– Я почему-то не узнаю местность, – дрогнувшим голосом проговорил Веня. – В прошлый раз тут была поляночка, а вон там лесок. И холм был виден с храмом на самой вершине.
Вообще-то окружающий пейзаж действительно оставлял желать много лучшего. Менее всего его Можно было назвать радующим глаз. Кругом сухостой, украшенный вместо зеленых листочков липкой белесой паутиной. Трава, правда, была, но какого-то неестественного буроватого оттенка. В довершение общего неприятного впечатления над головами путешественников закаркали вороны.
– А вон, кажется, тропинка, – ткнул пальцем в засохший куст Гриня, который чувствовал себя без вины виноватым.
– Придется идти, – вздохнул Кудряшов. – Не стоять же здесь посреди леса телеграфными столбами.
Тропинка была узенькой, а местами и вовсе непроходимой. Сушняк приходилось ломать голыми руками, что страшно не понравилось изнеженным цивилизацией горожанам. Разъяренный мафиози отрядил на каторжную работу Веню с Гриней, а сам уныло шагал сзади, не выпуская из руки пистолета. Шестерки, под присмотром Бульдога, старались вовсю и производили столько шума, что, пожалуй, и трелевочному трактору за ними было бы не угнаться. Словом, природные были лесорубы. Более всего путешественникам досаждала паутина, которая облепила их уже с ног до головы. Кудряшов ругался сквозь зубы и зло посматривал на финансиста Хлестова, втравившего людей в абсолютно бесперспективное предприятие. Петр Васильевич испуганно озирался по сторонам, и вид у него был как у пришибленного из-за угла мешком человека. Судя по всему, он совсем не так представлял себе охоту за миллиардами. Именно Хлестов первым увидел человеческие кости и указал на них Кудряшову.
– Подумаешь, – поморщился мафиози, – что ты, костей никогда не видел?
– Уж больно их здесь много, – отозвался за финансиста Антоха. – Хотелось бы мне знать, кто усеял костями это поле.
Антохин о поле упомянул не случайно, ибо путешественники стараниями Вени и Грини выбрались наконец из страшного леса на пространство, однако особой радости при этом не испытали. Ибо открытое пространство являло собой жутковатое зрелище. Похоже, что во времена оны здесь полегла целая армия, а захоронить останки погибших никому не пришло в голову.
– Это кто ж их так? – задал вполне резонный вопрос Антохин.
Однако этот вопрос так и повис в воздухе среди всеобщего молчания. Шагать по усыпанному костями полю было еще тоскливее, чем по мертвому лесу. Да и каркающих ворон над головами встревоженных горожан становилось все больше.
– Чуют добычу, – сказал упавшим голосом Гриня.
– А кто добыча-то? – не понял Клюева простодушный Антохин.
– Мы, кто ж еще, – вздохнул Веня.
Бульдог не выдержал нервного напряжения и выстрелил в ворону, нагло кружившую над его головой. После чего начался ад кромешный. Воронья стая вознамерилась отомстить пришельцам за смерть своей товарки. Падальщицы атаковали дружно, звено за звеном, целя клювами в глаза своим жертвам. Прямо не птицы, а пикирующие штурмовики. Численный перевес был явно на стороне врага. Крестный отец Кудряшов лично застрелил шесть ворон, но положение от этого только ухудшилось. Прицельная стрельба хоть и наносила атакующим птицам немалый урон, но никак не влияла на их боевой пыл.
– Бежим! – дико завопил Гриня и первым стартовал с усыпанного костями поля.
Нельзя сказать, что совет был уж очень дельным, но иного выхода действительно не оставалось. У Кудряшова закончились патроны, а перезарядить обойму на бегу оказалось далеко не простым делом. Несколько раз вороны уже успели долбануть острыми клювами мафиози в лоб. Кровь заливала ему лицо. Тем– не менее Кудряшов продолжал бежать, размахивая в воздухе руками, словно ветряная мельница крыльями. Умирать черт знает где, да еще под ударами птичьих клювов, крестному отцу не хотелось. Уж больно неприличная получалась смерть для уважающего себя уголовного элемента.
