– И вот, стало быть, в чем весь вопрос... – раздумчиво и неторопливо продолжал тем временем Африкан. – Готов ли народ Баклужино отдать свою свободу в рост?.. Нет, не готов. Не прижало еще как следует... Значит, первейшая задача "Красных херувимов" – сделать так, чтобы прижало... А чем занимаются "Красные херувимы"?.. А Бебель знает чем, прости мою душу грешную!.. Взять того же Панкрата... Кремень-человек, да и в порядочности ему не откажешь...
– А откажешь – пристрелит, – тихонько, не без ехидства примолвил полный блондин Клим Изузов.
Панкрат немедленно дернулся и уставился на Клима.
– Может и пристрелить... – с уважением согласился Африкан, тоже, видать, обладавший чутким слухом. – И как же этот кремень-человек приближал Пресвятую нашу Революцию? А никак. Перебил пол-Парламента, развлек народ, желтую прессу потешил... Панкрат!.. – с мягкой укоризной молвил протопарторг, поворачиваясь всем корпусом к Кученогу. – Не пойму я: ума ты, что ли, решился?.. Вместо того чтобы ни в чем не повинных людей поприжать, ты тех, кто действительно виноват, прижимать вздумал! Да разве ж так революцию делают? Вон, смотри, карниз универмага на одном заклинании держится! Ну так и перекрести его разок, а лучше перезвезди – рухнет, да еще и, глядишь, кого-нибудь придавит! Вот тут-то народ и всколыхнется... Это уже не на колдунов, смекнет, это на нас карнизы падают... Словом, работать еще с населением и работать...
Африкан приостановил свою плавную речь и поднес чашку к губам, а Выверзнев, воспользовавшись такой оказией, оглядел исподтишка собравшихся. Панкрата крутила судорога. Был он, во-первых, не согласен, во-вторых, разобижен. Остальные тихо качали головами – то ли дивясь мудрости протопарторга, то ли наоборот. Большеглазая Ника смирно сидела в дальнем конце стола и восторженно пялилась на Африкана... Этакий тополек в красной косынке...
Наконец чашка звучно коснулась блюдца.
– Вот глядите вы все на меня и думаете... – со вздохом продолжал Африкан. – И чего, дескать, ради этот старый хрен границу переходил? По воде, аки посуху... Не сиделось ему в Лыцке!..
После таких слов головами качать вмиг перестали. Панкрата – и того слегка отпустило... Судя по всему, с предисловием протопарторг покончил. Сдвинул сурово лохматые пегие брови, упер бороду в грудь и вновь надолго задумался.
– Суета, суета... – молвил он, вскидывая многомудрые, исполненные глубокой скорби глаза. – А того не помним, что, не будь рядом православного социалистического Лыцка – прихлопнул бы Глеб Портнягин подполье – ровно муху... ан боязно!.. Знает, поганец, что вдоль границы дождевальные установки "Фрегат" наготове... Как пройдут, орошая святой водой, – мало не покажется! Потому он и НАТО науськивает... Да кто это меня там всю дорогу за рясу дергает?!
Все вздрогнули и диковато переглянулись. Мысль о том, что кто-то из присутствующих мог залезть под стол и подергать за край рясы Африкана, не укладывалась в головах. Протопарторг нахмурился, с кряхтеньем запустил руку под сахарно-белые висячие складки скатерти и, к изумлению присутствующих, извлек за шкирку крупного домового дымчатой масти.
– Ба! – сказал он грозно и насмешливо. – Анчутка? Ты, брат, откуда?..
– А он... А она... – Вцепившись коготками в рясу и тыча пальчиком то в Нику, то в Аристарха, домовичок принялся упоенно закладывать всех подряд. – Панталончики сплела – кружевные!.. А вот он святой водой брызгать хотел!..
– Ай-яй-яй-яй-яй... – огорчился Африкан. – Нехорошо... Нехорошо Божью тварь мучить... – Он оглядел сходку. Один лишь Клим Изузов догадался скроить умильную физию, отчего окончательно стал похож на подсвинка. Остальные глядели на дымчатую нечисть с оторопелой брезгливостью. Старейший подпольщик Маркел Сотов отпрянул и занес троеперстие, явно собираясь перекрестить домовичка, но столкнулся со взглядом протопарторга – и троеперстие увяло, скукожилось, уползло под стол...
– Эт-то еще что за чистоплюйство?! – прикрикнул Африкан на всех сразу. – Вы где? В Лыцке или в Баклужино?.. Пусть она нечистая, а все же сила!.. Ишь, скосоротились! Вот придете к власти – тогда и кривитесь – сколько влезет!.. А пока что нам любой союзник сгодится – чистый, нечистый...
Никто уже не смел и слова молвить. Протопарторг еще раз фыркнул негодующе, но, кажется, помаленьку успокаивался... Пронесло грозу.
– Так о чем бишь я?.. – рек Африкан, оглаживая широкой ладонью нежную дымчатую шерстку. Домовичок довольно заурчал. – Ах да, Лыцк... Лыцк помогает нам во всем, поможем же и мы Лыцку... Наступают для Лыцка черные дни, и приблизить их – наша святая обязанность! Если вера не закалена в пламени – грош ей цена... Это – первое. Второе... Святыня. Ну как в черные дни без святыни? – Африкан приостановился и пытливо оглядел собравшихся. Те сокрушенно замотали изможденными от сочувствия лицами. Да уж, без святыни в черные дни – это ложись и помирай...
– Что делать конкретно?.. – продолжал чудотворец. – Об этом я скажу каждому по отдельности – и в самое ближайшее время... Ну а пока...
Протопарторг не договорил, потому что в ночи за окном оглушительно грянуло, стекла содрогнулись, взрывной волной настежь распахнуло форточку. Проспект Нехорошева огласился испуганными удивленными вскриками...
– Панкрат... – опомнившись от изумления, с упреком сказал Африкан. – Ну ты что ж, другого времени найти не мог? Твоя работа?..
– Нь-нь... – начал было Кученог – и беспомощно толкнул локтем Аристарха.
– Не наша... – торопливо перевел Ретивой. – Мы сегодня вообще ничего не планировали... Кроме изъятия компромата, конечно...
Тогда протопарторг пристально взглянул на Выверзнева. Тот лишь мелко потряс головой и, поскольку пиджак так и так уже был расколдован, повторно осенил себя крестным знамением – неповинен, мол...
– Шумно живете, – заметил Африкан и встал, по-прежнему держа домовичка на руках. – Ну, что ж... Спасибо, хозяйка, за чай!.. Посидели – пора и честь знать...
Тонкий политик Клим Изузов приблизился к протопарторгу и с умильной миной почесал Анчутку за ухом.
– Расходиться – по одному? – озабоченно спросил старый подпольщик Маркел Сотов.
– Да почему же по одному?.. – удивился протопарторг и лукаво покосился на Николая. – Расходитесь – как хотите... Хоть толпой, хоть под гармошку... Верно я говорю, полковник?
За столом остались двое: Выверзнев и Ника – оба в полном оцепенении. Особенно Ника. С застывшей восторженной улыбкой она глядела во все глаза на то место, где еще недавно сидел Африкан, и иных признаков жизни не подавала... Интересно, надолго это с ней? Вот бы надолго!.. Николай достал сотовик.
– Что там за взрыв был?.. – устало осведодомился он и, выслушав ответ, чуть не выронил трубку.
Ему сообщили, что пятнадцать минут назад прямо напротив подъезда фирмы "Ограбанкъ" неизвестными лицами была взорвана легковушка с динамитом. Середина здания обрушилась. Имеются легкие повреждения и в соседних домах. Количество жертв – уточняется...
Прямо напротив подъезда фирмы "Ограбанкъ"?.. То есть там, где, согласно первоначальному замыслу Африкана, должна была состояться сходка... Оч-чень интересно! Кто-то начал охоту за протопарторгом... Но кто? Контрразведка – исключается, "херувимы" вроде бы – тоже... Криминалитет? На кой дьявол баклужинскому криминалитету убирать Африкана?.. Спецслужбы НАТО?.. Бред!.. Они же так союзников лишатся... Может быть, все-таки совпадение?.. Местная разборка с "Ограбанкомъ"?..
– Песик!.. – внезапно ожив, взвизгнула Ника, срывая с головы алую косынку. – Да ты моя умница!.. Какой лапушка этот твой Африкан! Вежливый! Обходительный!.. А уж как даме ручку целует!..
...Кое-как выбравшись на улицу, Николай немедля связался с Президентом.
– Срочно давай ко мне! – отрывисто приказал Портнягин, выслушав краткий доклад полковника. – Расскажешь все по порядку...
Президент был мрачен. Он предложил Выверзневу присесть и приступить к подробному повествованию, сам же остался на ногах и принялся расхаживать по кабинету, время от времени резко поворачиваясь к полковнику и пытливо высматривая что-то у него за спиной. Николай даже оглянулся однажды, улучив момент, но, разумеется, никого сзади не обнаружил... Стало быть, в астрал вглядывается...
– Ну а сам как думаешь?.. – ворчливо спросил Президент. – Раскусил он тебя?
– Думаю, да... – честно сказал Николай. Врать – вообще глупо, а уж в такой ситуации – тем более. Наверняка страшки за спиной. Чуть соврешь – сразу же продадут. – Раскусил... Уходя, полковником назвал...
Признание Выверзнева Глеб Портнягин воспринял с заметным удовлетворением. Крупные губы его сложились в некое подобие улыбки. Такое впечатление, что Президент в какой-то степени даже гордится Африканом. И Николая вновь поразило неуловимое сходство двух заклятых врагов...
– Твои выводы!..
– На государственный переворот в Баклужино протопарторг не надеется... – сосредоточенно, обдумывая каждое слово, произнес полковник. – Сам видит, что население не поднять. Насколько я понял, собирается стравить НАТО с Лыцком, а во время заварухи спихнуть Порфирия и стать Партиархом самому. Думаю, завтра следует ожидать серии провокаций, ну и... – Николай помедлил. – Видимо, все-таки икона...
Лежащая на письменном столе ручка внезапно стала торчком, затем упала и закрутилась на месте. Президент лишь покосился хмуро и погрозил ручке пальцем.
– Вот и я тоже думаю, что икона, – задумчиво молвил он, снова поворачиваясь к Николаю. – Засада в краеведческом – оставлена?..
– Так точно. Усилить ее?
– М-м... Да нет, не стоит... – поколебавшись, сказал Президент. – Знаешь, как мы лучше поступим?.. Снимем-ка эту засаду вообще...
Полковник вздернул брови, затем твердое мужественное лицо его обмякло, даже слегка обвисло... Такое впечатление, что Портнягин решил идти навстречу всем сокровенным желаниям Николая Выверзнева...
В приемной полковника поджидал генерал Лютый. Извелся уже – надо полагать. Подхватил Николая под локоток и, опасливо озираясь, увлек в коридор – подальше от глаз секретаря.
– Ну, слава Богу, живой! – блуждая воспаленным взором, зашептал он. – Как долбануло – ну, думаю, все... Аминь Коляну!.. Как же ты уберегся – не пойму...
– Да мы ж не в "Ограбанке" заседали, – пояснил Николай, тоже понизив голос. – На частной квартире...
Генерал оторопело взглянул на полковника – и желтоватые глаза его внезапно остекленели, обессмыслились...
– А-а... – с уважением протянул он. – Вон оно что... А мне доложили – в "Ограбанке"...
Глава 11.
ПОРФИРИЙ, ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ ЛЕТ, ПАРТИАРХ
Партиарх Лыцкий Порфирий был не в духе. Он вообще терпеть не мог неожиданностей, справедливо усматривая в них вызов своей прозорливости.
– Дидим!.. – позвал он, подавая звук несколько в нос.
Вошел заранее испуганный комсобогомолец – ясноглазый седенький старичок хрупкого сложения. По возрасту ему давно полагалось выбыть из коммунистического союза богобоязненной молодежи, но Партиарх полагал, что преклонные лета членству не помеха. Была бы душа молода.
– Ну в чем дело, Дидим?.. – Глава Лыцких Чудотворцев с отвращением шевельнул развернутый перед ним на столе свежий номер "Ведуна", официального органа Лиги Колдунов Баклужино. – Я же просил не кропить и не крестить... Пришла газета заряженная, заговоренная – значит такой ее и подавай.
Старичок задохнулся, всплеснул черными рукавами рясы.
– Да вот честное сталинское, не кропил и не крестил!.. – побожился он всуе. – Может, на таможне кто...
– На таможне?.. – Партиарх нахмурился, подумал. – Ладно, иди, разберемся... Да скажи, чтобы выговор тебе записали...
Старичок-комсобогомолец с отчетливым позвоночным хрустом махнул поясной поклон и, переведя дух, выпорхнул из кельи.
Как и всякий опытный политик, Партиарх Лыцкий Порфирий исповедовал старое правило: карать немедленно – и только невиновных. Виновные – они ведь никуда не денутся, придет со временем и их черед. Не век же им быть виновными-то...
Партиарх вздохнул и вновь занялся вражеской прессой – проглядел заголовки. "БАКЛУЖИНО ГОТОВИТСЯ К ВСТРЕЧЕ ВЫСОКИХ ГОСТЕЙ..." Ладно, пусть готовится... Так, а это что? "НОВЫЕ ПОДРОБНОСТИ ЧУМАХЛИНСКОЙ ТРАГЕДИИ..." Вот поганцы!.. Так и норовят под крылатые ракеты подвести!..
Стекла заныли – очередное звено американских самолетов вторглось в воздушное пространство Лыцка... Партиарх лишь досадливо повел бровью и приступил ко второй странице. Хм... "ТЕЛЕГА СТАРАЯ, КОЛЕСА ГНУТЫЕ..." Это о чем же?.. "Сбежавшее колесо президентского лимузина ловили всем миром..." Игриво, игриво...
Вот, мол, мы какие нехристи смелые – даже своего Президента покусываем...
И реклама, реклама... Добрая половина газеты – сплошь из одной рекламы. "ФИРМА "ДИСКОМФОРТЪ" РЕАЛИЗУЕТ КРУПНЫЕ ПАРТИИ САХАРА. КРАДЕНЫЙ – СЛАЩЕ..." Совсем обнаглели!..
Об одном лишь беглом протопарторге – ни полслова...
Порфирий отложил газету и задумался.
Итак, верный друг и соратник, провались он пропадом, почуял беду и сообразил, что во вражеском логове куда меньше опасности, нежели в дружеском. Политической слепотой Африкан отличался всегда, но вот малодушия Порфирий от него, признаться, не ждал. Ну как это – взять и сбежать? Неужели протопарторг сам не понимает, насколько в данный момент его трагическая гибель необходима Лыцку?.. Видимо, не понимает. Не желает понять!..
Ведь если разобраться: кто виноват во всей этой заварухе? Кто раздул в средствах массовой информации заурядную пьяную драку лыцких механизаторов с баклужинскими до размеров танкового сражения у хутора Упырники? Кто обещал уничтожить в воздухе специальную комиссию ООН? Кого объявили на днях политическим террористом? По ком плачет международный суд в Гааге? Из-за чьих проделок вот уже вторую неделю воют над Лыцком турбины американских штурмовиков? Из-за кого все это?..
Из-за Порфирия, что ли?! Да нет, не из-за Порфирия... Из-за тебя, дорогой товарищ Африкан!..
Даже если допустить, что ты и впрямь баклужинский шпион, – кого это оправдывает?.. Раз уж на то пошло, все самые неистовые и крикливые члены любой партии наверняка внедрены в нее врагами – на предмет раскола и хулиганских выходок... И ничего – втянулись, работают. Не хуже других...
В свое время нарком инквизиции митрозамполит Питирим представил Порфирию подробнейшую информацию об Африкане. Среди прочих сведений там фигурировали и отроческая дружба с Портнягиным, и сомнительный взлом краеведческого музея, и откровенно подстроенный побег из камеры предварительного заключения... Тем не менее Партиарх счел возможным ввести Африкана в Политбюро и приобщить к лику Лыцких Чудотворцев. Ну, подумаешь, шпион!.. Значит, золото, а не работник! Это свои – лодыри, а вражеский агент будет пахать день и ночь, лишь бы подозрений не навлечь...
Ну, не без греха, конечно... Бывает, передаст за кордон кое-какие секретные материалы – так ведь их же все равно не используют... Случая еще не было, чтобы использовали!.. Вон Рихард Зорге прямым текстом передавал, когда война начнется. Много его послушали?.. А Шелленберг!.. Все данные выложил фюреру – как на блюдечке, чуть ли не на пальцах доказал: нельзя на СССР нападать... И что в результате?.. А ведь это Зорге! Это Шелленберг! Что уж тогда говорить о разведчиках поплоше! Да их донесений вообще не читают – недосуг...
Короче, шпион, не шпион – какая разница? Главное – что в тот момент протопарторг идеально соответствовал роли политического отморозка... Во-первых, можно было спихнуть на него при случае грехи любой тяжести, а во-вторых, все прочие Чудотворцы смотрелись бы рядом с космобородым, звероподобным Африканом чуть ли не европейцами.
"Да нехай себе шпионит! – решил Порфирий. – Зато рыло, рыло какое!.."
В ту пору Партиарх и представить не мог всех последствий злосчастного своего решения... Хотя с протопарторгом-то он как раз не промахнулся – протопарторг повел себя прекрасно: порол кровожадную чушь с высоких трибун и яростно призывал всех к беспощадной борьбе не с тем, так с этим... Ошибка Партиарха была в другом, вечная роковая ошибка политических деятелей... Как это ни прискорбно, но Порфирий недооценил идиотизм народных масс. Народные массы пошли за Африканом...
Трудно сказать почему, но каждому из нас в глубине души непременно хочется быть посаженным, расстрелянным, пораженным в правах до седьмого колена. Смутное это желание мы называем обычно стремлением к порядку и социальной справедливости... Да, говорим мы себе, меня прижмут. А может, и не прижмут. Но уж соседа прижмут наверняка... Ностальгия – не иначе. Тоска по утраченному пещерному раю. Безбожники-антропологи спорят по сей день о том, где возник человек... Видимо, все-таки в исправительно-трудовой колонии.
Так вот задача политика – нащупать в душах избирателей эту первобытную жилку, затем подкрутить колок, натянув ее до отзвона, а дальше уже – дело техники... Кричи, струна, пока не лопнешь! В этом плане, конечно, претензий к Африкану быть не может: и струнку нашел, и сыграл вполне душераздирающе... Пока население Лыцка с упоением корчевало светофоры и бегало по соседским дворам со святой водой в поисках нечистой силы – это было еще терпимо. Но ведь дальше-то пошло откровенное разжигание ненависти к Баклужино!.. Нет, конечно, внешний противник тоже необходим... Без него государство просто не выживет. Уж на что был велик Советский Союз, а стоило со всеми помириться – тут же и распался!..
Однако меру-то – знай! До войны-то зачем доводить?..
Ах, протопарторг, протопарторг... Раздразнил НАТО, смутил народ – и поди ж ты! Бежал! Заварил кашу, а расхлебывать?.. Такой тебе выпал случай принести себя в жертву, войти в историю, стать легендой... В голове не укладывается!..
Партиарх был не просто возмущен – он был искренне расстроен обывательским поступком Африкана.
Назвался политическим деятелем – будь любезен, осознай, что совесть дело тонкое. Подчас исчезающе тонкое... Но ведь не до такой же степени, в конце-то концов!..
Над Лыцком громоздились облака и шепелявили турбины. Ныли оконные стекла...
От гневных раздумий Партиарха Порфирия отвлек все тот же хрупкий ясноглазый старичок-комсобогомолец, уже схлопотавший сегодня один выговор по церковно-партийной линии. Не иначе – мало показалось...
– Что там еще у тебя?.. – брюзгливо спросил Партиарх.
– Правительственный бюллетень... о состоянии здоровья... – пугливо доложил юный душою старец, кладя на стол перед Порфирием машинописный лист. (Компьютерной техники Партиарх не понимал.)
– Африкана, что ли?.. – желчно осведомился Порфирий. – Ну и как там у него со здоровьем?..
(По официальной версии, протопарторг прихварывал. Надо же было как-то объяснить народу отсутствие всеобщего любимца!)
Хрупкий старичок вытянулся в струнку, пергаментное личико его просветлело, стало вдохновенным.
– В целом идет на поправку, но возможны осложнения... – трепетно отрапортовал он.
– М-да?.. – с сомнением молвил Партиарх, склоняясь над листом. – Осложнения – это хорошо... Да, кстати... Что там за шум на площади?..
И вправду – такое впечатление, будто под окнами высотной кельи собрался довольно многолюдный митинг.
– Да вот как раз бюллетеня ждут... В доноры просятся... Ну там... лимфу для Африкана сдать... костный мозг, ауру...
Порфирий шумно вздохнул и вернул бумагу.