* * *
Далинар глядел, как Адолин побежал выполнять его приказ. Сеть трещин все еще покрывала нагрудные Доспехи парня, хотя Штормсвет уже перестал литься. Доспехи со временем полностью восстанавливали сами себя, даже полностью разрушенные.
Парень мог возразить отцу, но о таком сыне можно только мечтать. Преданный, инициативный, умеющий командовать. Солдаты любят его. Возможно, он ведет себя с ними слишком по-дружески, но это можно простить. Даже его горячность можно простить, при условии, что он научится обуздывать ее.
Далинар оставил сына заниматься своим делом и пошел проведать Кавалера. Оказалось, что ришадиумом занимались конюхи, которые соорудили лошадиный загон на южной части плато. Они перевязали его раны, и он больше не хромал.
Далинар потрепал огромного жеребца по шее и взглянул в бездонные черные глаза. Конь казался пристыженным.
- Ты ни в чем не виноват, Кавалер, - сказал Далинар успокаивающим голосом. - Я очень рад, что ты не сильно пострадал.
Он повернулся к ближайшему конюху.
- Дайте ему дополнительный еды и две хрустдыни.
- Да, светлорд. Но он не ест дополнительной еды. Мы несколько раз пытались дать ему ее раньше.
- Сегодня ночью он поест, - сказал Далинар, погладив шею жеребца. - Сынок, он станет есть ее только тогда, когда почувствует, что заслужил.
Парень смутился. Как и большинство людей, он считал, что ришадиум просто одна из пород лошадей. Человек не в состоянии понять их, пока конь не примет его как всадника. Очень похоже на Доспехи Осколков - невозможно понять их, пока не наденешь.
- Ты съешь обе хрустдыни, - сказал Далинар лошади. - Ты их заслужил.
Кавалер всхрапнул.
- Ты должен, - сказал ему Далинар.
Конь заржал, довольный. Далинар проверил ногу, потом кивнул конюху.
- Позаботься о нем, сынок. Я поеду на другой лошади.
- Да, светлорд.
Ему привели другую лошадь - сильную кобылу пыльно-серого цвета. Он очень осторожно сел в седло. Обычные лошади часто оказывались слишком хрупкими.
Король ехал за первым взводом, Шут рядом с ним. Садеас, как заметил Далинар, ехал сзади, чтобы не встречаться с Шутом.
Бригада мостовиков молча отдыхала, пока король и все остальные пересекали мост. Как и большинство бригад Садеаса, она состояла из отбросов человеческого общества. Иностранцы, дезертиры, воры, убийцы и рабы. Большинство, вероятно, заслужило свое наказание, но Садеас обходился с ними настолько ужасно, что Далинар почувствовал себя неуютно. Как долго он еще сможет пополнять бригады при таких потерях? Неужели человек - даже убийца! - заслуживает такой судьбы?
Неожиданно в голове Далинара возник отрывок из "Пути Королей". Он настолько часто слушал эту книгу, что смог пересказать его Адолину:
Однажды узрел я худого человека, несущего на спине камень больше своей головы. Он качался под его весом, и солнце жгло обнаженное тело, прикрытое только набедренной повязкой. Он волочил ноги по оживленной улице. Люди уступали ему дорогу. Не потому, что сочувствовали ему, но лишь из страха инерции его движения. Вы не осмелитесь встать на пути такого человека.
Монарх подобен сему человеку, ибо он шествует, колеблясь под тяжестью королевства, лежащего на его плечах. Многие уступают ему дорогу, но мало кто хочет подойти и помочь нести камень. Они не желают привязываться к сему тяжкому труду, а еще меньше хотят осудить себя на жизнь, полную дополнительного бремени.
В тот день вышел я из кареты, подошел к человеку и взвалил камень на свои плечи. Все стражи мои были в растерянности. Можно не обращать внимание на полуголого человека, делающего такую работу, но нельзя не заметить короля, несущего такую ношу. Возможно, мы должны почаще меняться местами. Возможно, если увидят короля, несущего бремя беднейшего из людей, найдутся те, кто поможет ему нести его ношу, невидимую, но такую устрашающую.
