- Что же ты, малыш, не сказал, кого с собой привел! - укоризненно восклицает синьор Аральдо. - А вы, мессер, простите меня. Следовало старому болвану разглядеть, кто в гости пожаловал, следовало!
- Ничего страшного, почтенный Аригуччи. Кто не ошибался в этой жизни?
- И в этой, и в иной, - смеется синьор Аральдо. - Пока ошибаемся - живем, верно? Но скажите-ка, любезный, вы что, тоже подались в "вилланы"? Уж простите мое неуемное и, может быть, неоправданное любопытство, однако здесь так скучно, и поговорить-то не с кем - одни покойники вроде меня, мы да-авно все кости друг другу перемыли… а разговоры? - Синьор Аральдо сокрушенно качает головой: - Ну о чем, позвольте вас спросить, могут разговаривать два старых основателя знатных родов? Правильно-правильно, именно об упадке: кишка тонка, кровь - не кровь, а вода, прежние доблестные свершения останутся навек недостижимой вершиной для наших потомков… Ведь, мессер, мы - Аригуччи, Питти, Карнесекки - мы сами, своими руками и головой делали себе имя, зарабатывали состояние! Я, верите ли, знал одного плотника, его звали… дай Бог памяти… Томмазо? да, Томмазо Гвидотти - так он вместе с моим дедом входил в городской совет Фьорэнцы, а уже его сын выбился в гонфалоньеры справедливости! Представляете, какие времена, какие возможности, люди какие!.. Тогда от каждой муниципальной "компании" пополан в советники выбирали всего-то по… по сколько же? - морщит лоб призрак. - То ли по шесть, то ли по семь… вспомнить бы, да память уже не та; впрочем, неважно, главное, что в прежние времена сын простого плотника- представляете, простого плотника! - становился уважаемым человеком, мог добиться многого - а теперь? Я вас спрашиваю, мессер, что теперь, куда мы катимся?! Мои прапрапра… - синьор Аральдо усердно загибает пальцы, но сбивается и машет рукой. - В общем, мои потомки - они ведь ничем не интересуются, кроме куртизанок и карт. Вы не подумайте, я не ханжа, я и сам к куртизанкам отношусь весьма положительно, но все-таки Господь поместил голову нашу выше, нежели… хм… то, чем обычно руководствуется нынешняя молодежь. И представьте, наблюдая за другими отпрысками родовитых фамилий, я могу только гордиться, что мои хоть не скатились до самого дна. А теперь вижу магуса, который направляется вместе с талантливейшим "вилланом" западного побережья к особняку Циникулли. Как полагаете, что я должен испытывать?
- Удивление? - пытается угадать Обэрто.
- Удовольствие, мессер, удовольствие! - синьор Аральдо прищелкивает пальцами и, кажется, вот-вот пустится в пляс от переизбытка чувств. - Посудите сами: наконец-то, после стольких лет, этот пройдоха привлек к себе внимание законников!.. Наконец-то, наконец-то мерзавец ответит за все!
- Вы о синьоре Леандро или…
- Какой еще синьор Леандро? - непонимающе моргает почтенный Аригуччи. - Ах да, нынешний глава семейства! Оставьте, мессер, я же говорил вам: нынешние в подметки не годятся прежним. И хотя род Циникулли всегда был слаб по части женского пола, куда там нынешним отпрыскам до Бенедетто Циникулли! Вот тот был бабник - да-а!
- Закон, кажется, не слишком суров к любителям плотских утех, - Обэрто улыбается самым краешком губ, но синьор Аральдо замечает это и яростно машет руками:
- О, мессер, не лукавьте, прошу вас! Все мы не без греха, но уж старый Циникулли заткнул бы за пояс любого из нынешних дамских угодников. И главное - его плодовитость вошла в поговорку, у них ведь и герб-то - ха-ха! - имел соответствующее изображение! И когда Циникулли заказывал себе перстни, чтобы, значит, раздавать потом наследничкам, сделал не один, не два - целых девять штук.
- Девять, говорите?
- Именно! И были времена, когда на всех чистокровных Циникулли их не хватало.
