Далинар подумал еще раз. Хороший офицер должен выполнять приказы даже тогда, когда не согласен с ними. Но хороший военачальник всегда пробует что-то новое и принимает правильные решения.
- Вы можете набрать и обучить одну бригаду мостовиков, - сказал Далинар. - Увидим. В этих гонках могут быть важными даже несколько минут.
Телеб улыбнулся.
- Благодарю вас, сэр.
Далинар махнул левой рукой, а оруженосец уже застегнул на правой руке латную перчатку. Он сжал кулак, крошечные пластинки идеально изогнулись. За правой перчаткой последовала левая, горже обняло шею, полдроны закрыли плечи, а шлем - голову. И последним оруженосец прикрепил к полдронам плащ.
Далинар глубоко вздохнул, чувствуя Дрожь перед предстоящей битвой. Он вышел из командного пункта, шагая жестко и твердо. Слуги и свита разбегались перед ним, освобождая путь. Надеть Доспехи Осколков после долгого перерыва - все равно что проснуться после беспокойного лихорадочного сна. Доспехи передали ему энергию и порыв, ему захотелось пробежаться по коридору и…
Почему нет?
Далинар бросился бежать. Телеб и остальные вскрикнули от изумления, но помчались вдогонку, стараясь не отстать. Далинар легко обогнал их, выскочил к воротам, прыгнул сквозь них и длинными шагами помчался дальше, к выходу из лагеря. Ликуя, он засмеялся, подпрыгнул в воздух и с такой силой ударился о землю, что раздробил под собой камень.
Далинар пронесся мимо казарм. На плане расположения батальона они были ориентированы по радиусам воображаемого круга, в центре которого находились плац и столовая. Его офицеры успели добраться только до верхней площадки лестницы и с изумлением глядели на него. С ними был Ринарин, в своем мундире, никогда не видевшем сражения; рукой он защищал глаза от солнечного света.
Далинару стало неловко.
Разве ты юнец, впервые почувствовавший вкус Доспехов? За работу. Хватит играть.
Перетом, командир пехоты, подошел к нему и отдал честь.
- Сегодня дежурят Второй и Третий батальоны, светлорд. Строятся для марша.
- Первый взвод мостовиков готов, светлорд, - доложил Хаварах, командовавший мостом, невысокий человек с примесью хердазианской крови, что было видно по его темным прозрачным ногтям, хотя он и не надевал искровик. - Я получил сообщение от Ашелема - рота лучников готова.
- Кавалерия? - спросил Далинар. - И где мой сын?
- Я здесь, отец, - ответил знакомый голос.
Адолин в Доспехах Осколков, выкрашенных в синие цвета дома Холин, проложил себе путь через толпу. Забрало было поднято, глаза горели. Встретив взгляд Далинара, он потупился.
Далинар поднял руку, прервав рапортующих о готовности офицеров. Он подошел к Адолину, и молодой человек поднял глаза, твердо встретив его взгляд.
- Ты сказал то, что должен был сказать, - сказал Далинар.
- И я не раскаиваюсь, что так поступил, - ответил Адолин. - Но я извиняюсь за то, как я это сделал и где. Больше такого не повторится.
Далинар кивнул; принято. У Адолина, похоже, как будто гора с плеч свалилась. Далинар повернулся к своим офицерам. Через несколько мгновений он и Адолин уже вели всю группу на площадку для построений. По дороге Далинар заметил, что Адолин махнул рукой молодой девушке, одетой в красное платье и с очень сложной прической на голове.
- Это… э…
- Малаша? - подсказал Адолин.
- Да.
- Весьма приятная.
- По большей части, хотя иногда ноет. Например, сегодня она обиделась, что я не беру ее с собой.
- Она хотела посмотреть на битву?
Адолин пожал плечами.
- Она любопытна.
Далинар ничего не сказал. Сражения - дело мужчин. Женщина, которая стремится побывать на поле боя, - все равно что мужчина, желающий научиться читать. Неестественно.
