* * *
Если задуматься, то ситуация возникла глупая. Невероятная и даже не фантастическая, потому что любая фантастика ищет объяснений, а тут - сплошные нелепости. И когда впоследствии компетентные лица старались разобраться в накладных и понять, как могло случиться, что в торговую сеть вторично попали говорящие золотые рыбки, то выяснилось: накладные составлены непрофессионально, неразборчиво и просто неграмотно. Всегда у нас так - большое дело делаем, а простую бумажку составить не умеем.
Неудивительно, что в поступках затронутых событиями людей также прослеживались нелепости.
Возьмем Армена Лаубазанца.
Он, как голодный кот, ходил вокруг банки с рыбкой, но, будучи опытным бандитом, не спешил высказывать желания. И после часа раздумий позвонил по межгороду в село Санаин, где живет его дедушка Ашот, мудрый человек.
Армен объяснил дедушке, в чем проблема.
- Желания клубятся в моей голове, - сообщил он, - но не могу выбрать принципиальное.
- Буду думать, - ответил дедушка.
Он перезвонил внуку через двадцать минут и сказал:
- Самое важное - вернуть Арарат в Армению. Добром турки нам эту великую гору не отдадут. Значит, не зря Господь послал тебе золотую рыбку. Требуй от нее возвращения Арарата. А уж потом будем думать о семейном благополучии.
- Я хочу тогда, - заглянул в будущее Армен, - организовать экспедицию на Арарат, чтобы найти там Ноев ковчег.
- Молодец, - сказал дедушка. - Но сначала верни его в Армению.
Счастье - это уверенность в себе. Так учил Заратустра. Счастье снизошло на Армена. Он выпил квасу и сообщил рыбке:
- Мое первое желание: пусть Арарат вернется из Турции на родину.
- Слушаюсь, - проговорила золотая рыбка, махнула хвостиком и ушла в глубину банки.
В следующий момент посреди комнаты образовался склонный к полноте мужчина средних лет. Был он лыс, но над ушами колосились черные кудри. Взгляд у него был яростный, сверкающий, в одной руке он держал шампур с недоеденным шашлыком, в другой - шелковую салфетку.
- Это что за безобразие! - воскликнул мужчина. - Ты хочешь, чтобы я шашлыком подавился? Я же тебя по судам затаскаю…
И только тут человек сообразил, что его куда-то перенесло.
- Где я? - спросил он.
- А ты кто такой? - спросил Армен.
- Кто такой? Ты что, не знаешь меня? Меня весь Конотоп знает. Я Арарат Мкртчян! А ты - ничтожный похититель моего времени!
- А ты где? - упавшим голосом спросил Армен.
- Как где? На курорте Анталия, в гостинице пятизвездочной "Ататюрк", тебе что, не сказали?
- Значит, ты в Турции?
- Слушай, - Мкртчян стал нервно осматриваться. - Мне все это не нравится. Где гостиница? Где моя девушка Ксения? Кто меня похитил?
- Тебя не похитили, - сказал Армен. - Тебе хотели как лучше сделать. Тебя хотели из Турции вернуть… - Тут Армен обернулся к банке с рыбкой и зашипел: - Ты что, посмела издеваться, да? Ты зачем товарища от обеда оторвала? Какое ты право имела?
- Я точно выполнила пожелание, - сказала рыбка. - Ты просил вернуть Арарата из Турции, просил, да?
- Я гору просил! Я просил границу передвинуть, а не человека от обеда отрывать.
- Ты сказал, что имеешь в виду гору, а не конкретного человека? - спросила рыбка.
- Я сказал, что каждый нормальный человек знает! А этого самого Арарата кто знает?
- Меня мама знает, - обиделся Мкртчян, - меня Ксения знает, меня сотрудники по предприятию знают. Не обижай меня и немедленно отправь обратно! А то я милицию вызываю.
- Этот вызовет, - сказала рыбка. - Я в людях разбираюсь.
Мкртчян превышал Армена размерами и надвигался на него, как слон на зайца, намереваясь проткнуть насквозь шампуром.