Далинар был потрясен до глубины души тем, что помнил рассказ слово в слово. Последние несколько месяцев он, надеясь найти значение последнего послания Гавилара, слушал книгу почти каждый день.
И с разочарованием обнаружил, что у него не было четкого и ясного понимания значения цитаты, которую оставил Гавилар. Тем не менее он продолжал слушать, хотя и старался, чтобы никто не узнал о его интересе к этой книге. Книга имела плохую репутацию, и не только потому, что ее обычно связывали с Падшими Сияющими. Истории о короле, выполняющем работу слуги, были далеко не самыми неприятными. В других местах, например, открыто говорилось о том, что светлоглазые находились под темноглазыми. А это противоречило воринизму.
Да, лучше, чтобы об этом никто не узнал. Далинар не лгал, говоря Адолину, что его не волнуют слухи, которые распускают о нем. Но если слухи помешают его способности защитить короля, они могут стать опасны. Поэтому он должен быть очень аккуратным.
Он повернул кобылу и въехал на мост, потом кивнул, благодаря мостовиков. Они занимали самое последнее место в армии и тем не менее несли вес королей.
Глава шестнадцатая
Коконы
Семь с половиной лет назад
- Он хочет послать меня в Харбрант, - сказал Кал, устраиваясь на верхушке камня. - Учиться на хирурга.
- В самом деле? - спросила Ларал, которая шла по краю скалы прямо перед ним. В ее черных волосах блестели золотые жилки. Она не зачесывала их, и черно-золотая волна струилась за ней, развеваемая ветром, пока она шла, широко раскинув руки для равновесия.
Да, ее волосы - это нечто особенное. И, конечно, глаза. Блестящие, бледно-зеленые. Такие непохожие на коричневые и черные глаза горожан. Да, в светлоглазых действительно есть что-то особенное.
- В самом деле, - хрюкнул Кал. - Он уже пару лет талдычит об этом.
- И ты не говорил мне?
Кал пожал плечами. Он и Ларал находились на вершине невысокой каменной гряды к востоку от Хартстоуна. Тьен, младший брат, пробирался через камни у подножья. Справа от Кала уходили на восток невысокие холмы, обильно посыпанные наполовину выросшими полипами лависа.
Он чувствовал странную печаль, глядя на склоны холмов, людей, работающих на них. Темно-коричневые полипы походили на дыни, наполненные зерном. Скоро их соберут, плод высушат, а зерном накормят целый город и еще армии кронпринцев. Арденты, проходившие через город, учили, что Призвание фермера - очень благородное, одно из самых высших, не считая Призвания солдата. Отец Кала на это тихонько сказал, что кормить людей - значительно более благородное занятие, чем сражаться и умирать в бессмысленных войнах.
- Кал? - настойчиво спросила Ларал. - Почему ты скрыл от меня?
- Извини, - сказал он. - Я не знал, серьезно говорит отец или нет. Поэтому и не говорил ничего.
Ложь в чистом виде. Отец всегда говорил серьезно. Но Кал не хотел никому рассказывать о том, что уезжает учиться на хирурга. Особенно Ларал.
Она подбоченилась.
- А я думала, что ты собираешься стать солдатом.
Кал пожал плечами.
Она округлила глаза и ловко спрыгнула с края обрыва на камень перед ним.
- Разве не ты хотел стать светлоглазым? Завоевать Клинок Осколков?
- Отец говорит, что это случается не слишком часто.
Она опустилась перед ним на колени.
- Я уверена, что сможешь.
Ах, эти глаза, такие блестящие, мерцающие зеленым, цветом самой жизни!
Калу все больше и больше нравилось смотреть на Ларал. Кал знал, что с ним произошло, с точки зрения логики. Отец объяснил ему процесс взросления с точностью хирурга. Но было слишком много чувств, эмоций, которые стерильное описание отца не объясняло. А иногда, совершенно неожиданно, его окутывало одеяло невыразимой тоски.
