Асаф, Брул и Кулл встали плечом к плечу и приняли бой. Кулл орудовал на дальней дистанции тяжелой алебардой, Брул крушил врагов тяжелым длинным клинком на средней, а верткий, как песчаный мангуст, Асаф выстроил непреодолимую стальную стену на ближней. Его Каркадан метался точно серебряная молния, разя наповал прорвавшихся сквозь защиту атланта и пикта афридов. Хвала небесам, в такой страшной толчее афридам не удавалось пустить в ход дротики и длинные пики.
Казалось, троица друзей превратилась в лютого шестирукого демона войны, Тайхабара (древние книги утверждали что это страшное существо, явившееся невесть из каких глубин мироздания, было непобедимо в бою; именно Тайхабар Шесть Лезвий отрубил Йог-Саготу все семьдесят щупалец Тьмы). Их клинки сокрушали кожаные доспехи и шлемы афридов как бумажные, громоздя вокруг кучи изрубленных тел.
Африды валились десятками, кровь хлюпала под ногами, но слишком уж не равны были силы. Все новые и новые отряды зверолюдей, подгоняемый стальной волей Курашбаха, бросались в бой. И хотя за каждый сделанный вперед шаг рогатые бестии платили страшную дань своими жизнями, под их давлением друзьям приходилось отступать. И когда афридам удалось отбросить их от дверей, помещение в одно мгновение заполнилось бесчисленным количеством краснокожих тварей.
Покрытые десятками мелких и крупных ран, друзья окружили замершую у зеркала Таалану. Прикрывая девушку своими телами они, словно металлический еж, ощетинились клинками. Окружившие их со всех сторон африды взяли пики и дротики наизготовку, но опьяненных запахом крови людоедов остановил властный голос Курашбаха.
- Горец - мой! - взревел африд-великан, расталкивая своих подчиненных.
Злобная ухмылка исказила его морду, на губах выступила пена, в налитых кровью, как брюшко обожравшегося клопа, глазах металось безумие. Чудовищные мышцы бугрились на могучих руках и бочкообразной груди. Вид вождя племени зверолюдей был поистине страшен.
- Осквернитель! - взревел вождь афридов. - Ты посмел бросить вызов могуществу великого Шаб-Ниггурата! Я убью тебя своими руками… Я разрублю тебя на тысячу кусочков, я сожру твою печень, я высосу твой костный мозг!
- Смотри не подавись, урод, - сплюнул на пол розовой слюной Кулл, отирая заливавшую глаза кровь. - Что-то я смотрю, твой повелитель не спешит тебе на помощь. Ну что, как, презренный трус, прикрываясь именем своего кривоногого божка, прикажешь растерзать меня своим рабам, или сразимся один на один, как подобает мужчинам?
Тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из бурно вздымающейся груди Кулла. Атлант тянул время, давая Таалане шанс добраться до артефакта Тулсы Дуума.
- Ты - мертвец, человек! - Разъяренный Курашбах взвыл, как будто его заживо тащили в преисподнюю. - Твоя смерть будет страшна! Сперва я отрублю тебе руки, потом ноги, затем вырву левый глаз, распорю твое брюхо…
- Не обделайся от напряжения, - рассмеялся Кулл. - Смотри, кишки застудишь, так языком болтая. Ты будешь сражаться или нет, чучело рогатое?
Вождь афридов страшно оскалился.
- Места! - проревел Курашбах, оборачиваясь к своим воинам.
Краснокожие людоеды попятились к стенам, освобождая центр комнаты для поединка. Кулл перехватил поудобнее свою тяжелую алебарду и шагнул в центр импровизированной арены. Он на мгновение замер, оглянувшись. Асаф и Брул надежно загораживали Таалану, по искаженному невероятным напряжением лицу которой стекали крупные капли пота. Несмотря на все происходящее, девушка так и не открыла глаза, полностью сконцентрировавшись на своих чарах.