Конечно, тут бы самое время позвать охрану, но охрана уехала на обед, Армен сам ее отправил, чтобы не было лишних свидетелей.
- Стой! - закричал испуганный Армен. - Все нормально! Рыбка, слушай мою команду! Немедленно верни Арарата в Турцию на то место, откуда он сюда приперся!
И в последнее мгновение Мкртчян успел протянуть Армену шампур с остывшим шашлыком. Может быть, пошутил, а может быть, в самом деле догадался, что Армен искренне переживает свою ошибку.
Было пусто и тихо.
Какой же я был идиот, что стал слушаться деда. Дед давно из ума выжил, а я, как дурак, его всерьез принял. Какой еще Арарат? А что если бы гора к нам переехала или граница подвинулась? Только один международный скандал и никакой человеческой радости. Ах, какой я идиот!
И тут зазвонил телефон.
И конечно же, звонил дедушка из Санаина, выживший из ума националист, тоскующий по былой славе армянского государства. Тот самый, который заставил молодого человека добывать из Турции Мкртчяна. Ну, сейчас я ему все объясню!
И Армен все объяснил старому деду. Все высказал и даже собственное отношение к некоторым выжившим из ума старикашкам.
И выслушав его, мудрый старик переспросил:
- Значит, ты этого туриста Арарата вновь в Турцию отослал?
- Разумеется, охота мне была по судам отдуваться!
- Грустно, - сказал дедушка.
- А мне как грустно! Два желания истратил и как был на исходной позиции, так на ней и стою.
- А кто виноват?
- Ты, дед, виноват! - не выдержал Армен. - Глупый совет дал, а теперь мне расхлебывать.
- Нет, - сказал дедушка. - Не я глупый совет дал, а ты две непростительные глупости совершил.
- Ну уж!
- Почему ты рыбке задание не конкретизировал, а? Почему ты не подумал, что она разбирается в географии, как моя третья жена? Мог же сказать, что гора такая существует?
- А кто мог предположить, что в Турции отдыхает армянин с таким дурацким именем?
- Это не дурацкое имя, это патриотическое имя. Его отец мечтал о горе, как твой отец мечтал о романтике, когда твоего брата Гамлетом назвал. Разве Гамлет - это дурацкое имя?
- Гамлет - это другое дело, - возразил Армен, но прозвучало это неубедительно.
- А про твою вторую глупую ошибку сказать? - спросил дедушка.
- Как хочешь.
- Сколько путевка в Турцию стоит?
- Пятьсот долларов, - сразу ответил Армен.
- Что тебе помешало попросить у рыбки миллион долларов, а тысячу из них отдать этому Арарату, чтобы он снова в Турцию полетел и еще в выгоде остался?
Наступила долгая пауза. Армен молчал, молчал, а потом бросил трубку.
- Эй, наивный мальчик, что ты не отвечаешь? - спросил дедушка.
В трубке зазвучали короткие гудки.
- Интересно, - сказал сам себе дедушка, - как этот идиот загубит последнее желание?
Еще не успело рассеяться помутнение воздуха, вызванное желаниями Армена Лаубазанца, как наступила пора следующего неудачного желания.
На этот раз жертвой его стал сам Никодим, инопланетный шпион, опытный человек, законченный негодяй. Вот уж от кого ошибок нельзя было ожидать.
Но именно черная инопланетная душа Никодима и вызвала к жизни последующие события.
Сперва Никодим, затолкав золотую рыбку в водонепроницаемый карман кожаной куртки и наполнив его водой из-под крана, снова вышел на связь с начальством. Там, в пункте Два-икс созвездия Кита, шло секретное совещание.
- Ну и как? Получил? Отравил? Уничтожил? - загалдели акулы космических злодейств.
- Рыбка получена, - ответил Никодим. - И готова к употреблению.
Пункт Два-икс включил все компьютеры, чтобы решить, как лучше всего использовать нежданное везение в интересах межзвездной вражды.
А Никодим стал ждать.
