Джанала стояла со сложенными на груди руками, одетая в модное желтое платье, застегнутое по бокам; жесткий воротник, расшитый алыми нитями, обнимал ее шею.
- Мне всегда казалось, - сказала она, - что прогулка включает больше… прогулки.
- Хмм, - сказал он. - Да. Скоро мы этим и займемся. Это будет великолепно. Много скакать, гулять и э…
- Фланировать? - предложил Йиз.
- Гмм, разве это не то же самое, что пить? - удивился Адолин.
- Нет, светлорд. Я совершенно уверен, что это еще одно слово, сходное по значению с "прогуливаться".
- Хорошо, - сказал Адолин. - Тогда мы будем много э… фланировать. Я всегда любил хорошо фланировать. - Он потер подбородок и забрал ремень. - Ты уверен насчет этого ремня?
- Светлорд, нет никаких сомнений, - сказал Аваран. - Этот ремень не оборвался сам. Вы должны быть более осторожны.
- Осторожен?
- Да, - сказал Аваран. - Всегда проверяйте, чтобы никакая незастегнутая пряжка не царапала кожу. Этот ремень является частью седла. Иногда люди, седлая лошадь ночью, дают ремню перекрутиться, и его защемляет внизу, под лошадью. Похоже, именно это и вызвало разрыв.
- А, - сказал Адолин. - Ты хочешь сказать, что никто ее не резал?
- Ну, может быть, и так, - ответил Аваран. - Но зачем кому-то резать подпругу?
Действительно, зачем, подумал Адолин.
Он попрощался с двумя шорниками, сунул ремень в карман и предложил локоть Джанале. Она взяла ее свободной рукой, очевидно радуясь, что скучные дела в мастерской шорников закончились. Там чувствовался слабый запах, хотя и не идущий ни в какое сравнение с вонью дубильни. Он видел, как она несколько раз вынимала платок, как если бы хотела приложить его к носу.
Они вышли под полуденное солнце. Тибон и Маркс - два светлоглазых из Кобальтовой Гвардии - ждали снаружи, вместе со служанкой Джаналы, Фалкси, юной темноглазой уроженкой Азира. Эта троица шла за спиной Адолина и Джаналы, пока те бродили по улицам лагеря, причем Фалкси непрерывно тихо ворчала, что непристойно госпоже передвигаться без паланкина.
Джанала, однако, ее не слушала. Она глубоко вдыхала свежий воздух и липла к руке Адолина. Она была достаточно красива, хотя слишком любила говорить о себе. Говорливость - нормальное женское качество, которое ему обычно даже нравилось, но сегодня ему было трудно делать вид, что его интересуют последние лагерные сплетни.
Ремень перерезан, но оба шорника дружно предположили, что, скорее всего, случайно. Значит, они уже видели такие порезы. Незастегнутую пряжку или еще какую-нибудь ерунду, перерезавшую кожу.
Только на этот раз порез сбросил короля на землю в разгар сражения. Есть в этом что-то или нет?
- …что ты скажешь, Адолин? - спросила Джанала.
- Несомненно, - ответил он, хотя и слушал вполуха.
- И ты поговоришь с ним?
- Хмм?
- С твоим отцом. Попросишь его разрешить офицерам снимать эти ужасные немодные мундиры, хотя бы на время?
- Ну, откровенно говоря, ему эта идея не понравится, - сказал Адолин. - Кроме того, я не считаю, что они такие уж немодные.
Джанала изумленно посмотрела на него.
- Хорошо, хорошо, - согласился он. - Немного скучные.
Как и все остальные высшие офицеры в армии Далинара, Адолин носил простую синюю форму. Длинный темно-синий мундир - никакой вышивки! - и строгие штаны, хотя сейчас модники щеголяли в куртках, отделанных серебром, и шарфах. На спине и груди была вытеснена глифпара его отца, по бокам серебряные пуговицы. Просто, узнаваемо и очень невзрачно.
- Люди твоего отца любят его, Адолин, - сказала Джанала. - Но иногда его требовательность утомляет.
- Да, знаю. Поверь мне. Но, как мне кажется, он не передумает. - И как объяснить? Шесть лет войны, а Далинар и не думает перестать следовать Кодексу. Наоборот, следует ему еще более рьяно.
По меньшей мере Адолин теперь кое-что понимал. Последнее требование любимого брата Далинара - следовать Кодексу. Да, требование относилось только к одному событию, но, как известно, отец всегда доводил все до крайности.
Адолин бы хотел, чтобы требование отца относилось только к нему самому. Каждое из требований Кодекса было не такое уж неприятное - на публике быть в мундире, не пить, избегать дуэлей. Но, собранные вместе, они были крайне обременительными.
