Однако, если он пойдет на войну, он может оказаться на своем месте. Может быть - правда почти невероятно, - он сумеет добыть Клинок Осколков и стать настоящим светлоглазым. Вот тогда он сможет жениться на Ларал, не будучи ниже ее по рангу. А разве она всегда не твердила о том, чтобы он стал солдатом? Неужели она все это время думала об этом, даже несколько лет назад? Тогда все эти дела - женитьба, будущее - казались Калу невообразимо далекими.
Он чувствовал себя очень молодым. Неужели он действительно должен обо всем этом думать, уже сейчас? Только через несколько лет хирурги Харбранта разрешат ему сдавать экзамены. Но если он решит стать солдатом, он должен присоединиться к армии до того, как это произойдет. И как поступит отец, узнав, что он завербовался в армию? Кал не был уверен, что сможет посмотреть в разочарованные глаза Лирина.
Словно отвечая на его мысли, недалеко послышался голос Лирина:
- Хесина!
Мать повернулась, улыбнулась и спрятала выбившуюся темную прядь волос под платок. Отец с озабоченным лицом вбежал на площадь. Внезапно Кала кольнуло беспокойство. Кого-то ранило? Тогда почему Лирин не послал за ним?
- Что случилось? - спросила мать, спускаясь.
- Он здесь, Хесина, - сказал отец.
- Вовремя.
- Кто? - спросил Кал, спрыгивая со стремянки. - Кто здесь?
- Новый лорд-мэр, - сказал Лирин, пар от его дыхания расплывался в морозном воздухе. - Светлорд Рошон. Боюсь, переодеться нет времени. Если мы не хотим пропустить его первую речь. Пошли!
Все трое поторопились на окраину города. Все заботы и мысли Кала исчезли перед лицом встречи с новым светлоглазым.
- Он не прислал сообщения о своем приезде, - тихо сказал Лирин.
- Добрый знак, - ответила Хесина. - Быть может, он не нуждается во всеобщем обожании.
- Или он невнимателен. Отец Штормов, я ненавижу принимать новых наместников. Всегда чувствую себя так, словно играю в брейкнек. И что мы выкинем? Королеву или башню?
- Скоро увидим, - сказала Хесина, поглядев на Кала. - Не дай словам твоего отца расстроить тебя. Во всех таких случаях он ожидает только плохого.
- Нет, - сказал Лирин.
Она посмотрела на него.
- Назови хотя бы один случай.
- Встреча с моими родителями.
Отец Кала на мгновение остановился и мигнул.
- Ветра штормов, - пробормотал он, - будем надеяться, что сегодня не будет и наполовину так плохо, как тогда.
Каладин с любопытством слушал. Он никогда не встречался с родителями мамы; ни отец, ни мать почти не вспоминали их. Вскоре они оказались на южной окраине города. Собралась толпа, и Тьен уже ждал их. Он возбужденно махал им, подпрыгивая на месте.
- Хотел бы я иметь хотя бы половину энергии парня, - сказал Лирин.
- Я уже выбрал место для нас, - горячо затараторил Тьен. - У дождевых бочек. Быстрее! Иначе опоздаем!
Тьен побежал и забрался на бочку. Некоторые из других мальчишек заметили его, толкнули друг друга локтями, один что-то сказал, Кал не расслышал что. Другие засмеялись, указывая пальцами на Тьена, и Каладин немедленно разозлился. Как они смели смеяться над Тьеном только потому, что он был слишком мал для своего возраста?
Однако сейчас не время ссориться с ними, и Каладин мрачно присоединился к родителям, стоявшим за бочками. Тьен улыбнулся ему, стоя на бочке во весь рост. Рядом с собой он положил несколько любимых камней, различного цвета и формы. Вокруг было видимо-невидимо камней, но только Тьен знал, что особенного в каждом из них.
После краткого раздумья, Кал тоже забрался на бочку - осторожно, чтобы не потревожить камни Тьена, - и отсюда смог хорошо разглядеть процессию лорд-мэра.
