Внимательно выслушав его, Свейн кивнул и, поднявшись, отправился куда-то на нос судна. Проводив его задумчивым взглядом, Вадим испустил тяжёлый вздох и, устроившись поудобнее, вернулся к своим размышлениям. С того момента, как он очнулся на берегу ручья, в тундре, его мучила одна и та же мысль. Как это могло случиться? А главное - почему именно с ним?
По всем законам, жизненным и научным, он должен был погибнуть. От пуль душманов, от взрыва, от осыпавшихся камней, вырванных из скалы двойным взрывом. Но он до сих пор жив. Хотя назвать жизнью его нынешнее положение было сложно. Нет, говоря откровенно, ему даже нравилось всё происходящее, но каждый раз, по привычке опуская руку на бок, где должен был висеть автомат, он вспоминал, что должен искать рукоять секиры.
Старина Юрген был совершенно прав, когда говорил, что секира ему нравилась больше меча. К своему собственному удивлению, он действительно научился ловко орудовать этой штукой, иногда удивляя даже Рольфа. Растянутые от постоянных занятий рукопашным боем сухожилия и связки, отличная реакция и большая физическая сила здорово помогали.
Но, несмотря на выучку и привычку видеть рядом смерть, ему не нравилось видеть последствия рукопашных схваток. Каждый раз, нанося удар, он вынужден был сжимать зубы и собирать волю в кулак, чтобы не попытаться уйти от драки. Первое, что объяснил ему Рольф, вручив секиру, было простое, но очень жизненное правило: не оставляй живого врага, если не хочешь получить удар в спину.
По трезвому размышлению Вадим был вынужден согласиться с такой постановкой вопроса. Как ни крути, но уж если ему выпал шанс начать, точнее продолжить, жизнь, пусть даже в таких странных условиях, то нужно использовать его на всю катушку.
Но жить просто так он не умел. Всё его существование было подчинено строгому порядку, диктуемому службой. И теперь, оказавшись не у дел, Вадим подсознательно искал что-то, что могло бы снова упорядочить его жизнь. А для этого ему нужно было понять, кто именно и зачем перебросил его во времени. Первые дни Вадиму всё время казалось, что он стал участником какого-то научного эксперимента. И что очень скоро всё закончится.
Но время шло, а эксперимент продолжался. Вадим всё чаще ловил себя на том, что очень хотел проснуться. Удерживая себя от глупых выходок только усилием воли, он только крепче сжимал весло или рукоять секиры. Казалось, ещё немного, и он просто взвоет от растерянности и бессилия. Неожиданно его размышления прервали чуть слышный плеск и тихое, ритмичное поскрипывание.
- Вот и гости пожаловали, - тихо произнес Вадим, поднимаясь на ноги и быстро подбегая к спящим воинам.
Растолкав двух ближайших парней, Вадим отправил одного предупредить засаду на берегу, а второму приказал будить остальных. Но это было лишним. Свейн и сам хорошо расслышал приближение противников и уже тихо будил спящих соратников.
Вернувшись к арбалету, Вадим принялся старательно наводить своё орудие на середину реки. Наложив болт на ложе, он мысленно перекрестился и принялся всматриваться в даль. Вскоре из густой тени, отбрасываемой облаком, показались струги. Краем сознания Вадим отметил, что скрип пропал. Значит, разбойники устранили свою ошибку. Но было уже поздно.
Дождавшись, когда первый струг окажется на расстоянии выстрела из арбалета, Вадим подправил прицел и, услышав рядом напряжённое сопение молодого Свена, чуть слышно произнёс:
- Начинай привязывать горшки к стрелам. Только осторожно.
Испустив страдальческий вздох, парень принялся исполнять. Теперь Вадиму нужно было ухитриться сделать так, чтобы преследователи раз и навсегда остались в прошлом. Наведя арбалет на первый струг, Вадим резким движением выдернул стопор и, не дожидаясь результата, быстро натянул тетиву.
Наложив следующую стрелу, Вадим перевёл прицел на последний струг и, подправив высотность, снова вырвал стопор. Тем временем первая стрела долетела до цели, и шедший впереди струг полыхнул ярким пламенем. Над рекой раздались взрыв и крики заживо сгорающих людей. Следом за первым взорвался струг, шедший последним.
