- Вот, и он сам не знает, - сказал Джейк, - сбился со счета. Но говорит, что пять сотен точно миновали на его веку. Его отец еще застал первую войну с баймами, хотя и был мальчиком в то время. А его дети являются владельцами огромных фермерских угодий далеко на юге, выращивают зерно, бананы, апельсины. У Хоакина очень многочисленное потомство. И живет Хоакин так долго потому, что он не согрешал. Его жизнь, его труд, его потомство имеют особое благословение. У баймов этого нет. Они не живут так долго. Их жизнь гораздо короче. Их земля дает скудный урожай. К примеру, даже если бы баймы окружили Такнаас и осадили город (да сохранит нас Создатель от этого), жители Такнааса все равно никогда бы не испытывали ни голода, ни жажды. Каждому жителю достаточно было бы просто засеять зерном землю вокруг своих домов, и потом снимать урожай два раза в год. И этого хватило бы с лихвой. В Суэме каждый колос приносит плод в стократном проценте. Сорняки не заглушают всходы, жуки и гусеницы не травят посевы. Даже поливать огороды нет нужды - по ночам исправно льют дожди. И так во всем. Это - особенное Божье благословение на земли Суэмы. Но если суэмцы начнут перерождаться (да сохранит Создатель от этого) - на землю может придти проклятие… Храни, Создатель, Суэму…
Джейк замолчал. Кей медленно пила чай, глядя на угасающий огонь в печи. Джейк сидел около нее и, подняв глаза, Кей поняла, как он устал, и сколько ему пришлось пережить в последнее время. И раненые - ведь первые дни Джейк не спал ночами, выхаживая их, - и тревога за Такнаас, и необходимость постоянно контролировать наличие важных лекарств в аптеке, - все это было на нем. Но Джейк всегда был спокоен, всегда уравновешен. Он всегда знал, что надо делать, и никогда не жаловался, даже на боль в хромой ноге. Кей знала, чувствовала, что является той скрытой силой, поддерживающей Джейка и дающей ему силы для труда. Это - его вера в Бога.
На следующий день Кей точно также поддерживала и утешала Лосанну и Данаэну, как утешал ее саму Джейк.
Вечером пришел Марк. Кей накрывала стол на ужин, Данаэна и Тэн катали Грега на деревянной лошадке. Марк скинул плащ, ботинки, на ходу приласкал Грега - "Привет всадник", и зашел на кухню.
- Здравствуй, мама Кей. Как дела?
Его пристальный взгляд казался теплым и грустным. Кей хотелось смотреть и смотреть в глаза Марка, их синева была такой родной и близкой, такой милой и дорогой. Но она лишь коротко дернула плечом и сказала:
- Все хорошо.
Марк задумчиво произнес:
- Я уезжаю. Завтра утром. Мои обозы отправляются в Лионас, мне надо их сопровождать… Вот, пришел попрощаться. Могу я рассчитывать на прощальный ужин?
Кей почувствовала, как бешено застучало сердце, и растеряно переспросила:
- Куда ты едешь?
- В Лионас. Ник прислал весточку, что хотел бы меня видеть. Мне и самому необходимо ехать. Обозы теперь идут окружным путем. Дороги мало изучены в тех местах - раньше не было нужды объезжать Большой Тракт. Потому надо мне самому прокладывать путь для обозов. Такие вот дела… Завтра, с восходом солнца отправляемся.
Кей, наклонившись над столом, почувствовала, как глаза стали влажными от набежавших слез. Что это с ней? Почему она вот-вот заплачет, прямо на виду у Марка? Она поспешно отвернулась к плите, сделав вид, что занята овощной запеканкой и тушеным кроликом. Она ведь прекрасно знает, что Марк не для нее, почему же она тогда плачет?
Марк за ее спиной сказал:
- Я буду вам писать, тебе и Джейку.
- Ты уж лучше звони с мобильного, - неумело пошутила Кей.
Слова "позвони с мобильного", Кей произнесла на английском - ведь в Суэме не было таких слов, как не было и телефонов.