Обэрто довольно щурится:
- Но времена изменились, если я правильно вас понял. Семейства мельчают - и Циникулли не исключение. Так почему же Грациадио - он ведь наследник, да? - не носил свой перстень? Их было девять, синьор Леандро должен был один отдать сыну, а остальные хранить в заветной шкатулке, в своей библиотеке, откуда их недавно украли, все девять. Как же так?
- Циникулли всегда были немного того, с безуминкой. Откуда мне знать, что творится в их головах и почему они поступили именно так?!
- Простите, синьор Аральдо, простите, мессер, - подает голос Фантин. - Если мы намерены попасть… туда, куда шли, то самое время поспешить.
- Да-да, верно! - старый Аригуччи торопливо кивает и делает руками приглашающий жест: - Вот этот, малыш.
Когда Фантин поворачивает указанный камень в кладке, одна из плит у его ног со зловещим скрежетом уезжает вбок, под стену. На месте плиты обнаруживаются ступени, круто уходящие вниз.
- Потайной ход, - констатирует Обэрто. - И выйдем мы?..
- Уже рядом с виллой Циникулли, - гордо сообщает синьор Аральдо. - Надеюсь, вы сделаете что должно, господа, и эта семейка получит по заслугам! Да… э-э-э… мессер, могу ли я просить вас об одном маленьком одолжении? Не сочтете ли за труд зайти как-нибудь ко мне в гости - сюда, в любое удобное для вас время?
Обэрто, который и сам собирался просить об этом, естественно, соглашается.
Они вдвоем с Фантином идут по ступенькам - ниже, ниже, позади остается синьор Аральдо, с задумчивым видом глядящий им вслед; наконец "виллан" нажимает на какой-то рычаг в стене, и плита над их головами с тем же невыносимым скрежетаньем встает на прежнее место.
- Далеко идти-то? - тихо спрашивает магус.
- He очень… здесь по прямой выходит быстрее. Но все равно давайте поспешим, еще же на вилле возиться не один час.
- Кстати, Фантин. Ты ведь знал, как отнесется синьор Аральдо к моему появлению? И что предпримет.
- Знал, мессер, - спокойно соглашается "виллан". - Думаете, я зла вам хотел, когда не предупредил? Но посудите сами: вы меня вынудили пойти к Циникулли раньше времени, хоть я еще не готов. А там повстречаются и ловушки, и призраки - с ними-то я не знаком, вся надежда на вас. А ну как вы только глаза отводить мастак, на большее не способны?
- Значит, решил меня проверить, - подытоживает Обэрто.
- Вроде того.
- И что скажешь? Прошел я испытание?
- Это - прошли, - серьезно говорит Фантин. - А дальше уже для нас двоих проверка, мессер. Не знаю, пройдем ли… Слышите? Кажется, гриммо перестал звонить.
- Много здесь разберешь, под землей! - ворчит Обэрто. - Пошли, пошли, время не ждет!
Гриммо давно уже перестал звонить, чего Фантин не заметил, увлеченный разговором с синьором Аральдо, но Обэрто предпочитает об этом пока промолчать. Он идет сквозь влажную темноту потайного хода и размышляет о словах старого Аригуччи.
И чем дольше размышляет, тем меньше магусу нравится дело, которое он расследует. "Слишком просто! Слишком все просто выходит. Обычно под такими "ровными делами" кроются болота невероятной глубины - вязкие, смрадные".
Он хотел бы, чтобы хоть в этот раз все было по-другому.
Но не верит, что так будет.