На мгновение воцарилась полная тишина. Сотни пар глаз были обращены на сошедшихся в смертельном поединке противников. Курашбах воистину был великаном. Ростом более пяти локтей, африд обладал могучими мускулами, которым позавидовал бы и лев. Каким бы высоким и крупным ни был Кулл по человеческим меркам; как бы ни была мощна его грудь и широки его плечи, все же по сравнению с троллеподобным афридом он казался подростком. Однако движения атланта, грациозные и обманчиво плавные, как у хищника, говорили о его невероятной физической силе. А те из его врагов, кто заглядывал в ледяные серые глаза Кулла, могли бы засвидетельствовать, если бы конечно они выжили, что в глубинах этих прозрачных колодцев таится сама Смерть.
Курашбах взмахнул своим огромным двуручным мечом и без предупреждения обрушил тяжелое лезвие на Кулла. Вернее на то место, где только что тот стоял. Зашипев, точно разъяренная кошка, Кулл отпрыгнул в сторону и, в свою очередь, попытался длинным выпадом снизу поразить Курашбаха в живот. Африд ловко увернулся, отведя алебарду плоскостью меча.
Противники, обмениваясь мощными ударами, танцевали вокруг друг друга. И хотя Куллу до сих пор удавалось или уворачиваться от ударов Курашбаха или их блокировать, видно было, что дается это ему с величайшим трудом. Если бы атлант был так же прикрыт доспехами и полон сил, как Курашбах, течение боя было бы совершенно другим.
Но, увы, судьба подобные пожелания в расчет не принимает.
Вот уже глубокий порез лег на правый бицепс атланта, длинная рана тянулась по правому боку, а из задетого острием меча бедра текла кровь. Однако и Куллу удалось пару раз достать Курашбаха. Могучий африд все еще мотал головой, стараясь прийти в себя после неожиданной контратаки Кулла, сумевшего тяжелым древком нанести ему сильнейший удар в голову. А из глубокой раны на груди Курашбаха, в такт ударам сердца, стекали тяжелые крупные капли крови.
Курашбах наседал на Кулла, его тяжелый меч со свистом рассекал воздух. Атлант понимал, что, пропусти он хоть один подобный удар, - с ним будет покончено. Нельзя сказать, что Курашбах хорошо владел мечом, - Куллу попадались мечники куда сильнее, - африд брал скоростью и чистой силой. Ну что же, Кулл готов был побить рогатого великана его собственным оружием!
Кулл понадежнее уперся в каменный пол, мышцы на его спине и руках вздулись, а алебарда превратилась в размытый круг. Курашбах попятился, гадая, что предпримет его противник. Сперва вождь афридов думал, что Кулл попросту выплеснул все оставшиеся у него силы в последнем рывке, но атлант и не думал снижать скорость. Раз за разом он обрушивал на африда тяжелое лезвие.
Впервые с начала поединка в глазах вождя зверолюдей появилась неуверенность. То, что он поначалу счел легкой разминкой, грозило превратиться в смертельный поединок.
Человек вовсе не собирался умирать. Более того, он упрямо наступал! На губах Курашбаха выступила кровавая пена, африд совершенно потерял разум, превратившись в алчущего крови дикого зверя. С ревом он раскрутил меч и, подпрыгнув, обрушил тяжелый клинок на Кулла, вложив в этот удар все свои силы.
И хотя парировать его атланту не составило особого труда, атака африда все же увенчалась успехом. Толстое древко алебарды с жутким треском лопнуло в руках Кулла и тот остался безоружным. Побледневшие Асаф и Брул не успели ничего сделать, как Курашбах высоко занес свой меч и опустил его на голову атланта. Безумная радость отразилась в выпученных глазах людоеда, уже видевшего ненавистного человека разрубленным на две половинки.
Кулл, однако, до последнего момента сохранял ледяное спокойствие. И когда уже казалось, что острая сталь неминуемо поразит атланта, он резко бросился вперед. Кулл поймал крестовину меча Курашбаха и одновременно ударил вождя коленом в пах. Рев торжества сменился криком боли. Рогатый людоед выпустил меч и повалился на Кулла, сбив его с ног. Противники, изо всех сил молотя друг друга, покатились по полу.
Одного-единственного момента замешательства Курашбаха хватило Куллу, чтобы зажать шею краснокожего великана стальным захватом. Вождь афридов беспорядочно наносил атланту по голове и корпусу страшные удары, но ничего изменить уже не мог - захват Кулла неумолимо сжимался. Обливаясь кровью из разбитых носа, бровей и ушей, Кулл сумел подняться на ноги, не отпуская Курашбаха.
