Как пирамида работает, не знают ни орки, ни люди. То работает, то нет. И от места тоже зависит. Почему-то любит она подземелья разрушенного Лоэрна. Здесь же ее орки и нашли. Магия какая-то, стены подземелья, по словам орков, буквально ей пропитаны. Когда орки несколько десятков лет назад обнаружили вход в эту секцию лабиринта и проникли в него, то поразились обилию скелетов. Среди них отыскали и пирамиду. Нетрудно понять, что она все эти века работала и притягивала людей из его мира. Без еды, воды, в полной темноте долго не протянешь. Даже не умрешь, а быстрее сойдешь с ума, на ощупь ползая по лабиринту и натыкаясь на кучи скелетов. Он и сам быстро сошел бы с ума, окажись он на месте тех неудачников. Но он - везунчик. Попал прямо к оркам. Страшно было, обмочился - было дело, но потом все наладилось. Теперь он здесь старший, даже не старший - а бог, в руках которого жизни и смерти всех этих посланцев.
Прогресс оркам не нужен, поэтому все эти инженеры и профессора скорее вредны, чем полезны. А польза может быть только одна. Вернуться обратно на Землю и подготовить прибытие корабля с орками. А чтобы не передумали все кандидатуры проходят проверку. Проверку кровью. Это он, Илюша, придумал. Если казнит посланец собственными руками пару-тройку местных ребятишек, значит - живи. Если не сможет, то у него есть мясник Брадобреев. И оркам хорошо, всегда свежее мясо. Только так, повязав кровью, можно заставить работать на себя, то есть на них, на орков.
Но там, на Земле, будут нужны не все. Какой прок от дворника или грузчика? Зато профессорам и журналистам цены нет. Только мало таких ценных людей попадает сюда. И не все проходят испытание. Ни одного немца не прошло. Но здесь он сам постарался, не любит этот народец. И повод объяснить оркам тоже представился. Несколько лет назад, когда он еще не ввел проверку кровью, сбежало несколько человек. Немцы и итальянцы. Немцы, понятно. А макаронники куда? Ни за что не подумаешь, что такие решительные. С тех пор на остров перестали непроверенных людей возить. Здесь, в подземелье, мясник их и кончает.
А сбежавшие оказались башковитыми. Порох уже изобрели. Ружья и пушки вряд ли сделают, тут металлургии нет, ни базы, ни знаний, хотя примитивные пушки можно попробовать отливать. Сбежали - вина здесь только орков, незачем было их при посадке на корабль, что должен был пленников отвезти на остров, развязывать. Сейчас орки наученные, перед мостками рогатины снимают, но руки не развязывают. А тогда не усмотрели, вот те и бросились в реку. Зато теперь при нем здесь порядок. Сегодня еще партию буду проверять. Пока он был на острове, набралось больше двух десятков посланцев. Вначале разберусь с Моник. Эта дрянная француженка сегодня ночью его поцарапала. Ранка до сих пор побаливает. За это сразу же отдал ее Брадобрееву, приказав проучить, но не калечить. Она нужна целая. Сейчас ее первой показательно и казним. А потом пойдут остальные. Им выбирать: или ты, или тебя. Начну с двух русских. Эти сломаются. Придется оставить в живых. Жаль. Впрочем, всегда потом можно найти повод для их казни. И с немцем надо тем разобраться. Здесь есть хорошая идея. Очень хорошая!..
Себастьяна Гаттопа вместе со всеми выгнали из закрытого зала, провели по узкому виляющему ходу, и он оказался в другом зале подземелья, намного больше того, где Себастьян провел больше месяца. Некоторые здесь томятся уже третий месяц, а вот этот русский всего три дня. Но такое ощущение, что тот здесь вечность. Все стонет, пристает, чего-то лопочет по-своему, но ни на одном из европейских языков не говорит. Разве что две-три фразы по-английски, но с таким ужасным акцентом, что лучше бы не говорил. Единственное, что удалось понять, что этот русский какой-то депутат - есть похожие слова во французском и итальянском. Одежда добротная, не с распродаж. И часы "Брегет" на запястье. Между прочим, стоят тридцать тысяч евро. Богатый русский. Но зануда, это мягко сказано. Правильнее было бы сказать - жалкое ничтожество. Вот двенадцатилетний мальчишка, поляк, тоже из славян, а какой контраст, тяжело ему, это видно, но не хнычет, молчит. А еще была Моник, француженка, но ее вчера забрали и увели. А сегодня вывели всех остальных. Что-то происходит.