Она оказалась огромна - не меньше дюжины фургонов, перед которыми ехала красивая черная коляска, запряженная четырьмя лоснящимися черными лошадями. Кал невольно разинул рот. У Уистиоу была только одна лошадь, на вид такая же старая, как и он сам.
Как может один человек, даже светлоглазый, иметь так много вещей? Куда он это все поставит? А еще были люди, дюжины людей, едущие в фургонах, идущие пешком. И еще солдаты, в сверкающих нагрудниках и кожаных юбках. Похоже, у этого светлоглазого была собственная почетная гвардия. Постепенно процессия достигла поворота на Хартстоун. Человек, ехавший на коне, повел карету и солдат к городу, а большая часть фургонов покатила к поместью. Карета медленно приближалась к ним, а Кал все больше и больше возбуждался. Неужели он на самом деле увидит настоящего светлоглазого героя? В городе болтали, будто новый лорд-мэр был назначен самим королем Гавиларом или кронпринцем Садеасом, потому что отличился в войне за объединение Алеткара.
Карета повернулась дверью к толпе. Лошади храпели и били по земле копытами, кучер спрыгнул и быстро открыл дверь. Из нее вышел пожилой человек с короткой бородой цвета соли с перцем. На нем был гофрированный фиолетовый сюртук, доходящий только до пояса спереди и длинный сзади. Под ним виднелась золотая такама, длинная прямая рубашка, доходившая до икр.
Такама. Мало кто носил их сейчас, но старые солдаты говорили, что когда-то их носили почти все воины. Кал не ожидал, что эта такама будет так похожа на женское платье, но все-таки это хороший знак. Сам Рошон казался слишком старым, маленьким и дряблым, чтобы быть настоящим солдатом. Но у него был меч.
Светлоглазый презрительно оглядел толпу и скривился, как если бы проглотил что-то горькое. Из кареты выглянули еще два человека. Более молодой человек с узким лицом и старая женщина с волосами, заплетенными в косу. Рошон покачал головой, повернулся и полез обратно в карету.
Кал нахмурился. Он не собирается ничего сказать? Толпа, казалось, была потрясена не меньше Кала; кое-кто начал тревожно перешептываться.
- Светлорд Рошон! - окликнул его отец Кала.
Толпа затихла. Светлоглазый оглянулся. Люди отшатнулись, и сам Кал съежился под этим жестким взглядом.
- Кто говорил? - низким голосом спросил Рошон.
Лирин шагнул вперед, подняв руку.
- Светлорд. Была ли ваша поездка приятной? Не хотите ли вы осмотреть город?
- Как тебя зовут?
- Лирин, светлорд. Хирург Хартстоуна.
- А, - сказал Рошон. - Ты дал старику Уистиоу умереть. - Лицо светлорда помрачнело. - Так что именно из-за твоей ошибки я очутился на самых задворках королевства. - Он недовольно хрюкнул, забрался в карету и хлопнул дверью. Кучер мгновенно убрал ступеньки, взобрался на козлы и стал поворачивать карету.
Отец Кала медленно опустил руку. Горожане немедленно стали шушукаться, обсуждая солдат, карету и лошадей.
Кал уселся на своей бочке.
Ну и ну, подумал он. Вроде бы можно ожидать, что настоящий воин говорит коротко и грубо, верно?
Герои из легенд вежливостью не страдали. Умения убивать людей и приятно говорить не всегда идут рука об руку, как-то сказал ему старый Джарел.
Вернулся Лирин, с озабоченным выражением на лице.
- Ну? - с фальшивой бодростью спросила Хесина. - Что ты думаешь? "Королева" или "башня"?
- Ни то, ни другое.
- Ого. И что же мы выбросили сегодня?
- Не знаю, - сказал Лирин, оглядываясь. - Может быть, пару и тройку. Пошли домой.
Тьен смущенно почесал голову, но Кала слова отца неприятно поразили. В брейкнеке "башня" стоила три пары, а "королева" - три тройки. Первая означала поражение, вторая - победу. А комбинация из пары и тройки называлась "палач". Победа или поражение - это зависело от твоих бросков.
И, что более важно, от бросков других игроков.
