Но, покидая родных, разве не оставляем мы в доме часть себя безо всякой магии? И разве наши близкие не хранят наши души? А случается, что уходя, люди забирают что-то… Плохое или хорошее. Обедняет ли это нас?..
* * *
Смятая складками, обросшая пучками травы, поверхность отрога (то ли лапа, то ли хвост дракона) позволяла затаиться в тенях не только им двоим, но и целому поселку вместе с домами. Однако близость других людей нервировала.
- Тс-с… - Брюс приложил палец к губам. - Нас они не заметят, если мы сами не привлечем их внимание. Так что обойдемся без костра. А утром посмотрим, куда они пойдут.
Шептать особого смысла не было, разбойники вряд ли могли их слышать, но в линзу из камбалы чужих было видно так отчетливо, что смутное беспокойство осталось.
- Знаешь, их всего-то пятеро, - с несколько подзабытой интонацией проговорила Элия.
- Семеро, - возразил Брюс. - Там, в тени еще двое. А может, кого-то мы не видели.
- А если они никуда не уйдут и будут сидеть там до скончания движения земли?
- Поищем способ их обойти, - с сомнением предложил Брюс.
И в ответ получил несколько презрительный взгляд спутницы:
- Думаешь, один ты такой хитрый? Если они привыкли ловить здесь невезучих добытчиков золота, то, небось, подстраховались.
- Тогда какой у нас выход? Дать безнадежный бой?
- Почему безнадежный? Если грамотно распорядиться ресурсами… У нас есть мой огнестрел, боевой гиппогриф, призрак и твоя магия.
- Рад, что и мне нашлось место в этом перечне, хоть и на последнем месте, - кисло заметил Брюс. - А теперь внесем поправки: моя непредсказуемая магия, призрак, который сгинет в самый ответственный момент (Брюс услышал гневный протест Дьенка), гиппогриф, который слушает только себя самого, и… ты с поломанным огнестрелом. Это - да, это - несокрушимая сила. Трепещите, разбойники!
- Ты опять хочешь таиться в кустах?
- А ты опять хочешь втянуть всех в авантюру? Это хоть раз кончилось хорошо?..
Она собралась было возразить. Даже рот открыла и кулаки сжала, будто намереваясь подкрепить аргументы действием. Но затем стиснула губы и села, повернувшись спиной. Брюс опустился на землю рядом.
Он чувствовал напряжение собеседницы. Снова неимоверно захотелось обхватить ее руками. Хотя ближе к окраине бывших владений земляков давление "земного притяжения" заметно ослабло, но оно все еще тянуло каждую жилку. Требовало пусть даже необязательных соприкосновений.
- Не волнуйся, - тихо сказал Брюс в ее спину. - Мы и не из таких переделок выбирались.
Элия обернулась. Во тьме лицо плыло белым, размытым пятном, но глаза блестели. Притягательно, завораживающе… Так блестели Айкины глаза, в сумерках. Вокруг цвели розы, воздух был душным и горьковато-сладким от их аромата…
Зачем он во все это ввязался? Надо было хватать Айку в охапку и уезжать вместе. Пусть в никуда, пусть без денег, но это было единственное верное решение из всех возможных… Он струсил, а теперь все так запуталось!
Элия не спускает с Брюса долгого взгляда. О чем она думает?..
Ночь смыкает холодные, темные объятия. Раз за разом вспыхивают за хребтом прозрачные, беззвучные молнии. Горы-драконы давят стылым величием. Ветер воет надрывно.
Поникшая девушка прильнула к Брюсу, пытаясь согреться. От прежнего тугого напряжения не осталось и следа. Не поддаться, не склониться к ней, вдыхая мускусное тепло кожи, невозможно. Как невозможно устоять, когда пересохшие губы скользят по щеке, промахиваясь в темноте…
- Нет! - простонал невидимый Дьенк.
Элия слегка вздрогнула, будто услышав. На мгновение беспокойно шевельнулась, пытаясь высвободиться, повела слепо глазами вокруг, но тут же вновь приникла к Брюсу, расслабляясь…
- Брюс! Вас заметили, разбойники идут сюда!