– Замок! – крикнул Антоха где-то рядом с Кудряшовым.
Тот вскинул голову и сквозь застилающую глаза красную пелену успел разглядеть громадное сооружение, возвышающееся над мертвым полем. Спрашивать, что это за замок и кому он принадлежит, было не у кого, да и некогда – спасающиеся от ворон исследователи виртуальных глубин буквально ворвались в чужие владения, не испросив разрешения хозяев. Вороны за ними не полетели, что позволило беглецам наконец перевести дух и вытереть кровь с разгоряченных лиц.
– Это храм Йо? – спросил с надеждой Бульдог у Грини.
– Нет, – отрицательно покачал головой Клюев. – Ничего общего.
Кудряшов огляделся по сторонам. Двор, в который они вбежали по подъемному мосту, был невелик, выложен каменными плитами и служил лишь преддверием массивного сооружения, которое пугало пришельцев необычностью форм и пока что неизученным содержанием. Замок был мрачен, но величествен. Хлестов заметил, что выстроен он в готическом стиле. Слабо разбирающийся в архитектуре Кудряшов спорить с ним не стал. Его в данную минуту интересовал другой вопрос.
– А кто в тереме живет? – опередил призадумавшегося шефа Антоха.
И словно бы в ответ на этот заданный вслух вопрос подъемный мост за спиной у криминальной бригады начал подниматься, наглухо перекрывая им путь для бегства.
– Влипли! – обреченно ахнул Вениамин Стеблов.
Бульдог лихорадочно зашарил по карманам в поисках патронов, но – увы! Беглецы расстреляли свой боезапас по нахальным воронам и теперь оказались перед неведомой опасностью практически безоружными. Только в пистолете Антохина остался один-разъединственный патрон, возможно прибереженный для себя. Однако крестный отец этот патрон безжалостно реквизировал для общественных нужд.
– Пошли, что ли? – неуверенно предложил он своим спутникам, загоняя в ствол последнюю надежду на спасение. Надежду, прямо надо сказать, хилую, ибо не приходилось сомневаться, что подобный замок может принадлежать только очень Могущественному человеку, который вряд ли даст вот так, за здорово живешь, застрелить себя из пистолета. Возражений от спутников бесстрашного крестного отца не последовало.
Погода сильно испортилась. С потемневшего до черноты неба закапал дождик, вот-вот грозивший перейти в настоящий ливень, промочивший бы путешественников до костей. Первым под своды чужого замка ступил с перочинным ножом в руке Бульдог, далее, подгоняемые Антохой, крались Гриня с Веней, и замыкали шествие Кудряшов с Хлестовым. Впрочем, понятия авангарда и арьергарда вряд ли играли существенную роль в нынешней ситуации. Нападения в таинственном замке можно было ждать с любой стороны, и это отчетливо сознавали все, а потому и жались поплотнее друг к другу.
Двигались молча, сдерживая дыхание, однако звуки шагов предательски выдавали присутствие людей в месте, где им, возможно, быть не полагалось. Сгустившийся мрак не позволял разглядеть внутреннее убранство замка во всех подробностях, тем не менее Кудряшов без труда установил, что обстановочка здесь казарменная. В том смысле, что мебель, попадавшую в поле его зрения, делали явно не в Италии, и даже советский ампир на фоне этих, с позволения сказать, столов и стульев смотрелся бы как музейная ценность. Короче говоря, замок вполне можно было назвать зловещим, но на звание роскошного он никак не тянул.