Впереди на площадке для построений выстраивались батальоны, и к Далинару подбежал приземистый офицер с длинными рыжими усами; на его черной голове алети резко выделялась прядь рыжих волос. Иламар, командующий кавалерией.
- Светлорд, - отрапортовал он. - Извиняюсь за задержку. Кавалерия готова.
- Тогда вперед, - сказал Далинар. - Все ряды…
- Светлорд! - прервал его голос.
Далинар повернулся, к нему подбежал один из его гонцов, темноглазый человек в кожаной одежде, с синими повязками на руках. Он отдал честь.
- Светлорд Садеас просит разрешения войти в лагерь.
Далинар посмотрел на сына. Лицо Адолина помрачнело.
- Он говорит, что королевский приказ дает ему такое право, - добавил гонец.
- Впустить, - приказал Далинар.
- Да, светлорд. - Гонец повернулся и ушел вместе с одним из младших офицеров, Морателем. Садеаса встретят и будут сопровождать светлоглазые, как и подобает ему по рангу. Впрочем, Морател был самым младшим офицером из свиты; любой поймет, почему Далинар отправил именно его.
- И что на этот раз хочет Садеас? - тихо спросил Далинар у Адолина.
- Нашей крови. Желательно теплой, с глотком таллиевого бренди.
Далинар скривился, и они оба поторопились к солдатам. Люди стояли в предчувствии сражения, копья высоко подняты. Темноглазые офицеры стояли рядом с ними, с боевыми топорами на плечах. Перед отрядом стояли чуллы, запряженные в огромные передвижные мосты. Они пыхтели и били по камню ногами.
Конюхи держали наготове Кавалера и белого жеребца Адолина по кличке Чистокровный. Впрочем, ришадиумам конюхи не требовались. Как-то раз Кавалер сам вырвался из стойла и прискакал на площадку для построений, потому что его конюх замешкался. Далинар погладил черного жеребца по шее и прыгнул в седло.
Оглядев войска, он поднял руку, чтобы дать команду. Однако тут же заметил группу всадников, направлявшихся к нему; впереди скакал человек в темно-красных Доспехах Осколков. Садеас.
Далинар подавил в себе вздох и, приказав начать движение, сам остался ждать кронпринца информации. Подъехал Адолин и посмотрел на Далинара так, как если бы хотел сказать: "Не беспокойся. Я себя сдержу".
Садеас, как всегда, был одет по последней моде, доспехи блестели. В последнее время его шлем украшали самые различные металлические узоры. На этот раз он надел стилизованные солнечные лучи, с которыми шлем стал напоминать корону.
- Светлорд Садеас, - сказал Далинар. - Неподходящее время для расследования.
- Увы, - сказал Садеас, подъезжая к нему. - Его Величество с нетерпением ждет ответов, и я не могу остановить расследование, даже ради атаки на плато. Мне надо поговорить с некоторыми из ваших солдат. Я сделаю это по дороге.
- Вы хотите поехать с нами?
- Почему нет? Я не задержу вас. - Он посмотрел на чулл, которые неторопливо двинулись вперед, таща за собой неповоротливые мосты. - Даже если бы я решил ползти, я бы все равно не задержал вас.
- Солдаты должны сосредоточиться на предстоящей битве, светлорд, - сказал Адолин. - Не следует их отвлекать.
- Воля короля должна быть выполнена, - сказал Садеас, пожимая плечами, даже не глядя на Адолина. - Мне нужно показать королевский приказ? Безусловно, вы не собираетесь запрещать мне.
Далинар изучал своего бывшего друга, глядя в глаза и пытаясь увидеть за ними его душу. Садеасу не хватало характерной усмешки, которую он обычно надевал, радуясь развитию очередной интриги. Неужели он сообразил, что Далинар умеет читать его эмоции и решил их замаскировать?
- Не нужно ничего показывать, Садеас. Мои люди в вашем распоряжении. Попросите, если вам что-нибудь потребуется. Адолин, за мной.
Далинар повернул Кавалера и поскакал к передней линии марширующей армии. Адолин неохотно последовал за ним, и Садеас, со своей свитой, остался сзади.