- Угу, - Брюс глянул мельком и криво усмехнулся: - Прости, этот фокус снова не пройдет.
Дьенк странно, по-звериному завыл. На мгновение Брюсу показалось, что спину словно ледяными когтями вспахало.
- Ты что-то сказал? - слабо спросила Элия, зажмуриваясь. Брюс не мог поймать ее взгляда, да и не хотел. Пожалуй, он даже был рад, что между ними тьма.
Лишь пальцы скользят, зарываясь под ткань. Кожа ее гладкая, теплая, с мелко бьющимися жилками…
- Не смей! Слышишь ты, мерзавец, не оставь ее!!!
Звуки уходят, растворяются, смешиваются в смутный гул. Словно ветер разноголосо поет ночные песни. Безумные песни.
Шуршат ремни, звякают застежки. С мягким шорохом сползает одежда. Медленно, с наслаждением. Спешить некуда. Вся ночь впереди.
- Только… осто… осторожнее… - еле слышно, через вдох попросила она. - Я… никогда прежде… с мужчиной…
- Да, - выдохнул Брюс в раскрасневшееся, горячее ухо.
И в самом деле незачем ее пугать. Ночь велика, хватит времени на все. Успеть познакомиться, успеть согреться, успеть мельком ужаснуться происходящему…
- Дьенк… - вдруг еле слышно колеблется воздух рядом со скулой Брюса. Может, показалось? Впрочем, какая разница, если он сам в последний миг едва успел перехватить отчаянное "Айка!".
- Они идут! - громогласным торжествующим воплем взрывается ночь. - Я не шучу! Бегите!
Брюс даже головы не повернул. Не до того. Элия широко распахнула невидящие глаза, в них плясали отраженные звезды. Плавали в испуге и ожидании того, что случится вот-вот… Еще минута и…
- Да уходите же!
Вопль Дьенка исполнился, кажется, самого настоящего ужаса и звенел на пределе восприятия, как забившийся в паутину шмель. Но слов Брюс не разбирал.
- И точно! - новый возглас вспорол накаленную тишину, словно ржавым ножом. - Вот же они, Грозь! Ты смотри, чего затеяли… - голос рассыпался хриплым, лающим смехом.
Встрепенулся гиппогриф, вскидываясь спросонья.
М-да… Тут любой придет в себя. Брюс с Элией шарахнулись друг от друга, как… Ну да. Как любовники, застигнутые на горячем. Похватали одежду, до которой смогли дотянуться. И застыли под прицелами самострелов.
Темные силуэты появились сразу из-за нескольких скал, отрезая пути к отступлению.
- Надо же, а я думал, примстилось, - недоумевал один из незнакомцев, столпившихся вокруг.
- Ишь как пристроились, ни в жизнь бы не найти.
- А мне будто кто на ухо сказал: "Глянь, чего там шевелится!"
- Нечего было зевать, - раздраженно грянул командный баритон, разом отсекающий сразу все обрадованные реплики. - Упустили бы, телепни слепошарые, до зимовья куковали бы на пустошах… - вперед выступил тот, что был заметно выше всех. - Разберемся еще, кому тут тени мстятся, а кто дрыхнет, когда стеречь велено…
- Ну так не пропустили же, Грозь, - виновато забубнили в ответ.
- Значит, вместо обоих ушей, одно Зуйку скормлю.
Брюс краем глаза видел, как Элия тянет руку к куче одежды, чтобы добраться до погребенного под ней огнестрела. Ей это почти удалось, потому что поодаль послышался невнятный шум, кто-то тонко, по-заячьи вскрикнул и сразу же забил крыльями гиппогриф, взлетая. Нечто с бряцанием грохнулось оземь. Чиркнули копыта о край каменного гребня. Вниз посыпались перья. Шум крыльев удалился.
- Улетела, тварь кусачая! - послышалось раздосадованное. Снова глухо брякнуло, будто пнули мешок с железом.
- Куда?! - Один из разбойников наступил на ворох одежды, прижимая оружие, которое Элия уже схватила за рукоять. - Ишь, прыткая какая…
- А девчонка ничего, - одобрительно хмыкнули следом. - Вкусная! Как тебе, Грозь?
