* * *
Я бросила свёрток под кровать, всё ещё ошарашенная. Справилась!
Всё, хватит с меня! Я пинком отправила разряженную мину (вырвала с мясом все проводки) под кровать. Потом разберусь, что там за клад. Иначе, если придёт обслуга и увидит всё это - открытую панель, капли крови, разбросанный янтарь и прочее…
Уборкой придётся заняться после выступления. А сейчас - в душ!
6. Выступление
Если верить инструкции, стиральный комплекс может действовать и без моей помощи. Правда, собираться пришлось в жуткой спешке. Надеюсь, мой запрет на проведение уборки всё ещё в силе - не очень хочется, чтобы кто-нибудь заметил мину-ловушку и свёрток под кроватью.
Ф-ф-фу, едва успела!
В сто пятой, "предбаннике", было уже людно. При моём появлении произошла некоторая, к счастью, короткая, суматоха. Майстан (припомнила я почти сразу), главный администратор, тут же подошёл ко мне, вежливо поклонился. Я ответила, как положено. На этом формальности были закончены - и хорошо. Устала я от поклонов и церемоний за сегодня. Вообще казалось, что из дому я вышла дня три тому назад.
Имя я могла бы и не вспоминать. У нас, оказывается, часть традиций Южного Союза уже соблюдается. Например, ответственные стали носить опознавательные значки - кто такой, за что тут отвечает и так далее. Я представила, как должен был бы выглядеть мой значок, и едва не прыснула со смеху.
- Рад вас видеть в прекрасном расположении духа, - улыбнулся Майстан (точно, ему уже сообщили про нововведения в поддержании чистоты у меня в апартаментах). - Вот текст вашей речи. Всё, как было согласовано. Если захотите что-то добавить, будем признательны.
Да знаю я, знаю. Вот оно, доказательство того, что я марионетка: говорить то, что якобы велела сказать Её Светлость. А на деле - Министр внутренних дел Южного Союза, в который графство формально входит как автономия.
- Если можно, - указала я на свою губу. Кровь удалось остановить, но скудного запаса средств первой помощи на большее не хватило.
- Ох, какое несчастье, - Майстан дал знак и ко мне тут же подошли двое - один в бело-зелёном халате, врач. Смутно помню лицо, значка не вижу. Должно быть, под халатом.
- Не извольте беспокоиться, тахе, - он присел передо мной и раскрыл небольшой чемоданчик, который ему подал напарник. - Будет немного жечь. Закройте глаза, ненадолго…
Я послушалась. Приятный запах… мазь? Мне осторожно нанесли её на ранку. Больно не было, было страшно щекотно. Чего мне стоило усидеть на месте!
А потом действительно стало жечь. И ещё как. Мне потом сказали, что у меня было настолько спокойное выражение лица, что врачи даже подумали - не перепутали ли мазь. Нет, не перепутали. Минуты через три страдания окончились, я открыла глаза.
- Нет-нет, не надо облизывать, - всполошился врач, протягивая салфетку. - Не болит?
Я заглянула в зеркало, по правую руку; по традиции - латунное. Нет, всё в порядке, ранка зажила. Готова к представлению.
- Не болит, - встала я. - Мне уже пора?
- Нет ещё, тахе, - Майстан указал за спину. Да, чей-то голос всё ещё раскатывался над площадью - не помню, кто это, усилители немного искажают звук. Ну, ладно.
Я присела в кресло, чтобы не смущать остальных, прикрыла глаза. Впрочем, в Университете ко мне относятся намного проще. Почти как ко всем остальным.
Странно, но это приятно.
* * *
Как много людей пришло на церемонию открытия выпускного праздника!
Конечно, студентов в Университете намного больше. Но привилегия посещать праздники появляется только с шестого курса. Остальным придётся довольствоваться либо пересказами, либо просмотром записей - если будет, где смотреть. С ума сойти… восемь лет в школе, ещё восемь - в Университете… и не помню ни единого дня! Как такое может быть?
Я ощущала полнейшую беспомощность. Солнце освещало меня, тысячи людей смотрели на меня, позади воцарилась полная тишина. Листки лежат передо мной. Мне не придётся перелистывать их - есть для этого помощники. Мне нужно всего лишь прочесть всё, что там написано.
Ветерок коснулся моего лица, а я всё боялась начать. Горло пересохло.
