- От людей одни неприятности. Они продажны и трусливы. И очень жестоки и вероломны. И алчны. Посмел бы кто-нибудь из каапиё иметь дело с орками! А люди им служат. И так по всему Атлантису.
- Атлантис? Мы в Атлантисе?
- А где же вам еще быть? Не в Шумере же? - дварф, судя по всему, перевел эти фразы своим сородичам и те громко засмеялись, по залу даже пронеслось что-то похожее на эхо.
- Чертовщина какая-то. Мы в Атлантисе. Орки, гно... дварфы... Скажите, а здесь есть эльфы и гоблины?
Дварф нахмурился и сумрачно посмотрел на немца.
- Есть. Эльфы есть. Гоблины? Раньше были, они жили в горах на юго-западе, там недалеко Дикий лес, эльфы. Поэтому мы туда не ходим. Говорят, люди их всех перебили, но кто знает? Люди лживы.
- А драконы есть?
- Вы что нас за дураков принимаете? - дварф снова взъярился. - Нет драконов, и никогда не было! Хватит сказкам верить! Живите в реальном мире!
- Да уж, реальный мир, - тихо прошептал Себастьян. - Куда уж всё это реальнее.
И уже вслух громко спросил дварфа:
- А дальше с нами что будет?
- А здесь оставим. Живите.
- Как здесь? - невольно вырвалось сразу у нескольких людей.
- Испугались? То-то же. Может, с нами пойдете. Мы подумаем, стоит ли вас брать. Или все-таки одних оставим, не маленькие, не пропадете. Если в рабство не попадете, или снова к оркам в лапы. Такое у нас бывает. Нате-ка, подкрепитесь. Наше, не чета вашему пойлу.
- Да это же эль! И чудесный.
- Еще бы не чудесный. Мы его первыми начали варить, потом его секрет украли купцы из Шумера, оттуда он пошел дальше. Но недолго, испортили его, стали хмель добавлять. Хаммийцы, правда, без хмеля до сих пор делают, через них шумерцы секрет украли. Но их эль пойло, а не эль.
- А кто такие хаммийцы? Тоже не люди?
- Да люди они, только еще худшие. Их предки не местные, потомки купцов, приехавших в Атлантис вместе со слугами и невольниками. Расплодились, тех, на чьих землях поселились, в рабство обратили, а теперь считают Хаммий своей землей. У них один бог - деньги.
- Простите, если я чем-то обижу. А разве вы, дварфы, деньги и сокровища не копите?
- Это не мы, а гномы сокровища копят.
- Простите еще раз, а гномы - они какие?
- Маленькие, нам по пояс. Вы люди нас раньше часто путали. А мы - разные. И друг друга не любим. Хотя это они нас сюда сейчас привели. Эта гора ведь гномья. Здесь они несколько тысячелетий копаются. Все свои магические артефакты старые властители Атлантиса хранили здесь. Что-то нашли гномы, но часть самых ценных оказалась в верхнем подземелье, куда гномы не успели добраться. Теперь они в руках людей и орков. И орки что-то затеяли. Из вашего мира стали людей таскать. Потому мы сейчас с гномами не враждуем. Но это временно. Эти коротышки слишком алчные.
- Из нашего мира таскать людей? Как это?
- А так. Вас всех вытащили, ведь так? До вас другие были. Несколько человек смогли сбежать, поселились у западных гор. От них я и выучил этот варварский язык. Ужасный язык, как на нем только разговаривают? Впрочем, что еще ожидать от людей?
- Ну, а мы вам зачем?
- Зря, значит, спасали? Так я и знал, говорил, что не надо. Так нет, послушал Трога!
- Что вы! Мы вам признательны за спасение, если бы не ваша помощь, пришедшая столь вовремя, то мы бы погибли, - Себастьян вспомнил, что гномы любят вежливое обращение. Эти, правда, себя гномами не считают, но дварфы - всё те же гномы, только покрупнее.
- Ладно, ладно, - дварф перестал ворчать, видимо, слова немца пришлись ему по душе. - Спасли и спасли. Чего уж теперь. Выведем мы вас отсюда наверх, подальше от орков. Но куда дальше пойдете, что делать будете?