Пройдя несколько помещений, охотники за шальными миллиардами оказались в огромном зале, в центре которого находился грубо сколоченный большой стол, рассчитанный по меньшей мере на сотню человек. И как раз в этот момент в проеме окна сверкнула молния. Кудряшов успел заметить огромное, как ему показалось, и страшно волосатое существо. Мафиози вздрогнул, вскинул пистолет и выстрелил. Ответом ему было злобное карканье, а из полутьмы сверкнули налитые кровью птичьи глаза. Именно птичьи, поскольку существо оказалось не столько волосатым, сколько пернатым, и более всего оно напоминало ворону. Если, конечно, бывают вороны размером с человека. Кудряшов был уверен, что не промахнулся, однако на ворона или ворону его выстрел не произвел ни малейшего впечатления. Огромная птица взмахнула гигантскими крылами и вмиг очутилась в трех метрах от остолбеневших пришельцев. Клюв у ворона был такой величины, что запросто прошиб бы стену, а когтями он мог порвать и медведя. Конечно, самым разумным выходом для гостей была бы ретирада из помещения, облюбованного страшной птицей, но, к сожалению, дубовые двери за их спинами уже захлопнулись и путь для отступления был отрезан. Собранной с бору по сосенке разношерстной компании, которую лишь в насмешку можно было назвать криминальной бригадой, приходилось принимать бой в явно невыгодных условиях и практически безоружной.
– Я протестую, – взвизгнул вдруг не вынесший нервного напряжения финансист Хлестов. – Мы оказались здесь совершенно случайно.
Ворон повернул в его сторону огромный клюв и каркнул так, что задрожали стены:
– Молчи, урод!
Язык ворона был понятен, указание прозвучало недвусмысленно, а потому все присутствующие сочли за благо прекратить протесты и застыли в гордом молчании.
– Приперлись тут, – недовольно проворчал ворон и прошелся взад-вперед по дубовому столу. – Не своей волей он! А я что, по-твоему, родился вороном? Нет, братан, шалишь! Я им стал в награду за успехи в боевой и политической подготовке. Я вам не просто ворон, я – Царь-Ворон. Царь! Поняли, лохи?
– Так точно, – нашелся с ответом Гриня. – Это сразу видно по осанке.
– Издеваешься?! – покосился в его сторону ворон.
– Никак нет, ваше величество. Да разве ж я бы посмел?
– Ладно, живи, черт с тобой. Который час, не подскажете?
– Да почти десять, – отозвался дрогнувшим голосом Антоха. – Если у меня часы не отстают.
– Не отстают, – буркнул ворон. – Я чувствую час превращения.
Превращение ворона было зрелищем занимательным, но малоэстетичным. Тем не менее Кудряшов досмотрел его до конца и был изрядно удивлен, обнаружив на столе вместо гигантской птицы своего старого недруга Валерку Аникеева. Вот ведь оборотень, кто бы мог подумать! А ведь с приличными людьми сидел, и не только за столом, но и на нарах.
– Ну, чего уставились? – рявкнул в сторону гостей Аникеев. – Порядки здесь такие. Я здесь то вороном летаю, то хожу как человек. Точнее, как призрак.
– Я же вам говорил, что его заколдовали! – взвизгнул от восторга Веня. – А вы мне – придурок да придурок.
Кудряшов в обществе старого знакомого почувствовал себя гораздо увереннее: спрятал пистолет в карман и даже снял пальто, небрежно бросив его на уродливый стул.
– Что-то с меблировкой у тебя не ахти, – укоризненно глянул он на коллегу. – Посидеть со вкусом не на чем.
– А как здесь с питанием? – встрял в разговор солидных людей Гриня.
– Падали хватает, – усмехнулся Аникеев, повергнув своим ответом гостей в шок и смущение.
Хлестов Аникеева знал давно и в своих друзьях не числил и сейчас, присматриваясь к бывшему авторитету, пришел к выводу, что ухо с этим вороном-призраком следует держать востро. Внешне Валерка вроде бы не слишком изменился, но у нормальных людей глаза не отсвечивают красным. А то, что в виртуальном мире оракула могут жить только ненормальные особи, в этом Петр Васильевич нисколько не сомневался. Будь его воля, он бы рванул отсюда без оглядки, но, увы, дороги к дому Хлестов как раз и не знал. Возможно, кое-что удастся выпытать у Аникеева.
– Я пошутил, – сказал Валерка. – С питанием здесь полный ажур. Через пятнадцать минут после превращения накроют стол.
– А кто накроет-то? – не понял Антохин.
– Слуги невидимые, – пожал плечами Аникеев.
– И еще один вопрос к тебе, Валера, – не отставал от призрака настырный Антохин. – Кто поле усеял костями?