Но стоило произнести первое слово и ощутить внимание слушателей, как оцепенение начало проходить. Должно быть, я выступаю не в первый раз.
- -
Речь написана знатоком своего дела. Читается легко, и, содержание, в общем, предполагавшееся - о выдающемся вкладе графства и его достойных детей (основателя Университета, я надеюсь, тоже включили в число этих достойных) во всё на свете, о прогрессе и порядке, о новом и прекрасном, о древнем, но милом сердцу…
Я не сразу осознала, что последняя страница речи прочитана. Никто не торопился намекать мне, что роль моя сыграна. И люди внизу - они тоже ждали. Ждали чего-то ещё.
"Это" состояние - наподобие того, перед первым исцелением, у аптеки - пришло мгновенно и почти неощутимо. Уже сделал ко мне осторожный шаг улыбающийся Майстан, но…
- Сограждане, - произнесла я тихо. Мне показалось, что голос мой раскатился по-над площадью, словно раскат грома - хотя, конечно, этого быть не могло. Позади меня засуетились люди. Что-то там происходит не так, но силой выдворять меня ещё не нужно.
Внимание тех, кто слышал меня, кто смотрел на меня глазами и объективами камер, обволакивало; в нём ощущалось и тепло, и прохлада, и уколы, и жар - всё сразу.
- Сегодня я впервые увидела настоящий мир. Я не замечала его долгие годы, - продолжила я. Внимание усиливалось; воздух становился ощутимо плотнее, сердце билось так сильно, что я испугалась - какой меня увидят те, кто слышит мои слова?
- Мир, который изменился за одну ночь, - доносилась до меня собственная речь. - Мир, в котором многое изменится, но изменится так, что мы не пожалеем об этом.
Они были все - внимание. Невероятно, но я ощущала: они верят каждому моему слову. На чьё лицо ни падал бы мой взгляд, я видела - человек этот согласится с каждым моим утверждением.
- Я желаю нам всем, чтобы та мечта, ради которой мы живём, осуществилась, - слова возникали из ниоткуда; но сознание оставалось кристально чистым - это были всё-таки мои мысли, мои слова. - Я прошу вас запомнить этот день, что бы ни случилось впоследствии. Я говорю тем, у кого нет ещё мечты - прошу, прислушайтесь к себе. Вы просто не слышите её голоса. Но вы услышите его.
- Я рада оказанной мне чести, - я положила руки перед собой и люди внизу, все, шевельнулись, будто не желали, чтобы я уходила. - Мне будет недоставать этого дня, что бы ни случилось завтра.
И, поклонившись на три стороны света, я в который уже раз исполнила знак Всевидящего Ока.
И вот тогда начались аплодисменты.
Что-то тихо щёлкнуло, и я поняла причину суматохи у меня за спиной. Пока я говорила "от себя", микрофон не был включен.
- -
- Изумительно, изумительно! - восклицал Майстан, вытирая слёзы. К своему собственному изумлению я понимала, что это всё на самом деле. Его действительно тронули мои слова.
- Май, ты прелесть! - меня обняли три совсем молоденькие студентки - вид у них был одновременно виноватый и сияющий. А мне хотелось провалиться под землю. От смущения - я не могла понять, за что мне всё это.
Руки вновь начали трястись.
Майстан заметил это первым.
- Бывает, тахе, - кивнул он. - Вы переволновались. Давайте, я провожу вас - может быть, желаете чего-нибудь выпить? Безобидного, - добавил он немедленно. Ну да, мне же не положено пить ничего крепче сока…
- С удовольствием, - кивнула я. И мы прошествовали с ним, важно и молча, мимо многих людей, каждый из которых улыбался. Нет… не пойму… такого не должно было быть. Ну да ладно. Будет, что вспомнить.
Буфет был почти пуст. Сегодня все будут в Больших Праздничных Залах. Единственный раз в году не будет ограничений на то, чтобы "лица противоположного пола участвовали в празднествах в помещениях, предназначенных иному полу". При таком количестве одновременно обедающих студентов - вовсе не архаичная мера предосторожности…
- Прошу извинить меня великодушно, - Майстан что-то сказал в телефонную трубку и тотчас же спрятал её в карман. - Сейчас вам всё предложат. Буду рад встретиться с вами сегодня вечером. Оставайтесь такой же прекрасной! - почти крикнул он, стремительно удаляясь по коридору. Бедолага. Столько дел.
