- Стоп, - сказал пузатый и положил руку на кобуру. - Вперед на расстоянии! Двигаться и останавливаться по моей команде!
Я пожал плечами и кивнул. Милиционер провел меня по крохотным коридорам до лестницы, заставил подняться на второй этаж и довел до двери с яркой табличкой "Старший дознаватель Серпухов А.Г.".
- Стоп! - сказал пузатый. - Входи.
Я толкнул дверь и вошел в кабинет. Кабинет был обставлен бедно - в углу стоял сейф, рядом кресло и письменный стол, на краю которого торчала лампа на длинной железной ножке. Напротив стола белела крашеная табуретка. Окно было забрано решеткой.
- Садись на табуретку, - сказал пузатый, запер дверь и сел в кресло.
- А где следователь? - спросил я.
- Я следователь, - сказал пузатый.
Он достал из кармана кителя очечник, нацепил на нос очки, неспешно порылся в ящике стола, вынул лист бумаги и ручку. Разложил это все перед собой. На секунду задумался и залез под стол. Долго там копошился и шуршал проводами, наконец звякнул штепсель, и лампа на столе зажглась неожиданно ярко.
Толстячок вылез из-под стола, довольно потер ладони и повернул лампу так, чтобы она била мне в лицо.
- Ну-с, - сказал он. - Начнем. Рассказывай!
- Матвеев Алексей Леонидович, - сказал я. - Студент Института автоматики, старший лаборант кафедры вычислительных машин, по совместительству работаю начальником отдела информационных технологий московского представительства "ЕМ-софт".
- Помедленней, - сказал толстяк, выводя на листе бумаги фразу за фразой. - Год рождения, прописка?
Я назвал.
- Отлично, - сказал толстяк, залез в карман кителя и вынул полиэтиленовый пакетик.
В пакетике лежал палец. Следователь потряс пакетиком и бросил его на стол. Поправил абажур лампы, чтобы прямее светила мне в лицо, и подул на обожженную руку. Затем еще раз потер ладони и уставился на меня.
- Ну? - сказал он.
- Палец мой, - сообщил я.
- Руки подыми! - скомандовал толстячок. Я поднял ладони.
- Где же твой? - спросил следователь.
- Не могу знать, - сказал я. - Наверно, дополнительный.
- Ты мне здесь не Ваньку валять! - сурово сказал следователь. - Где хозяин пальца?
- Я хозяин пальца.
Следователь побагровел, вскочил со стула, пробежал взад-вперед по кабинету и сел обратно.
- Убийство - сто пятая статья, - заявил он. - Ты это знаешь?
- Нет никакого убийства, - сказал я. - Палец мой. Сравните.
Я вытянул вперед указательный палец и встал с табуретки.
- Сесть! - взвизгнул следователь. - Сесть на место! Я сам командую!
Я сел обратно на табуретку. Следователь аккуратно развернул полиэтиленовый пакет и вынул палец. Затем покопался в столе, достал черную подушечку с печатью и чистый лист бумаги. Отложил печать в сторону, схватил палец и потыкал его в краску. Затем прижал к бумаге.
- Так, - сказал он. - Теперь подойди сюда.
Я подошел. Следователь схватил мою руку и с силой вжал в красящую подушку. Затем поставил оттиск моего указательного пальца рядом.
- Сесть на место! - скомандовал он. - Сейчас я тебя… Он достал из ящика гигантскую лупу в медной оправе - я думал, такие бывают только в музеях, - и начал внимательно изучать оба отпечатка.
- Ну и где? - заявил он сразу. - Абсолютно ничего общего! Хотя-я-я…
Он долго водил лупой по листку бумаги. Я смотрел в решетчатое окно. Там в ослепитель-но черном небе плыла огромная луна. Такая огромная и круглая, какая бывает только на юге.
- Вот не было печали, - пробормотал наконец следователь, достал платок и вытер испарину на лбу. - У тебя есть брат-близнец?
- Нет, - сказал я. - Единственный ребенок в семье.
- А палец чей?
- Мой.
Следователь вздохнул:
- Покажи еще раз руки.
Я показал. Следователь снова тоскливо вздохнул.
- Я жду объяснений, - заявил он.