- О'кей, тебе буду звонить, - также на английском ответил Марк и засмеялся.
Но Кей было совсем не весело. Мысль о такой скорой разлуке повергала ее в ужас. Как далеко от нее будет Марк!
- О чем это вы там говорите? - заглянула к ним Лосанна.
- О любви, Лосанна, - пошутил Марк, но тут же, спохватившись, поправился, - завтра я еду с обозами в Лионас. А к вам зашел в надежде на прощальный ужин.
- Споешь нам на прощание? - спросила Лосанна.
- Только если вы попросите.
Поужинали на кухне. В сборе были все: Кит, Лосанна, Данаэна, веселый Тэн, суровый Самэйн. Джейк сидел во главе стола. Говорили мало, слишком еще свежа была боль утраты. Совсем еще недавно Лэстин был с ними.
Кей думала, бояться ли Данаэна, Лосанна, Кит, Тэн и Самэйн судьбы Лэстина? Хотя Джейк говорил, что бояться нельзя, Создатель сильнее злых сил, и если они Ему верят, то обязательно выстоят. Лэстин испугался, потерял веру, потому переродился. И Кей поняла вдруг, почему Джейк всегда говорит о хорошем, всегда верит в победу, всегда готов утешить и поддержать. Его поддержка нужна суэмцам, видя его твердость и непоколебимость, видя его доверие к Создателю, суэмцы и сами утверждаются в вере, и это помогает им выстоять.
Кей так ясно это увидела, что и сама захотела быть кому-то поддержкой и помощью. Если бы еще иметь такую веру в Бога, как у Джейка.
После ужина, когда мужчины протопили очаг в гостиной, Марк взял гитару и, устроившись на диване, запел. Ему подпевал Тэн, у которого оказался хороший голос. На двух креслах и пуфике разместились девушки.
Суровый Самэйн полулежал на ковре перед камином. Это был уже немолодой воин, закаленный в битвах и сражениях. Он выглядел лет на сорок, но сколько ему на самом деле, Кей не знала. Он был черноволосым и кареглазым. Маленькая, аккуратная бородка придавала чертам его лица суровой мужественности. Самэйн был женат, его жена и дети жили далеко на юге, на обширных родовых фермах. Он скучал по своим шестерым детям и любимой жене, а Кей любила расспрашивать его о семье. Она знала, что ему приятно рассказывать о них, а ей было интересно слушать. Самэйн показывал Кей маленький медальончик - рисованный на эмали портрет родных. Этот необыкновенный, мастерски исполненный портретик словно излучал энергию любви, привязанности, семейных традиций. Всматриваясь в лица четырех мальчиков и двух девочек, а также разглядывая черты лица красивой темноволосой женщины, Кей понимала тоску Самэйна по семье, ведь и ее Том был так далеко от нее, так далеко…
Кей слушала рассказы воина о его родном крае, где столько садов и виноградников, такие холодные ручьи и глубокие озера. Это были рассказы о Суэме, о ее краях, которые лежали далеко на юго-востоке от границ, и не знали ужаса и страха войны.
Именно Самэйн решился заговорить о Лэстине, может, потому, что был самым старшим из их компании, а, может, ему слишком тяжело стало молчать об этом. Рядом с ним на полу сидел Грэг, и Самэйн, строя ему башенки из кубиков, сказал:
- В прошлые годы Гзмарданум не летал над нашими городами. Поэтому у нас почти не было перерождений. А вчера он пролетел совсем рядом над пограничной стеной, от его огня сгорели люди на глазах у Лэстина. Это случилось на смотровой башне. Только Лэстин и остался в живых из всех, кто там был.
- Мне думается, что дракону хорошо досталось от метальщиков ядер, - заметил Марк.
- Ты думаешь, он ранен? - спросила тихонько Лосанна.
- Ничего ему не сделается. Невозможно его ранить, - сказал Самэйн, - его сила велика. Но наша сила больше. Сам Бог - наша сила. Поэтому я знаю, что мы выстоим.