Я оглянулась. И мужская, и женская половины пусты. За стойкой никого нет. Ну и ладно, торопиться мне некуда. Хотя нет, пить хочу - страшно.
Я уселась на табурет, некоторое время сидела, прислушиваясь к своим ощущениям. Было отчего-то очень хорошо - когда Хлыст "сделал признание", было так же приятно. А обязательный "довесок", когда, во избежание зависти Нижнего мира, положено выбранить ту, кому признаёшься, только усилил ощущение - не казался формальностью. Хлыст, увы, оба раза был искренен.
Сейчас было так же хорошо. Просто хорошо, и всё.
- Тахе-те? - произнесли учтиво, я подняла голову с локтей. Надо же, чуть не задремала.
Напротив, за стойкой, появился высокий парень в униформе - с короткой бородкой, аккуратно стриженый, по виду - уроженец Архипелага Ронно, владения Империи Роан. Правда, некоторое время архипелаг принадлежал Королевству Тегарт-паэр. Нынешнему Южному Союзу государств Шеам…
Я замерла. Я узнала его. Точнее, словно вспомнила после долгих-долгих лет забвения самого его вида и голоса. Он вырос… но те же пепельно-серые волосы, глубоко посаженные тёмно-зелёные глаза, точёные черты лица. Цветом кожи - словно тегарец. Каким ты стал красавцем! Что забыл ты здесь, в Тегароне?
Он вздрогнул, едва не упустил драгоценный хрустальный бокал. Поставил его на стойку.
- Тахе Майтенаринн, - обратился он учтиво и улыбнулся. - Приветствую, Светлая.
- -
Я ничего не понимала. А когда начала понимать, чуть не расплакалась, тут же.
- Дени, - прошептала я. - Ты? Почему ты… здесь? Откуда?
Если бы он не поставил бокал на стойку, то на этот раз точно разбил бы его.
- Май? - спросил он неуверенно. - Что с… Вами?
- Дени, - повторила я. - Дайнакидо-Сайта эс Фаэр, ты меня не узнаёшь?
Он придвинулся вплотную к противоположной стороне стойки.
- Не узнаю, - повторил он, не улыбаясь. - Май… Королева… откуда ты?
"Откуда ты?"
- Если бы я знала, - слёзы пришлось сдерживать из последних сил. - Я ничего не помню. Я… сегодня я проснулась. Во всех смыслах. Я не знаю, сколько… спала.
Дверь в кладовую открылась, оттуда выпорхнула низенькая девица - кожа шоколадного цвета, чёрные волосы, большие тёмные глаза, тонкие губы. Круглое лицо. Тоже с юга, из владений Империи. Как и Дени, принадлежит к одному из Великих домов - судя по лицу, по одежде, по манере держаться. Вот это да! Здесь, в Тегароне, на краю света!
- Лас… - голос Дени неожиданно сел. - Ласточка, сделай, пожалуйста, нам чая. Только не очень крепкого.
Девица (студентка, неожиданно вспомнила я, где-то уже встречались) отчего-то с испугом глянула на меня, улыбнулась, коротко поклонилась и скрылась из глаз.
Дени смотрел на меня. Странным взглядом. Пока я пребывала в забытьи, тело моё успело отреагировать.
- Ma es matafann ka, - прошептали мои губы.
- Es foar tan es mare, - отозвался Дени немедленно. На этот раз и у него в глазах что-то блеснуло. Я опустила голову; Дени не любит слёз. Точнее, не любит, когда другие видят его слёзы.
Я положила камушек-"конька" перед ним. Дени вздрогнул. Запустил в карман униформы правую руку. Пальцы плохо слушались его; видно было, что и его руки дрожат.
На стойку лёг ещё один "морской конёк". Почти такой же, как мой. Но с целым хвостиком.
Я прикоснулась к его талисману… забрала, ощущая, что поступаю правильно. Он забрал мой.
Мы подняли головы и встретились взглядами.
- Я уезжаю, - произнесла я и поразилась, как быстро и неожиданно приняла решение. - После праздников.
- Навсегда? - Дени казался спокойным.
- Да, Дени.
- Я ждал этих слов, - он улыбнулся и отвернулся. Я тоже отвернулась. Ненадолго. - Я с тобой, Королева? Я всё ещё нужен тебе?