- Мы вообще не знаем, куда попали. Поможете еще?
- Этак вы нам на шею сядете. Корми, пои. Помочь-то поможем, а что от вас ждать? - дварф прищурился и Себастьян догадался, что ради этого вопроса, наверное, и затевалось всё это спасение. Он помнил, что гномы, а значит, и дварфы, были существами не сторонящимися технического прогресса, мастерами на разные выдумки по созданию всяких механизмов, а как не людям из цивилизованного двадцать первого века, помочь им в этом? Теперь все упирается в его спутников, насколько они могут заинтересовать их спасителей.
- Уважаемый дварф, не знаю вашего имени...
- Дром. Меня зовут Дром, - гном важно погладил свою окладистую бороду.
- Уважаемый Дром, мы здесь люди разные, еще не очень знакомые друг с другом, но в нашем мире, оттуда, откуда мы прибыли, наука и техника ушли далеко вперед. Люди даже сделали механизмы, с помощью которых могут летать. И есть немало другого. Но далеко не все из нас это знают и умеют. Насколько мы сможем вам помощь, сразу сказать нельзя, но вы можете рассчитывать на все, что мы способны и чем мы можем поделиться, пусть это даже будет намного меньшее, чем вы, возможно, ожидаете. Любыми знаниями мы поделимся открыто.
- Хорошие слова, но чует моя борода, что знаний этих будет с гномий нос. Ну да что с вами поделаешь? Нашей добротой пользуются все, дай то, дай это, а сами взамен ничего. Вон та железка для чего?
- Это оружие нашего мира. Что-то вроде арбалета, только стреляет быстрее.
- Во как! Не соврал. Значит, оружие. Гм-м. У меня дома оружия много. Многие из нашего народа любят его собирать. А вот такого нет ни у кого. Да-а. А ведь у меня скоро день рождения. И дата круглая. Сто лет! А подарят опять какой-нибудь ржавый арбалет, из которого не то что быстро, медленно не постреляешь. Эх, жизнь.
Себастьян сразу понял, куда клонит Дром, но решил пока не подавать виду.
- Сто лет?! И так хорошо выглядите, уважаемый Дром.
- Издеваешься, да?
- Не понял... - Себастьян, действительно, не понимал, что имел в виду дварф, Может быть, он догадался, что Себастьян понял, к чему тот клонил, намекая на подарок на день рождения?
- А не понял, так и молчи. Мы, каапиё, живем дольше вас людей и сто лет - это мужчина в самом расцвете. Теперь понял?
- Да, уважаемый Дром.
- Это хорошо. Другое плохо: на такую круглую дату подарят, гоблины знают что! И куда мне еще один арбалет? Мне и старые не нужны, разве только что для коллекции. Боевой топор - другого оружия нам не нужно. Вон как сегодня мы орков ими накрошили. А твоей железкой сколько их убили?
- Семерых. Семь выстрелов - семь убитых орков.
Глаза Дрома жадно заблестели.
- Мы и больше, уважаемый Дром, этих орков могли бы убить. Только проблема в патронах. Это что-то наподобие стрел или арбалетных болтов, только размерами много меньше. Без этих патронов эта железка, мы называем ее пистолет, ничего не стоит, потому что становится бесполезным куском металла. У нас остался только один патрон, больше нигде нет.
- И напрасно. Мы, каапиё, лучшие металлурги. Покажи этот твой патрон, мы откуем лучше и надежнее.
- Отковать... Не куются они, здесь требуется другая, очень тонкая работа. Размеры у патронов должны совпадать с точностью до волоска, ну, или чуть больше. Да и начинка нужна, здесь ее не делают, только в нашем мире.
Дром запустил широкую ладонь в свою бороду и, почесывая ее, с сомнением задумался.
- Можно попробовать сделать одинаковыми эти твои патроны. Если не получится, то к гномам придется обратиться. Мы, каапиё, лучшие кузнецы, чтобы ты знал, куда гномам до нас. Но они маленькие и руки у них маленькие, а у нас вон какие! - Дром показал свою руку, настоящее лапище. - А начинка, случаем, не порох называется?
- Да, порох, - удивленно ответил Себастьян.