- Не знаю, - ответил я. - Палец мой. Объяснений не имею.
- Как же он твой, когда он вот - Следователь схватил палец со стола и потряс им в воздухе.
- Не знаю, - сказал я. - Сам удивился.
- Ты мне дурить прекрати! - рявкнул толстяк. - Ты себе же еще больше срок накручиваешь! Ты же не хочешь сказать, что у тебя пальцы отваливаются и вырастают заново?
- Не хочу, - кивнул я. - Но приходится.
Следователь шлепнул палец на стол, откинулся в кресле и посмотрел на меня, прищурив глаза.
- Хорошо-о-о… - протянул угрожающе. - Тогда ответь мне, дружок, на такой вопросец… Вопросец… - Он задумчиво побарабанил пальцами по подлокотникам. - Вопросец у меня к тебе будет следующий… Хотя нет, это уже бред какой-то… Матвеев! - рявкнул он неожиданно громко. - Зачем ты его с собой таскаешь?
Я молчал. Действительно, зачем? Следователь встал из-за стола и снова зашагал по кабинету взад-вперед. Наконец он остановился около меня, схватил за подбородок и резко. дернул. Наклонился ко мне с перекошенным лицом.
- Ты что же это, сволочь?! - прошипел толстяк, и из его рта полетели мелкие брызги. - Кого ты надурить решил?!
- Никого я не дурю. Отлетели пальцы, выросли новые. Запишите себе в протокол, что это были молочные пальцы.
- Какие? - удивился следователь.
- Молочные. Как зубы. А теперь у меня коренные пальцы.
Следователь отпустил мой подбородок и снова залез в кресло.
- Ну, Матвеев! - сказал он. - Я хотел тебе помочь, видит Бог. Но теперь тебе придется ответить по закону. Завтра поедешь в город, в управление по борьбе с бандитизмом. Там пусть с тобой разбираются, чей палец и чьи зубы.
- Палец мой, - сказал я.
- А ну-ка сбрось свои пальцы и вырасти новые, - сказал следователь.
- Не уверен, что это возможно…
Я глубоко вздохнул и еще раз посмотрел в окно на луну. Мне вдруг показалось, что я могу все. Я поднял пальцы к лицу, уставился на них и сосредоточился. Ведь если получилось сегодня один раз, значит, получится и второй? Следователь внимательно смотрел на меня. Лампа слепила глаза. В кончиках пальцев началось покалывание. Я мысленно представил себе, как они отваливаются. Но пальцы оставались на месте. Мне даже показалось что они стали чуть больше. Я напрягся… и пальцы начали удлиняться! Они вытягивались прямо на глазах, росли в длину..
- А-а-а-а-а-а!!!!!!!!! - заорал следователь и выхватил пистолет. - Оборотень!!!
- Оборотень? - переспросил я.
Пальцы прекратили расти. Я представил, что на них вылезают длинные когти. Кончики пальцев защипало, и ногти стали выползать наружу все дальше, как лист из принтера.
- Не подходи, - сказал следователь задыхающимся голосом. - Не подходи"!
- Хочешь, клыки покажу? - неожиданно предложил я.
Вместо ответа толстяк вжался в кресло с каменным лицом, выставив ствол пистолета. Рука его судорожно тряслась.
Я открыл рот пошире и представил, что у меня растут клыки. Было не больно, просто щекотно деснам. Я скосил глаза вниз, но не увидел, удалось ли мне вырастить убедительные клыки. Но когда я попытался закрыть рот, он не закрывался - там что-то мешало. Я подумал, что неплохо бы вырастить и морду побольше, как у волка. И увидел, как удлиняется мое лицо, вытягивается вперед трубой. Нос стал подниматься вверх, а под ним тянулась вперед здоровенная губа, поросшая щетиной. Теперь из-под нее явственно торчали два нижних клыка.
Я поднял глаза на следователя. Он сидел совершенно неподвижно и смотрел не мигая. В руках его трясся пистолет. Дуло ходило в разные стороны, будто он целился в толпу, но не знал, на ком остановиться.
- Ну фот. Как-нибудь так… - сказал я.
Говорить было неудобно, особенно произносить букву "в".
- Ы-ы… - глухо выдавил следователь.
- Ну, не фнаю, - сказал я.