– Вероятно, мой предшественник, – спокойно отозвался Аникеев, присаживаясь к столу, – он был людоедом.
В эту минуту вспыхнул свет, правда неяркий, но позволяющий оценить грубое великолепие огромного зала. Однако до его потолка Петр Васильевич так и не сумел дотянуться взглядом. Там, наверху, царила темнота.
– А вы чего не присаживаетесь? – сверкнул призрак на гостей кроваво-красными глазами.
– Ой, что-то у меня нет аппетита, – сказал Гриня. – Вот разве что Антоха с вами поужинает, ваше величество.
А на столе как раз в это время стали сами по себе появляться различные яства. У Хлестова засосало под ложечкой. Есть и пить ему хотелось неимоверно, но, с другой стороны, делить трапезу с людоедом было неловко. Антохин оказался более смелым, а возможно, менее брезгливым человеком. Глядя на то, с каким аппетитом он поглощает предложенную призраком пищу, согрешили и Веня с Гриней. Кудряшов с Бульдогом подошли к столу чинно и начали трапезу с вина, налив себе по глиняному кубку. Хлестов, в конце концов, тоже не устоял, но место за столом выбрал подальше от чавкающего оборотня.
– Я пока не людоед, – пояснил гостям Аникеев. – Просто не успел адаптироваться к новым условиям. Мой предшественник жил здесь тысячу лет, а я всего-то сутки. Но впечатлений, братаны, поднабрался – хватит на всю оставшуюся жизнь.
– А этот твой предшественник не вернется случаем – спросил Бульдог, с аппетитом обгладывая не то заячью, не то кроличью ножку.
– Так я ведь его убил, – небрежно бросил Аникеев. – Он ворон, и я ворон. Сошлись под небом синим грудь в грудь. И вот я в замке, а он там – в сырой земле. Здесь все по понятиям, если можешь взять, то бери. А что мне, на улице прикажете ночевать? Я ведь не чмо подзаборное.
Хлестов Валерке не поверил. Нет, убить он его, конечно, убил, но, скорее всего, не грудь в грудь, а из-за угла. А то и местного киллера нанял. Впрочем, Петру Васильевичу людоеда было абсолютно не жаль. Он и Валерку не стал бы оплакивать, если бы тот свернул себе шею в этом мире.
– Вы извините, братаны, но я рад, что нашего полку прибыло. Здесь ведь такие монстры кругом, а я один как перст торчу на косогоре.
– Это которого полку? – насторожился Бульдог.
– Так призрачного, – пояснил коллеге Аникеев. – Вы ведь, насколько я понимаю, проходите по этой категории?
– Позволь, это ты на что намекаешь? – вскинулся слегка захмелевший от вина Кудряшов.
– Ну вы даете, братаны, – засмеялся Аникеев. – Вы попали в места, куда нормальным людям хода нет, – здесь обитают только призраки. Правда, я не знаю, когда и где вас успели убить.
– Но мы ведь живы! – побагровел от гнева Кудряшов.
– Так и я вроде живой, – криво усмехнулся Аникеев.
– Вот, мама дорогая, влипли! – ахнул Гриня. – Это же оракул нам всем подсуропил. Мы-то с Веней в его глазах давно покойники. Как героически павшие в борьбе с контрреволюцией. Хлестов убит супругой-императрицей. А вас троих недавно в Чека шлепнули.
– В НКВД, – поправил приятеля Веня.
– Так хрен редьки не слаще, – пожал плечами Гриня.
Открытие, сделанное Клюевым, повергло присутствующих в шок. Кудряшов вскочил на ноги и погрозил кулаком то ли небу, то ли оракулу. Хлестов пролил себе на колени вино из кубка. Бульдог едва не подавился куском мяса, который в недобрый час оказался у него во рту. Пришлось Антохе постучать кулаком по спине вышестоящего товарища, дабы не допустить летального исхода. Полную невозмутимость сохранял только Царь-Ворон Аникеев, который за минувшие сутки уже успел притерпеться к своему новому положению, а возможно, и нашел в нем некую приятность.
– Этого не может быть, этого не может быть… – повторял как заведенный Петр Васильевич.