Элия запахнула рубаху, пытаясь закрыть плечи. Брюс ринулся прикрывать ее, хотя смысла в этом особого не было. Вокруг столпилось не меньше десятка чужаков.
- Сидеть!..
От удара в челюсть зазвенело в голове и поплыли багровые пятна перед глазами.
- Это откуда ж вы такие горячие? - осведомился Грозь, потянувшись к Элии и ухватив девушку за подбородок. Двое из подручных поспешно схватили рванувшуюся девушку под локти. - Да, сладкая телочка…
Что-то было неправильное в силуэте Грозя. Бросающееся в глаза, но в сумерках неясное. Да и не до того было.
- Не сметь! - прошипела Элия знакомым тоном. Ни малейшего испуга в ее голосе, только злость и отвращение. - Вы! Грязнолапые!
- Ну, насчет лапания - это ты к своему дружку обращайся, - гыгыкнули в ответ. - А мы тебя пока еще не погладили даже.
Брюс стиснул кулаки, скрученный приступом ярости. Незримые трещинки помимо воли побежали от прижатых к земле рук, и почти сразу же послышался глухой, тяжкий отклик откуда-то снизу, из-под скал…
Если драконы мертвы, то есть шанс расшевелить их.
- Слышите? - встрепенулся один из разбойников. - Вроде ворочается чего?
- Скалозуд небось. Развелось паразитов, житья нет… - как-то двусмысленно проворчал другой разбойник.
Они все же забеспокоились, боязливо поглядывая по сторонам. У Брюса от напряжения плыло перед глазами. Поднимать в одиночку такие махины все равно, что тянуть каменные головы за зубы вручную.
- Не сметь! - повторила Элия. - Я дочь барона, вы, мерзавцы! А он… он - маг! Вы еще пожалеете!
Брюс прикрыл глаза, пережидая рвущийся наружу гнев. На разбойников. На Элию. На себя… На Дьенка, который…
- Маг? - заинтересовался вдруг Грозь. - А ну держите и этого покрепче, особенно руки. И тащите к огню…
* * *
Огонь разбойники умело прятали в ухоронке, заложенной сверху. С десяти шагов - ни малейших отсветов. Меланхоличный зуброд потихоньку таскал сушняк из горы хвороста поодаль и трещал, перетирая ветки челюстями. Грозный рог зверя был спилен почти под корень, морда шелушилась и прочные костяные пластинки местами отвалились.
- А ну, пшел!.. - главарь пихнул потянувшегося к нему зуброда, выдернув из зубов недоеденную колючку. - Кто Зуйка пустил?
- Да не уследишь же… - рыжий верзила, подпрыгнув, уцепился за косматый загривок зверюги и попытался стронуть с места. Зуброд лениво отмахнулся хвостом.
- Будешь зевать, Жемон, он тебе яйца зажует!
Грозь утвердился на самом крупном из прикаченных к огню валунов. Уселся, словно полководец, на драконий череп, картинно упер кулак в бедро. Через прореху в обветшавшей штанине проглянуло волосатое колено.
Видно, неважно шли дела у разбойничков. Вот уже и обжились, хозяйством обзавелись, поджидая идиотов… Вроде Брюса с Элией.
В горделивой позе главаря снова угадывалась неочевидная странность, но разгадать ее Брюс не успел, потому что прочая разномастная компания почти полным составом сгрудилась вокруг предводителя, за исключением тех, кто волок пленников. Пристроились, переглянулись, блестя глазами.
- Эй, тащите этих сюда!
Пленников с готовностью выволокли в центр освещенного круга. Руки Брюса, как и было велено, держали крепко, заломив так, что от боли он плохо разбирал подробности происходящего. Только дышал ртом, судорожно сглатывая воздух.
Не самое приятное занятие, если учесть, что дым костра был густо замешан на мощном животном духе Зуйка. Через пару минут стало казаться, что рот забит косматой шерстью.
- Отпустите нас немедленно! - подала голос неуемная дочь барона.
- Непременно, - пообещал Грозь. - Как только ваш… м-м, спутник… А он кто вам? Муж, жених, хахаль? Телохранитель?.. Хотя больно тощий…
- Не твое дело, головорез!