- Ы-ы-ы!! - повторил следователь.
Глаза у него были совершенно круглые. Он нажал спусковой крючок. Выстрела не последовало. Следователь затряс руками и судорожно снял пистолет с предохранителя.
- Фот не надо этого, - сказал я.
Следователь выстрелил. Пуля просвистела мимо, и посыпались бетонные крошки.
- Фрекратите, пофалуйста, - сказал я.
Следователь выстрелил снова - четыре раза подряд. Две пули прошли сквозь меня. Это было очень неприятно в первую секунду. Но я помнил, что мое тело сразу регенерируется. Так оно и было. Следователь нажимал на спусковой крючок до тех пор, пока в пистолете не кончились патроны. Воздух в комнате стал мутным, повис тяжелый запах пороховой гари.
- Бред какой-то проифходит, - сказал я. - Фы не находите?
Следователь судорожно кивнул. В коридоре послышался топот ботинок, и ручка на двери кабинета задергалась. Дверь была заперта.
- Помогите! - пискляво крикнул следователь и испуганно смолк, глядя на меня.
За дверью послышались хриплые вопли, и что-то тяжело ударило. Затем снова. Дверь не поддавалась. Мне вдруг подумалось, что только в фильмах эффектно вышибают дверь плечом, а в жизни это не так-то просто сделать.
- Фейчас мы откроем! - крикнул я в сторону двери и подошел к следователю. - Дайте ключик, пофалуйста.
За дверью наступила тишина. Следователь судорожно пошарил в кармане, вынул связку ключей и бросил их в меня. Я попытался поймать ключи в воздухе, но у меня не получилось - громадные пальцы с длинными когтями оказались не предназначены для этого. Я поднял с пола ключи и начал отпирать дверь. Это было трудно - ключ выпадал из пальцев, мешались когти. Вдобавок я с непривычки, пару раз неудачно наклонившись, стукнулся об дверь длинной мордой.
- Ну, что там? - грубо раздалось из-за двери.
- Фейчас, фейчас, - сказал я. - Минуточку.
Я сосредоточился на руке и представил, что пальцы и когти уменьшаются. Рука послушалась. Даже слишком - пальцы стали короткими, а ногти исчезли вообще. Пришлось сосредоточиться снова и вырастить их до нормальных размеров. Ключ сразу вошел в замочную скважину, и дверь открылась.
В коридоре стояли трое милиционеров. Двое - из тех, что арестовали нас, с дубинками наготове. И один дежурный с первого этажа, с пистолетом.
- Здрафтвуйте, - сказал я.
- Ой-гу-гу-у-у… - протянул дежурный. Он быстро, по-военному развернулся, щелкнув каблуками, и с гулким топотом бросился прочь, к лестнице.
- О-я! - сдавленно икнул другой и бросился следом. Если бы его дубинка не была привязана к руке шнурком, он бы ее выронил. Третий милиционер прислонился к стене, закатил глаза и мешком сполз на пол.
Я не знал, что мне делать, поэтому вернулся в кабинет. В кабинете толстячок, открыв сейф, доставал бутылку водки, стакан и маленький пузырек.
- Нет, погоди, - сказал он мне. - Постой там пока… Он долго брякал пузырьком о край стакана. В воздухе стремительно распространялся едкий запах корвалола. Наконец он отставил пузырек, наполнил стакан водкой и выпил. После этого деловито спрятал все в сейф.
- Изфините… - начал я.
- Погоди… - Следователь наморщился и помахал рукой. - Погоди пока. Сядь! Сядь, посиди!
Я сел на табуретку и начал руками ощупывать свою новую морду. Морда была противная - колючая, теплая, с торчащими влажными клыками. Из-за них рот до конца не закрывался, поэтому на пол время от времени капала слюна.
- Уф-ф-ф… - сказал наконец следователь. - Отпустило.
- Мофет, фодички принефти? - спросил я на всякий случай.
- Ни-ни, - сказал следователь. - Уже все нормально. Нервы у меня крепкие, в армии еще не то видел.
- Фто делать-то будем? - спросил я.
- Первым делом давай обратно. Очень смотреть на тебя мерзко.
Я прислушался к своему организму.
- Обратно не проблема, - сказал я. - А палец?
- Бери свой палец и уе…вай, - сказал следователь.
- А друзья мои?
- Бери друзей и уе…вай, - кивнул следователь. - Я не знаю, белая горячка у меня или действительно такие поганцы существуют, но хочу, чтоб тебя не было на моем участке. Я пятнадцать лет проработал следователем, ну на хрена мне это нужно, сам подумай?
- Не нуфно, - согласился я.
- Меня ж в психушку упекут, расскажи я кому-нибудь…
- Упекут, - согласился я.
- Так что давай того, обратно.
Я сосредоточился, скосил глаза и начал уменьшать морду. Это получилось не сразу, но наконец морда встала на место. Тогда я сосредоточился на второй руке и тоже привел ее в нормальный вид.
- У вас зеркальца нет? - спросил я, оглядываясь.
- Нет у нас зеркальца, - ответил следователь угрюмо. - Левый подбородок подтяни немного. Слева, слева. Во! Вот так вот. Еще немного. Стоп. Обратно чуть-чуть. Ну, вроде все. Слава богу!
Он перекрестился, открыл сейф и снова достал бутылку и стакан.
- Тебе не предлагаю, - сказал он, наливая себе полстакана.
- Не люблю водку, - сказал я. - У вас тут такое южное вино вкусное…
- Спаси господи! - Он выпил, закашлялся и зажал рот рукавом кителя. - Бр-р-р…
Оглядел стол, убрал лупу, брезгливо взял палец и завернул его в лист протокола.
- На, прячь! - Он сунул мне сверток. - Пойдем отсюда быстрее. Не подходи ко мне близко!!!
Он пошел к двери, по дороге остановился и поглядел на стену, выщербленную пулями. Вздохнул, покачал головой и поцокал языком. Затем распахнул дверь и махнул мне рукой, мол, выметайся.
В коридоре уже никого не было. Мы прошли на первый этаж и открыли камеру с нашими. Дошли до стойки дежурного. За ней никого не было. Следователь открыл дверь на улицу. В лицо дохнуло горячим ветром, теплой маслянистой темнотой южной ночи. По-хамски громко орали цикады.
- Дуйте, ребята, отсюда. - Следователь махнул рукой. - Дорогу знаете?
- Мы у моря живем, - сказал я. - Это вниз.
- Ну и надолго вы у нас? - угрюмо спросил следователь.
- Еще два дня. В пятницу уезжаем.
- Дай бог, Господи, - пробормотал следователь. - Счастливо вам отдохнуть, счастливо уехать.
- Счастливо оставаться! - сказал я.
Аленка подошла и взяла меня за руку. Я обнял ее. Толстячок с неожиданным любопытством посмотрел на нее, затем на меня и спросил:
- Слушай, а ты вот так вот все, что хочешь, удлинять можешь?
- Не знаю, - сказал я. - Первый день в таком амплуа.
- Ясно. Валите отсюда.
Он махнул рукой и быстро ушел внутрь отделения. Глухо хлопнула дверь, и сразу послышался звон ключей - следователь заперся изнутри. Баранов посмотрел на меня.
- Мы слышали наверху выстрелы, - сказал он.
- Штукатурка сыпалась, - сказала Ольга.
- С тобой все в порядке? - спросила Аленка.
- Все нормально, - сказал я. - Все уладили.
- А палец? - спросил Шуршик.
- Ай, палец. - Я поморщился, вынул из кармана сверток, размахнулся и кинул его в кусты. Друзья молча смотрели на меня.
- Глупая история, - сказал я. - Сам не понимаю. Можно я не буду объяснять?
И мы пошли вниз, к морю. Ярко светила луна. Мы сняли сандалии и шагали босиком по теплому, нагретому за день асфальту. По обочинам дороги в кустах нервно скрежетали цикады, как дисковод, крутящий старую, разболтанную дискету. Я шел и старался не думать о том, что со мной произошло. Я старался думать о том, что уже через два дня поезд понесет нас обратно в Москву и там начнется бурная городская жизнь. Думал о том, что пора бросать должность лаборанта и с головой уходить в новую работу. Все равно я уже все наладил, а никакого карьерного роста там не предвидится. А еще я думал об Аленке - надолго ли теперь хватит наших отношений?