А вот и эти, свиноподобные и вместе с ними четверо людей. Двое явные людишки на побегушках, бесцветные личности. Еще один - высокий с вытянутым лицом, хорошо прокаченный, это заметно. С мечом в руке, смотрит зло и напряженно. И кинжал на поясе. За ним - носатый и плешивый сморчок с кобурой на правом боку. Этот - хозяин. Самодовольство так и светится на пожелтевшем лице. Больной что ли? Или освещение такое? Нет, всё же больной. Напротив выстроилось восемь орков, часть с мечами в лапах, у двоих мечи в ножнах. Типичное средневековье, только с чудищами. И только кобура, а в ней должен быть пистолет, выделяются какой-то несуразностью в этой фантасмагорической картине. И совсем непонятно появление новой колонны. Дети, раздетые по пояс в сопровождении двух чудищ. Они тут причем? Идут мимо, слегка поворачиваясь спиной, а там на спине у них клеймо. Концлагерь какой-то...
Илья Рубенштерн, дождавшись колонны с рабами, чуть выступил вперед, поравнявшись с Брадобреевым. Стало немножко неуютно, но он расстегнул кобуру, так чуть спокойнее.
- Ведите сюда эту дрянь.
Шестерки бросились выполнять его приказание. Ему нравилось, когда чуть ли не смотрят в рот, и готовы моментально сорваться с места, стоит ему только этого пожелать. Через несколько минут шестерки втолкнули девушку. Что же, неплохо поработал этот Брадобреев. Теперь у нее подглазины даже больше, чем у него. Всю мотает, еле идет на негнущихся ногах. Отменно поработал. Но при этом - целая и невредимая. Или почти невредимая. Но это ненадолго.
- Начинай! - приказал он своему мяснику и телохранителю.
Тот закинул меч в ножны и достал кинжал. Схватил девушку за волосы, поставил на колени и... умеет он это делать. Девушка корчилась, безуспешно пытаясь сделать вдох, но с перерезанной и вытянутой из горла наружу трахеей не удавалось, несколько минут судорог и всё. Так ей и надо, не будет царапаться. Что не говори, местные намного послушнее, но ему вчера захотелось француженку.
- Теперь ты, - его палец показал на пораженного видом казни депутата.
Впрочем, ошарашены были все посланцы. В обморок никто не упал, хотя раньше такое случалось. Шестерки вытащили из общей группы этого богача. Он ненавидел таких. Богатые ничтожества. Они имели всё - деньги, власть, женщин, в то время как ему приходилось добиваться всего заново после смерти отца.
- Или ты убиваешь, или тебя. Как это может быть, ты только что видел.
Илья мотнул головой и один из шестерок достал нож и вручил его депутату, а второй схватил за плечи стоящую в рабской колонне девочку и подтолкнул ее к депутату.
- Начинай. Зарежь ее. У тебя есть ровно одна минута. По истечении которой Брадобреев перережет тебе глотку. Время пошло...
Себастьян видел, как плешивый что-то сказал этому русскому, тому дали в руки нож, подвели ребенка. Плешивый демонстративно уставился на часы, русский задрожал и ткнул ножом в грудь девочке, та вскрикнула и упала, начала плакать, а плешивый что-то снова сказал, русский нагнулся над раненой девочкой и добил новым ударом ножа.
После этого из их группы вытолкали второго русского. Молодой парнишка в военной форме был, как и все, потрясен происходящим и с трудом понимал, что от него хотят. А хотели того же, подведя к нему мальчика из детской колонны. Парнишка отшвырнул нож и замотал головой. Плешивый довольно улыбнулся и отдал приказ высокому убийце. И уже через минуту парень лежал с разрезанным горлом, судорожно пытаясь сделать вдох.