- Да, Дени, - я сняла перчатку, но он покачал головой.
- Прошу, не сейчас. Лас… она совсем перепугается. Ты действительно ничего не помнишь?
Я отрицательно покачала головой.
- Я всё сделаю, Май. Я знал, что ты… вернёшься. Помнишь нас… нас, всех?
Я вновь покачала головой, ощущая, что мне становится по-настоящему страшно.
Дени оглянулся. Лас - Ласточка - уже несла поднос.
- Пусть она останется, - шепнул он. - Мы поговорим вечером, ладно?
Я кивнула. Мне вновь становилось хорошо. Но я всё не могла понять, отчего.
- Лас-Таэнин эс ан Вантар эр Рейстан, - едва слышно сообщил Дени, отстраняясь.
Он указал ей на ближайший столик на женской половине.
- Лас… - она вздрогнула и едва не уронила поднос. Да что же это? - Лас-Таэнин… я прошу выпить чая вместе с нами. Я так давно не видела Дени, - о Великая Матерь, что я говорю? - Я не задержусь надолго.
- Хорошо, - неожиданно решительно отозвалась девушка. Волосы у неё действительно были расчёсаны на манер ласточкиного хвоста. Вместо шапочки, как у меня, Лас носила тонкую сеточку (поверх причёски) и вязаные, едва различимые перчатки до локтей. Интересно! - Спасибо, Светлая.
- Светлая, - эхом прозвучал Дени.
- Просто Май, пожалуйста, - попросила я. - Хочу, чтобы говорили с человеком, а не с талисманом.
Они оба рассмеялась, она - почти без боязни.
Чай мы пили молча. Как и положено.
* * *
- Дени, - позвала я его, когда почти совсем дошла до выхода. Он поднял взгляд. Я вернулась к стойке. - Слушай… "шипучки" у тебя нет? Или я отстала от времени, и такую гадость уже не пьют?
Он рассмеялся.
- Пьют-пьют, - подозвал Ласточку, что-то шепнул ей. Так кивнула и исчезла в кладовке. - Что… давно не пила?
- Ты же знаешь тётушку. Девице благородного происхождения…
Мы рассмеялись оба. Лас уже несла поднос, на нём - шесть пакетиков. Всё ещё есть, удивилась я. Кто бы мог подумать…
- Она тоже сладкоежка. И страшно любит "шипучку", - сообщил Дени, когда Лас вновь оставила нас вдвоём. - Наверное, сильнее тебя. Предки ей не позволяют пить даже по праздникам. Представляешь?
- Вполне. До вечера, Дени… Я забегу перед началом, хорошо?
- Буду ждать, - кивнул он. И мы распрощались.
- -
Лас-Таэнин промчалась мимо меня, с коробками в руках. Ах, ну да, готовят застолье - это ж как надо вооружиться. Стойте… Хлыст упомянул "первый день". Что, в этот раз Выпуск длится дольше одного дня?
Однако.
Пока я размышляла надо всем этим, на горизонте показалась Лас, бегущая назад, в буфет.
- Лас… - неуверенно обратилась я, отчасти ожидая, что она только прибавит скорости.
Она остановилась, улыбнулась, вытерла руки (в каком-то белом порошке… сахарная пудра?)
- Возьми, - протянула я ей три пакетика. Она тут же смутилась. Вероятно, даже покраснела… тёмная кожа вполне могла это скрыть. Но обоняние не обманешь.
- Нет… я не…
- Ты же любишь, я знаю, - она протянула руку неуверенно, словно ожидая, что я отдёрну свою и покажу ей язык. - Я тоже люблю. Пожалуйста.
- Я знаю, - ответила она, уже уверенно и немного иронично. - Спасибо!
И всё. Надо удивляться, как пол не загорается под её ногами - носиться с такой скоростью.
А когда я пришла к себе, то, признаться, засунула пакетики в шкафчик со всякой такой мелочью и думать о них забыла. Потому что из-под кровати выглядывал кончик провода от мины-сюрприза.
Так.
Судя по звукам, стирка закончена. Если я правильно помню, там ещё захода на три. Как раз к восьми вечера успею. Заодно примету исполню: покончить с пылью и грязью, потому что убираться во время праздников можно только в крайнем случае.
Как непривычно было пользоваться пылесосом! Даже таким, который, кажется, сам во всём разбирается, а человека терпит единственно из вежливости.