И думать, может, и ему что-нибудь обломится от этого счастья?
Резиденту на Земле бывает тоскливо и одиноко. Годами приходится таиться в чужом облике, вдали от семьи и друзей. И далеко не всегда материально он может компенсировать потери в бесцельно прожитых годах. И вот сейчас у Никодима (настоящего его имени вам никогда не выговорить) появилась возможность натянуть нос спецслужбам, скрыть от них дополнительные возможности…
- Сколько всего желаний? - спросил Центр.
Никодим готов был сказать - одно. И тут же испугался, что голос его выдаст. Но и лишить себя возможности короткого счастья он не желал.
- Два, - выговорил он.
- Два… - понеслось через пространство… - Два! Два! Два! Два! 0010 0010 0010…
Величайшие злобные умы Черных галактик мечтают об удушении всех свободолюбивых цивилизаций. Землю они, к сожалению, относят именно к их числу. Значит, намереваются ее истребить. Но не сразу и так, что Верховный совет галактики, который пресекает все случаи геноцида, ни о чем не должен догадаться.
Они ждут своего часа…
И вот, дождавшись, они велят Никодиму подготовиться к исполнению желания злобных сил.
А он, выслушивая приказ, думает совсем о другом.
И загадывает основное и страшное вселенское желание между делом, не задумываясь:
- Пусть отныне, - говорит он золотой рыбке, у которой от ужаса начинают осыпаться чешуйки, - жители Земли перестанут размножаться, пускай они потеряют интерес друг к другу - девушки к юношам, а мужчины к женщинам. Пускай они с удивлением будут читать о Ромео и Джульетте и хохотать над проблемами Отелло. Пускай Лейла и Меджнун, Тинатин и Тэриел станут для них пустым звуком. Пускай с сегодняшнего дня не будет больше зачато ни одного человеческого ребенка. И пускай через девять месяцев из роддома № 1 выйдет последняя мать с новорожденным младенцем. Далее - пустота.
- О, нет! - воскликнула рыбка.
Но что она может поделать! Ведь рыбка не более чем исполнитель.
- А второе мое желание заключается в том, чтобы уже рожденные дети потеряли желание учиться и способности к обучению. Чтобы человеческий род пресекся в ближайшие десятилетия, и последние представители его будут неучами, не способными сидеть у компьютера или подниматься в небо. Это будет раса ничтожеств!
- О, нет! - закричала рыбка.
Но что она могла поделать.
А Никодим даже не заметил, что он совершил, как он погубил земную цивилизацию. Он думал лишь о себе. О третьем личном пожелании:
- Пускай сюда прибудет моя супруга, - произнес Никодим, - со всеми нашими детишками. Пускай они побудут со мной хоть немного, я так о них тоскую!
Никодим искренне полагал, что он сделал так много для своей родины, что даже если там узнают о его инициативе, то строго наказывать не станут.
Беда заключалась вот в чем.
За годы работы на Земле Никодим постепенно забыл, что внешне он теперь отличается от своей жены и детей. Ведь государство пошло на невероятные расходы, чтобы превратить его физиологически в человека. Конечно, Никодим мог бы попросить рыбку придать жене человеческий облик, но ведь у него оставалось лишь одно желание. Превратишь - а как обратно превращать? Не станет же он мириться с тем, что жена станет уродливой, как все земные женщины. О нет, только не это! Достаточно того, что он сам невероятен и отвратителен для иксового глаза.
И вот легкомыслие инопланетного агента привело к тому, что земля на площади Землепроходцев вскипела, вспучилась, поднялась холмом, и наружу медленно выполз червь, вернее червиха, длиной в шестнадцать метров и диаметром в три. По всем меркам она была первой красавицей на Два-икс, и когда вышедший навстречу Никодим увидел ее, у него дыхание перехватило от эстетического благоговения. Как же он смог прожить все эти годы в окружении уродов!
Никодим побежал через всю площадь к червихе, к прекрасному инопланетному насекомому с криком:
- Наша лапонька приехала!