Но не успел он сказать и слова, как по лагерю разнеслись звуки рога. Адолин вздернул голову, крутанулся и посмотрел на восток, в сторону Разрушенных Равнин. Рога затрубили опять. Куколка замечена на плато один-сорок-семь. В пределах досягаемости!
Он затаил дыхание, ожидая следующую серию, которая должна призвать армию Далинара на бой. Конечно, рога протрубят только в том случае, если отец решит сражаться.
Часть его знала, что рога больше не затрубят. Один-сорок-семь слишком близко к лагерю Садеаса, и другие кронпринцы вряд ли даже попытаются.
Давай, отец, подумал Адолин. Мы сможем обогнать его.
Тишина.
Адолин поглядел на Джаналу. Она выбрала своим Призванием музыку и не обращала внимания на войну, хотя ее отец был одним из кавалерийских офицеров Далинара. Однако, судя по выражению ее лица, даже она понимала, что означает отсутствие третьего рога.
Далинар Холин выбрал - опять! - не сражаться.
- Пошли, - сказал Адолин, поворачиваясь в противоположном направлении и практически утаскивая за собой Джаналу. - Есть еще кое-что, что я должен проверить.
* * *
Далинар стоял, сцепив руки за спиной, и глядел на Разрушенные Равнины. Он находился на одной из нижних террас, окружавших высокий дворец Элокара, - королевская резиденция располагалась не в одном из десяти военлагерей, а отдельно, на склоне небольшого холма. Звуки рога застали Далинара на подъеме к дворцу, когда его прервали.
Он постоял достаточно долго, глядя, как армия Садеаса выдвигается для сражения. Далинар мог послать солдата и поднять по тревоге собственную армию. Он был достаточно близко.
- Светлорд? - спросил чей-то голос рядом. - Вы желаете идти дальше?
Ты защищаешь его по-твоему, подумал Далинар. А я защищу его по-своему.
- Да, Тешав, - сказал он, повернулся и стал подниматься.
Тешав присоединилась к нему. В ее черных волосах алети отчетливо выделялись белые пряди, создавая сложный переплетающийся узор. Фиалковые глаза и озабоченное выражение морщинистого лица. Казалось, как всегда, что она чем-то озабочена.
Тешав и ее помощница-писец были женами его офицеров. Далинар доверял им. По большей части. Трудно доверять кому-либо полностью.
Хватит, сказал он себе. Ты уже становишься таким же параноиком, как король.
В любом случае он будет очень рад, когда Джаснах вернется. Если она решит вернуться. Некоторые из высших офицеров намекали, что он опять должен жениться, хотя бы для того, чтобы иметь личную женщину-писца. Они думали, что он отказывается только из-за любви к первой жене. Они не знали, что она ушла, исчезла из его памяти, как белое пятнышко тумана. Хотя, кстати, офицеры были правы. Он ненавидел саму мысль о том, что кто-то может заменить ее. У него забрали все воспоминания о собственной жене. Осталась дыра, и заполнить ее ради писца казалось бессердечным.
Далинар пошел дальше. Кроме двух женщин, его сопровождали Ринарин и трое из Кобальтовой Гвардии. Плащи, накинутые на серебряные латы, темно-синие штаны и такого же цвета шлемы. Светлоглазые низкого ранга, способные, однако, носить мечи.
- Светлорд, - сказала Тешав, - светлорд Адолин просил передать о продвижении в деле с подпругой. Как раз сейчас он разговаривает с шорниками, но, кроме этого, говорить не о чем. Никто не видел, чтобы неизвестные подходили к коню Его Величества. Наши шпионы сообщают, что в других лагерях никто не хвастался, и, по нашим сведениям, никто не получал больших денежных сумм.
- Конюхи?
- Сначала утверждали, что проверили седло, но, когда на них нажали, признались, что не помнят, как проверяли именно эту подпругу. - Она тряхнула головой. - Носители Осколков очень напрягают как лошадь, так и седло. Вот если бы приручить побольше ришадиумов…
- Скорее вы приручите сверхшторм, Ваша Светлость. Хорошо, добрые новости. Самое лучшее для нас - если это дело с ремнем окажется пустышкой. Однако есть еще кое-что, о чем я хочу поговорить.
- Рада служить вам, светлорд.
- Кронпринц Аладар заговорил о коротком отпуске в Алеткаре. Я хочу знать, насколько серьезны его намерения.
- Да, светлорд, - кивнула Тешав. - Это чем-то грозит?
- Откровенно говоря, пока не знаю.
Далинар не доверял кронпринцам, но, пока они здесь, он мог присматривать за ними. Если один из них вернется в Алеткар, нельзя будет контролировать его действия. Не исключено, что отпуск необходим Аладару, чтобы, например, привести в порядок дела в своих владениях.