Ну, воистину наследница воинственных воителей Загорских. У Брюса аж слезы выступили. То ли от умиления, то ли от невыносимой боли в заломленных конечностях.
А еще у него в глазах двоилось и показалось, что тень разбойника, плясавшая на скале, позади него, то удлиняясь, то укорачиваясь, расслоилась на пару мгновений.
- И впрямь, не мое дело… - Грозь переменил позу, уперев в бедро теперь уже другую руку. Прямо над аккуратной заплатой на колене. Выставленный локоть выглядел так, будто был лишним. - Меня интересует лишь действительно ли ваш спутник маг?
- Руки освободите, - прохрипел Брюс. - И сразу станет понятно.
Грозь засмеялся. Глядя на главаря, принялись ухмыляться и остальные. Даже зуброд заинтересованно повернул лобастую башку, продолжая хрустеть ветками. Только свалившийся с его холки рыжий Жемон уныло сопел, притулившись у лохматого бока зверюги и почесывал лысеющую макушку.
- За дураков нас держишь, парень? А то я магов не видал в деле! - главарь перестал смеяться, разом потемнев лицом. - Их только врасплох застать и можно… Нам повезло.
- Может, для верности порезать? - кому-то из топчущихся вокруг Грозя явно неймется.
- Сколько раз тебе говорено - мучение и убийство без надобности, к поганой судьбе, - раздосадованно бросил Грозь. - Потом все стихии против нас обернутся. Тебе язык для чего даден? Со всеми договориться можно.
- Ну а девку-то?
Грозь с сомнением уставился на Элию. Брюс почувствовал, как заледеневшее сердце пропускает удар.
- Если… - главарь вдруг застыл, судорожно дернувшись. Пальцы изогнулись когтями, глаза знакомо остекленели и замутились, рот перекосило. Слова с трудом протискивались через сведенные челюсти: - Если… кто дотронется до… нее… оторву голову!
- Как скажешь, - недовольно пробурчал любитель сладкого. - Хотя с нее бы не убыло.
- Что? - Грозь вцепился в голову сразу обеими руками. Голос у него стал прежним, хотя и хриплым. - Чего ты там бормочешь?
- Слушаюсь, говорю, - с опаской повторил разбойник. - Не стану я ее трогать.
Грозь, страдальчески морщась, воззрился на него исподлобья.
- Передумал, что ли?
- Как ты сказал…
- Что я сказал?
Разбойник даже рот разинул в удивлении. Неуверенно напомнил:
- Ты только что велел ее не трогать…
- А… - Грозь сморщился, словно надкусил чувствительный зуб. - Раз сказал, значит, не трогай! - он бросил испытующий взгляд на Брюса. Кажется, хотел что-то спросить, но, видно, перекошенная от боли физиономия пленника сняла зародившиеся подозрения.
- Вон там цепи… Посадите их обоих. Только руки этому не забудьте сковать.
- Опять это с ним, - тихонько сказал один разбойник другому за спиной Брюса. - Как ветер поднимается, так словно порча какая…
- Это с войны, - так же тихо, слегка благоговейно, подтвердил второй. - Говорят, ему чужую душу подселили, вот он и мается.
"Чужую душу", которая беззвучно скользнула за морщинистый валун, приметил только Брюс.
Элия выпрямилась, растирая кисти. Пленников отвели к скале и прицепили к ременной упряжи, пропущенной через вбитое в расщелину кольцо. Наверное, тут обычно держали ленивого Зуйка. Пеструю скалу покрывала каменная чешуя. Чешуйки слоились, как слюда, в зазорах застряли клочья бурой шерсти.
Грозь мрачно наблюдал за манипуляциями, скребя висок. Встрепенулся, лишь когда послышался лязг и сдавленное пыхтение сгорбленного разбойника, волокущего к огню седельную сумку.
Изучать ее содержимое сразу нашлось несколько охотников.
- Грозь, смотри чего тут… Может, и впрямь маг… - Из седельной сумки с лопнувшим ремнем высыпались фрагменты уже изрядно помятых доспехов.
Горбатый потрошил одежду.
