- Верно, баритон, как и у меня. Жалко только, что я не стал всадником, как ты.
Ф'лон уловил в голосе Робинтона печальные нотки, и лицо его изменилось.
- Понимаешь, кладка была такая маленькая, что на нее хватило ребят из Вейра, и еще оставалось. И С'лонер решил не проводить на этот раз Поиск. Такое иногда бывает. - Ф'лон улыбнулся, но в улыбке его читалось искреннее сожаление. - Из тебя получился бы хороший всадник.
Он умолк, и взгляд его на миг устремился куда-то вдаль.
"Если тебе хочется, Робинтон, я буду с тобой разговаривать", - произнес в сознании у Робинтона голос, в точности - до малейшего оттенка - похожий на голос Ф'лона. От удивления и неожиданности - мало того, что Сайманит' с ним заговорил, так еще и голосом своего всадника! - Робинтон даже споткнулся. Ф'лон с улыбкой поддержал его.
- Наверно, это неважная замена, но это лучшее, что я могу для тебя сделать, - сказал Ф'лон.
- Сайманит' разговаривает в точности, как ты, - с трудом выговорил Робинтон.
- Что, в самом деле? - Ф'лон задумался. - Я и не замечал. Они ведь обращаются к нам только мысленно - не вслух. Ну, как бы то ни было, ты можешь разговаривать с ним всегда, когда пожелаешь.
- Спасибо. Я обязательно с ним поговорю. Когда придумаю что-нибудь стоящее, что нужно сказать.
- Непременно придумаешь, - с железной уверенностью отозвался Ф'лон.
* * *
Сильвина ожидала их у дверей маленького обеденного зала. Дождавшись гостей, она впустила их внутрь. Робинтон представил своего друга Лорре. Лорра, конечно, не волновалась так сильно, как дочка, но все же видно было, что ей лестно принимать у себя всадника.
- Я отправила гонца к твоей маме, Роб. Помнится мне, она упоминала Фаллонера - прощу прощения, Ф'лона - среди своих учеников.
Вскоре появилась Мерелан, и в маленьком зале воцарилась теплая, сердечная атмосфера. Все пирожные были съедены и большая часть печенья тоже, и Ф'лон успел уже пообещать, что будет отвозить Мерелан в любой уголок Перна всякий раз, как ей понадобится транспорт… Потом Мерелан извинилась и сказала, что ей пора на урок. Но попозже она пришла снова, чтобы проводить Ф'лона и заверить, что когда-нибудь непременно воспользуется его предложением.
- Если, конечно, тебе это дозволено, - сказала Мерелан, лукаво взглянув на рослого молодого всадника.
- У меня не так уж много других дел. Даже полет - это своего рода работа. Мы должны точно знать, как попадать в любое место на Перне, и потому я явился сюда на абсолютно законных основаниях. Я могу прилетать сюда как угодно часто.
Робинтон понимающе переглянулся с Мерелан. Да, Ф'лон сделался еще более уверенным в себе.
- Если я понадоблюсь, передай сообщение через барабанщиков, - сказал Ф'лон, еще раз дружески ткнул Робинтона в бок и вспрыгнул на подставленную лапу Сайманит'а, а оттуда - на спину бронзовому.
Робинтон и Мерелан помахали ему на прощанье.
- Вот всадник до мозга костей, - негромко произнесла Мерелан. - Очаровательный паренек.
- Обычно ты звала его чертенком, ма, - с легким упреком отозвался Робинтон.
- Смена имени не изменила его сути, сынок. Даже, может, усложнила проблему, - немногословно заметила Мерелан. - Но мне нравится, что он сдержал данное тебе обещание.
Она еще раз сжала руку сына, а потом легонько подтолкнула его к мастерской, где Робинтона ждала неоконченная работа.
Когда настал час обеда, мастер Дженелл, направлявшийся к столу мастеров, остановился рядом с Робинтоном и поинтересовался, кто был его гость - уж не тот ли друг Робинтона из Бенден-Вейра? Робинтон принялся извиняться за переполох.
- Можешь не извиняться, малыш. Как-никак тебя почтил визитом всадник.
Петирон хмуро взглянул на сына - появление дракона сорвало ему репетицию, - но Робинтон отвел взгляд, сделав вид, будто ничего не заметил. В конце концов, он ведь не зазывал Ф'лона в гости. Робинтон не любил огорчать окружающих и уж вовсе не хотел огорчать отца. Но он давно уже с болью осознал, что постоянно раздражает отца, что бы ни делал. Робинтон старался не слушать, когда одноклассники говорили о своих папах и о том, какие подарки они им дарили и как играли с ними или что-нибудь мастерили вместе. Арфисты, конечно, особый случай, и их не стоит мерить общей меркой. Но все-таки… тяжело это - быть сыном Петирона.