Глава двадцать шестая
Спокойствие
За мной охотятся. Скорее всего, твои друзья из Семнадцатого Осколка. Похоже, они заблудились и свернули с ложной дороги, которую я оставил им. Там они были бы счастливее. Очень сомневаюсь, что у них есть даже малейшее представление о том, что делать со мной, если им действительно удастся поймать меня.
- Я находился в затемненной монастырской комнате, - читала Литима, стоя за пюпитром, на котором лежал открытый том. - Свет не доходил до ее далеких пределов, которые тонули в бассейнах тьмы. Я сидел на полу, думая о Невидимом. Я не мог сказать достаточно уверенно, что скрывала та ночь. Я подозревал, что там есть стены, толстые и крепкие, но как я мог знать, если не видел их? Когда все спрятано, как может человек опираться на Правду?
Литима - одна из писцов Далинара, высокая и пухлая, - носила фиолетовое шелковое платье, отделанное желтым. Она читала, пока Далинар стоял, разглядывая карты на стенах своей гостиной. Комнату украшала великолепная деревянная мебель и замысловатые ковры, привезенные из Марата. Хрустальный графин с полуденным вином - оранжевым, некрепким, - стоял на высоком сервировочном столике в углу, искрясь в свете свисающих с потолка люстр с бриллиантовыми сферами.
- Пламя свечей, - продолжила Литима. Она читала эпизод из "Пути Королей", из той самой копии, которой владел Гавилар. - На полке передо мной горели дюжины свечей, сгорая дотла. Мое дыхание заставляло трепетать их пламя. Для них я был чудовищем, ужасным и кровожадным. И, тем не менее, если бы я подошел слишком близко, они бы уничтожили меня. Мое невидимое дыхание, биение жизни, текущей во мне, могло в мгновение ока погасить их, в то время как пальцы могли сделать то же самое, только заплатив болью.
Далинар задумчиво покрутил кольцо с печаткой - сапфир с выгравированной на нем глифпарой Холин. Рядом стоял Ринарин, одетый в серебряно-синий мундир; золотые узлы на плечах указывали, что он князь. Адолин не пришел. Со времени последнего спора в Галерее он и Далинар старательно избегали друг друга.
- И в этот момент спокойствия ко мне пришло понимание, - читала Литима. - Огни свечей во многом похожи на жизни людей. Такие же хрупкие. Такие же смертоносные. Оставь их одних, они светят и согревают. Дай им распространиться - и они уничтожат все, что должны осветить. Каждый язычок пламени несет в себе зерно разрушения, зародыш костра, который может стереть с лица земли города и бросить на колени короля. В последнее время я часто мысленно возвращаюсь в тот спокойный тихий вечер, когда я глядел на ряд живых огоньков. И я понял. Заслужить преданность народа - все равно что стать заряженным драгоценным камнем, дающим тебе возможность уничтожить не только себя, но и всех, о ком ты должен заботиться.
Литима замолчала. Конец эпизода.
- Спасибо, Ваша Светлость Литима, - сказал Далинар. - Вы можете идти.
Женщина почтительно наклонила голову. Забрав свою юную подопечную, стоявшую у задней стены комнаты, она вышла, оставив книгу на пюпитре.
Далинар очень любил этот отрывок и чаще всего успокаивался, слушая его. Много лет назад кто-то другой пережил то, что он чувствует сейчас. Но сегодня и он не принес с собой умиротворения, а только напомнил об аргументах Адолина. Не то чтобы он не думал о них. Но когда тот, кому он привык доверять, высказал их ему прямо в лицо, они потрясли его до глубины души. Далинар обнаружил, что глядит на карты, уменьшенные копии тех, которые висели в Галерее. Их выполнил для него королевский картограф Исасик Шулин.
А что, если видения Далинара действительно галлюцинации? Он часто думал о славном прошлом Алеткара. Быть может, эти видения - ответ сознания на его мечты, подсознательный способ сделать его героем, дать ему опору для самоотверженного достижения своей цели?
Тревожная мысль. Однако, если посмотреть с другой стороны, иллюзорная команда "объединить" звучит очень похоже на то, что говорила Теократия пятьсот лет назад, когда стремилась завоевать мир.