И все их детишки, что извивались на спине матери, подобно живым волосам горгоны Медузы, в ужасе от необычного зрелища - бегущего к ним человека - заметались и стали скручиваться в кольца.
Но мать всегда мать.
Она распахнула свою желтую пасть, в которую, хоть и с трудом, но мог бы уместиться рейсовый автобус, смела с площади оранжевым языком бегущего к ней Никодима, включая его кожаный костюм и сапоги, и проглотила резидента целиком, практически не пережевывая, как она делала обычно с пролетающими мимо стрекозами.
Никодим пролетел внутрь жены, скользнул вниз по пищеводу и окунулся непутевой головой в кипящий желудочный сок.
Вот и пришел конец агенту. Хотя черное дело он успел совершить. Вернее сказать, хотя он совершил по одному черному делу во всех трех желаниях.
Во-первых, лишил Землю стремления размножаться.
Во-вторых, отнял у молодых землян страсть к знаниям.
В-третьих, не только сам погиб, но и оставил после себя неутешную ядовитую вдову длиной в шестнадцать метров, которая в ярости и растерянности свивала и развивала кольца на площади и никак не могла сообразить, кто и почему ее сюда приволок.
* * *
Именно об этом шел разговор вокруг чуть покосившегося могучего стола для игры в домино во дворе дома № 16 по Пушкинской.
Сидели там Корнелий Удалов, который сберег свою золотую рыбку и не спешил реализовать ее возможности, потому что как опытный космический путешественник, межпланетный психолог и просто поживший на свете человек знал, что вскоре ему придется пожертвовать своими желаниями, чтобы спасти город от последствий чужих необдуманных порывов.
Напротив него, опершись локтем о стол, находился великий ученый профессор Минц, который также понимал, что ничего хорошего от рыбок ждать не приходится. Не созрела еще Россия для того, чтобы пользоваться золотыми рыбками.
Третьим в этой интеллигентной компании оказался недавно поселившийся в Великом Гусляре жулик, пройдоха, религиозный мракобес, но в то же время веселый озорной человек и неплохой волшебник Ходжа Эскалибур. Его только в последнее время стали принимать в порядочном обществе, и он нередко приходил в него в сопровождении юных неофиток, то есть девиц, которые презрели учебу, родительскую ласку и прочие достижения цивилизации ради того, чтобы сидеть у ног волшебника и пророка и глядеть на него бездумными телячьими глазами.
На этот раз он пришел в одиночестве. Слишком серьезным было дело.
И никто, кроме этих трех джентльменов, не отдавал себе отчета в том, чем история с золотыми рыбками может аукнуться для города и всей нашей планеты.
Тридцать лет назад желания были локальными, потому что сама цивилизация Советского Союза была замкнутым явлением.
Теперь же все изменилось. Распахнулись психологические ворота.
Мир стал единым.
- Ничего доброго я не жду, - сказал Минц. - Потому что народ у нас эгоистичный и каждый тянет одеяло на себя.
- И не понимает, - подхватил Удалов, - того, что мир - это сплошной сообщающийся сосуд. Где в одном месте убыло, в другом прильется. И если ты пожелал отхватить двойной дачный участок, это означает, что у твоих соседей станет меньше соток.
- Пример наивный, - сказал Минц, - но верно передает суть человеческих отношений. Тем более, если ты станешь этому захватчику объяснять, что нельзя отнимать сотки у соседа, он ответит: "Это ваши проблемы", что стало самым популярным высказыванием в мещанской среде.
- Наша обязанность быть монитором, - заметил волшебник Эскалибур. - И как только мы заметим тревожные тенденции, немедленно принимать меры.
Его черные, блестящие, выпуклые глаза сверкали при этом так зазывно и лукаво, что казалось, будто он рассуждает о веселой выпивке или танцульках. А не о судьбах нашей планеты.
Он материализовал несколько бутылок пива "Сибирская симфония", и Удалов подумал: ну зачем такому пройдохе золотые рыбки, он же сам почище их может колдовать.