С яростным звериным рыком атлант изо всех сил несколько раз ударил коленом в живот африду. И когда тот скрючился, глотая воздух, Кулл разжал руки, подпрыгнул и со всего маху опустил правый локоть на затылок Курашбаха. Тот, не издав ни звука, повалился на залитый кровью пол. Не дожидаясь, пока вождь придет в себя, Кулл подхватил его на руки.
Мышцы атланта вздулись в чудовищном напряжении, когда он поднял неподвижное тело Курашбаха над головой. Все, кто сейчас присутствовал в зале, затаили дыхание, не в силах оторваться от разворачивающегося действия. Кулл яростно взвыл и обрушил гигантского африда спиной на выставленное колено. Раздался страшный треск, и позвоночник Курашбаха переломился, точно сухая хворостина.
Кулл медленно выпрямился, обвел вжавшихся от страха в стену афридов безумным взглядом и, запрокинув голову, издал победный рев. Тот самый, воспоминания о котором еще не успели выветриться у афридов, уцелевших в ту роковую для них ночь, когда Кулл и Асаф освободили Таалану и Брула.
Когда же откуда-то издалека в ответ раздались два ужасающих тигриных рыка, заставившие задребезжать стеклянные светильники на стенах, африды не выдержали. Давя и калеча друг друга, краснокожие людоеды в ужасе бросились прочь. Теперь они были уверены, что злая судьба свела их с неким страшным демоном в человеческом обличье. А за их спинами жутко рычал и бешено хохотал могучий, яростный, окровавленный человек, голыми руками разорвавший на части их непобедимого вождя!
Вскоре Кулл, Асаф, Брул и Таалана остались одни в заваленном мертвыми телами помещении. Кулл перестал смеяться, зашатался и, обливаясь кровью, рухнул на руки вовремя подскочившим друзьям. Муджариец и пикт, изорвав на куски свои рубахи, стали перевязывать израненного Кулла.
- Ты самый великий боец, какого только я видел! - воскликнул пораженный до глубины души Асаф. - Благословен будь Голгор Пожиратель Огня, отпустивший тебе столько силы!
- Подожди, пообщаешься с ним подольше, увидишь и не такое! - грубовато пошутил Брул. - Видел бы ты, что нам пришлось перенести в жутких подземельях Черного Города, где один проклятый лемурийский колдун чуть было не оживил самого Повелителя Тьмы Верезаала!
- Да уж, - прохрипел более или менее пришедший к этому времени в себя Кулл. - Нельзя сказать, что Курашбах был сильным противником. Так, здоровенный тупой болван, который…
"Дзы-ынн-нннь!" Кулла перебил длинный хрустальный перелив.
Друзья обернулись к зеркалу Тааланы, от которого исходил этот удивительный звук. Девушка удовлетворенно улыбнулась и по локоть погрузила руки в полированную поверхность. Какое-то время она что-то нащупывала в глубинах волшебного зеркала, а затем радостно вскрикнула:
- Вот они!
Еще мгновение, и Таалана выпрямилась, сжимая в правой руке массивные песочные часы. Эти удивительные часы были составлены из двух многогранных пирамид, наполненных странной изменяющей свой цвет субстанцией, отдаленно напоминающей тончайшую песчаную пыль. Но самым странным было то, что, несмотря на непрерывно сыплющуюся из верхней пирамиды струйку песчинок, песка в ней не убывало, а в нижней пирамидке, наоборот, не прибавлялось.
- Нам все-таки удалось сделать это! - воскликнул Асаф, - Я просто в это не верю!..
Страшная вспышка невероятного черного пламени помешала муджарийцу закончить фразу. Когда к ослепленным на мгновение друзьям вернулось зрение они увидели возникшую в центре комнату фигуру, закутанную в черную накидку.
- И правильно делаешь. - Гулкий голос новоприбывшего сочился ненавистью и лютой злобой.
Первым понял, что сейчас произойдет, Кулл. Его реакция была мгновенной.
- Кидай часы! - крикнул он ошеломленной Таалане и, метнув обломок алебарды в Тулсу Дуума, прыгнул к девушке.
Но возможности Тулсы Дуума несравненно превосходили человеческие. Негодяй не дал им ни малейшего шанса. Щелчок пальцев колдуна, и Кулл повис в воздухе, словно застывшая в кусочке смолы муха. Его друзья тоже замерли как статуи, остановившись на половине движения.
- Ты думал, что тебе удастся обмануть меня, атлант? - Тулса Дуум мотнул головой, и Кулл рухнул на камень. - Ты решил, что в союзе с раз-воплощенным чародеем и его ведьмовским отродьем сможете победить меня? Наивный глупец!
Тебе сказали, что я пленен слугами Ктулхи? Неразумная тварь, да все боги и демоны, вместе взятые, не в состоянии остановить меня! - Бессмертный колдун зашелся совершенно безумным смехом. - Оставь тщетные надежды!
Только сейчас Кулл разглядел, в каком состоянии находился Тулса Дуум. Весь странным образом скособоченный, он казался каким-то усохшим, мертвенно белая кость его черепа теперь была покрыта отвратительными желтовато-зелеными рыхлыми пятнами, а багровое сияние в левой глазнице погасло. Когда же он двинулся, заметно припадая на правую ногу, его плащ на мгновение распахнулся, и Кулл понял, что было с колдуном не так. Левый рукав его облегающего черного одеяния был начисто оторван - вместе с рукой…
Но он отнюдь не потерял свей силы и ненависти к Куллу. Тулса Дуум обращался только к атланту, не обращая на остальных ровным счетом никакого внимания.
- Смотри на меня, червь! Из-за тебя опять разрушены мои планы! И мое тело… Но ты не переживешь своего триумфа, ничтожное порождение бога-недоучки! У меня сейчас нет времени возиться с твоим телом, но я приготовил для твоей души особую преисподнюю. - Тулса Дуум захлебывался словами.
- Ты окончательно спятил, старый дурак. - Куллу потребовались неимоверные усилия, чтобы разомкнуть губы и произнести эти несколько слов. - У тебя и так в голове вместо мозгов были могильные черви, а теперь, видать, и они расползлись!
- Ты… дрянь… отребье… ничтожество… - зашипел чародей. - Клянусь яйцом мироздания, ты обречен на вечность мук и страданий, которые заставят содрогнуться самые глубины преисподней! И пускай сейчас я вынужден оставить этот проклятый мир, позже я вернусь снова - но уже его господином!
Ну что же, глупейший из смертных и несчастнейший из них, - оскалился Тулса Дуум. - Вот и пришел конец твоей убогой жизни… Если хочешь, попытайся помолиться своему Валке, скоро и он последует за тобой во тьму!
Колдун повернулся к парализованной троице.
- Ты, муджариец, отруби голову этим двум, - Тулса Дуум махнул уцелевшей рукой в сторону Кулла и Брула, - А ты, девка, отдай мне часы… - поворачиваясь к Таалане велел колдун.
Относясь к людям, лишь как к покорным его воле марионеткам, злодей уже забыл о существовании Асафа.
Глаза муджарийского хелифа выражали страшную муку, он прокусил губу и по его подбородку стекала струйка крови, пот выступил на лбу, но заклятие Тулсы Дуума обладало невероятной силой. Несмотря на его ожесточенное внутреннее сопротивление, юноша шаг за шагом приближался к Куллу. Остановившись у распростертого на полу тела, хелиф начал рывками поднимать Каркадан над головой. Кулл не сводил с него глаз.
В это время Таалана, силы которой не шли ни в какое сравнение с непостижимой разумом мощью черного колдуна, двинулась Мертвоголовому навстречу. Из глаз девушки капали слезы, но не подчиниться воле Тулсы Дуума она не могла. Пройдя несколько шагов и поравнявшись с Асафом, она протянула песочные часы злобно улыбавшемуся чародею. Тулса Дуум, снедаемый нетерпением, шагнул ей навстречу и требовательно протянул уцелевшую руку. Через мгновение магический талисман, в котором были заключены душа и сила Мая Есумдуна, оказался крепко зажат в его кулаке.
- Ценная вещица… - проскрипел колдун.