Джейк взглянул на него и добавил:
- По вере вашей да будет вам. Так написано в Книге Создателя.
- Мой прадед участвовал в прошлой войне с баймами, - вновь начал говорить Самэйн, - и он еще был жив, когда я был ребенком. Он мне рассказывал, что суэмцы одержали победу благодаря тому, что верили. Они верили, что Отец за них, и совершит для них дело победы. Их вера была твердой, непоколебимой, поэтому они выстояли. Для нас тоже важно не пускать в себя страх, хотя это и нелегко.
Кей, сидевшая напротив Самэйна на низеньком пуфике, подумала о всех тех воинах, которые уже погибли на этой войне. И, словно отвечая на ее мысли, Джейк сказал:
- Блаженны умирающие верными. Мы знаем, что однажды встретимся с ними, когда дни нашего земного странствия подойдут к концу, и каждый из нас предстанет перед Богом-Отцом.
В Суэме люди считали, что их настоящее отечество на небесах, а здесь, на земле они пришельцы и странники, и их конечный путь странствия - небеса.
- Где же теперь Лэстин, - печально и несмело произнесла Данаэна, и ее нежный голосок музыкой свирели прозвучал в тишине.
Ответом ей было молчание. Лишь тикали часы и трещали поленья в очаге.
Вдруг Марк сказал:
- Лэстин мертв.
- Откуда ты знаешь? - встрепенулась Лосанна.
- Я знаю, потому что видел, как все это произошло. Я должен был конвоировать его за пределы пограничной стены. Мы оба шли пешком, не было необходимости провожать его слишком далеко. Как только мы спустились с пограничных холмов на равнину, я развязал ему руки и передал меч. Наверное, это было глупо с моей стороны, но я не мог отпустить его безоружным к баймам. Лэстин напал на меня, как только получил оружие в руки. Честно говоря, я этого не ожидал. Я защищался. И в какой-то момент Лэстин сам бросился на мой меч. Все произошло так быстро, что не успел я опомниться, как он уже лежал в траве со смертельной раной, - Марк вздохнул и продолжил, - Я опустился возле него и понял, что он умирает. Уже не помню, что говорил ему - в голове у меня стоял какой-то туман. Думаю, Лэстин специально напал на меня, чтобы погибнуть от моей руки…
Марк залез рукой в карман брюк и, вытащив что-то, сказал, глядя на Кей:
- Перед тем, как умереть, он просил передать это тебе, Кей. Его последние слова были о тебе.
В руки девушки легла холодная серебряная цепочка с кулоном-единорогом. Блеснул крохотный глазик-камушек.
И стало больно и грустно каждому из собравшихся. Наступила тишина, и тогда Марк запел песню. Нежная, неторопливая мелодия полилась из под его пальцев.
Сбудется сказка, волшебной рекою,
Вечною песней она прозвучит.
Если поверишь и сердце откроешь,
Душу наполнит волшебный мотив.
Старая скрипка наполнит звучаньем
Душу и сердце от сна пробудит.
Если ты веришь, то знай, не случайно
Слышишь волшебный мотив.Долгая ночь вдруг прервется,
Если откроешь глаза в этот мир,
Если к тебе прикоснется
В небе рожденный мотив.
Как странно и волнующе звучали в устах Марка слова: "Сбудется сказка, волшебной рекою, вечною песней она прозвучит…" Как дерзко блестели его синие глаза, когда он смотрел на Кей. Девушка вдруг поняла, что эта песня предназначалась ей. Какое-то внутреннее чувство, интуиция подсказывала, что Марк именно для нее поет сейчас, именно с ней прощается перед дальней дорогой. И кто знает, когда она в следующий раз услышит его пение?
Мелодия трогала сердце, и волновала душу. И виделись высокие травы, белые, торопливые облака, суровые башни Такнааса.
А Марк все пел, и гитара отзывалась переливами звуков.
Знай, это истина, правда от века
В том, что любовь к нам приходит в сердца.
Знай, что с любовью Святой к человеку
Бог посылал к нам Христа.