К середине третьего года обучения Робинтон сдал все экзамены, требовавшиеся для получения звания подмастерья. Неудивительно - у него ведь было немалое преимущество. Он начал учиться раньше всех ребят из своей группы, и они привыкли, столкнувшись с какими-то трудностями, идти за помощью к Робинтону. Даже Леар перестал дразнить его всезнайкой, ибо к третьему Обороту все ученики уже знали о сложных взаимоотношениях Робинтона с отцом - и сочувствовали парню, - и все они обожали его мать. Последнее не создавало для Робинтона никаких трудностей: он тоже ее обожал. Но он знал - хотя отец этого не замечал, - что каждое выступление отнимает у нее куда больше сил, чем следовало бы. Робинтон даже поделился своим беспокойством с мастером-целителем, Джинией, - так он разволновался, когда Майзелла рассказала ему, что после напряженной репетиции концерта, который готовили к Встрече Весеннего Равноденствия, Мерелан упала в обморок.
- Я и вправду не знаю, что у нее за хворь, Роб, - сказала Джиния, нахмурившись, - но я заставила ее пообещать, что летом она возьмет отпуск и отдохнет. Пусть Петирон сам ведет уроки вокала… - Она изучающе взглянула на Робинтона. - Или ты. - Лицо ее смягчилось, и Джиния погладила Робинтона по руке. - Судя по тому, что я слыхала, они и так почти полностью висят на тебе.
Встревоженный Робинтон подобрался. Ему только не хватает для полноты счастья, чтобы отец узнал, что он разучивает с хором отдельные партии!
- Да ты не волнуйся. Твой отец замечает лишь то, что хочет заметить, и он не замечает, что творится с Мерелан.
- Но вы же сами не знаете, что с ней творится! - возразил Робинтон.
- Я знаю, что ей нужен отдых. Ты же сам знаешь, сколько сил твоя мать вкладывает в подготовку каждого выступления…
Робинтон согласно кивнул. Мерелан действительно не жалела сил, добиваясь, чтобы подготовка солистов соответствовала высоким стандартам, которые Петирон предъявлял музыкантам и хору.
- Я думаю, что лето в Южном Болле, в кругу родни, вдали от выступлений и всяческой ответственности, пойдет ей на пользу. Больно уж тяжелой выдалась зима. - Джиния снова погладила Робинтона по руке. - Ты хороший сын, Роб, и твое беспокойство делает тебе честь. Так и быть, я буду держать тебя в курсе дела - а ты за это поможешь мне отправить Мерелан на отдых. Договорились?
- А вы поговорили с мастером Дженеллом?
- И не один раз, - сказала Джиния, негодующе поджав губы. - Но всем нам известно, что праздник Весеннего Равноденствия очень важен и его следует провести наилучшим образом.
Она встала, дав понять Робинтону, что беседа окончена, и улыбнулась ему.
- Получше приглядывай за ней. Следи, чтобы она хорошо питалась и каждый день отдыхала.
- Я постараюсь.
Робинтон решил, что непременно воспользуется предложением Ф'лона отвезти Мерелан в любое место, куда ей только понадобится.
* * *
Но в конце концов вышло так, что с матерью поехал не Робинтон, а отец. Пропев сложнейшее соло, завершавшее праздник Равноденствия, Мерелан потеряла сознание, и Петирон внезапно осознал, что его супруга больна.
Робинтон через барабанщиков попросил Ф'лона о помощи. Он сам помог матери взобраться на спину Сайманит'а. Потом он отошел в сторону, а отец уселся рядом с матерью. Отец нервничал и выглядел обеспокоенным, но это нисколько не смягчало собственных страхов Робинтона. "Ну, хоть раз подумай ты прежде всего о ней!" - мысленно воззвал он к отцу.
Через час Ф'лон вернулся, выпил холодного фруктового напитка, закусил печеньем и в подробностях поведал, что он устроил Мерелан в домике с чудным видом на море и что Петирон суетился и хлопотал над ней, как наседка над цыпленком, пока Ф'лон не убедился, что довез Мерелан в целости и сохранности. Младшая сестра Мерелан попросила своего мужа на время занять Петирона хоть чем-нибудь и пообещала, что позаботится о певице.
- Она очень встревожилась, когда увидела твою мать. Я помню, она и в Бендене была хрупкой, но все-таки тогда она не выглядела такой… такой болезненной, - сказал Ф'лон, взглянув на Лорру. Та почти незаметно кивнула.