На мгновение задумавшись, он, точно выбирающий себе лошадь воин, окинул внимательным взглядом Таалану.
- Пожалуй, она мне еще пригодится, - пробормотал Тулса Дуум себе под нос. - Да, определенно… Я найду достойное применение этому здоровому телу…
Он повернулся к Асафу, небрежно бросив дочке песчаного колдуна:
- Когда раб покончит с этими двумя, перережешь ему глотку. А потом отправишься со мной…
Точно серебряная молния устремилась к груди Кулла. Тулса Дуум с удовольствием следил за смертельным полетом клинка Асафа, вот-вот готовым пронзить сердце Кулла.
И в этот момент волшебный меч налился ослепительно-белым светом. Лезвие Каркадана раскалилось добела, и на нем проступила тонкая вязь древних рун. Может быть, сработало какое-нибудь заклятие, в незапамятные времена наложенное на Каркадан могучим Мегрибским магом, а может быть, Каркадан в какой-то мере обладал собственной волей, кто знает? Но вместо того чтобы пронзить яростное неукротимое сердце атланта, острая сталь обрушилась на все еще вытянутую в указующем жесте руку Тулсы Дуума.
От крика, исторгнутого чародеем, кровь хлынула из ушей околдованных им людей. Неразрушимая сталь с чистым тонким звуком разлетелась на мириады крошечных осколков, и отрубленная кисть колдуна шлепнулась на каменный пол.
Песочные часы выпали из извивающихся, точно страшный черный паук, горящих белым пламенем пальцев. Прокатившись пару локтей и ударившись об каменную ножку стола, они треснули по всей длине. Из расколотого хрустального сосуда вырвался желтовато-алый смерч, в мгновение ока налившийся золотым сиянием. И между людьми и Тулсой Дуумом вырос Май Есумдун.
- Вот мы и встретились вновь, Тулса Дуум, - грозно произнес Повелитель Великих Песков. - Пришла пора положить конец твоим козням, равно противным Порядку и Хаосу!
Кулл в изумлении смотрел на песчаного колдуна, в облике которого произошли разительные перемены. Кто теперь мог узнать в этом рослом седобородом человек с благородным и мужественным лицом жалкую полупрозрачную тень?
- Проклятый Май Есумдун! - вскричал Тулса Дуум. - Ты возомнил себя равным мне противником?! Даже если бы все слуги Хаоса встали на моем пути, моих сил хватило бы, чтобы уничтожить тебя и ненавистного Кулла! Я даже не буду на тебя тратить заклинания!
Колдун в черном взмахнул обрубком руки, и в грудь Мая Есумдуна ударила черная молния, отбросив чародея к стене. Тот, с силой врезавшись в камень, сполз на пол.
Тулсу Дуума сгубила ненависть к Куллу. Вместо того, чтобы добить песчаного колдуна, он, выкрикивая слова какого-то заклинания, направился к атланту. Если бы он сосредоточил свои силы, хоть и ослабленные столкновением со слугами Ктулхи, на единственном опасном для него противнике, и Кулл и его друзья были бы обречены.
Отвлеченный появлением нового врага, колдун забыл об удерживающих Кулла, Асафа, Брула и Таалану чарах. Почувствовав, что наконец свободны, друзья - кто как мог - атаковали Тулсу Дуума.
Оказавшийся позади Тулсы Дуума пикт, не мудрствуя лукаво, ухватил тяжелую скамью и обрушил ее колдуну на голову. Таалана выкрикнула какое-то заклинание, и черную мантию злодея охватило пламя. Оставшийся лишь с рукоятью Каркадана в руках Асаф подскочил к Тулсе Дууму и изо всех сил ударил его в лицо, используя тяжелую гарду как кастет. Лишь до полусмерти израненный Кулл ничего не смог сделать, тяжело ворочаясь на каменном полу и безуспешно пытаясь подняться на ноги.
Но даже одновременное нападение трех человек не смогло причинить вреда такому могучему колдуну, каким являлся Тулса Дуум. Однако этой небольшой заминки вполне хватило Маю Есумдуну, чтобы оправиться от ужасного удара. Песчаный колдун смог подняться на ноги и, держась рукой за окровавленную голову, выкрикнул страшным голосом: