Вместе с прохладой воздух был пропитан цветочным ароматом. Клумба по овальному периметру была очерчена тремя рядами жёлто-коричневых цветков, называемых в народе бархотками, а в центре пышно благоухали разноцветные петуньи.
Алексей Иванович расстегнул последнюю пуговицу на своём пиджаке. Виктор осмелился и спросил его:
- Вам не жарко в костюме?
- После контузии меня иногда знобит, поэтому и не боюсь жары, - ответил Ухваткин и тут же продолжил, - значит, мне мысленно необходимо представить, как выглядит Варев и тогда вы, возможно, его опишите.
- Ну, да, что-то в этом роде, - согласился Черников.
- Хорошо, тогда приступим, - и после этих слов он замолк.
Не говорил и Виктор, лишь было слышно, как шипела вода в разбрызгивателях, на тополе шелестели листья, и мимо с рёвом по улице проносились машины, да где-то, совсем рядом, завывали электродвигатели троллейбуса.
Виктор поначалу даже немного струсил, вдруг у него ничего не получится, и он будет выглядеть шарлатаном в глазах такого уважаемого бизнесмена, как Ухваткин. Казалось, это он не для усиления концентрации прикрыл глаза, а для того, чтобы самому не видеть своего же позора. Но всё вышло замечательно, и его опасения оказались напрасными.
Ухваткин сначала размышлял и разговаривал сам с собой: "Как же ты у нас выглядишь, Глеб Викторович? Или выглядел, ведь давно не виделись?"
Затем у него появились мысли, не обременённые речью, и Виктору пришлось сложно, чтобы их отсканировать. Но ему повезло, радужные и расплывчатые мыслеформы стали превращаться в образ мужчины в чёрном пальто и шляпе. Шляпа испарилась и обнажилась лысина уже немолодого человека, а затем проявилась и вся голова, яйцеобразной формы, с коротким седым волосом на затылке, глубокими морщинами на лбу, впалыми глазницами, прикрытыми очками в золотой оправе. Голова улыбнулась и показала вставные золотые зубы во рту.
"Так вот он какой, Варев Глеб Викторович", - только и успел изумиться Черников, как образ человека, с которым он только что познакомился заочно и необычным способом, исчез.
- Я думаю, достаточно, - прервал безмолвие Ухваткин.
- Зовут его Глеб, отчество то ли Владимирович, то ли Викторович, - смаковал свою игру Виктор.
Наконец он последовательно описал образ Варева.
Ухваткин смотрел на него расширенными глазами и произнёс:
- Поразительно, всё так, за исключением отчества, оно Викторович. Ну что ж, думаю, мы с вами сработаемся, вот только нужно поразмыслить хорошенько, как грамотно воспользоваться такими способностями.
- Жалко, что номера телефонов Варева и медиума у меня в ежедневнике, а так бы сейчас созвонились и организовали с ними встречи. Но ничего, время обеденное, едем к моему дому, там хорошая пиццерия, в ней съедобно готовят, мы сможем пообедать. Затем я схожу за ежедневником, извините, но домой вас пока не приглашаю, такие уж у меня принципы.
- Ничего, я понимаю, сам не люблю тесное общение с малознакомыми людьми, а звонить никуда не нужно. Я думаю, что за нас это уже сделал Помпеев, он так врал и изворачивался, не знаю, почему вы его терпите, он вам совсем не друг.
- Всё я про него знаю, и что за нос меня водит, то же вижу, но это вынужденная необходимость, мы пока взаимозависимы. Если у нас с вами получится сотрудничество, я потом введу вас в курс дела по Помпею.
Они поехали в пиццерию, где и пообедали. Во время трапезы Алексей Иванович размышлял о том, сколько платить Черникову за работу, ибо вопрос о найме им уже был решён положительно.
"Двадцать тысяч рублей будет достаточно, за выполнения отдельных поручений - премиальные, там посмотрим. Согласится ли? - он исподлобья бросил взгляд на Виктора и утвердительно кивнул сам себе, - А куда он денется!"
"Двадцать тысяч в месяц? Жаден ты, братец, однако, - оценивал возможные условия трудового соглашения Черников, - чёрт с ней с зарплатой, мне только втереться в эту стаю жирных котов, а там сам буду брать сколько нужно".
За кофе Ухваткин огласил свои условия, Виктор принял их. Оба остались довольные собой. Алексей Иванович всё же позвонил экстрасенсу, но мобильный того не отвечал, а в регистратуре поликлиники ответили, что доктор уехал сегодня на курсы повышения квалификации в Москву и вернётся не скоро.
- Да, вы оказались правы, Даниил Маркович для меня уже недоступен, - изумлёно прокомментировал оба звонка Ухваткин.
Он связался с Варевым, тот не прятался, но встречу на сегодня отклонил, сославшись на занятость.
- Перезвоните в конце недели, там ситуация прояснится и мы договоримся о встрече, - отозвался Варев на перспективу поговорить.
По окончании обеда работодатель выдал своему новому работнику аванс в размере половины месячной ставки и озадачил первым поручением, разобраться со страховкой по джипу.
- Встретимся вечером за ужином в ресторане, там и отчитаетесь, - озвучил планы на конец дня Ухваткин.
- Вот так прошёл мой первый рабочий день, - закончил свой рассказ Виктор Марии.
Он умолчал лишь о том, что непроизвольно подсмотрел номер счёта и pin-код карточки, когда Ухваткин снимал в банкомате деньги со своего счёта для дочери. Виктор находился на приличном расстоянии от него, но это не помешало ему всё детально рассмотреть.