И что важнее? Стабильность или возможность наблюдать за ним?
Кровь предков, подумал он. Я не создан для интриг и политики. Я создан, чтобы носить меч и мчаться на врагов.
Но он делает то, что необходимо делать.
- Кажется, вы сказали, что есть кое-что интересное о счетах короля, Тешав?
- Да, - сказала она, наслаждаясь прогулкой. - Вы были правы, предложив мне покопаться в гроссбухах. Оказалось, что три кронпринца - Танадал, Хатам и Вама - задолжали казне достаточно большие суммы. На самом деле только вы и кронпринц Садеас заплатили столько, сколько требуется, согласно требованиям военного времени.
Далинар кивнул.
- Чем дольше будет длиться эта война, тем свободнее будут чувствовать себя кронпринцы. Они уже начали спрашивать. Почему так дороги услуги Преобразователей? Почему бы не перевести сюда фермеров? Пусть они выращивают еду.
- Простите, светлорд, - сказала Тешав, обходя очередной бугор. Ее помощница шла сзади, неся в сумке несколько гроссбухов. - Но мы действительно должны отговорить их? Дополнительный источник еды был бы очень ценен.
- У нас уже есть дополнительный источник, - сказал Далинар. - Торговцы. Именно поэтому я не гоню их. Но есть и еще кое-что. Преобразователи - единственная узда, которой мы можем держать кронпринцев. - Далинар сузил глаза. - Это жизненно важно, Тешав. Вы прочитали истории, которые я дал вам?
- Да, светлорд.
- Тогда вы знаете, что самый непрочный период жизни королевства - первые годы правления сына основателя династии. Пока на троне человек вроде Гавилара, люди остаются верными хотя бы из уважения к нему. Должны пройти десятилетия, чтобы люди начали считать себя частью королевства, частью объединенной силы, которая, по традиции, держит их вместе. Но царствование сына… очень опасный момент. Гавилара нет, некому держать всех вместе железной рукой, и еще нет традиции считать Алеткар королевством. И мы обязаны продержаться достаточно долго для того, чтобы кронпринцы привыкли считать себя частью большого целого.
- Да, светлорд.
Она не задавала вопросов. Тешав была предана ему, как и большинство его офицеров. И они не спрашивали, почему так важно, чтобы десять княжеств считали себя одной нацией. Возможно, они думали, что из-за Гавилара. Действительно, брат мечтал об объединении Алеткара. Но есть и еще кое-что.
Идет Вечный Шторм. Настоящее Опустошение. Ночь Печалей.
Он подавил дрожь. Видения говорили, что у него осталось очень мало времени.
- Подготовьте королевский указ, - сказал Далинар. - Цена услуг Преобразователей будет уменьшена для тех, кто вовремя платит налоги. Это должно расшевелить кронпринцев. Передайте его писцам Элокара и объясните ситуацию. Надеюсь, король согласится, что это необходимо.
- Да, светлорд, - сказала Тешав. - Я осмелюсь заметить, что меня очень удивила ваша просьба прочитать эти истории. В прошлом такие вещи вас не очень интересовали.
- Сейчас я делаю многое из того, что меня не интересовало раньше или было вне сферы моих талантов. - Далинар скривился. - Отсутствие у меня способностей не может отменить нужды королевства. Вы собрали отчеты о действии бандитов в этой области?
- Да, светлорд. - Она заколебалась. - Рост внушает тревогу.
- Скажите вашему мужу, что я назначаю его командиром Четвертого батальона, - сказал Далинар. - Я хочу, чтобы вы оба выслали усиленные патрули на Ничейные Холмы. Пока здесь находится монарх алети, я не хочу, чтобы на этой земле царило беззаконие.
- Да, светлорд, - с сомнением сказала Тешав. - Но вы понимаете, что будет, если целых два батальона займутся патрулированием?
- Да, - сказал Далинар. Придется просить помощь у других кронпринцев. Одни будут поражены, другие развеселятся. Но никто не даст ему ни одного солдата.
- Не забудьте и батальон, который наблюдает за порядком в областях между военлагерями и внешними рынками торговцев, - добавила Тешав. - Вместе это более четверти ваших сил, светлорд.
- Приказ остается в силе, Тешав, - сказал он. - Имейте это в виду. Но сначала я хотел бы обсудить с вами гроссбухи. Идите в комнату гроссбухов и ждите меня там.
Она почтительно кивнула.
- Конечно, светлорд.
И она ушла вместе с охраной.
К Далинару подошел Ринарин.
- Она не выглядит довольной, отец.
- Она хочет, чтобы ее муж сражался, - сказал Далинар. - Они все надеются, что я раздобуду еще один Клинок Осколков и отдам его им.