- А вот и не так, - перехватил его мысли волшебник. - Я могу решать проблемы житейские, бытовые, но никого мне не сделать владычицей морскою или даже сватьей бабой Бабарихой.
- Вот именно, - подтвердил профессор Минц, занятый своими мыслями.
И тут внимание мудрецов Великого Гусляра привлекла Тася.
Тася живет через два дома, ей семнадцать лет, она не то чтобы красива, но чертовски мила, всегда лохмата, всегда курноса и губаста. Куда она идет - не столь важно, но если сказать правду, то к своей тетке, чтобы та сшила ей нечто рискованное. Если у тебя нет денег, чтобы одеваться в парижских бутиках, да, впрочем, и бутиков в Гусляре еще не завелось, то всегда остается надежда на тетушку современных взглядов.
Тася была девушкой воспитанной, и она вежливо поздоровалась с дедушками и дяденькой, которые сидели за столом и пили пиво.
Дедушки и дядя тоже с ней поздоровались.
Пройдя несколько шагов, Тася замедлила шаги и потом приостановилась. Что-то было неладно. Мужчины на нее неправильно смотрели. В семнадцать лет хорошенькая девушка отлично знает, как мужчинам полагается на нее смотреть. И она, хоть, может быть, вслух возражает против таких наглых взглядов, понимает, что они - своего рода комплименты. И пока взгляды несутся к ней со стороны половозрелых мужчин, у нее еще все впереди.
А Тася, миновав мужчин за столом, вдруг поняла, что они на нее смотрят не так. Равнодушно смотрят. Как Лидия Семеновна в поликлинике на профилактике.
Она обернулась. Никакой реакции. Флюиды до нее не долетели. Тася пожала плечами и быстро пошла дальше, подчеркнуто раскачивая бедрами. Никаких взглядов.
А через минуту и мужчины сообразили, что происходит нечто неладное.
- Видно, я совсем старым стал, - сказал Минц. - Гляжу на это лолитское создание, и ничто во мне не трепещет.
- Это пиво виновато, - сказал Удалов.
- Пиво ли? - произнес Ходжа Эскалибур. - Мне на возраст жаловаться рано. Еще второй тысячи лет не разменял.
- Климат, - сказал Минц. - Совершенно испортился климат.
За воротами заиграла музыка. Они повернули головы. У дома напротив остановилась кавалькада в составе двух иномарок и туристической пролетки. Именно в ней сидели жених с невестой. Жених спрыгнул с пролетки. Гости стали хлопать в ладоши. Жених протянул руки к невесте.
- Ты что? - строго спросила невеста. - Платье помнешь.
- И то правда, - сказал жених и первым пошел в дом.
- Невесту забыл! - крикнули из толпы родственников.
- Да ладно, - отмахнулся жених. - Выпить хочется.
- Как выпить, так без меня! - возмутилась невеста, спрыгнула с пролетки и, подобрав подол, ринулась в дом.
За ней потянулись зрители и свидетели. Минц нахмурился.
- Неладно, - сказал он. - Не нравится мне это.
Со стороны площади Землепроходцев послышался страшный рев, земля вздрогнула. Именно в этот момент самка с планеты Два-икс заглотнула своего любимого мужа.
- Разгул желаний, - произнес Ходжа Эскалибур. - Мы стоим на краю пропасти.
Во двор вошел Максимка-младший, внук Удалова.
- Вас отпустили на каникулы? - спросил дедушка.
- Отпустили, - ответил Максимка, вынул из ранца учебник "Родная речь" и принялся на ходу вырывать из него страницы. Страницы летели позади него, как стая чаек.
- Ты что делаешь? - испугался Удалов.
- Так ведь нас отпустили! - сказал Максимка.
- Это не означает, что вас не призовут в школу в будущем учебном году, - сказал дедушка.
- Черта с два! - ответил внучек. - Не видать им меня больше там, как своих ушей.
Он продолжал рвать учебник, и Удалов не выдержал, вскочил, выхватил остатки книжки у ребенка, дал ему подзатыльник. Не успел еще Максимка зареветь, как профессор Минц спросил: