– Я – графиня, – лукаво улыбнулась Лилиан. – Но даже графине нужны подруги.
– Мы – вирмане.
– А в книге Альдоная сказано, что душа у всех одинакова.
– Так вы следуете книге Альдоная, госпожа?
Лиля улыбнулась. Тонко и с намеком.
– Разумеется. Как и каждый в этом мире.
Слова "пока мне это выгодно" повисли в воздухе.
Но Лейф их услышал. И тоже улыбнулся.
– Мы придем. Обязательно.
Шелестнула занавеска.
И ювелир вернулся. Поставил на столик перед Лилиан небольшой сундучок, склонился в поклоне.
Лиля распахнула крышку. И не удержалась от возгласа восхищения.
Красота!
Были б у нее деньги…
Два небольших изумруда, травянисто-зеленого, насыщенного оттенка, ограненные в форме кабошонов, а вот и самое главное!
Лиля вытащила один из гнезда, посмотрела на сережку и покачала головой.
– Присядьте, почтенный Хельке.
– Госпожа графиня! При вас! Я не смею!
– А вы присядьте. Поговорим.
– Ваше сиятельство?
Кажется, мужчина ожидал от нее неприятностей. Но Лиля его разочаровала.
– Скажите, почтенный, у вас все серьги такие?
Серьги ей не понравились своей застежкой. То есть ее отсутствием. Висит изумруд на проволочке, проволочка продевается в ухо. И чуть загнута сзади. Ну ладно еще так дешевые сережки носить. Но дорогие?
– Ваше сиятельство?
– Да носить их уж больно неудобно…
Взгляд ювелира на миг стал острым.
– Так все делают, ваше сиятельство…
– Так и мои серьги сделаны. А я хочу, чтобы вы переделали, как мне нравится!
– Это как же, ваше сиятельство?
– Бумага и перо есть?
Хельке кивнул и достал откуда-то из-за конторки бумагу, перо и чернильницу.
Лиля ухмыльнулась.
Самую обычную. Не непроливайку.
А ведь…
Есть ли с собой?
Кажется, нет. Ну да ладно. Только дуры выкладывают все карты на стол.
Лиля обмакнула перо в чернила и аккуратно изобразила на бумаге сережку.
Самую обычную.
С английским замочком.
– Это несложно сделать. Из любого металла.
Ювелир вгляделся. Поднял брови.
– Ваше сиятельство, я такого никогда не видел…
– А вы посмотрите. Попробуйте сделать. Сначала на чем-нибудь простом. Неблагородном. А как решите поговорить со мной – приходите. Я остановилась в "Свинье и собаке".
– Ваше сиятельство…
Лиля царственно (а то! С таким весом!) поднялась из кресла, показывая, что визит окончен.
– Если решите со мной поговорить, я буду здесь до конца ярмарки. Может быть, вы пожелаете увидеть еще что-то новенькое…
Ювелир и слова сказать не успел. А женщина улыбнулась и вышла из лавки.
– А теперь в "Свинью и собаку".
Для одного дня хватало событий.
Лиля не могла знать, что Хельке, закрыв дверь за странной посетительницей, цыкнул на подручного, чтобы тот закрывал лавочку. И бросился в мастерскую.
Как ювелир, он оценил всю прелесть такого замочка для сережек. Не упадут, не потеряются, не вылетят из прелестных (или не очень) ушек…
А если об этом никто не знает…
Хельке вполне официально состоял в гильдии ювелиров.
Он мог обратиться в совет гильдии и потребовать свой процент…
Остаток дня Лиля потратила на расспросы. Побеседовала с хозяином трактира. И узнала нечто весьма ее обрадовавшее.
В Ативерне были гильдии! Гильдия ювелиров, ткачей, портных, каменщиков, кожевников, купцов…
И это было замечательно. То, что нужно для ее планов.
Как оказалось, здесь уже понимали, что секрет мастерства не утаишь надолго. Ладно, если это метод выделки кожи. И то – учеников брать придется, подмастерий…
А если огранка камня? Или что-то еще? Что легко повторить?
И чья-то умная голова придумала так.
У гильдий были главы. Те, кто состоял в гильдии, работали под ее защитой и охраной. Да, они платили вступительные взносы. И платили что-то вроде налога. Но случись что…
Ты разорился и умер? Твою вдову поддержит гильдия, а твоим детям не дадут пропасть. Их выучат делу. Ты придумал что-то новенькое? Заяви об этом главе гильдии. Не держи секрет в тайне. Он разойдется по мастерам, а ты в течение пяти лет (может, больше, может, меньше) будешь получать свой процент. Это зависит от выгоды твоего изобретения.
И это Лиле очень понравилось.
Опять-таки ты можешь и не вступать в гильдию. Но тогда ты работаешь на свой страх и риск. Тебя никто не защищает. А так – в каждом городе свой цех, свой цеховой старейшина в столице – глава гильдии. Да, подворовывает, не без того. Но все равно выгода налицо.
Лиля подумала, что она может многое подсказать местным ювелирам. И не только им.
Знания.
Кикабидзе пел: "Мои года – мое богатство".
Ан нет!
Богатством Лили были ее знания. И она собиралась их применить. Пусть через Хельке. И плевать что он эввир. Лишь бы прибылью делился честь по чести. А там посмотрим.
На корабле Лейфа встретил встревоженный взгляд Ингрид. Но бросаться к мужу она не стала – понимает. Все понимает.
Вирманин звонко свистнул, привлекая внимание.
– Все на палубу! У меня важные новости!
Такими словами не пренебрегают. Через десять минут все вирмане, включая жен и детей, уже слушали своего капитана. И лица их расплывались в довольных улыбках.
Отлично! Им нашлось место!
Они будут жить в графстве Иртон, в родовом поместье.
Сначала в замке. Потом им построят дома, если они пожелают. Несколько лет они будут служить графине Иртон. Но графиня – женщина умная и серьезная. Немного со странностями, но дело с ней иметь можно. Платить им будет хорошо, но деньгам счет знает.
Лейф обстоятельно отвечал на вопросы. А когда все разошлись обсуждать, подошел к Ингрид.
Обнял, притянул к себе, и женщина уткнулась лицом в его плечо.
– Ты была права, радость моя. Она умная женщина.
– Я знала. Ты у меня самый лучший! И замечательный!
Лейф обнял женщину.
– Знаешь, она какая-то странная.
– Да?
Проблемы Лилиан Иртон волновали женщину намного меньше, чем теплая мужская рука, обнявшая ее за талию.
– Почему она странная?
– Она со всеми обращается одинаково, – сформулировал Лейф то, что его беспокоило.
– Одинаково?
– Я слышал, как она разговаривает со своими крестьянами. Со мной. С мэром. С ювелиром из эввиров. Понимаешь, мы для нее все равны. Она со всеми разговаривала уважительно.
– Даже с эввиром?
Нельзя сказать, что вирмане и эввиры не любили друг друга. Но Ингрид знала, как к ним относятся.
– Ее это не волновало. Для нее он прежде всего был человеком. И… ко всем она относится словно бы с опаской.
– Странно…
– Очень странно. Радость моя, она хотела с тобой познакомиться…
– Со мной?
– Я ей сказал, что вирмане не слуги…
– А что она ответила?
– Что душа у всех одинакова.
– Душа одинакова. Но она – графиня.
– Я думаю, через десять минут разговора ты об этом забудешь. Она умеет быть очень обаятельной, когда пожелает.
– И для тебя?
Лейф только фыркнул.
– Свет мой, для меня в этом мире есть только одна женщина. Ты. А Лилиан Иртон… она помогла нам. Нам служить ей, жить в ее доме, есть ее хлеб… Почему бы вам не попробовать найти общий язык?
Ингрид кивнула. Но как-то неуверенно.
Если эта толстая стерва положит глаз на ее мужа – она ей все косы выдерет!!!
Его величество Эдоард Восьмой посмотрел на сына.
– Проходи. Садись.
Рик одарил отца белозубой улыбкой и присел на стул.
– Что случилось, отец?
– Тебе через пару дней отправляться в Уэльстер.
– Да. Кстати, Джес пробил в посольстве место…
– Об этом потом. Рик, я очень тебя прошу, не торопись с выбором.
Рик поднял брови.
– Даже если тебе понравится девушка, даже если ты потеряешь от нее голову, не спеши делать ей предложение. Пообещай мне.
Рик пожал плечами.
– Обещаю. А почему…
– Ты знаешь, как мы познакомились с Джесси?
– Да. На твоей свадьбе.
– Я не хочу, чтобы ты повторил мою судьбу. Присматривайся к девушкам, выбирай, если понадобится – мы пригласим их приехать сюда, может, даже так будет и лучше…
– Почему бы сразу этого не сделать?
– Потому что на месте ты можешь узнать много того, что не узнаешь здесь. Присмотрись к девушкам у них дома, а потом посмотришь на них здесь. Где все чужое и незнакомое.
– Ты так серьезен…
– Имоджин так и не стала мне женой. А когда поняла, что я ее не полюблю, стала моим врагом. У нас обошлось без серьезных последствий. Но смерть твоего старшего брата, смерть Джайса…
Оговорка многое сказала Рику.
Эдмона отец даже не назвал по имени. А Джайса…
– Ты был очень близок с графом.
– Они с Джесс были одним целым. А я ее любил. Джайс стал мне почти братом. Как, надеюсь, тебе – Джерисон?
– Мне жалко, что мы не родные по крови.
– Довольствуйся тем, что есть, – Эдоард погрозил сыну пальцем.
Эту тайну он унесет с собой в могилу. Лучше Джесу не знать, что в его жилах есть королевская кровь. Да и Рику тоже.
Целее будут.
Нет, Эдоард не боялся, что Джес затеет что-то против брата. Или Рик…
Но что знает один – не знает никто. А вот если рассказать мальчикам… Неизвестно, где и когда всплывет эта тайна. А при дворе хватает подонков, любящих играть чужой жизнью.
Мальчишки же еще…
Дал бы Альдонай ему еще лет десять жизни, хотя бы десять лет…
Джесс подождет его. И Джессимин, и Джайс – они оба там, за порогом.
– Пап, я обещаю присмотреться. – Рик порывисто скользнул на колени к креслу отца, и Эдоард, совсем как в детстве, потрепал густые светлые вихры.
– Не соверши моей ошибки, сынок. Что там у Джеса с этой вдовушкой?
– Кажется, все серьезно.
– Плохо.
– Отец…
– Ты не забыл, что Джес женат? И ему нужен наследник от Лилиан?
– Забудешь такое… бочка с салом!
– Цыц! Ты знаешь, что верфи Августа одни из лучших в стране?
– Знаю. Ради такого на свинье женишься. Но делать ей наследника… брр…
– А необходимость? С Джесом я еще поговорю. Пусть сначала сделает законного ребенка, а потом гуляет на стороне. Иначе сам понимаешь, закон суров.
Рик понимал.
Если Лилиан умрет, не оставив Джесу наследника, ее приданое останется у Джеса. Да. Но это деньги. Много, но только деньги.
А верфи, которыми до сих пор заправляет старый Август, не достанутся никому.
Август завещает их той же церкви. Он человек религиозный. А этого Эдоард не хотел.
Его величество, хоть и верил в Альдоная, но искренне считал, что после Бога на земле король. А потом уже и церковь. И лучше не давать ей слишком много воли. А то вон, в Уэльстере Гард до сих пор с ними ругается.
Наглость какая – короля судить!
– Я напомню ему. Но мне кажется, что там любовь.
– Если кажется – молись Альдонаю. Иди уж, шалопай. Ты, надеюсь, с собой никого не тащишь?
Рик замотал головой.
Последняя его пассия оставалась дома, весьма недовольная. Но Рик сначала был принцем Ативерны, а потом уже мужчиной и рыцарем. Если ты, дорогая, можешь расстроить мое сватовство, а заодно и союз с соседями, сиди лучше дома.
А что дуешься… так баб много. Найдем, кому юбку задрать. Еще как найдем.
Эдоард улыбнулся.
– Ладно. Иди. И поговори с Джесом.
– А ты с ним не поговоришь?
– Поговорю. Только я в кабинете, а ты за бутылкой вина. Авось не я, так ты ему втолкуешь.
Рик только головой покачал.
– Ваше величество, вы – интриган.
– Учись, пока я жив.
– Буду учиться.
Рик раскланялся и вылетел из кабинета.
Эдоард улыбнулся ему вслед.
Уэльстер. Ивернея. Кого бы ни выбрал сын – это будет неплохо. Главное, пусть будет счастлив.
Королева должна быть супругу опорой и помощью. А не камнем на ногах.
Даст бог, мальчику удастся то, что и ему с Джесс.
Помоги ему, Альдонай.
Лонс очнулся в темноте. И задохнулся от вони, ударившей в нос. На миг ему показалось, что он ослеп или вообще умер, но тяжесть цепей, мерзкий запах немытых тел и испражнений…
– Где я?
Он не ждал ответа. Но…
– В трюме "Звездной чайки". Тебя вчера притащили.
Вчера…
Лонс вспомнил шута, беседу…
Голова болела зверски, но он все помнил.
– Работорговцы?!
– Угадал, парень.
Лонс застонал и прислонился затылком к стене трюма. Это явно был трюм корабля. Чуть покачивало, слышался плеск воды…
– И что с нами сделают?
– Пойдут вдоль побережья в Ханганат. Если не сдохнешь, там тебя и продадут…
Почему-то такая перспектива учителя не радовала. Но и выбора не предоставлялось.
Тяжесть цепей надежно обрывала все попытки сопротивления.
Анелюшка… Бедная моя девочка, что же с тобой сделают…
Лиля с удовольствием смотрела на Лейфа и Ингрид.
Замечательная пара. И любят друг друга. Аж светятся.
Он – высокий, мощный, похожий на могучий дуб. И рядом тоненькая березка Ингрид.
Красиво… жаль, она не художник. Так, ходила в Доме пионеров, но лучшее, что она могла нарисовать, – черный квадрат. Или синий. Какую краску дадут. И то – по трафарету.
Вот батики получались красивые… Кстати! А может ли она сделать краски?
Лиля прищурилась.
Ну киноварь. Или что еще?
Из красной и желтой глины, тонко ее растерев, можно получить красный и желтый краситель, черный – уголь, белый – мел, голубой или зеленый дает малахит и лазурит. Зеленый пигмент дают и окиси металлов. Ну и связующее вещество. Масло, мед, яйцо… еще можно что придумать… кофе, хна, из луковой шелухи опять же краску варят, из зверобоя… натуральный красный!
Вопрос – как найти филиал геологоразведки? Не самой же по полям ползать!
– Добрый вечер, ваше сиятельство.
Оказывается, с ней уже разговаривают, а она все в химии…
– Добрый вечер. Лейф, Ингрид… Присаживайтесь. Угощайтесь.
На столе стояли кувшин с легким вином и тушеные овощи. Лиля бы и вино не пила, но выбора нет. Компот тут не варят.
– Благодарю, ваше сиятельство.
– Нам надо многое обговорить. Вы поступили ко мне на службу, – взяла быка за рога Лиля. – И служба уже началась. Вот задаток.
На стол мягко опустился тяжелый кошелек. В кошельке лежало пять золотых. Лиля решила пока много не давать. Потом выплатит с процентами.
Лейф даже не шевельнулся.
– Задаток вы внесли, когда моих людей вытащили. Ваше сиятельство, а что вы хотели найти на ярмарке?
Лиля прищурилась.
Тоже не тянет время? Это правильно.
– Ювелира я уже нашла. Еще мне нужен кузнец – хороший. И стеклодув. Это первое.
– Это несложно. Я знаю хорошего кузнеца. А стеклодув здесь вообще всего один. Ремесло редкое…
Лиля кивнула.
– Отлично. А теперь вот что. Я не просто так сюда прибыла. Мне нужно закупить коров, овец, коз, свиней… У меня люди зимой с голоду перемрут.
Лиля кратко пересказала ситуацию в Иртоне. И замолчала, глядя на кувшин.
Если она ошиблась в этих людях, лучше сразу их отпустить. Все равно дела не будет…
Но заговорил не Лейф. Заговорила Ингрид.
Сначала она сидела как мышка. Но видя, что Лилиан не проявляет к Лейфу никакого интереса, да и вообще ужасно простая и добрая женщина, решила-таки подать голос:
– Госпожа графиня, а как вы их кормить будете?
– Кого?
– Коров.
Лиля вздохнула.
– Не знаю. Можно и корма закупать…
– Госпожа, а почему не коз? На Вирме все их держат. Это и мясо, и шерсть, и молоко, и прокормить их легче… Я уж не говорю, что доставить их легче…
Доставить…
Лиля выдохнула, осознавая самое слабое место своего плана.
Сто коров.
Стадо? Офигенное.
Даже пятьдесят коров – и то стадо. И чтобы его перегнать, нужен десяток ковбоев. Только перегнать. А охранять?
А до Иртона неблизко…
Лиля едва не застонала в голос.
Что же делать, что делать…
– Все в порядке, – ворвался в ее мысли голос Лейфа. – Госпожа графиня, вы думаете, крестьяне не рассчитывали пережить эту зиму без вашей помощи?
В голосе вирманина читалась легкая ирония. Отчетливая. Но не особо оскорбительная. Кажется, он уже понял, что Лиля плохо разбирается в сельском хозяйстве, и чуть-чуть подталкивал ее в нужном направлении.
А правда – как крестьяне собирались жить? Если бы истинная Лилиан так и оставалась сама собой?
А вот так вот. Перемереть всем коллективом? Ой, вряд ли. И отсюда выявляется печальное – ее просто разводят на помощь пролетариату. И ведь не то чтобы жалко…
– Полагаю, мне нужно зерно, – решилась она. – Много. И закупить проще, и доставить легче…
– И зимой можно раздавать тем, кому особенно плохо, – кивнула Ингрид.
Лилиан подумала про родной дом. Запасы, картошка, морковка, свеколка… Интересно, тут это есть? Если найдется картошка – это будет чудо. Но и другие культуры… Было у них время, когда питались армейской тушенкой и тем, что вырастили на огороде.
– Зерно – да. Его можно закупить, и пусть купцы доставляют на своих кораблях. – Лилиан сморщила нос. – Рожь, просо, гречиха… а вы, раз уж пойдете в Иртон, не откажетесь проконтролировать купцов, чтобы они куда-то не туда не заплыли?
– А мельница у вас есть? – опять влезла Ингрид.
Лиля подумала, что даже об этом не знает. И отметила себе – надо подумать. Водяная или ветряная… До чего тут уже доросли… черт! Почему она ничего не знает об устройстве мельниц?! Ведь могла, могла столько полезного прочитать. А в голове только одно – большое колесо и маленькое. Во сколько раз маленькое колесо меньше большого, во столько раз оно быстрее вращается. И детская сказка о черте-мельнике, прочитанная прорву лет назад…
Очень полезно.
– Должна быть, – неуверенно вздохнула Лиля. – Старосту, что ли, позвать?
Лейф кивнул.
– Кого?
Лиля оглянулась.
Арт Вирдас и Шерл Ферни куда-то подевались. А вот Жан Корье был рядом. Интересовался чем-то у симпатичной служанки. Точно, вопросами восточной философии… перетопчется.
Лейф проследил за взглядом Лилиан и кивнул.
Грохот обуха топора об пол был… оглушительным. Подскочили даже вязанки лука на стенах. Жан обернулся, и был кивком призван за стол. Чтобы спустя десять секунд попасть в оборот.
Лиля только глазами хлопала.
Она и половины не знала того, о чем спрашивала Ингрид. Ну не доводилось ей заниматься сельским хозяйством!
Не доводилось. Она и не знала.
Ни про мельницу. Ни про то, что мельница принадлежит графу (вот как?) и каждый, кто пожелает ею пользоваться, платит за помол. Управляющий этим занимался.
Лиля подумала, что сейчас народ на халяву попользовался мельницей. Наверняка. Ну да ладно. Хорошо, когда есть повод для разноса. Виноватыми управлять проще.
Ни про стада – оказалось, что какие-никакие, а коровы в деревнях есть. Хотя и доятся плохо, и…