Потом плешивый показал пальцем на него. Подошел один из двух подручных и протянул ему нож. Себастьян его взял, потрогал лезвие, оценил вес. А из их колонны уже выталкивали польского мальчика, снимали с него рубашку, майку. И плешивый смотрит с усмешкой, поглаживая правой рукой кобуру, а высокий бандит снова выхватил меч из ножен. Подручные подталкивают испуганного мальчика. Плешивый на дурном английском языке приказывает его убить, иначе мистер Брадобреев убьет его самого.
Центровка ножа не из лучших, но ему приходилось метать и более худшие ножи. В кого? В высокого или плешивого? Высокий явно опаснее этого сморчка, но у того пистолет. Правда, в кобуре. Кобура расстегнута. Имеется вопрос, даже два. Пистолет на предохранителе? Патрон в патроннике? От ответа на эти вопросы будет зависеть всё остальное. Успеет ли плешивый воспользоваться пистолетом? Но даже не это главное. Если не успеет, то ведь еще есть десяток этих чудищ, и у каждого в лапе меч. Ну, что, попытаемся?
Себастьян метнул нож в высокого, попав тому в подложечную часть живота и сразу же бросился к плешивому. Тот успел выхватить пистолет из кобуры, снять с предохранителя, и даже почти успел вытянуть руку в его сторону, но сильный удар в пах и плешивый сгибается вдвое, а пистолет падает на пол под ноги Себастьяна. Он подхватывает его, поднимает глаза и видит, как чудища приходят в движение. Выстрел, еще, еще, еще и еще. Половина чудищ падает, громко вереща, а остальные останавливаются в замешательстве. Сколько патронов в пистолете? Семь, восемь? Нужен правильный ответ.
Пять чудищ с мечами и два или три патрона. Не отрывая глаз от чудищ, Себастьян поднял меч, выпавший у убитого им высокого, заодно выхватил у убитого кинжал. Другие пленники тоже зашевелились. Рядом с ним застыл один из двух подручных.
- Куда ведут ходы из зала? Говори! Ну!
- Этот в камеры, вот этот наружу, этот идет по подземелью, тот уходит вниз.
- Снаружи много этих чудищ?
- Орков? Да, много.
- А что находится за камерами?
- Ничего, там тупик.
- А что внизу?
- Лабиринт.
- А в нем?
- Ходы, есть ловушки, много неисследованных галерей.
- А наверху много этих орков?
- Целое поселение.
- Сколько?
- Сотня или больше.
В этот момент из верхнего прохода показалось еще несколько чудищ, орков по-ихнему. Они, не задумываясь, бросились на людей, и Себастьян выстрелил еще два раза, убив первого, судя по всему, главаря и второго орка, не успевшего затормозить. Два свежих трупа отрезвили остальных, которые замерли в ожидании продолжения. Себастьян специально потряс пистолетом и сказал, обращаясь к стоящим за ним людям.
- Обороняться нам нечем. Наверх не пробиться. Предлагаю идти вниз. Но и там шансов выбраться почти нет. Кто хочет, пусть остается, но что будет с оставшимися, сами видели. Я иду вниз. Кто со мной, прихватите по дороге факелы.
Себастьян, держа нацеленный на орков пистолет, стал медленно смещаться в сторону. Было слышно, как за его спиной к боковому ходу, ведущему вниз подземелья, пошли люди из его группы. Дети, пригнанные на показательную казнь, остались с орками. Там же остались и два подручных плешивого, сам плешивый уже перестал визжать и только поскуливал, свернувшись клубком. Остался и тот русский, депутат, зарезавший ребенка. И уже, сравнявшись с проемом выхода из зала, Себастьян заметил, что осталось и несколько человек из их группы и среди них польский мальчик. Тот застыл с остекленевшим взглядом, так и не придя в себя от мысли, что его сейчас должны были убить.
Себастьян задержался и в отчаянии крикнул, пытаясь растормошить сознание мальчика. Тот слегка вздрогнул, начал непонимающе оглядываться вокруг, еще немного и мальчик должен прийти в себя, но орки не дали такой возможности. Они двинулись следом за отступающими, оставив мальчика за своими спинами. Но при этом двигались осторожно, стараясь держаться на расстоянии.
Себастьян понял, что ничего уже сделать не может и, пятясь спиной, вошел в подземную галерею. Успевшие уйти дожидались его там.
- Факел взяли?
- Да, он прямо здесь на стене висел. И еще два есть, целые.
- Один надо приберечь, а второй держите наготове, чтобы можно было быстро зажечь.
Себастьян оглядел их группу, двенадцать человек вместе с ним. Счастливое число - дюжина. Пока повезло, а дальше? Отряд шел по галерее, пока не желая свернуть в боковые проходы. Если они окажутся тупиком, то орки их заблокируют. Орки... Эти твари шли буквально по пятам и могли решиться на атаку в любой момент. Что их ждет дальше по пути? Люди не знали, но орки должны знать, раз были в этих местах. По крайней мере, эта основная галерея им должна быть знакома.
Когда дорога стала петлять, Себастьяну пришла в голову неплохая мысль. Он отдал распоряжение поджечь новый факел, а первый, обгорелый наполовину, взял сам. Пистолет поставил на предохранитель и засунул в карман брюк. За пояс прицепил и кинжал. А сам приказал группе идти вперед без него, он их догонит. Когда группа оторвалась, Себастьян после перпендикулярного поворота остановился, кое-как пристроил рукоятку меча под свою левую мышку, держа в руке факел, а правой рукой прикрыл его курткой. Теперь преследующие могли видеть только слабый отблеск факела, дающий картину значительного удаления от места поворота.
Орки клюнули на его приманку, Себастьян слышал, как они ускоренно затопали, быстро приближаясь к повороту. И когда передовые орки поравнялись с ним, он отбросил куртку, подхватил освободившейся рукой меч и шагнул вперед, встретившись почти лицом к лицу с передовыми орками. Взмах факелом и два первых орка катаются по земле, схватившись лапами за обожженные головы. Переступив через них, Себастьян поднял меч против третьего орка, но меч орка уже шел к груди Себастьяна. Отбив удар, он напал на орка, тесня его в обратную сторону. Если бы не появившаяся новая группа орков, он смог бы убить его, но пришлось отступить самому. Пройдя мимо все так же корчащихся орков, Себастьян пожалел, что не смог поднять их мечи, руки у него были заняты мечом и факелом, да и времени на это почти не было - новые орки бросились в его сторону. Пришлось отступить за поворот.
Пройдя несколько десятков метров, он так и не увидел атакующих орков, вероятно, теперь они опасались его еще больше. "Пусть боятся", - подумал немец и, стараясь не поднимать шума, быстро пошел, почти побежал по галерее.
- Ну как? Где орки?
- Двоих подранил. Факел погасите, хватит одного моего.
- А что дальше? Куда идти? Что пить, есть? Зачем все это?
- Что зачем?
- Да все это...
- Хочешь вернуться?
- Нет. Все плохо. И там и здесь.
Двенадцать человек, семь мужчин и пять женщин шли и шли по галереям подземелья. Когда останавливались на короткий привал, то в той стороне, откуда они вышли, слышался шум преследователей. Странно, но возникало ощущение, что расстояние почти не сокращалось, как будто эти орки держали людей на каком-то поводке, не давая им оторваться от преследователей, но и сами близко не приближались к людям. Много ли они прошли за это время? Идти приходилось почти в темноте, идущий впереди Себастьян освещал своим факелом только ближний круг, за пределами которого густела темнота. Да и дорога, по которой они шли, не была замощена кирпичом или булыжником. Люди в потемках постоянно запинались, а то и падали.
Ход, слегка расширившись, вывел их в просторный зал, хотя почти в темноте нельзя было оценить его размеры. Решено здесь остановиться. Кто сможет, тот дает бой оркам, кто хочет - пусть сдается им в плен. Что будет после - об этом думать не хотелось, но теплилась надежда на лучшее - ведь высокий убийца мертв, а тот плешивый, старший над ним, хотелось надеяться, выбыл из "общения" надолго.
Спустя некоторое время, то ли час, то ли полчаса, у выхода из галереи появились первые орки. Они двигались осторожно, медленно сокращая расстояние до людей. Приблизились, дождались, когда войдут в подземный зал все преследователи, рассредоточились для начала броска. Полторы дюжины орков с выхваченными мечами, против двенадцать людей, пять из которых женщины, а остальные только числится мужчинами. По-настоящему боеспособным среди них был только Себастьян. Ну, может, еще парочка мужчин, но что они могут сделать голыми руками против вооруженных орков? У одного в руках факел. Но одно дело напасть на них, как это сделал Себастьян, напасть внезапно, хорошенько подпалив врагов, но что сейчас может сделать факел против мечей? У второго человека из команды Себастьяна в руках тот самый пистолет, из которого убито семь орков, но в нем, как проверил немец, сейчас оставался всего один патрон. Орки этого не знают, но будь обойма полной, все равно преимущество было бы на стороне этих тварей.
Почти два десятка орков против трех мужчин, неравенство было слишком явным. Остальные четверо мужчин вместе с женщинами испуганно прижались к каменной стене, кто-то или потерял сознание, или просто застыл в страхе. Орки рассредоточились, охватив людей полукругом. В это время откуда-то сбоку появилась полоска света, раздался шум, топот ног, какие-то воинственные крики. Перед людьми за спинами орков появились коренастые бородатые люди, размахивающие топорами. Орки заверещали, разворачиваясь лицом к нападавшим. Зазвенела сталь. Бородатых было немного, пять или шесть всего, но благодаря внезапности три орка уже валялись, зарубленные топорами, а остальные явно уступали в силе вновь прибывшим.
Люди, зачарованные происходящим, смотрели на бой, пока Себастьян не очнулся и не напал на орков сзади, почти сразу убив двух тварей. Рисунок боя изменился. Бородач, у которого благодаря помощи немца остался только один противник, быстро снес тому голову своим топором, забрызгав кровью все вокруг. А затем бросился на помощь соседу, уже раненому в руку и поэтому с трудом отмахивающемуся от трех наседавших на него врагов. Вмешался и Себастьян. Втроем они быстро уложили этих орков. К тому времени трое других бородачей, уже убив несколько своих противников, теснили оставшихся в живых орков. Те не выдержали и бросились к выходу из зала, но там их встретил шестой бородач, загородив проход. Он специально загодя занял это место, зная, что орки не выдержат напора его сородичей, и оказался прав. Пятеро оставшихся в живых тварей натолкнулись на бородача, а сзади уже подбегали их преследователи. Через минуту, даже раньше, все было кончено.
На земле в разных местах зала отблески факелов, зажженных спасителями людей, освещали итоговую картину боя. Полторы дюжины убитых орков и один раненый в руку бородач. Тем временем люди рассматривали своих спасителей. Странные коротышки, ростом с ребенка среднего школьного возраста, только коренастые, плотного телосложения, очень сильные.
- Неужели это гномы? - спросил один из спутников Себастьяна.
- Мы не гномы, - резко ответил на ужасном немецком языке один из бородачей, - за такие слова можно получить и по зубам. Мы каапиё! И если кто-то еще назовет нас именем этих карликов, клянусь своей бородой, так и будет! Люди нас еще называют дварфы или цверги. Мы не обидимся на такое название. Ясно?
- Да.
- А еще что скажете?.. Молчите? Люди всегда были неблагодарными существами, их спасаешь, а они считают, что так и должно быть. Разве мы обязаны были вас спасать?
- Нет... простите, но мы так опешили от всего этого. Вначале вот эти... орки, теперь вы, каа... дварфы. От лица всех нас мы благодарим вас за оказанную помощь, если бы не вы, то нам бы не спастись.
- Еще бы вы спаслись. С одним мечом. Но вы скоро забудете про нашу помощь, все вы неблагодарны. Но я надеюсь, что в следующий раз нам не придется спасать людей.
- Еще раз спасибо...