Стараясь не обращать внимания на вопли боли и ужаса, Вадим принялся накладывать стрелы и наводить арбалет, уничтожая корабли один за другим. Неожиданно на берегу, где находилась засада северян, раздались ещё один взрыв и яростный рёв Рольфа, ринувшегося в атаку. В ответ прозвучали испуганные крики ушкуйников, и на берегу зазвенела сталь.
"Всё равно по-своему сделал", - отстранение подумал Вадим, наводя арбалет.
Стоявший рядом с ним Свен чуть не плясал от восторга, глядя, как сгорают и тонут один за другим корабли ушкуйников. Локтем отпихнув парня в сторону, Вадим снова спустил тетиву и, не оглядываясь, мрачно прошипел:
- Под ноги смотри, если не хочешь сгореть, как они.
- Долго ты меня шпынять будешь?! - попытался возмутиться парень, но Вадим не дал ему договорить.
- Пока не научишься быть внимательным и осторожным. А теперь заткнись и подай стрелу.
Сделав последний выстрел, он несколько секунд понаблюдал за горящими кораблями и, подхватив свою секиру, кинулся к сходням. Вспомнив, где именно сидел Рольф, Вадим кинулся в ту сторону, приказав Свену держаться рядом. Понимая, что говорится это не просто так, парень покорно последовал за ним, продолжая на ходу что-то бубнить себе под нос.
Не обращая внимания на его ворчание, Вадим принялся осторожно обыскивать кусты. Вскоре, наткнувшись на три оставленных без присмотра горшка, он в голос выругался и, развернувшись, приказал:
- Отнеси их на корабль и возвращайся. Только осторожно.
- А почему я? Ты знаешь, как с ними обращаться, вот и неси сам, - возмутился парень. - Ты не капитан, так что не командуй мной.
- Ладно, сопляк, потом поговорим, - многообещающе прошипел Вадим и, подхватив горшки за верёвки, которые сам к ним и привязал, поспешил обратно к драккару.
Убрав горшки под ближайшую банку, Вадим едва успел разогнуться, когда на него прямо с борта с жутким воплем кинулся человек, размахивая топором, словно безумный. Выхватить секиру Вадим уже не успевал, поэтому, упав на палубу, попытался откатиться подальше.
Перекатившись через голову назад, он вскочил на ноги, наконец выхватил секиру и отбил яростный удар. Столкнувшаяся сталь высекла искры, и на палубе драккара завязалась драка. Нападавший размахивал топором, словно заведённый, нанося Вадиму удар за ударом. Уворачиваясь и отбиваясь, Вадим терпеливо выжидал удобный момент.
Пропустив очередной удар, когда лезвие топора, вонзившись в борт корабля, увязло, Вадим вонзил шип обуха секиры в грудь противнику и, ударом ноги отбросив его на палубу, быстро осмотрелся. Как оказалось, сделал он это очень вовремя. Над бортом показался торс ещё одного ушкуйника, добравшегося вплавь.
Не желая влезать в очередную рукопашную, Вадим выхватил из ножен кинжал и, коротко размахнувшись, швырнул его в грудь противнику. Захрипев, разбойник с плеском рухнул в воду. Но на этом проблемы не закончились. Рядом с тем местом, откуда упал один, появились сразу двое. Понимая, что договориться с ними не сможет, Вадим ринулся в атаку.
Одного он успел зарубить до того, как он влез на палубу, второго пришлось перебрасывать через борт. Яростного удара широким лезвием секиры оказалось достаточно, чтобы всё закончилось. Услышав мокрый шлепок на корме, Вадим ринулся туда. Теперь, когда выяснилось, что противник может захватить корабль, ему оставалось только одно - стоять на страже и уничтожать любого, кто попытается добраться до горшков.
К тому моменту, когда викинги покончили с шедшими по берегу разбойниками, Вадиму пришлось отправить к праотцам семерых. Последнего он зарубил в момент, когда на борт вбежал кормчий. Увидев, как найдёныш одним яростным ударом отправил очередного разбойника за борт, Юрген метнулся к нему и, убедившись, что противников больше нет, растерянно протянул:
- Хорошо, что ты не ввязался в эту свалку.