Глава третья
КАК ОГРАБИТЬ ГРАДОНАЧАЛЬНИКА
Однажды вор пришел ночью к дому богатого человека и, забравшись на крышу, стал через щель прислушиваться, все ли уже заснули. Заметив вора, хозяин тихонько говорит жене: "Спроси меня погромче, как я нажил богатство, которым мы владеем, и не отставай, пока я тебе наконец не отвечу". Тогда женщина говорит: "О, добрый мой господин, ты ведь никогда не был купцом, как же ты нажил добро, которое есть у тебя?" Он отвечает: "Глупая, полно спрашивать". А она все больше и больше настаивала. Тогда муж, словно уступая ее просьбам, говорит: "Только не выдавай меня, и я открою тебе правду". А она: "Боже упаси!" Муж тогда говорит: "Я был вором и разбогател, совершая ночью кражи". Жена ему: "Удивляюсь, что тебя ни разу не поймали". Он отвечает: "Мой наставник в этом деле научил меня слову, которое я семь раз повторял, сидя на крыше, и тогда спускался в дом по лунным лучам, брал все, что хотел, и спокойно на тех же лучах опять поднимался на крышу и уходил". Жена говорит…
Аноним. "О том, что пастырю душ надлежит быть бдительным". Из "Римских деяний"
1
Вилла Циникулли тонула в садах, качалась в колыбели, сплетенной из шелеста листьев и цикадовых симфоний, из журчания фонтанных струй, из тревожных криков ночных птах - вилла казалась представительством кущей Эдемских на земле, и Фантин, перебираясь через забор, на миг почувствовал себя величайшим грешником, какие только рождались в этом мире. Вот сейчас, подумал, выскочит откуда-нибудь из чащи ангел с пламенным мечом и ка-ак!..
Но наваждение прошло, ангел так и не явился - кто мы такие, в самом деле, чтоб к нам спускались небожители?! Фантин подождал, пока мессер Обэрто перелезет через забор (кстати, справился магус с этим ловко; не только, значит, чародействовать может) - ну, пошли потихоньку, только чтоб не шуметь и вообще без резких движений. Собак здесь на ночь не спускают, потому как давным-давно известно: существует не менее семнадцати способов обезвредить любых, самых злобных и недоверчивых псин.
К тому же, насколько знает Лезвие Монеты, хозяева виллы рассчитывают на других охранников - и живых, и не очень. Первых обдурить не сложно, у Фантина имеются некоторые соображения. Что же до призраков, тут - как повезет. Отдельные наработки у Лезвия Монеты есть, но не более того, а раз мессеру Обэрто приспичило, пусть сам в случае чего расхлебывает.
Так, шагаем к вилле. Главное, здесь не заплутаешь: сад он сад и есть, все растет строго да аккуратно, деревья образуют длинные аллеи, цветники на террасах напоминают узорчатые ковры; тут и там разновсякие фонтаны струятся (и это в плюс - если под ногой хрустнет ветка или там гравий, вряд ли кто услышит). А здесь у них что? Павильон какой-то, хотя размерами похож скорее на хороший сельский домишко, убранством же - и вовсе на палаццо. Одно плохо: взять нечего, не будешь же, в самом деле, волочь на себе до города резные скамейки или стол! Нет чтоб какой-нибудь слуга-склеротик чашу из чистого золота в уголке забыл или ложка серебряная за скамейку упала! - все чисто, аккуратно, Фантин бы не удивился, если б и столы со скамейками оказались к полу гвоздями прибиты.
Ничего, в доме сполна отыграемся!
Кстати, вот и особняк.
- Как внутрь собираешься попасть? - шепчет под руку мессер Обэрто. Лезвие Монеты только отмахивается: погоди, мол, не торопись.
Перед тем как "попасть", нужно разобраться, куда именно ты намерен лезть. Снаружи вилла выглядит просто: три ряда окон, на первом этаже - поменьше и забраны решетками, на втором и третьем - побольше и без решеток. Посмотришь: вроде ничего сложного, - в действительности же…
- У них тут левое и правое крыло по-разному устроены, - объясняет Фантин, натягивая маску из черного бархата. Еще одну предлагает магусу, но тот отказывается. - В левом, - продолжает Лезвие Монеты, - и впрямь три этажа, все сходится. А в правом - два, нижний и верхний: там второй и третий ряды окон - общие для огромадного зала, в котором хозяева пиры разные закатывают, балы, ну и все такое, что положено. Видите, мессер, как окна устроены? Отсюда ничего не рассмотреть, в этом весь фокус. И получается, наобум соваться смысла нет: а ну как угодишь не туда…
Они затаились в тени ближайшей к дому беседки и оценивающе глядели на громаду особняка. Все на вилле подчинено одной цели: создать впечатление роскоши и неприступности. Высота рядов кладки уменьшается от этажа к этажу, а обработанность наоборот: ниже камень почти не отесан, только окаймлен чисто стесанной кромкой, но чем выше, тем более гладкая поверхность у кладки. Так что у человека неискушенного создается впечатление этакой грандиозности всего сооружения, которое выглядит большим, чем есть на самом деле.
Но Фантин - как раз из искушенных, ему рассказывал об этом хитром приемце один франк по имени Агостино Шуази. Был упомянутый Агостино знатоком по части устройства разного рода домов - да знатоком, каких еще поискать! Жаль, помер от чумы сколько-то лет назад, а то у Лезвия Монеты имелись на него виды в плане сотрудничества… не срослось.
Но еще до мучительной своей смерти Агостино кое-чему научил приятеля. Поэтому:
- Подниматься будем не по внешней стене, - говорит Фантин. - Обойдем сзади, там еще один проход во внутренний дворик. Из стражницкой - видите, на первом этаже, где окна с решеткой андреевскими крестами светятся? - туда, во внутренний, окна не выходят.
- Думаешь, проход не охраняется?
- Сейчас сами убедитесь, мессер! Да и зачем? Стражники - это ж так, потому что принято, ну и если банда какая решит напасть, то есть совсем уж для редкого случая, почти невозможного. А таких, как мы с вами, будут не вояки останавливать, поверьте. Опять же снаружи - ну что красть (и охранять)?! Самое ценное - там, - Фантин для наглядности тычет пальцем в окна второго этажа, которые - слева.
- Идем?
Они идут, сметая плащами росинки с травы, стараясь не шуметь, хотя уже, кажется, решили, что вряд ли найдется здесь кто-нибудь, способный их услышать. Сзади особняк выглядит не менее грандиозно, разве что отсюда напоминает не рукотворное сооружение, а скалу правильной формы. Ни в одном из окон не горит свет, а факелы, вставленные во флагштоки вместо знамен, не рассеивают - лишь подчеркивают темноту.
Только широкий, с закруглением поверху тоннель прохода во внутренний дворик слегка освещен - там, во внутреннем, видимо, в каких-то окнах горит свет.
- Вы первый, - предлагает Фантин. - Можете не пользоваться своими способностями, но… вдруг почуете чего.
Магус не спорит, кивает отрывисто и деловито, шагает под арку. Его размытый силуэт на миг кажется Лезвию Монеты тенью - одной из множества, что скрываются в углах и под сводами здешних переходов, арок, галерей; отвернись, да просто поверни голову по-другому, и она растает, перельется в озера тьмы, исчезнет навсегда…
Он смаргивает и обнаруживает, что мессер Обэрто действительно куда-то пропал: его не видно в проеме, но, кажется, и пройти до конца весь тоннель магус не успел бы.
Фантин встревоженно делает вперед два шажка - настолько же выверенных, насколько и опасливых, в любой момент он готов бросить все и пуститься наутек, и ни одно обязательство, ни одна угроза не способны будут остановить его.
Его останавливает (как раз перед третьим шажком) чья-то рука, легшая на плечо.
- Эй, сынок, поосторожней! - шепчет Лезвию Монеты магус, невесть каким образом оказавшийся сзади. - Ты слишком часто хватаешься за рукоять клинка, это не дело, так и порезаться недолго. Будь спокойней, береги нервишки.
- С вами, мессер, побудешь спокойным!
- Ну-ну, волноваться не о чем. Все чисто, можем идти. В нескольких окнах горит свет. И судя по яркости, это обычные светильники: видимо, синьор Леандро не на шутку встревожен пропажей и сам не уверен, то ли хочет отпугнуть воров, то ли приманить. Поэтому светильники зажег, а стражи толковой снаружи не выставил.
- Говорю же, не нужна им наружная стража!
- Тогда зачем светильники в коридорах?
- Чтобы лучше было видно тем, кто внутри, - раздраженно, как маленькому, поясняет Фантин. - И не в коридорах они…
- Посмотрим, кто прав, - пожимает плечами магус. Похоже, для него это задача исключительно интеллектуального свойства, причем давным-давно решенная и только требующая ненужного, даже избыточного подтверждения. Вроде как если бы он спорил с Фантином, взойдет ли утром солнце, и - так уж и быть - соглашался подождать пару часиков, дабы предъявить наглядные доказательства своей правоты.