- Э… Да вы гляньте! Гляньте, что! - возликовал внезапно он, встряхивая куртку Элии, из карманов которой выскакивали золотые иголки. - А они не пустые идут! Ты смотри сколько…
Следом посыпалось содержимое карманов Брюсовой куртки и сумки. Кучка золотого лома искристо переливалась в свете костра. Жирному, богатому блеску не мешала даже пыль и налипший сор.
Кто-то жадно причмокнул. Кто-то присвистнул.
- Маг, значит, - повторил Грозь, разворошив носком сапога металлическую груду. - Надо же… Повезло.
Теперь, когда свет костра заливал главаря разбойников с ног до головы, стало понятно, что показалось неправильным в его силуэте. На руках у Грозя имелось по два локтя и сгибались они под неестественными углами.
Грозь перехватил изумленный взгляд пленника. Усмехнулся криво:
- Залюбовался? - Он вытянул и согнул свою жуткую руку. - Попал в магическую бурю на фронте, вот и… Одни неприятности от вас, магов.
Разорванный рукав рубашки распахнулся по всей длине, позволив разглядеть не только избыток суставов, но и черное ворсистое клеймо на тугом бицепсе. Такие носят участники Запольных кампаний по зачистке Края от анклавов некромантов.
Вот только после окончания службы клеймо снимают в обмен на ветеранскую пенсию. И остается оно лишь у дезертиров, прорастая через любую одежду в считаные часы.
- Уж по части неприятностей лучшие маги - сами люди, - пробормотал Брюс хрипло. Вывихнутые суставы по-прежнему ныли надрывно, так что болтовня отвлекала хоть немного.
- Философ, - неодобрительно проворчал Грозь. - Небось любишь порассуждать о том, в чем ничего не смыслишь.
- Небось, - передразнил Брюс, плохо соображающий от боли и оттого опрометчиво агрессивный, - пойти в наемники не маги принудили? А потом с поля боя пинками гнали?
Рискованное заявление. Даже обступившие Грозя разбойники напряглись, с опаской переглядываясь. Но главарь лишь оскалился, демонстрируя выбитый клык.
- Что ты понимаешь, сопляк! На войне души плавятся почище, чем в тигле. Никогда не скажешь, что выгорит и в дым улетучится, а что в отливок пойдет. Иной идет с мечтами о благом, а возвращается с чугунной чушкой вместо души.
- Значит, такой был исходный материал, - неустрашимой Элии путы надо накладывать не на руки, а на язык.
- Ну-ну. - Оскал главаря стал еще сильнее смахивать на гримасу. - Посмотрим, из какого материала ваши собственные душонки. А твоя магия нам будет очень кстати… - Он опустился на колени перед холмиком из золотого лома и запустил туда пальцы, наслаждаясь тихим позвякиванием. - Я слыхал, что толковый маг способен целую жилу из-под земли выманить?
Начинается…
- Брехня, - процедил Брюс. - Надорвется.
- А если его стимулировать? - неуместное в лексиконе разбойника словечко сверкнуло, как крупный золотой слиток. - Скажем, обещанием отпустить тебя и твою… подружку в обмен на некое количество золота?
- И кто вам поверит?
- Тот, у кого нет другого выхода.
- Не боитесь? Связываться с магом себе дороже…
- Если бы ты мог что-то сделать, то мы бы сейчас уже… скажем, квакали. Но раз ты все еще сидишь здесь и бессильно сверкаешь глазами, значит, что-то с тобой неладно. Выдохся на пустошах? Силу потратил на… - Грозь ухмыльнулся скабрезно. - На игры с девчонкой?
- Может, жду подходящего момента?
- Ну, как настанет - так ты не забудь нам сказать. А то мы и не заметим, как чуть было не погибли… Вот, скажем, когда опробуем по очереди вкус этой блондиночки…
- Если я такой паршивый маг, значит, мне не достать для вас золота.
- Но вот это ты как-то добыл? Или вы случайно наткнулись?
- Ладно, - с фальшивой неохотой признал Брюс, - не маг я. Моя… невеста прихвастнула с перепугу. Золото мы случайно нашли там, возле… э-э, одной из трещин. Там целая груда была, мы взяли, сколько смогли унести, хотели потом вернуться. А тут вы…