Знай, словно сказка, любовь все наполнит,
Сердце изменит тебе навсегда,
Чтобы чудесной, волшебной рекою
Течь для других из тебя.
- Что это за песня? - спросила Лосанна, как только стихли последние звуки гитары.
- Эту песню я услышал в мирных землях, далеко отсюда, - задумчиво сказал Марк, - в Северных Землях Насаама. Давно я там бывал. Вместе с Ником мы пытались найти Сокровища Мудрых, забрели далеко на Север. В тех краях почти никто не жил, глухие леса и бескрайние пустоши. И вот, на одной такой пустоши увидели мы дом рубленый, огородик, колодец. Нас это удивило - кто может жить в такой глуши? Мы подошли поближе, и нас встретил старик, весь белый, как лунь. Таких стариков я в Суэме не встречал, ни до того, ни после. Увидел нас старик и говорит: "наконец-то вы пожаловали, я вас давно уже жду…" Представляете, оказывается, что он ждал нас и знал, что мы придем. Мы переночевали у него. Его имя - я запомнил - Ламэс-Танос-Аэн. Так он нам сам себя назвал. Рассказал, что живет в этой глуши несколько сотен лет, один. Живет так давно, что перестал годы считать. Общается с Создателем. И сказал нам, представляете, что родился он еще до того, как была открыта Дверь Проклятия на Верблюжьей горе. Ну, глядя на него, мы с Ником ему верили. И вот, эту песню он нам и спел на прощание, и велел мне ее запомнить, и сказал, что песня нам пригодится. И я у него спросил - откуда он может знать Имя Сына Создателя, раз живет в такой глуши, вдали от цивилизации столько лет. Он нам сказал, что родился он не в Суэме, а в нашем мире. Он также май-нинос, как я и Ник. Но рассказывать нам ничего не захотел про себя. Сказал, что уж очень он старый, и все забыл - что у него было в жизни. Забыл свое прошлое, помнит только, как жил он в этой пустоши. Так нам и сказал. Вот такой старик, загадочный. Не знаю, жив ли он еще, но больше таких людей я не встречал в Суэме.
- Про Сокровище Мудрецов вы смогли что-то узнать? - спросил Самэйн.
- Он нам рассказал, что мудрые сделали три сокровищницы: Сокровищница Знаний, Сокровищница Силы и Драгоценная Сокровищница. Что значат эти названия - не смог объяснить. Сказал, что, может, забыл, а может, и не знал вовсе. Давно это было, да и старик действительно выглядел очень старым. Еще старик сказал, что у каждого сокровища, якобы, свой хранитель должен быть, но, скорей всего, все хранители давно умерли, а сами сокровища канули в безызвестность. Еще он нам сказал, что если мы найдет потомка мудрецов, то, может, сможем и сокровища найти. Но кто такой, этот потомок, и где его искать - ничего не смог объяснить. Ни имени, ни названия. Таким образом, ничего мы с Ником не узнали и ничего не нашли. Но песню старик нам спел. Вот так-то.
- Я думал, что в Суэме нет желающих найти Сокровища Мудрых, - сказал Самэйн, - суэмцы не желают, чтобы эти сокровища попали в руки баймов.
- Ну, и мы не стали искать, - ответил Марк.
- Интересно, зачем нужно найти потомка мудрых? - поинтересовался Тэн и подбросил вверх один из кубиков Грэга. Кубик улетел в сторону и глухо стукнул об пол.
- Неужели где-то есть еще люди, которые могут считать себя потомками мудрецов? - не унимался Тэн.
- Живут, почему бы им не жить. Кто-то всегда выживает, - неторопливо, слегка растягивая слова, сказал Джейк.
Он задумчиво потер нос и перевел взгляд на огонь. Да и говорил он словно самому себе, отвечая на свои размышления. Как всегда, он, видимо, знает то, чего не знают другие и молчит об этом.
- Но нам о них ничего неизвестно, - заметил Кит.