Кстати, о солнце - время-то на месте не стоит. Пусть мессер Обэрто строит из себя мудреца, коих свет не видывал, - сделаем вид, что так и есть, кивнем да поспешим дальше.
Они почти миновали тоннель, когда справа в стене вдруг вкрадчиво скрипнули дверные петли - какая дверь? откуда?! - пришлось спешным порядком (и бесшумно! бесшумно!) преодолевать оставшееся расстояние и прятаться уже во внутреннем дворике… а здесь, зар-раза, и не спрячешься - негде! Фантин заметался всполошенным зайцем: куда? куда, куда, куда деваться?! - но магус твердой и бесстрастной рукой схватил его за плечо и пребольно прижал к стенке, прям рядом с тоннелем. "Стой, - говорит, - и не дыши".
А у самого кровь в жилах тикает ровнехонько, будто не вот-вот обнаружат их местные сторожа, будто, понимаешь, стоит он, магус, днем на рынке и с ленцой грушу выбирает, какая посмачней на вид, какая послаще.
Только плащиком, самым краем, повел так чуток перед Фантиновым лицом - и замер.
А в коридоре стук-грюк, чьи-то шаги; наконец выходит во внутренний дворик… ну точно, усатый и заспанный охранничек, зевает в пол-лица, неспешно штаны приспускает и журчит себе прям на ближайшую клумбу. Отжурчал, штаны подтянул, в ухе почесал, обратно поплелся.
…И почему Фантин не пошел в охранники? Харч, монета - и, смотри ж ты, никакого напряга, знай поливай себе цветочки хозяйские по ночам. Благодать!
- Проморгали мы дверцу, - шепчет он, понемногу приходя в себя.
- Почему же проморгали? И почему "дверцу"? Там их две, вторая напротив первой.
- Что ж вы, мессер, молчали?!
- Решил, сам заметишь.
- Может, вы еще о чем умолчали?
- Может, - соглашается магус. - Там видно будет. Что дальше делаем?
- Дальше? Забросим крючок. Во-он туда, где на втором этаже галерейка идет. Подымемся по веревочке - и войдем легко, без шума, по-хозяйски. Причем, заметьте, не нужно ни двери взламывать, ни стражу обходить, ни потом по дому шастать, искать нужную лестницу, комнату и все такое.
- Ловко.
- А то!
Сказано - сделано. "Кошка" заброшена со второго раза, надежно клацнула когтями о каменный барьерчик - лезь, хозяин, и будь спокоен, не подведу!
Не подвела. И вообще больше накладок никаких не случилось: Фантин взобрался как по маслу, тихо и аккуратно. Мессер Обэрто - тоже.
Галерейка, значит. Обегает весь второй этаж, по квадрату; на каждой стороне - две двери, по углам. Где библиотека синьора Леандро находится, ясно: вон она, из нее одной во внутренний дворик окно нормальное выходит, все остальные либо чересчур высоко от пола, только для освещения, либо вообще в них витражи, через которые наружу не очень-то повыглядываешь (ну и внутрь, соответственно, тоже). Через такие не пройдешь, застрянешь - поутру тебя и обнаружит проснувшийся охранник, в проеме оконном висящего.
Не наш метод.
Мы, пояснил Фантин магусу, через дверь войдем, как люди приличные, не лишенные светских манер. Та-ак, нажали, провернули, отмычку спрятали в кармашек мяконький (чтоб не звякала). Итак, прошу!
Коридоры здесь не предусмотрены, сама галерея вместо коридора. А мы входим сразу в комнату, которая обычными дверьми соединена с двумя соседними. Фантин и магус сейчас стоят на стыке левого крыла и задней части дома… передняя - фасад, а как называется противоположная - фазад? Лезвие Монеты хмыкает: неважно как, главное - они сейчас здесь и знают, куда идти.
Но, собственно…
- Все, - говорит Фантин. - Я, что требовалось, выполнил. Позвольте откланяться. Только сперва давайте расчет произведем.
- Что с тобой?