- Я разговаривал с Джинией. Она считает, что летний отдых поправит мамино здоровье, - начал говорить Робинтон и вдруг заметил, как Ф'лон и Лорра переглянулись. - Эй, послушайте! Если вы что-то знаете, так скажите мне! Ведь это же моя мама! Я имею право знать!
Лорра повернулась к нему, явно приняв какое-то решение.
- Если уж Джиния не знает, что с ней, так откуда знать нам? Но она надеется, что отдых пойдет ей на пользу. Мерелан никогда не отличалась крепким здоровьем…
- Вы хотите сказать: после того, как родила такого здоровенного дурня, как я? - спросил Робинтон. Он однажды случайно услышал, как Петирон жаловался, что рождение ребенка очень скверно отразилось на Мерелан.
- Ты был не таким уж большим дурнем, когда родился, - не то, что сейчас, - заявила Лорра со свойственным ей своеобразным юмором, - а потому не пытайся зарыться в навозную кучу, чтобы искупить несуществующую вину. Ты ни в чем не виноват. - Лорра кашлянула, сообразив, видимо, что чересчур выделила слово "ты". В результате создалось впечатление, будто она знает, кто именно виноват. - Мерелан всю жизнь держится на нервах. Она столько сил вкладывает в пение, что в результате ей самой ничего не остается. Но с возрастом силы женщины уже не так быстро восстанавливаются, как в молодости.
- Но мама просто не сможет жить без пения…
- Не думаю, что до этого дойдет, - резко произнесла Лорра. - Но ей определенно пора завязывать с изнурительными выступлениями. Майзелла вполне может ее заменить. Или пусть он пишет в расчете на Халанну - та будет только рада сменить Мерелан на посту первой певицы.
Глаза Лорры полыхнули гневом, и Робинтон не удержался от смеха: очень уж верным было замечание Лорры.
- Твоему отцу полезно иногда пугаться, - продолжала Лорра. - А то он привык относиться ко всем стараниям Мерелан как к чему-то само собой разумеющемуся.
- Но ведь и вправду никто, кроме нее, не в силах петь его произведения, - сказал Робинтон, сам не понимая, с чего вдруг ему вздумалось защищать отца.
- Значит, пусть пишет вещи попроще. Как бы то ни было, твои песни в состоянии спеть любой - и радуют они всех.
Робинтон попытался было возразить, но Лорра погрозила ему пальцем.
- Да знаю я, знаю! Но что поделаешь, если это правда? Верно, всадник?
Ф'лон улыбнулся и энергично закивал. Затем он встал и стряхнул с колен крошки от печенья.
- Когда захочешь навестить ее, передай мне весть, - сказал он, застегивая куртку. - А я на обратном пути разрешу Сайманит'у поохотиться.
* * *
Осенью Мерелан вернулась в Дом арфистов. Она была бронзовой от загара и выглядела отдохнувшей и посвежевшей. Петирон по-прежнему был внимателен к ней. Да и вообще он, похоже, с возрастом подобрел - как сказал мастер Бослер какому-то подмастерью. Но, как вскорости понял Робинтон, Петирон мог сделаться мягче по отношению к другим - но не к сыну. На самом деле Петирон игнорировал сына даже более тщательно, чем прежде. Даже обычные лаконичные замечания в адрес группы баритонов - и те прекратились. Впрочем, с тех пор, как Робинтон возглавил эту группу, у Петирона не осталось причин ругать ее. Певцы старались изо всех сил, лишь бы избавить Робинтона от резких замечаний отца. Петирон стал чаще улыбаться - правда, по большей части сопрано и альтам - и чаще хвалить дисканты. Мерелан продолжала обучать солистов, но теперь учеников у нее было немного. Однажды утром, через две недели после возвращения Мерелан и Петирона, мастер Дженелл вызвал Робинтона к себе. Робинтон заметил, что мастер-арфист выглядит усталым и постаревшим; Робинтон вообще теперь очень внимательно относился к подобным вещам.
- Итак, Роб, тебе исполнилось пятнадцать. Верно? - начал Дженелл. Робинтон кивнул. - Чем же мы тебя займем в этом семестре?
Этот вопрос удивил Робинтона. Юноша беспокойно заерзал.
- Боюсь, я вас не совсем понял, мастер. - Робинтон умолк, потом, кашлянув, высказался напрямик: - В следующем семестре обычно проходят теорию и композицию…
- Ах, мальчик мой, их ты давным-давно освоил. Я видел ту вещь для оркестра, которую ты сочинил по просьбе Уошелла. Никто не смог найти в ней ни единого изъяна.