Далинар отвернулся от карт и пересек комнату, топча сапогами мягкий ковер. Слишком мягкий. Большую часть жизни он провел в военлагерях, спал в фургонах, каменных казармах и палатках, натянутых на камнях с подветренной стороны. В сравнении с этим сейчас он живет как во дворце. Он чувствовал, что должен выбросить всю эту роскошь. Но чего он этим добьется?
Он остановился около пюпитра и пробежал пальцами по толстым страницам, исписанным фиолетовыми строчками. Он не мог читать слова, но почти чувствовал, что они струятся в воздух, как Штормсвет из сферы. Не могли ли эти слова быть причиной его неприятностей? Видения начались через несколько месяцев после того, как он впервые послушал книгу.
Он опустил руку на холодные страницы, исписанные фиолетовыми чернилами. Их родина на грани краха, войне не видно конца, а его взяли в плен те самые идеи и мифы, которые привели брата к смерти. Сейчас алети нужен Терновник, а не старый усталый солдат, вообразивший себя философом.
Пропади оно все пропадом! подумал он. Я-то думал, что все понимаю!
Он закрыл обитый кожей том, корешок хрустнул. Он унес его к книжной полке и вернул на место.
- Отец? - спросил Ринарин. - Могу ли я что-то для тебя сделать?
- Хотел бы я, сынок. - Далинар слегка погладил корешок. - Ирония, настоящая ирония. Когда-то эту книгу считали шедевром политической философии. Ты об этом знаешь? Джаснах сказала мне, что короли всего мира учились по ней каждый день. А теперь ее считают чуть ли не богохульственной.
Ринарин не ответил.
- Не имеет значения, - сказал Далинар, подходя к карте на стене. - Кронпринц Аладар отказался от моего предложения о союзе, как и Ройон. Как ты считаешь, к кому я должен обратиться следующему?
- Адолин говорит, что нам лучше подумать о заговоре Садеаса, который может уничтожить нас.
В комнате повисло молчание. Ринарин имел привычку говорить как вражеский стрелок, охотящийся за офицерами на поле боя.
- Твой брат правильно делает, беспокоясь о нашем доме, - сказал Далинар. - Но если мы выступим против Садеаса, мы разрушим королевство Алеткар. По той же самой причине Садеас не выступит против нас. Он это понимает.
Надеюсь.
Внезапно снаружи зазвучали рога, лагерь наполнился их низким длинным гулом. Далинар и Ринарин застыли. На плато замечены паршенди. Рога затрубили снова. Двадцать третье плато, второй квадрант. Разведчики Далинара доложили, что оно достаточно близко к их армии и можно успеть первыми.
Далинар поспешил покинуть помещение, сапоги затопали по толстому ковру. В тот же миг все лишние мысли исчезли. Он распахнул дверь и вышел в освещенный штормсветом коридор. Дверь в командный пункт была открыта, и Телеб - высший дежурный офицер - отдал честь, когда Далинар вошел. На щеке Телеба, воина с отменной выправкой и светло-зелеными глазами, выделялась синяя татуировка, выделяющая его как обладателя Старой Крови. Свои длинные волосы он завязывал в косу. Рядом, за столом с длинными ножками, сидела его жена, Калами, одетая в фиолетовое платье. Часть своих черных волос она заплетала в две косы, пришпиленные на затылке, остальные волной спадали на спину, доходя до спинки высокого стула. Она была историком и имела разрешение записывать ход событий; она собиралась создать историю войны.
- Сэр, - начал доклад Телеб. - Скальный демон забрался на плато, вот сюда, меньше четверти часа назад. - Он указал точку на боевой карте, на которой каждое плато было отмечено глифами. Далинар подошел к ней, вокруг него собралась группа офицеров.
- Как далеко? - спросил Далинар, потирая подбородок.