- Что здесь случилось? - громовым голосом спросил Свейн, споткнувшись о лежащий на палубе труп.
Северяне разожгли факелы и принялись тщательно обыскивать корабль. Устало опустившись на ближайшую банку, Вадим мрачно покосился на медленно подобравшегося к нему Свена и, помолчав, тихо спросил:
- Многих зарубил?
- Никого, - мрачно скривился парень. - Пришёл поздно.
- Нужно было меня послушаться. Здесь драки на двоих бы хватило.
- О чём это ты? - настороженно спросил Юрген, подходя к ним.
- Твой племянник и понятия не имеет, что такое дисциплина в бою. Я приказал ему отнести на корабль оставшиеся горшки, а он заявил, что я могу сделать это сам. В общем, больше он со мной не встанет. Не хочу оказаться зарубленным только потому, что он побежит добывать себе славу, а не прикроет мне спину.
Шумный выдох ясно объяснил Вадиму, что ждет парня в скором будущем. Сунув секиру в петлю на поясе, Вадим поднялся и, подойдя к Рольфу, задумчиво спросил:
- В морду хочешь?
- За что? - растерялся гигант, от удивления забыв даже разозлиться.
- Я тебе что сказал?
- Горшки бросать. Я и бросил, - усмехнулся Рольф, разведя руками.
- Только один. А я тебе четыре дал. Хочешь сказать, что лучше меня знаешь, как нужно действовать в таких ситуациях?
- Нет. Но и нападать исподтишка я тоже не умею, - обиделся Рольф.
- Сколько человек потеряли? - спросил Вадим, повернувшись к Свейну.
- Одного и шестеро ранеными, - вздохнул капитан.
- И это твоя вина, - рявкнул Вадим, резко повернувшись к гиганту.
- Это была хорошая смерть. Он умер с мечом в руках, воззвав к Одину, - не совсем уверенно ответил тот.
- Пусть это утешит тебя. Но как ты будешь смотреть в глаза раненым? А если кто-то из них никогда больше не сможет сражаться? Что тогда? Предложишь бросить их в ближайшем порту?
Вадим сознательно нагнетал обстановку. Увидев, как гигант, сжав зубы, шагнул вперёд, угрожающе поднимая огромный кулак, Вадим презрительно усмехнулся и, заложив большие пальцы рук за пояс, прошипел:
- Ну давай, большой парень. Покажи, какой ты сильный.
Рольф замер, словно наткнулся на стену. Медленно опустив руку, он несколько минут молча смотрел в глаза Вадиму. Потом, так же медленно опустив голову, тихо сказал:
- Прости, брат. Ты прав. Это я виноват. Я не подумал…
- Вот именно. Ты не подумал, - устало кивнул Вадим. - Вы все сами сказали, что ваше дело - бей-руби, а думать - это нам с капитаном и кормчим. Так почему, когда мы говорим вам, что надо делать, вы начинаете лепить отсебятину?
Пожав огромными плечами, Рольф всем своим видом показал, что не знает, что ответить. Махнув рукой, Вадим молча направился к своей банке, но гигант, ухватив его за локоть, вдруг спросил:
- Ты вылечишь их, Валдин?
- Не знаю. Я книгочей, а не чародей, - вяло огрызнулся Вадим, направляясь к лежащим на палубе раненым.
Приказав растерянным от его отповеди воинам как следует осветить бойцов, Вадим старательно промыл все замеченные раны и, остановив кровь, перевязывая их кусками чистого полотна, мрачно сказал:
- Утром сделаю всё, что смогу. А сейчас я почти ничего не вижу.
- Иди отдыхать, брат. Ты и так сделал больше, чем может сделать обычный человек, - тихо вздохнул Свейн.
Удивлённо оглянувшись на него, Вадим открыл было рот, чтобы возразить, но, наткнувшись на несколько десятков настороженных взглядов, молча кивнул. Устроившись на своей банке, он накрылся плащом и, едва коснувшись головой кожаного мешка, уснул.