- Я… - начал Кал.
- Смотри, - сказала Ларал, вставая и забираясь на верхушку камня. Ее тонкое желтое платье развевалось на ветру. Еще один год, и она наденет перчатку на левую руку: знак, что девочка стала девушкой. - Поднимайся. Смотри.
Кал вскочил на ноги и посмотрел на восток. Там росли плотные кусты рыкщеток, из которых торчали кряжистые стволы маркелового дерева.
- Что ты там видишь? - спросила Ларал.
- Коричневые рыкщетки. Выглядят так, как будто умерли.
- Там Источник. - Она вытянула руку. - Это - страна штормов. Отец говорит, что мы защищаем от ветра более робкие западные страны. - Она повернулась к нему. - Вот наше благородное наследство, Кал, темноглазых и светлоглазых, вместе. Вот почему лучшие воины родились в Алеткаре. Кронпринц Садеас, генерал Амарам… И сам король Гавилар.
- Допустим.
Она вздохнула.
- Я ненавижу, когда ты говоришь вот так.
- Как так?
- Как сейчас. Грустишь, вздыхаешь.
- Это ты вздыхаешь, Ларал.
- Сам знаешь, что я имею в виду.
Она спрыгнула с камня и ушла, надув губы. Иногда она так делала. Кал остался стоять, глядя на восток. Его переполняли чувства, которых он не понимал. Отец на самом деле хотел, чтобы он стал хирургом, но Кал колебался. И не только из-за историй, очаровавших и восхищавших его. Он чувствовал, что, став солдатом, сможет изменить мир. По-настоящему. Часть его хотела сражаться на войне, защищать Алеткар, сражаться рядом с героическими светлоглазыми. Делать добро в другом месте, а не в маленьком городке, в котором никогда не бывает важных людей.
Он опять уселся. Иногда он мечтал, как сейчас. А иногда ему было наплевать на все. Тьма, похожая на черного угря, свернулась внутри него. Рыкщетки переживали штормы только потому, что росли все вместе у основания стволов могучих маркеловых деревьев. Их кору покрывал камень, ветки были толщиной в руку человека. Но сейчас они умерли. Похоже, держаться вместе недостаточно.
- Каладин? - окликнул голос за его спиной.
Он повернулся и обнаружил Тьена. Брату было десять, на два года младше Кала, а выглядел он совсем малышом. Дети дразнили его коротышкой, но Лирин сказал, что Тьен еще вырастет. Быть может, но сейчас, с круглыми румяными щеками и хрупким сложением, Тьен выглядел лет на пять, самое большее.
- Каладин, - сказал он, широко открыв глаза и сложив ладони в чашечку. - Что ты там высматриваешь?
- Мертвые кусты.
- А. Ты должен посмотреть на это.
- На что?
Тьен открыл ладонь и показал маленький камень, выветрившийся со всех концов, но с плоским основанием. Кал взял его и осмотрел. И не увидел ничего интересного. Скучный камень.
- Обычный камень, - сказал Кал.
- Нет, не обычный, - возразил Тьен, беря камень обратно.
Он смочил водой из фляжки большой палец и потер им по плоской стороне камня. Камень потемнел, и стали видны белые прожилки, бегущие по поверхности.
- Видишь? - спросил Тьен, передавая его обратно.
Слои белого, коричневого и черного чередовались между собой. Замечательный узор. Но, конечно, камень остался обыкновенным камнем. Кал обнаружил, что улыбается, сам не зная почему.
- Очень красиво, Тьен. - Он протянул руку, чтобы вернуть камень.
Тьен покачал головой.
- Я нашел его для тебя. Чтобы ты чувствовал себя лучше.
- Я… - Обычный глупый камень. Но Кал вдруг ощутил, что действительно чувствует себя лучше. - Спасибо. Эй, ты знаешь что? Держу пари, парочка лургов прячется в тех камнях. Хочешь, мы вместе поищем?
- Да, да, да! - Тьен засмеялся и побежал к камням.