- Примерно два часа, - сказал Телеб, показывая маршрут, который один из его людей уже начертил на карте. - Сэр, я думаю, у нас есть хорошая возможность оказаться первыми. Светлорду Аладару, чтобы добраться до цели, придется пересечь шесть ничейных плато, в то время как у нас почти прямая дорога. А светлорду Садеасу придется обходить несколько больших пропастей, настолько широких, что через них невозможно перебросить мост. Держу пари, он даже не попытается.
Действительно, от него ближе всего. Однако Далинар колебался. С его последнего забега на плато прошли месяцы. Его постоянно что-то отвлекало, а войска защищали дороги и патрулировали рынки, возникшие за пределами военлагерей. А сейчас в его голове крутились вопросы Адолина, буквально придавливающие его к земле. Похоже, худшего времени для сражения не найти.
Нет, подумал он. Я должен сразиться. Победа во время стычки на плато поднимет дух армии, поможет опровергнуть слухи.
- Мы выступаем! - решился Далинар.
Некоторые офицеры восхищенно завопили - невероятное зрелище для обычно сдержанных алети.
- А ваш сын, светлорд? - спросил Телеб. Он слышал о размолвке между ними. Далинар сомневался, что во всех десяти лагерях найдется хоть один человек, чьи уши миновала эта весть.
- Пошлите за ним, - твердо сказал Далинар. Адолину, вероятно, это сражение нужно даже больше, чем самому Далинару.
Офицеры убежали поднимать армию.
В следующее мгновение появился оруженосец Далинара. Рога прозвучали всего несколько минут назад, но, после шести лет сражений, получив приказ, машина войны работала как часы. Снаружи донесся третий призыв рогов - призыв его солдат к сражению.
Оруженосец проверил сапоги - все ли шнурки туго затянуты - потом принес длинную, подбитую ватой куртку, и Далинар надел ее поверх мундира. Потом подошла очередь сабатонов - защиты для ног. Сабатоны полностью закрывали сапоги, а их жесткая подошва, казалось, липла к камню. Внутри они сверкали светом сапфиров, находившихся в зубчатых карманах.
Далинар вспомнил свое последнее видение. Сияющий, на оружии которого светятся глифы. Современные доспехи так не светятся. Могло его сознание создать подобную деталь? Или так было в жизни?
Нет времени на размышления, сказал он себе.
Еще юношей, в ходе самых первых сражений, он научился перед битвой забывать о всех опасениях и сомнениях. Воин должен быть сосредоточен. Вопросы Адолина подождут. Сейчас он не мог позволить себе неуверенность или сомнение в себе. Пришло время для Терновника.
Он шагнул в сабатоны, и ремни сами собой обвились вокруг сапог. Следующее - наколенники, прикрывшие колени и ноги, они надевались на сабатоны. Доспехи Осколков не походили на обычные латы, в которых стальные пластины соединялись при помощи кожаных ремешков. Они состояли из невероятно замысловатых небольших пластин, перекрывающихся и цепляющихся друг за друга; каждая пластина идеально подогнана к другой, без зазоров. Они почти не натирали и, казалось, были сделаны специально для Далинара.
Доспехи всегда нужно было надевать снизу вверх. Они были невероятно тяжелыми; если бы они не увеличивали силу человека, в них было бы невозможно передвигаться. Далинар стоял, пока оруженосец надел на него набедренник и прикрепил к поясу кулет и латную юбку, для защиты нижней части тела. Юбка, состоявшая из маленьких, скрепленных между собой звеньев, спускалась вплоть до колен.
- Светлорд, - сказал Телеб, подходя к нему. - Вы обдумали мою мысль о переносных мостах?
- Вы знаете, что я думаю об этих мостах, Телеб, - сказал Далинар. Оруженосец застегнул нагрудник и перешел к вэмбрейсам, защищавшим предплечья. Далинар почувствовал, как в него хлынула сила Доспехов.
- А если мы не будем использовать эти маленькие мосты для атаки? - предложил Телеб. - Только для того, чтобы добраться до плато?
- То есть нам все равно придется вести с собой запряженные чуллами мосты, чтобы преодолеть последнюю пропасть, - сказал Далинар. - Да, бригады мостовиков смогут двигаться быстрее, но придется ждать этих животных.
Телеб вздохнул.