* * *
К удивлению Налунги, ставший её новым хозяином купец приобрёл ещё десяток молодых девушек и, заперев их в трюме, приказал поднимать паруса. Купеческая барка, переваливаясь на волнах, словно раскормленная утка, медленно двинулась вдоль побережья. Дождавшись, когда корабль окажется в достаточном удалении от берега, купец приказал своим помощникам вывести рабынь из трюма.
К удивлению девушек, их не стали привязывать или ещё как-то ограничивать в передвижении по кораблю. Более того, один из слуг вынес из каюты кучу различных музыкальных инструментов, и рабыни с огромным удовольствием устроили прямо на палубе импровизированный концерт.
С удовольствием наблюдая за их весельем, купец принялся подзадоривать девчонок, предлагая им сплясать. Не видя в этом ничего дурного, девушки тут же принялись отплясывать, аккомпанируя себе и хлопая в ладоши. Налунга никак не могла понять, зачем он позволяет рабыням так развлекаться, но вскоре получила вполне определённый ответ на свой вопрос.
Заметив, что красавица-рабыня держится особняком, купец попросту вытолкнул её в крут, приказав танцевать. Растерянно посмотрев на него, Налунга прислушалась к ритму барабанов и, прикрыв глаза, плавно двинулась по кругу. Игравшие на музыкальных инструментах девушки переглянулись, чуть сбившись с ритма, но, взяв себя в руки, продолжили играть.
Не обращая внимания на их реакцию, Налунга продолжила танец, и вскоре ритм и музыка полностью захватили её. Сама того, не желая, она начала впадать в транс. Она быстро перестала замечать всё, что творится вокруг. Налунга просто танцевала, как делала это много лет подряд во время своего ученичества.
Из транса её вывел чей-то испуганный вскрик. Резко остановившись, она открыла глаза и, удивлённо оглядевшись, вдруг поняла причину возникшей паузы. Девушки застыли, словно соляные столбы, с испугом глядя на неё широко открытыми глазами. Многие из них готовы были расплакаться.
Только купец смотрел с удивлением, не понимая, что происходит. Над палубой корабля нависла напряжённая тишина. Медленно обведя рабынь долгим взглядом, купец не спеша, с расстановкой произнёс:
- Ну, и кто мне объяснит, чего вы все испугались?
- Это не простой танец, господин, - пролепетала одна из девушек.
- А что в нём такого? - не понял купец.
- Это танец жрицы вуду, - ответила та и вдруг залилась слезами.
И в этот момент словно прорвало плотину. Побросав инструменты, рабыни принялись громко, самозабвенно реветь. Не понимая, что происходит, купец переводил взгляд с одной на другую. Наконец, не выдержав, он выхватил плеть и, звонко щёлкнув ею в воздухе, приказал:
- А ну, заткнитесь все!
Дождавшись, когда девушки замолчат, он ухватил ответившую ему рабыню за плечо и, подтянув поближе, мрачно спросил:
- Объясни мне, почему вы испугались, что такое эта ваша вуда и почему все ревут, словно беременные коровы?
- Она - колдунья вуду. Она заберёт у нас молодость и красоту, чтобы всегда оставаться такой красивой, - всхлипнула девушка.
- И поэтому вы все так испугались? - растерянно спросил купец.
В ответ рабыня просто кивнула. Помолчав, купец покосился на Налунгу и, тряхнув головой, решительно заявил:
- Ерунда. Может, она и училась чему-то, но колдуньей не стала.
- Почему вы так думаете, хозяин? - от удивления девушка даже перестала реветь.
- Будь она настоящей колдуньей, не стала бы рабыней. Посмотрите сами, у неё клеймо на плече, - ответил купец, тыча пальцем в Налунгу.
Притихшие девушки, убедившись в справедливости его слов, заметно успокоились. Вспомнив, что подробно расспрашивал продавца об этой рабыне, купец припомнил его рассказ и сказал:
- Её продал вождь кочевников по имени Аль-Руффи. Это он поставил ей клеймо и как следует опробовал, сделав женщиной. Так что не нужно впадать в панику и устраивать здесь истерики. Она не колдунья.