Кал шевельнулся, чтобы бежать за ним, но остановился, вспомнив когда-то сказанные отцом слова. Он накапал в руку немного воды из своей фляжки и сбрызнул коричневый куст рыкщетки. Там, куда попала вода, куст мгновенно стал зеленым, как если бы Кал брызнул краской. Растение не умерло, только высохло, ожидая прихода шторма. Кал смотрел, как клочки зеленого постепенно снова становятся коричневыми - растение впитывало воду.
- Каладин! - крикнул Тьен. Он часто использовал полное имя Кала. - Это он?
Кал побежал между валунов, положив камень в карман. И наткнулся на Ларал. Она стояла, глядя на запад, на отцовский особняк. Ее отец был лорд-мэром Хартстоуна. Кал обнаружил, что не может оторвать от нее глаз. Наверно, из-за замечательных двухцветных волос.
Она повернулась к Калу и нахмурилась.
- Мы собираемся поохотиться на лургов, - объяснил он, улыбаясь и кивая на Тьена. - Пошли с нами.
- Внезапно ты повеселел.
- Не знаю. Почувствовал себя лучше.
- Как это у него получается? Хотела бы я знать.
- У кого? И что?
- У твоего брата, - сказал Ларал, глядя на Тьена. - Он изменяет тебя.
Голова Тьена появилась из-за больших камней, он замахал руками, возбужденно подпрыгивая.
- Трудно быть мрачным, когда он носится поблизости, - сказал Кал. - Пошли. Ты хочешь посмотреть на лургов или нет?
- Давай, - вздохнула Ларал. Она протянула к нему руку.
- Это еще для чего? - спросил Кал, глядя на нее.
- Поможешь мне спуститься.
- Ларал, ты лучше лазаешь по скалам, чем я или Тьен. Тебе не нужна никакая помощь.
- Это вежливость, глупый, - сказала она, более настойчиво предлагая руку. Кал вздохнул и взял ее, а потом она спрыгнула вниз, не опираясь на нее и вообще без его помощи. В последнее время, подумал Кал, она ведет себя очень странно.
Оба присоединились к Тьену, который спрыгнул в дыру между двумя валунами. Мальчишка яростно тыкал пальцем. В трещине камня висело шелковистое белое образование. Крошечные нити сплелись вместе в шар размером с кулак Тьена.
- Я прав, а? - спросил Тьен. - Это он?
Кал поднял фляжку и брызнул на камень, прямо на белый шар. Поддельная дождевая вода растворила нити, и кокон растаял, открыв маленькое создание с гладкой коричнево-зеленой кожей. У лурга было шесть ног, которыми он цеплялся за камень, глаза находились на спине. Он подпрыгнул вверх, выискивая насекомых. Тьен засмеялся, глядя, как лург прыгает с камня на камень, прилипая к камням. Там, где он приземлялся, оставались пятна слизи.
Кал оперся о камень и посмотрел на брата, вспоминая время - не слишком далекое, - когда охота на лургов была намного более захватывающим занятием.
- Ну, - сказала Ларал, скрестив руки на груди. - Что ты собираешься делать, если отец попытается послать тебя в Харбрант?
- Не знаю, - сказал Кал. - Учиться на хирурга не берут до шестнадцатого Плача, так что у меня есть время подумать. - Самые лучшие хирурги и целители проходили обучение в Харбранте. Это знают все. Говорили, что в городе больше больниц, чем таверн.
- Звучит так, как если отец заставляет тебя делать то, что хочет он, а не ты, - подметила Ларал.
- Так поступают все, - смутился Кал, почесывая голову. - Другие мальчики не прочь стать фермерами, ведь их отцы фермеры, а Рал только что стал новым городским плотником, а ведь его отец тоже плотник. Почему я должен не хотеть стать хирургом?
- Просто… - Ларал выглядела сердитой. - Если ты пойдешь на войну и найдешь Клинок Осколков, ты сможешь стать светлоглазым… Я хотела сказать… О, бесполезно.