Часть 3
ОСЕНЬ
ОБОРОТЕНЬ
(из дневника Лексы)
Мама сидела в своей комнате и внимательно смотрела телесериал. Остановившись в дверях, я постучал по дверному косяку. Мама не услышала. Я постучал сильнее.
- Леша, ты? - спросила мама, не поворачивая головы.
- Мам, я хочу с тобой серьезно поговорить.
- М-м-м?… - сказала мама.
- Важный разговор. Я давно хотел с тобой поговорить. Больше мне поговорить об этом не с кем.
- М-м-м… - сказала мама, внимательно глядя на экран. - Сейчас…
Я вошел в комнату и сел рядом на стул.
- Мама! - сказал я, перекрикивая голоса переводчиков. - Даже не знаю, с чего начать! Со мной происходит что-то не то! Это началось полгода…
- Ты поел? - перебила мама. - Там котлеты в холодильнике куриные. И гречка.
- Мама! Я, наверно, оборотень! - выпалил я наконец.
- М-м-м… - сказала мама. - Еще минут пятнадцать, я досмотрю?
Я глубоко вздохнул, встал и вышел из комнаты. Позвонил Никите - у него было занято. Вылез в инет и набрал в поисковике "оборотень". Как всегда в инете - тонны информации, тысячи ссылок, а ничего по существу.
В коридоре прошуршали тапки - мама пошла в направлении кухни. Я встал из-за компа и пошел за ней.
- Мам! Я хочу с тобой поговорить!
Мамы на кухне не было.
- Леша, я в туалете! - сказала мама. - Там реклама пять минут.
Я вздохнул и вернулся в свою комнату. Сел на диван и начал смотреть на свою ладонь. После летних приключений метаморфозы удавались мне совершенно без напряжения. Вот и сейчас я мысленно дал команды пальцам удлиниться - рука дернулась, и пальцы поползли вперед. Ногти удлинились и стали бурого цвета. Стоп! - сказал я мысленно и начал разглядывать руку. Ничего особенного, рука как рука. Я взял маленькое зеркальце и начал представлять себе здоровенные ослиные уши. Уши начали расти, но пришлось их сразу остановить - очень было щекотно. Я подождал немного и начал снова. Медленно, в три захода, мне удалось вырастить вполне длинные уши. Я хотел сделать их серыми, но они оставались бледно-розовыми. Тогда я попробовал отрастить на них шерсть. Это получилось, но шерсть выросла очень редкой. Я смотрел на себя в круглое зеркальце. Уши задумчиво покачивались над головой. Они были тонкими и выглядели беззащитно. Стоило отвлечься, и левое норовило свернуться вдоль своей оси. Приходилось все время сосредоточивать на нем внимание. Вырастить на ушах мышцы, чтобы шевелить ими, мне не удалось. Уши покачивались в воздухе и начинали постепенно замерзать. Это было неприятно. Я закрыл их руками и прижал к голове. Уши сложились на макушке крест-накрест.
За дверью послышались шаги, и в комнату заглянула мама.
- Леша, ты, кажется, спрашивал меня, что поесть? В холодильнике котлеты куриные и гречка…
- Сериал точно кончился? Или это снова рекламная пауза? - спросил я с опаской.
- Кончился.
- Тогда мне надо с тобой поговорить. Мама, это очень важно!
- Что-то случилось? - Лицо мамы сделалось настороженным.
- Ничего не случилось. Почти.
- У тебя голова болит? - спросила мама, озабоченно меня разглядывая. - Что ты за голову держишься?
- Не болит у меня голова… - сказал я. - Просто… В общем, смотри сама!
Я опустил руки, чтобы уши расправились над головой, но они остались лежать крестом на затылке. Я осторожно расправил их вверх. Левое опять свернулось в трубочку.
- Ой, - сказала мама. - Что это?
- Это уши.
- Это… у тебя давно? - Мама осторожно подошла и потрогала ухо.
- Я их могу вырастить, а могу обратно.
- Ой! А что это у тебя с рукой?! - крикнула мама.
- Где? А, это… - Я протянул руку с длиннющими узловатыми пальцами, из которых тянулись когти.
- Я вызову неотложку! - твердо сказала мама и пошла к телефону.