- Тогда откуда она знает эти танцы? - робко спросила одна из рабынь.
- Не знаю, но уверен, что будь она колдуньей, нашла бы способ спастись от рабского ошейника, - твёрдо ответил купец, убирая плеть.
Заметно успокоившись, девушки молча разошлись по палубе и, собравшись в небольшие стайки, принялись тихо что-то обсуждать. Заметив, что осталась в одиночестве, Налунга, недолго думая, уселась прямо на нагретые солнцем доски палубы, поджав под себя ноги, и задумчиво уставилась в открытое море.
Подумав, купец присел рядом с ней и тихо спросил:
- Откуда ты знаешь эти танцы?
- Девушки сказали правду, - вздохнула Налунга. - Я действительно училась тёмному искусству, но, случайно оказавшись в руках кочевников, потеряла единственную возможность вернуться и получить то, что принадлежит мне по праву.
- О чём это ты?
- Я никогда уже не стану настоящей колдуньей, - вздохнула Налунга.
Рассказывать купцу о своём прошлом правду она не собиралась. Вполне достаточно было того, что он уже о ней знает.
- И чему ты успела научиться? - насторожился купец, услышав её ответ.
- Немногому, - покачала головой Налунга. - Я даже не могу узнать, что со мной будет и куда вы нас везёте.
- Тебя это так интересует? - усмехнулся купец.
- Это всё-таки моя жизнь, хоть сама я и стала вещью, - грустно улыбнулась Налунга.
- Далеко на западных островах появилась мода на чёрных девчонок. Богатые владетели платят за вас огромные деньги, пытаясь перещеголять друг друга. Туда я вас и везу, и именно поэтому так придирчиво отбирал девушек. Я не стану запирать вас в трюме. Вы должны быть здоровыми и сильными, а не слабыми и заморенными.
- Вещь должна быть крепкой, - в тон ему усмехнулась Налунга.
Удивлённо посмотрев на девушку, купец чуть пожал плечами и, помолчав, ответил:
- Похоже, ты хорошо знаешь, какой должна быть рабыня, но не знаешь, что такое быть ею. Это странно. Но теперь это неважно. Ты клейменая рабыня, и новый хозяин быстро научит тебя всему необходимому.
- Думаю, научит, - безразлично кивнула Налунга. Поднявшись, купец медленно обошёл весь корабль и, убедившись, что девушки успокоились, отправился в свою каюту, приказав слугам внимательно следить за рабынями. Налунга так и просидела на палубе до самой темноты, сама не зная, зачем смотрит в бесконечную морскую даль и что хочет увидеть там. Только однажды, когда на горизонте промелькнул парус, она вздрогнула и попыталась угадать, что это за корабль. На какую-то минуту ей вдруг очень захотелось, чтобы это был корабль северян.
Зачем ей это нужно, она и сама не знала. Знала только, что её судьба как-то связана с этим кораблём и тем странным северянином, явившимся из другого времени. Кем и как эта связь придумана, она не знала, да в общем-то и не стремилась узнать. Главное - она знала, что такая связь есть, и теперь ей оставалось только ждать.
У пристани Новгорода Ширваз честно расплатился с северянами, прибавив к оговоренной сумме ещё две сотни золотых. Отдав ему метатель и три десятка горшков с греческим огнём, северяне отправились закупать пушнину и кожи. Дело шло к осени, и по ночам уже заметно холодало. Пора было одеть девушек в подходящую погоде одежду.
К удивлению воинов, чернокожие девчонки смотрелись в лисах и соболях очень даже хорошо, вызывая к себе неподдельный интерес. Прибавив к мехам мёд, пеньку и воск, северяне снова отправились в дорогу. Вадим был не прочь как следует осмотреть это древнее поселение, но время работало против них.
Им ещё предстояло найти подходящее место для зимовки и приготовить к ней корабль. На очередном совете было решено отправиться на остров кельтов. Услышав это решение, Вадим усмехнулся и, вздохнув, тихо прошептал:
- Erin go bragh [гэльск. - Ирландия на все времена].