Сама мысль, что порядочный уважаемый человек может превратиться черт знает в кого, казалась ему абсурдной. В конце концов, Хлестов не авантюрист какой-нибудь. Не вор в законе. Не крестный отец. За что же ему. такое наказание? Должна же быть хоть какая-то справедливость в этом мире!
– А чего ты хочешь? – пожал плечами Аникеев в ответ на стенания финансиста. – В игре нет и не может быть справедливости, а есть только правила.
– Дурацкие правила! – взвизгнул Петр Васильевич и был, безусловно, прав. Мало того что солидного человека превратили в императора и убили самым хамским образом, так его еще за это подвергают страшному наказанию, тысячелетним мукам. А ведь логичнее было бы сделать наоборот – превратить в ворону бывшую супругу Хлестова и нанятых ею киллеров.
– Тебе, Петя, была предоставлена возможность выйти из игры, но ты ею пренебрег, – усмехнулся Аникеев. – Тебе захотелось сорвать куш. Однако твоя ставка оказалась битой, так изволь заплатить карточный долг.
Можно было, конечно, поспорить с Аникеевым и привести кучу аргументов в свою защиту, но, к сожалению, в создавшейся ситуации это было бы пустым сотрясением воздуха. Правила игры здесь устанавливал не криминальный авторитет, а оракул, точнее, компьютер, начиненная электроникой машина, которую наши глупые потомки удружили своим предкам, и это было особенно обидно. В юности Хлестову довелось читать книгу о бунте машин, но ему никогда и в голову не могло прийти, что высосанный из пальца каким-то фантазером кошмар станет для него суровой действительностью.
– Но ведь с нами пока ничего не произошло? – опомнился от шока Кудряшов. – Мы ведь целый День бродили по здешним полям и лесам и ни пером, ни шерстью пока еще не обросли?
– Обрастете, – утешил его Валерка. – Я думаю, все дело в вине.
– В каком еще вине?
– В том самом, которое вы сейчас пьете. Я превратился в ворона только после того, как напился в стельку.
– Так что же ты нас не предупредил, скотина?! – взъярился Бульдог.
– Во-первых, не скотина, а птица, а во-вторых, выбора у вас все равно нет. В этом мире нет воды.
– А как же реки, ручьи и озера?
– И в реках и в ручьях течет только вино.
– С ума сойти можно, – пришел в восторг Антоха. – Это же не жизнь, а сплошная пьянка, братаны!
– Вот придурок! – только и сумел вымолвить Кудряшов.
Хлестов в испуге отодвинул кубок с вином. Хотя, если Валерка прав, толку в таком воздержании никакого.
– Говорят, что смерть от жажды – самая мучительная из смертей, тут, пожалуй, согласишься превратиться не только в ворона, но и в козла.
– За козла ответишь, – обиделся на финансиста Бульдог.
– Не о том вы спорите, братаны, – вздохнул Аникеев. – Надо думать, как отсюда выбираться. Не доживать же век в птичьих перьях.
Царь-Ворон говорил дело.
– Безвыходных ситуаций, как известно, не бывает, тем более что нам придется иметь дело не с мистическими силами, ас простым компьютером, – заметил Хлестов.
– Не такой уж он и простой, – вздохнул Веня.
– Любой компьютер можно выключить, в крайнем случае, сломать, – возразил ему Гриня.
– В первый раз услышал "от Клюева дельную мысль, – усмехнулся Аникеев. – Тем более что оракула один раз уже отключали. Почему бы не попытаться сделать это еще один раз?
– Для этого нужно до него еще добраться, – покачал головой Кудряшов, – а это, как я понимаю, сделать будет совсем не просто. Оракулом ведь управляет человек – я имею в виду Иванова.
– Иванова надо убить, – подсказал Веня. – Тогда он просто выйдет из игры. Тем более что его не раз уже убивали. Тот же Славка Кузнецов пришил его летом. А совсем недавно это сделал Колян Ходулин.
– А почему он тогда не превратился в призрака?
– Наверное, знает какой-то секрет.
– А может, нам просто поубивать друг друга? – предложил Бульдог. – Покойники ведь оживают в нашем мире.