Начался длинный марш. Эти постоянные мосты поддерживал Далинар, их охраняли его солдаты, и они связывали плато, которые он контролировал. Всю дорогу Садеас ехал рядом с двухтысячной колонной, время от времени посылая своих офицеров и выхватывая человека из линии.
Далинар же во время поездки мысленно настраивался на предстоящее сражение. Он поговорил с офицерами о плане плато, получил доклад о скальном демоне, собиравшемся окуклиться, и послал вперед разведчиков для наблюдения за паршенди. Разведчики несли с собой длинные шесты, при помощи которых прыгали с плато на плато без всяких мостов.
Наконец армия Далинара перешла последний постоянный мост; начиная с этого момента, им приходилось ждать, пока чуллы не подтащат мост к очередной пропасти. Большие неуклюжие сооружения напоминали осадные башни с огромными колесами; броня защищала ту часть, которую толкали солдаты. У пропасти чулл распрягали, башню толкали вперед до края пропасти и опускали мост. Установив мост, от него отцепляли башню, которую перевозили на ту сторону. Там ее подцепляли опять, поднимали мост и запрягали чулл.
Очень медленный процесс. Сидя на Кавалере и поглаживая пальцами кожаное седло, Далинар смотрел, как устанавливали мост через первую расщелину. Быть может, Телеб прав. Быть может, они могут использовать легкие, более подвижные мосты, чтобы пересечь все пропасти, кроме последней, а этот осадный мост оставить для последнего плато?
Рядом зацокали подковы, кто-то из колонны подъехал к нему. Далинар повернулся, ожидая увидеть Адолина, но обнаружил Садеаса.
Почему Садеас так стремился стать кронпринцем информации? Почему он вцепился в дело о лопнувшем ремне? Неужели он решил сотворить какое-нибудь фальшивое доказательство вины Далинара?
Видения сказали мне доверять ему, твердо сказал себе Далинар. Постепенно он все меньше и меньше доверял видениям. До какой опасной границы он осмелится дойти?
- Ваши солдаты слишком преданы вам, - сказал Садеас.
- Преданность - первый урок, который они должны усвоить, - ответил Далинар. - Я бы обеспокоился, если бы они еще не выучили его.
Садеас вздохнул.
- Далинар, ну почему вы всегда так лицемерны?
Далинар не ответил.
- Даже удивительно, как полководец влияет на своих людей, - сказал Садеас. - Многие из них просто маленькие копии вас. Крепко завязанный клубок эмоций, а под давлением становятся еще тверже. Они уверены в себе, с одной стороны, и терзаются сомнениями с другой.
Далинар сжал зубы.
Садеас, в какие игры ты играешь?
Садеас улыбнулся и, наклонившись к Далинару, тихо спросил:
- Вам очень хочется заткнуть мне рот, а? Даже в молодости вы ненавидели тех, кто намекал, что вы не уверены в себе. И тогда ваша досада часто кончалась тем, что по камням катилась чья-то голова, и даже не одна.
- Я убил многих из тех, кто не заслужил смерть, - сказал Далинар. - Человек не должен терять голову только потому, что слишком много выпил.
- Возможно, - беспечно сказал Садеас. - Но сейчас вы не даете, как раньше, выйти наружу вашему желанию. Разве оно не гремит внутри вас, как большой барабан в тесной комнате? Желание бить, крушить, рвать на куски?
- Да, - сказал Далинар.
Похоже, признание удивило Садеаса.
- А Дрожь, Далинар? Вы все еще испытываете Дрожь?
Мужчины не часто говорили о Дрожи, удовольствии и радости от битвы. Это было личное дело каждого.
- Я чувствую все, о чем вы говорили, Садеас, - сказал Далинар, глядя вперед. - Но я не всегда даю желаниям выйти наружу. Человек сам устанавливает границы своих эмоций. Я считаю, что контроль над ними - критерий настоящей силы. Только у мертвых нет чувств, но только дети действуют под влиянием каждого чувства.
- Здесь попахивает цитатой. Из маленькой книги Гавилара о добродетели, верно?