- Значит, здесь проблем не будет. Гномы порох делать умеют, секретами не делятся, но за серебро принесут. Да и ваши люди порох сделали. А твои люди знают его секрет?
Себастьян обернулся к своим спутникам, стоящим или сидящим за его спиной и слушавших разговор с дварфом. Все молчали, покачивая головами. Один из них только решился сказать:
- Вроде, как нужна сера и селитра.
- Если бы всё так просто было... Да и порох разный бывает. Для патрона кустарный не подойдет. Нет, ничего не получится.
- А зачем ваши люди, которые тоже посланцы, его делают?
- Это те, что сбежали?
- Они, они. Так для чего они порох делают?
- Не для патронов. Но порох можно и по-другому использовать. Скалы взрывать.
- Как это?
- Выдолбил узкую и длинную ямку в скале, засыпал порох, поджег, взрыв и вместо скалы или ее части лишь обломки камней. Так можно пещеры делать, только осторожно, чтобы самих не засыпало. Можно взрывать козырьки скал, когда враг идет по ущелью. Скала взорвется и засыплет врага. Можно попробовать пушки сделать.
- А это что такое?
- Длинное металлическое бревно, полое внутри. Вначале порох кладется, потом туда закатывается шар или камни забиваются. Порох поджигается через маленькое отверстие и шар или камни летят с большой скоростью на врага.
Дром был обескуражен, его рука застыла в бороде.
- И большая полость должна быть?
- Да любая. Вот пистолет, он тоже по такому же принципу сделан, только сложнее и точность в изготовлении требуется ювелирная.
- А длина этих бревен какая?
- Разная. Например, с мой рост. Вообще-то чем длиннее, тем точнее выстрел. Уважаемый Дром, вы хотели нас наружу вывести. А всё здесь стоим.
- Ловушки для орков готовили. Сюда сунутся обязательно. Вот и получат. Скоро пойдем.
- А наверху сейчас лето или зима, и вообще, какой у вас климат?
- Лето на исходе. А климат? Он нам не очень и нужен.
- В этой одежде не холодно нам будет?
- Днем нет, ночью стало холодать, но вам-то что?
- Как же? Вы ведь нас хотели вывести наружу и оставить одних. Сказали, что мы не маленькие и не пропадем.
Себастьян уже смекнул, что его слова заинтересовали дварфа и теперь тот вцепится клещами в их компанию. Даже если среди них не окажется людей с практическими знаниями, все равно человек современного мира знает намного больше, чем люди Атлантиса. А они, если судить по оружию и по рассказанному дварфом, находятся на уровне средневековой цивилизации. Его расчет оказался верен.
- Кто сказал? Я сказал? Это я так, поворчал немного. Для чего мы вас тогда спасали? Не для того, чтобы бросить одних. А то попадете снова к оркам и как потом спасать? С собой возьмем, позаботимся!
Глава 5
1000 год эры Лоэрна.
Пиявка с нетерпением ждал возвращения Шила и Таракана. Удалось ли им добыть этого сопляка? Богатого сопляка. Благородный, значит. Как Пиявка его ненавидел! Он был готов, наверное, больше ни медянки с него не получить, лишь бы мальчишка оказался в его руках. И тогда он ему покажет всю его благородность. Шесть лет назад, когда он возглавлял удачу мальчишек, к нему прибился девятилетний мальчик. Тоже из благородных. Но кто он и откуда Пиявка так и не узнал. Молчал, сопляк. Ох, эта благородная порода! Какого они мнения о себе! Зато в Хаммие, говорят, эти благородные ползают на четвереньках в рабских ошейниках перед своими хозяевами. Пиявка первым делом отобрал у него золотой медальон. Жаль, что дорогая одежда на мальчишке вся истрепалась. Пришлось оставить ему. А по одежде можно догадаться, что он из очень богатеньких. Может, даже из аристократов. Какой-нибудь баронет. Или, как этот, тоже виконт?
Уже на первом воровском деле мальчишку поймали. Пиявка тогда приказал его подставить. Разве это трудно? Взяли его с собой, малец даже не понял, куда и зачем. Обрезали всем скопом кошелек, бросились бежать, а новенького оставили. И вот через несколько дней этот благородный появился в притоне еле переставляющий ноги и с клейменым лбом. После плетей городского палача мальчишка отлеживался несколько дней, но на предложение Пиявки оформить на него рабскую запись наотрез отказался. И за это через пару седьмиц лишился кисти левой руки. И ведь все равно упрямец отказался от рабской записи. Через пару седьмиц мальчишка остался и без второй руки. Если не удалось из благородного сделать собственного раба, значит, будет зваться Обрубком и жрать подачки прямо с грязного пола! И ведь жрал и спал, съежившись от холода на грязном полу, но так и не приполз к нему, не покаялся.
И вот теперь еще один благородный. Целый виконт. Если сто золотых не заплатит, то будет завидовать Обрубку. А если заплатит, то... все равно закончит знакомство с Пиявкой тем же. Лишь бы у этих придурков все получилось! А вот и они, кого-то тащат. Впрочем, ясно кого - виконта. Э-э, да он весь в крови!
- Идиоты, я ведь велел его только оглушить, а не голову ему пробивать!
- Мы это, Пиявка, его не били. Он уже был такой.
- Ага. Он внутри дома такой валялся.
- А что это у тебя за кинжал? Откуда?
- Я это, Пиявка, из орка, значит, вытащил. Несем мы мальца, а там орк лежит и хрипит. А кинжал в боку. Вот я и взял. Моя добыча.
- Со мной поделись. Я тоже мальца нес, тока спиной шел, вот ты и первый увидел.
- Ну-ка покажи кинжал!
Пиявка узнал кинжал по рукоятке. Он был в том схроне, который у него вскрыли. Тут его взгляд упал на пустые ножны, висевшие на поясе у Сашки. Ножны от кинжала. Вот кто его обокрал! И Пиявка изошел еще большей желчью. Ненависть буквально его распирала. Он готов был резать и медленно убивать мальчишку, но тот был без сознания. И, наверное, умирал. Нет, вначале, ты подлечишься, дружок, а вот потом я с тобой и поговорю.
- Несите его ко мне. И поаккуратнее. Если умрет, то ничего не получите. А ты, - обратился Пиявка к Тихоне, своему напарнику-охраннику, - быстро за лекарем...
Барон Севир узнал о нападении на гостиницу, когда был в замке у герцога и сразу же помчался: ведь там был его сын, Эйгель. Ворвавшись в зал, барон замер: насколько все было разгромлено, лежали трупы, пол был залит кровью. Его сын сидел на полу с остекленевшим взглядом. Сердце у барона упало. Он подбежал к сыну. Жив! И даже не ранен. Барон поднял мальчика и отнес по разгромленной лестнице в снимаемую им комнату. Потом бросился за лекарем. К счастью, бежать далеко не пришлось, лекарь уже входил в гостиницу.
- Ничего страшного, милорд. Мальчик сильно испугался. Скоро это пройдет. Не переживайте, ваш сын успокоится. Такое у детей бывает. Напоите его вином и пусть спит. Уже завтра будет здоров.
Но завтрашний день не принес видимых улучшений. У Эйгеля поднялся жар, временами он бредил, а когда бодрствовал, то молчал, засунув пальцы руки в рот. И совсем не вовремя прибыл гонец от старшего сына, с сообщением о появлении орков в окрестностях баронских земель. Нужно было немедленно ехать в замок. Но больного сына брать с собой было нельзя, поэтому барон оставил солдата-посыльного заботиться о больном Эйгеле, а сам со своим солдатом срочно помчался домой. Но в замок он не попал, доехав лишь до Тройного камня.
Эйгель не знал, что свалившая его болезнь спасла его от предназначенного ему рабства. Судьба его предохранила от уготованных ему семи кругов хаммийского ада. А люди барона Унгина не заработали двух золотых.