У паршенди были Клинки. Не много, но и один уже показал себя. Трудно объяснить, откуда они их взяли. Далинар сумел добыть один Клинок и Доспехи в первый же год войны и отдал их Элокару, чтобы тот наградил ими воина, принесшего больше всего пользы Алеткару в этой войне.
Далинар повернулся и отправился во дворец. Стражники у двери приветствовали как его, так и Ринарина. Молодой человек глядел вперед, в никуда. Кое-кто считал его бесчувственным, но Далинар знал, что он просто поглощен своими мыслями.
- Я хочу поговорить с тобой, сын, - сказал Далинар. - Об охоте на прошлой неделе.
Ринарин опустил взгляд, от стыда, края рта отодвинулись назад, на лице появилась гримаса. Да, у него есть чувства, но их не часто увидишь.
- Ты понимаешь, что не должен был бросаться в битву? - сурово сказал Далинар. - Скальный демон мог убить тебя.
- А что бы ты сделал, отец, если бы увидел меня в опасности?
- Я не осуждаю твою храбрость; я осуждаю твою глупость. Что, если бы у тебя случился припадок?
- Тогда, возможно, монстр смел бы меня с плато, - горько сказал Ринарин, - и я бы больше не был бесполезным для королевства.
- Никогда не говори такого! Даже в шутку.
- Какие там шутки? Папа, я не обучен военному делу.
- Сражаться - вовсе не единственная стоящая вещь, которую может делать мужчина.
Арденты были твердо убеждены в этом. Да, высшее Призвание человека - присоединиться в послежизни к битве за Залы Спокойствия, но Всемогущий принимает лучших мужчин или женщин независимо от того, что они делали.
Ты делаешь все, что в твоих силах, и выбираешь профессию и атрибут, подражая Всемогущему. Призвание и Слава, так это называется. Ты работаешь изо всех сил и проводишь жизнь, пытаясь жить в соответствии с идеалом. И Всемогущий принимает это - особенно если ты светлоглазый: чем более благородна твоя кровь, тем больше в тебе врожденной Славы.
Призвание Далинара - руководить, вести за собой людей, а его Слава - решимость. Он выбрал их в юности, хотя сейчас видел их совсем по-другому, чем тогда.
- Ты прав, отец, - сказал Ринарин. - Я не первый сын героя, от рождения не получивший таланта воина. Все остальные с этим живут. И я проживу. Скорее всего, стану лорд-мэром маленького города. Если, конечно, не уйду в какой-нибудь девотарий. - Мальчик опять уставился вперед.
Я все еще думаю о нем как о мальчике, подумал Далинар. Хотя ему уже двадцатый год. Шут прав. Я недооцениваю Ринарина. И как бы я отреагировал, если бы мне запретили сражаться? Приказали оставаться с женщинами и купцами?
Как отец, он бывал слишком резок с сыновьями, особенно с Адолином. По правде говоря, в детстве Далинар часто завидовал своему брату - Гавилару. Ринарин, однако, всегда поддерживал Адолина. Он буквально боготворил старшего брата. И оказался достаточно храбр, бросившись в битву, в которой чудовище из ночных кошмаров сокрушило копейщиков и разбросало Носителей Осколков.
Далинар прочистил горло.
- Быть может, ты попробуешь тренироваться с мечом…
- Но моя кровь слаба…
- Это не будет иметь значения, если мы наденем на тебя Доспехи и дадим в руку Клинок, - сказал Далинар. - Доспехи сделают сильным любого, а Клинок Осколков не тяжелее перышка.
- Отец, - решительно возразил Ринарин. - Я никогда не буду Носителем Осколков. Ты сам говорил, что Доспехи и Клинки, которые мы добудем на плато, должны достаться самым искусным воинам.
- Никто из кронпринцев не отдает свои трофеи королю, - сказал Далинар. - И кто меня осудит, если я подарю что-нибудь собственному сыну?
Ринарин остановился в коридоре, на его лице отразилось необычное волнение, глаза широко открылись.
- Ты серьезно?
- Даю тебе клятву, сын. Если я добуду еще одни Доспехи и Клинок, они будут твои. - Он улыбнулся. - Откровенно признаться, я с радостью посмотрю на лицо Садеаса, когда ты станешь полным Носителем Осколков. Кроме того, я надеюсь, что, если ты сравняешься силой с остальными, засияет твой врожденный талант.
Ринарин улыбнулся. Доспехи Осколков дадут ему возможность на другую жизнь, хотя, конечно, не решат всех проблем. И Далинар проследит за этим.
Я знаю, что это такое - быть младшим сыном, подумал он, продолжая идти к комнате короля. Всегда находиться в тени старшего брата, которого любишь и которому завидуешь одновременно. Отец Штормов, это же я.
И я такой до сих пор.