- Да.
- И вас совсем не волнует, что Сияющие предали нас?
- Легенды. Измена произошла очень давно, еще в сумрачные времена. Что на самом деле сделали Сияющие? Почему они это сделали? Мы не знаем.
- Мы знаем вполне достаточно. С помощью изощренных трюков они делали вид, что обладают огромной силой, и утверждали, будто выполняют свое "святое призвание". Когда их обман открылся, они бежали.
- Они не лгали и действительно обладали огромной силой.
- Ой ли? - озадаченно сказал Садеас. - Откуда вы знаете? Разве не вы сказали, что все это происходило в сумрачные времена? Если Сияющие действительно обладали такой чудесной силой, почему никто не смог повторить их достижения? Куда делось их невероятное искусство?
- Не знаю, - тихо ответил Далинар. - Возможно, мы его не заслужили.
Садеас фыркнул, и Далинар пожалел, что не прикусил язык. Единственное, что может подтвердить его слова, - видения. И, тем не менее, когда Садеас что-то принижает, ему инстинктивно хочется за это вступиться.
Немедленно прекратить этот спор! Мне надо сосредоточиться на битве.
- Садеас, - сказал он, решив сменить тему. - Нам нужно поработать, чтобы объединить военлагеря. Теперь, когда вы стали кронпринцем информации, я нуждаюсь в вашей помощи.
- Чтобы сделать что?
- То, что необходимо сделать. Ради Алеткара.
- И это в точности то, что я делаю, старый друг, - ответил Садеас. - Мщу. Убиваю паршенди. Зарабатываю славу и богатство для нашего королевства. И для Алеткара будет лучше всего, если вы перестанете проводить так много времени в лагере и говорить о том, чтобы убежать отсюда, как трусы. Самое лучшее, что вы можете сделать для Алеткара, - опять действовать как мужчина.
- Хватит, Садеас! - сказал Далинар, громче, чем собирался. - Я дал вам возможность проводить ваше расследование, а не насмехаться надо мной!
Садеас фыркнул.
- Эта книга разрушила Гавилара. Сейчас она делает то же самое с вами. Вы слушаете эти истории и забиваете голову ее глупыми идеями. Никто и никогда не жил так, как требует Кодекс.
- Ба! - сказал Далинар и повернул Кавалера. - Сегодня у меня нет времени на ваши насмешки.
И он пустил жеребца рысью, разгневанный на Садеаса, но еще более злой на себя, что не выдержал и вспылил. Он пересек мост, обдумывая слова кронпринца информации. И обнаружил, что вспоминает день, когда стоял с братом у Невозможного Водопада в Холинаре.
"Сейчас все по-иному, - тогда сказал Гавилар. - Я смотрю на этот мир иначе, чем раньше. Хотел бы я показать тебе, что я имею в виду".
До его смерти оставалось три дня.
* * *
Десять ударов сердца.
Далинар закрыл глаза, глубоко вздохнул и выдохнул - медленно, спокойно; они готовились к сражению за осадным мостом. Забыть Садеаса. Забыть видения. Забыть страхи и заботы. Сфокусироваться на ударах сердца.
Недалеко от него чуллы скрипели по камню твердыми, защищенными панцирем ногами. Ветер дул в лицо, пахло сыростью. Здесь всегда мокро, на этих сырых штормземлях.
Солдаты скрипели латами, потрескивали ремни. Далинар поднял голову к небу, сердце стучало молотом в груди. Блестящее белое солнце запятнало веки красным.
Люди двигались, ругались, проверяли тетивы и мечи в ножнах. Он мог чувствовать их напряжение и беспокойство, смешанное с возбуждением. Из земли показались спрены предчувствия, узкие ленты, один конец которых был соединен с камнем, а второй вился в воздухе. Среди них бурлило несколько спренов страха.
- Готов? - тихо спросил Далинар. В нем поднималась Дрожь.
- Да, - нетерпеливо ответил Адолин.
- Ты никогда не жаловался на то, как мы атакуем, - сказал Далинар, все еще не открывая глаза. - Ты никогда не противился моему решению.