- Все это погребено под бременем прошедших лет, - пояснил Джейк, - и если сейчас живут потомки мудрецов, то они таковыми могут себя и не считать, потому что в их роду смешаны и мудрецы и земледельцы. То есть у кого-то прапрадедушка может быть из расы мудрецов, но все остальные предки - это земледельцы. Так что не так это легко - разыскать неизвестного потомка.
- Хотелось бы мне знать, что это за Сокровище Силы, - сказал вдруг Марк, - вполне возможно, что нам бы оно весьма пригодилось в войне с баймами.
- Если мудрые спрятали свои Сокровища, значит, они не хотели, чтобы суэмцы ими пользовались, - предположил Кит.
- Нет. Не так. Если они не уничтожили до конца плоды своей цивилизации, значит, полагали, что нам они могут пригодиться, - поправил его Джейк, и добавил, - Многое погребено под бременем времен. Исчезли древние города когда-то сильной цивилизации, и пустынными стали северо-восточные земли, но память о них, и о тех, кто жил там, храниться где-то в потерянных и забытых сокровищницах. Но однажды суэмцы найдут эти сокровища, и истории о сильных и славных землях прозвучат для живущих, и люди узнают о том, что когда-то было.
- Это пророчество? - тихо спросил Марк.
И Джейк, кивнув головой, сказал:
- Я думаю, да.
Пришло время сна для маленького Грэга, и Кей унесла его наверх, в спальню. Ей хотелось еще посидеть около Марка и послушать его песен, но мальчик уже тер руками глазки и хныкал.
А внизу, в гостиной, все еще пели, и Кей, укачивая малыша, могла слышать любимый голос. Она думала о том, что Марк уедет и нескоро вернется, думала об опасностях на его пути и о том, как она будет тосковать. Еще она думала о том, будет ли тосковать за Марком Кенаан-Лана также, как скучает за ним она сама. Непрошенные слезы стояли у Кей в глазах, но руки были заняты - она сидела на кровати и укачивала на руках мальчика - и потому оставались мокрыми ее щеки, и свет фонарей за окном размывался в неясные пятна.
"Сбудется сказка…" - пел Марк, и смотрел ей в глаза. О чем он пел? Что хотел ей сказать? Это была песня о любви, но о какой любви? Вот она сама влюбилась в Марка, но было ли это настоящим чувством, или просто симпатией, которая пройдет со временем? Пожалуй, думала она, только время может все расставить по местам. И, возможно, это - к лучшему, что Марк уезжает, может, пока его не будет, она сможет успокоиться, и ее чувства к нему угаснут. Наверное, так будет лучше всего.
Маленький Грэг уже спал. Над его верхней губкой блестели капельки пота, одной рукой он держал шнурочек от платья Кей. Кей улыбнулась и поцеловала его темную, пахнущую душистыми травами, голову.
Едва уложив мальчика в кроватку и укрыв одеяльцем, Кей услышал стук в дверь. Это оказался Марк.
- Ты еще не спишь? - спросил он.
Кей покачала головой.
- Мы выезжаем еще до рассвета, потому мне надо идти. Пожелай мне счастливого пути, Кей.
- Счастливого пути, тебе, Марк, - тихо проговорила она.
Его синие глаза под черными, прямыми бровями казались такими близкими и родными. Он словно что-то еще хотел сказать, потому задержался у порога, вглядываясь в лицо Кей. После коротко улыбнулся, легко дотронулся до ее руки, сжал пальцы и сказал:
- Еще встретимся.
После спустился вниз.
Как странно, подумала Кей, опускаясь на пол в своей комнате, ведь Марк специально поднялся наверх, чтобы увидеть ее и попрощаться. И Кей поняла, так четко и ясно, как только может понимать влюбленная женщина, что она так же нравится Марку, как и он ей. Именно эти чувства светились в его глазах, когда он пел свою песню. "Сбудется сказка…"
А может быть действительно для Кей сбудется ее сказка, исполнятся заветные желания, и она проживет жизнь рядом с любимым человеком, станет женой Марка О'Мэлли. Хочет ли она этого? Кей не знала.
Но ей так хотелось верить, что все будет хорошо.