращая тысячи в миллионы – за все годы он ни разу не ошибся, играя на повышение или понижение курса. Итак тысячи и миллионы долларов существовали, но тысячи новых членов тайного братства оставались мечтой Гамаюнова. Лишь два десятка молодых людей, совсем не похожих на Алексея или Надю, появились в коридорах главного офиса. У новичков были повадки охотников, стеклянные глаза, презрительные усмешки. Они говорили о бабках, баксах и ценах на недвижимость. При встрече с ними Стен всегда испытывал ледяной холод. Но, похоже, Колодины – и старший, и младший, – быстро нашли с этими ребятами общий язык.
Надо поговорить с Сазоновым. Рассказать об угрозах. Тем более что сегодня день рождения шефа. Алексей приглашен. Стен посмотрел на часы. Оставалось еще два часа до назначенного времени.
Алексей принял душ, надел белую рубашку и смокинг, положил письма в карман и отправился в особняк Сазонова пешком. Дорога шла через парк. Белые дорожки, ярко-зеленая трава. Кажется, что каждый поворот очерчен по лекалу. Удивительно, как можно вылизать так каждый квадратный сантиметр земли?! Иногда Алексею казалось, что клочок ухоженной земли куда важнее пятитомного собрания сочинений с золотым обрезом.
За деревьями парка маячил краснокирпичный дом с островерхой зеленой крышей. Алексей ускорил шаги. У него появилось нехорошее предчувствие. Да нет, не предчувствие, уверенность. Он знал уже, что безнадежно опаздывает.