Эйгель выздоравливал долго. У него болело не тело, а болела душа. Многое из давно привычного в жизни перед ним перевернулось. Тот день он уже никогда не забудет. Ксандр дважды спас его жизнь. Вначале убил орка, погнавшегося за Эйгелем, а затем толкнул его под стол. Ведь не толкни он его, то убийца, ударивший рукоятью меча Ксандра по голове, обязательно проходя мимо того места, где стоял Эйгель, убил бы его. Эти люди убивали всех. И постояльцев гостиницы и работных людей. Даже хозяин гостиницы подвернулся им под руку и был убит. Два раза его спасали, а он, забившись под стол, поступил гадко и трусливо. Да-да, трусливо. Так благородные не поступают. А что мог он сделать? Безоружный мальчик. Но там был еще один безоружный мальчик, гостиничный раб, Серри, кажется, по имени. Вместо того чтобы прятаться, Серри пошел вслед за двумя бандитами, куда-то унесшими его друга Ксандра. Кстати, что за ерунду сказал тот оруженосец? Или это не про Ксандра? Конечно, ерунда. Эйгель не мог это слышать, ему всё померещилось. От страха. Его страха. А раб не испугался. Рабы, они даже презреннее черни. Брат говорил, что рабов нельзя считать за людей. Рабы и благородные. Раб Серри. И он, благородный баронет Севир. И их поступки. До чего же гадко. Ксандр, выходит, тогда был прав, когда сказал, что может статься, что раб будет рисковать жизнью ради помощи Ксандру, а благородные трусливо сидеть под столом. И ведь всё верно. Про него, Эйгеля, это. И про Серри. Вот отец возвратится, вымолю у него купить этого мальчика. И дать вольную. Как, интересно, там отец, прогнал орков? Много они бед натворили? А вот, наконец, и посыльный от отца.
- Милорд, я послан вашим братом. Ваш отец, барон Севир, убит. Его тело найдено седьмицу назад у Тройного камня. Барон и его солдат были убиты из арбалета. Ваш брат, новый барон Севир, послал меня за вами. Он приказал сопроводить вас в замок...
Однако ни в тот, ни в последующие дни Эйгель не смог выехать из города. Вновь обострившаяся болезнь, теперь уже из-за известия о гибели отца, задержала его на целых две седьмицы. И это вновь его спасло: рыскавшие на дорогах к северу от Гендована орки, на которых Эйгель с солдатами обязательно напоролся бы, за эти две седьмицы были перебиты, а остатки орков с захваченной добычей ушли в свои земли.
Уезжая из гостиницы, про Серри Эйгель так и не вспомнил. Вспомнил позднее. Но когда полгода спустя, накопив пару десяток серебрянок - у его брата появились приличные деньги - Эйгель появился в гостинице, он узнал, что новый хозяин разорился. Причиной было не только отсутствие хватки и нужного подобострастия перед аристократическими постояльцами, которыми так владел прежний хозяин, но и дурная слава из-за погибших постояльцев во время того злополучного налета. Гостиницы в здании уже не было, а гостиничная челядь была отправлена новым хозяином на рабовладельческий рынок...
А в тот день, когда Эйгель получил прискорбное известие, к начальнику стражи герцога обратился человек с сообщением о судьбе разыскиваемого мальчика по имени Сашка. Он уже приходил сюда несколько седьмиц назад. Человека звали Прыщ, и он был одним из местных городских бандитов.
Герцог Гендованский, который был крайне заинтересован в результатах поиска младшего брата ларского виконта, принял бандита в одном из залов замка.
- Ваше сиятельство, я уже был здесь с сообщением.
- Я помню. Дальше.
- Я знаю, где этот мальчишка, Сашка. Он лежит в норе у Пиявки.
- Лежит?
- У него голова пробита. Очень сильно, лежит без сознания. Лекарь сказал, что и умереть может.
- Продолжай.
- Ему кто-то голову пробил, а Шило и Таракан, это люди Пиявки, притащили мальчишку Пиявке. Только мальчишка уже не черноголовый, а рыжий. А корни волос светлые. Крашеный, думаю. Вот и тогда, когда он черноголовым был, красился. Точно, красился!
- Продолжай.
- А Пиявка очень даже на него зол. Убить собирается. Только вначале подлечит, чтобы узнать, где золотые. Мальчишка, ваше сиятельство, Пиявку-то обокрал. Золото вынес, кинжал дорогой. По кинжалу Пиявка и понял, что его обокрал этот мальчишка, Сашка. Там еще с ним один был. Обрубок.
- Обрубок?
- Ну да, ваше сиятельство, у него не было рук. Кистей то есть.