Она шагнула назад, еще сильнее сжав руки.
Кал почесал голову. Она действительно вела себя весьма странно.
- Я не прочь пойти на войну, завоевать славу и все такое. И я бы хотел попутешествовать. Посмотреть, на что похожи другие страны.
Он слышал рассказы об экзотических животных, вроде огромных раков или поющих угрей. О Ралл Элориме, городе Теней, и Курте, городе Молний.
За последние несколько лет он посвятил уйму времени учебе. Мама Кала говорила, что ему надо разрешить побыть ребенком, а не готовиться к будущему. Лирин же утверждал, что для того, чтобы изучать хирургию в Харбранте, надо сдать очень тяжелые экзамены. Если Кал хочет стать хирургом, надо начинать учиться уже сейчас.
И все-таки, стать солдатом… Другие мальчики мечтали попасть в армию, сражаться под знаменем короля Гавилара. Говорили об окончательной войне с Джа Кеведом. Каково это, увидеть некоторых из легендарных героев? Сражаться вместе с кронпринцем Садеасом или Далинаром Терновником?
В конце концов лург сообразил, что его обманули. Он приклеился к камню и начал плести кокон. Кал поднял с земли маленький обветренный камень и положил руку на плечо Тьена, не давая ему мучить дальше усталую амфибию. Потом шагнул вперед и двумя пальцами подтолкнул лурга, заставив его залезть на камень, который тут же отдал Тьену. Мальчик с расширившимися глазами глядел на лурга, выплевывавшего из себя мокрый шелк и крошечными лапками сплетавшего из него кокон. Кокон был водонепроницаем изнутри и запечатан высохшей слизью, но дождь растворял его в доли секунды.
Кал улыбнулся, потом поднял фляжку и выпил. Холодная чистая вода, уже без крэма. От крэма - грязного коричневого вещества, выпадавшего вместе с дождем, - можно было заболеть. Все это знали, не только хирурги. Надо дать воде день отстояться, потом перелить свежую воду, собиравшуюся наверху, а крэм использовать в гончарном деле.
Наконец лург закончил кокон. Тьен немедленно потянулся за фляжкой.
Кал поднял фляжку повыше.
- Он устал, Тьен. И не сможет больше прыгать.
- А.
Кал опустил фляжку и потрепал брата по плечу.
- Я специально посадил его на камень, и ты можешь носить его с собой. И полить водой позже. - Он улыбнулся. - Или бросить через окно в ванну папы.
Тьен ухмыльнулся, представив себе картину. Кал взъерошил темные волосы брата.
- Пойдем, может быть, ты сумеешь найти еще один кокон. Если у тебя будет два, ты сможешь играть с одним и пустить в ванну другой.
Они аккуратно убрали камень, потом помчались к валунам. Несколько месяцев назад в этом месте сверхшторм расколол склон холма. Разбил на куски, как если бы какое-то огромное создание ударило по нему кулаком. Люди говорили, что здесь был дом высвободившейся твари. Они сжигали молитвы Всемогущему, а тайком шептались об опасных созданиях, движущихся в темноте в разгар шторма. Быть может, Несущие Пустоту или тени Падших Сияющих?
Ларал опять посмотрела в сторону особняка. И нервно пригладила платье - в последнее время она стала куда более аккуратной и старалась не пачкать одежду, как раньше.
- Ты все еще думаешь о войне? - спросил Кал.
- А? Да.
- Имеет смысл, - сказал он. Армия начала набирать людей всего несколько недель назад, и уже взяли несколько мальчиков постарше, хотя только после того, как лорд-мэр города, Уистиоу, дал разрешение. - Как ты считаешь, кто сломал эти камни во время сверхшторма?
- Не знаю.
Кал посмотрел на восток. Кто посылает шторма? Отец говорил, что ни один корабль еще не смог добраться до Источника Штормов и вернуться обратно. Мало кто вообще осмеливался уходить далеко от берега. Истории говорили, что оказаться в открытом море во время шторма означало верную смерть.