Дженелл успокаивающе улыбнулся. Потом лицо его посуровело.
- Но я не могу определить тебя в класс твоего отца. И мне нужно понять, как наилучшим образом организовать твое дальнейшее обучение.
Поняв, что ему не грозит перспектива попасть в ученики к отцу, Робинтон от облегчения даже зажмурился на миг.
- Я буду откровенен, Роб. Я никогда не мог понять, почему отец относится к тебе с такой антипатией, - и при этом никто никогда не слыхал от тебя ни единого слова жалобы.
- Он - мой отец, мастер Дженелл.
- Ну что ж, не станем вдаваться в подробности. В общем, в результате тебя усыновил весь цех - тебя и твой талант.
Робинтон от смущения втянул голову в плечи. Мастер Дженелл похлопал его по колену.
- Робинтон, скромность - штука хорошая, но не позволяй ей сбить тебя с пути.
Робинтон не знал, куда деваться, а потому принялся озираться по сторонам - вдруг обстановка уютного кабинета мастера-арфиста натолкнет его на какую-нибудь мысль… На глаза ему попалась карта, утыканная маленькими цветными флажками; они показывали, где находятся мастера и подмастерья цеха. Во множестве поселений таких флажков не было, а это означало, что там ожидают арфиста.
- Мастер Дженелл, мне нравится учить, - сказал Робинтон, указывая на карту. - И мои ученики добиваются неплохих результатов.
- Далеко не во всех неотмеченных холдах примут арфиста, даже если я его туда пришлю, - странным тоном произнес Дженелл, а когда Робинтон в смятении уставился на него, со вздохом добавил: - Некоторые холды не нуждаются в наших услугах.
- Честно говоря, мне трудно в это поверить, - потрясенно выдохнул Робинтон. - Неужели есть люди, не желающие учиться читать, писать и считать? А как же они живут?
- Уж поверь, Роб, - сказал Дженелл, усаживаясь поудобнее. - Но многим мы все-таки еще нужны. Нам не грозит запустение, как Вейрам. - Он прочистил горло и покопался в записях, лежавших на столе. - Тебе еще предстоит узнать, что далеко не все относятся к арфистам с тем уважением, какое нам хотелось бы видеть. Однако, раз уж мы заговорили о делах арфистов, позволь полюбопытствовать: как бы ты отнесся к чисто учительскому назначению?
Робинтон снова заерзал, на этот раз - от радостного возбуждения. Он знал, что одноклассники считают, будто ему нравится учить или, как они выражались, просвещать тупиц. Но Робинтону процесс обучения и вправду был не в тягость. Для него все искупалось конечным результатом - сияющей улыбкой ученика, вдруг постигшего что-то новое.
- Наверное, я бы обрадовался, мастер. - Робинтон украдкой взглянул на главного арфиста и вдруг сообразил. - Мастер Дженелл, но кто же станет слушаться учителя, которому всего пятнадцать? Я, конечно, уже довольно взрослый, но все-таки… - И он беспомощно взмахнул рукой.
- Если ты будешь работать вместе с более опытным наставником, тебя везде примут с радостью, - сказал Дженелл, потирая подбородок. - Особенно если ты пообещаешь мне, что не перестанешь сочинять песни и баллады.
Робинтон покраснел.
- Я, наверно, не могу их не сочинять, - смиренно признался он.
- Вот и отлично. Нам нужно освежить репертуар, ввести в него броские, легко запоминающиеся мелодии. Люди любят насвистывать мелодии, напевать новые песенки, подбирать созвучия. Тебе это неплохо удается. И я надеюсь, что ты будешь продолжать в том же духе.
- Ну, если можно… - еле слышно пробормотал Робинтон.
- Не просто "можно", Робинтон! Это очень важно! Прекрати вспыхивать, словно светильник. Учись принимать заслуженную похвалу с тем же достоинством, что и заслуженную критику. - Дженелл снова кашлянул. - Ну, что ж, будем считать, что это дело решенное. Но, может, ты хотел бы остаться в цехе? Мы нашли бы для тебя дело и здесь, хотя твоя мама после отдыха и чувствует себя намного лучше.
Робинтона тронула забота мастера Дженелла, он с благодарностью улыбнулся.
- Я - ваш ученик, мастер. Вы можете отправить меня, куда сочтете нужным, Туда, где я буду полезен.
Он не стал добавлять: "Здесь от меня все равно никакой пользы", - но эти слова словно повисли в воздухе.
- Значит, решено. Я посмотрю, кому из арфистов нужен помощник.
Робинтон и сам не заметил, как попрощался с мастером-арфистом и очутился в коридоре - так он был поглощен этой потрясающей новостью.