- Это лучший способ. Они, кстати, и мои люди тоже. Что за смысл быть Носителем Осколков, если мы не можем возглавить атаку?
Десятый удар сердца. Далинар всегда слышал удары, когда призывал Клинок, независимо от того, как шумел мир кругом. Чем быстрее билось сердце, чем больше был нужен Клинок, тем скорее он появлялся. Никто не знал, так ли задумали древние мастера, или это особенность природы Клинка.
В руку лег знакомый вес Носителя Присяги.
- Вперед, - рявкнул Далинар, открывая глаза. Он опустил забрало, Адолин сделал то же, шлем запечатался и стал полупрозрачным, из его боков полился Штормсвет. Они оба вырвались из-за массивного моста - по одному Носителю Осколков с каждой стороны, один синий, второй сине-серый.
Далинар несся по каменистой земле, внутри него стучала энергия оружия, в одном ритме двигались руки и ноги. Паршенди, стоявшие на коленях по другую сторону пропасти, выпустили волну стрел. Далинар держал левую руку перед глазной прорезью; стрелы бились о нее, металл скрипел, древки ломались. Как будто бежишь сквозь сильный град.
Справа донесся приглушенный шлемом боевой клич Адолина. Они добежали до края пропасти, и Далинар опустил руку, не обращая внимания на обстрел. Ему надо было оценить ширину пропасти. Несколько футов. Он добежал до края пропасти, волна энергии Доспехов полилась в него.
Они прыгнули.
На мгновение они зависли над чернильно-черной пропастью, плащ трепетал за его спиной, стрелы свистели вокруг. Он вспомнил летающего Сияющего из последнего видения. Но в этом полете не было ничего мистического, обычный усиленный Доспехами прыжок. Далинар перелетел расщелину и приземлился на землю с другой стороны, махнув Клинком сверху вниз и убив трех паршенди одним ударом.
Они упали, их глаза вспыхнули и задымились. Он опять взмахнул Клинком. В воздух взлетели отрубленные куски оружия и доспехов. Как всегда, Клинок разрубал неодушевленное, но расплывался, проходя через плоть, как бы превращаясь в туман.
Клинок настолько легко разрубал плоть и сталь, что иногда Далинар чувствовал себя так, как если бы рассекал чистый дым. В движении Клинок не мог застрять в щели или остановиться под весом того, что рубил.
Далинар закрутился, прочерчивая линию смерти. Клинок проходил через тела паршенди, и они, выпустив облачко дыма, сыпались на землю. Он ударил ногой, освобождая землю, - трупы полетели в лица паршенди, стоявших рядом. Еще несколько ударов ноги, еще несколько летящих тел - усиленный Доспехами удар легко посылал мертвое тело на тридцать футов - и земля вокруг него очистилась.
Адолин ударился о землю в нескольких футах от него, прокрутился и принял стойку ветра. Он толкнул плечом группу лучников, отбросив их назад, а некоторых даже сбросив в пропасть. Потом, перехватив меч обеими руками, нанес первый удар, убив сразу шестерых.
Паршенди пели, в бородах многих из них сверкали маленькие неограненные драгоценные камни. Паршенди всегда пели, сражаясь. Сейчас мотив их боевой песни изменился, они побросали луки, схватили топоры, мечи и булавы и атаковали двух Носителей Осколков.
Далинар встал недалеко от Адолина так, чтобы сын прикрывал незащищенные его места, но не слишком близко. Оба Носителя Осколков сражались, не отходя от края пропасти, а паршенди отчаянно пытались задавить их числом и столкнуть вниз. Далинар и Адолин были одни, без почетной гвардии. А падение с этой высоты безусловно убило бы любого человека, даже в Доспехах.
В Далинаре играла Дрожь, такая сладкая. Он ударом ноги отбросил очередной труп, хотя места хватало. Они давно заметили, что паршенди приходят в ярость, когда двигают их мертвых. Он отбросил еще одно тело и стал насмехаться над ними, побуждая идти вперед и сражаться парами, как они часто делали.