"Так можно засканировать любую карточку и на любом расстоянии, а затем временно ей воспользоваться, когда хозяин будет отдыхать", - осенила его простая до гениальности мысль. Конечно, с Ухваткиным он такого не планировал осуществить.
- Могу пожертвовать в семейный бюджет половину полученной суммы, - предложил Виктор Марии.
- Оставь пока себе, возможно, придётся благодарить врачей за мед-справку для университета, да мало ли что, - остановила его Маша.
- Принимается, - задорно и игриво пропел он, - а теперь баиньки.
Он неожиданно быстро снял набедренную повязку, и Маша опомниться не успела, как он её на руках уже внёс в спальню.
Ей снилась её любимая бабушка Алевтина Фёдоровна. Она не видела её, но незримо чувствовала, что это она и рядом. Будто ей снова пять лет, и бабушка играет с ней, как она делала всегда. Меряет её рост четвертью, так бабушка называла расстояние между кончиками большого и среднего пальцев широко раздвинутой кисти.
Маша смеется, ей щекотно и приятно от прикосновения бабушкиных пальцев. Затем бабушка произносит считалку.
- Лес, - гладит её по голове.
- Поляна, - проводит по лбу.
- Бугор, - треплет за нос.
- Яма, - касается рта.
Маша напряглась и слушает далее:
- Грудь, живот, а там барыня живёт.
Маша уже захохотала громче и судорожно дёрнулась, как обычно делала, инстинктивно защищаясь и прикрывая ладошками пах, от того и проснулась.
Низ живота неприятно тянул, а в районе сосков ощущалась болевая чувствительность. Она лежала абсолютно нагая и не прикрытая ни чем, лишь правая кисть Виктора плющила её правую грудь, а его колено забралось в её промежность, совершенно лишённую волосяного покрова. Её мать, однажды увидев чистые подмышки и такой же низ живота, ахнула:
- Срамота!
"Это к месячным, - подумала Маша и начала освобождаться от конечностей мужа, - к утру могу всё запачкать".
Она приподнялась, осмотрела ложе, всё было чисто, не любила она спать нагишом, но иногда приходилось, когда требовал Виктор. Сейчас он спал на животе и его голые ягодицы отсвечивали в полумраке своей привлекательностью.
Она тихонько встала с кровати, выкатила бельевой ящик прикроватного низкого комода, выбрала широкие трусики, из пачки достала прокладки и пошла в ванную. Там она освежилась, хотя делала это и после секса, и одела то, что принесла с собой. По дороге в спальню размышляла: "Живём регулярно уже второй месяц, не предохраняемся, как делали в студенческие годы, и никаких залётов".
Она нашла ночную прозрачную сорочку, больше похожую на утренний пеньюар, подарок Виктора, и одела её.
"Мне уже скоро тридцать четыре, пора бы и залететь, может не во мне дело, а в нём. Его там стерилизовали как животное, фу, какие глупости лезут в голову".
Она расправила простынь и по пояс прикрыла Виктора, а сама устроилась рядом на то же место, где и лежала раньше.
"Господи, что же мне так на душе неспокойно, опять втянула его в какую-то авантюру с бизнесменом, хочется как лучше, а может напрасно я так, всё будет нормально, но он что-то не договаривает".
Она лежала на спине с открытыми глазами и размышляла о коллизиях жизни, раньше так боялась залететь, а теперь боится не забеременеть. Вспомнилась почему-то народная поговорка, которую слышала ещё девчонкой в деревне про парней: "Их дело не рожать, сунул, вынул и бежать".
"Вот сколько лет прошло, а вытравить эту пошлость из головы не могу, иногда всплывает, будут дети, обязательно постараюсь сберечь их от пошлости и грязи. Ничем потом не вытравишь, что впитают в детстве. А будут ли?"
Ей неистово хотелось, чтобы маленькие ручонки обнимали её за шею, хлопали по щекам, а беззубый ротик радостно выкрикивал простые слоги "ма-ма, ба-ба, бу-бу", восторженно и искренне хохотал взахлёб до икоты от её подмигиваний и щекотаний. Ей хотелось, чтобы маленький родной человечек сосал по ночам её грудь, сопя и, как котёнок кошке, маленькой ладошкой поддавливал мягкую плоть, словно доя, помогая молоку перемещаться к соску.
Она повернула голову к Виктору и стала рассматривать его лицо, перед ней совсем близко спал любимый человек, так ей казалось. Она начала размышлять о том, что по мыслям человека нельзя определить всего лишь одну истину, любит ли он другого человека. Хорошее отношение, - да, ненависть, - да, а вот любви нет места в голове, любовь в сердце. Оттуда приходят команды на управление мозгом, значит сердце главнее. У любви мало слов, зато у ненависти их предостаточно.
"Странно - это ведь мои мысли, мне кажется, они правильны, и почему перестали приходить как раньше, извне, словно перекрыт доступ к внешнему мыслительному каналу. Когда началось? Да-да, с момента выздоровления Виктора, он рядом и нет внешнего голоса. Нужно спросить у Хрусталёва, а как у него".
Она повернулась на другой бок, поджала в коленях ноги, её мысли начали цепляться одна за другую, путаться и растворяться в серой непролазной мгле. Она пошевелила головой, словно кивала кому-то или устраивалась удобней, и не заметила как уснула.
Глава 9
В конце июля жара спала, и пришли грозы. Дожди очистили город от пыли и наполнили свежестью, и он вздохнул свободно всей своей каменной грудью. Но циклон застоялся, пасмурно было каждый день, дожди продолжались целую неделю, ненастье характеризовалось ещё и падением температуры градусов на двадцать. Метеозависимые люди переживали такой резкий погодный перепад болезненно.
Ухваткин захандрил. К тому же всё выглядело так, будто болезнь возвращается, не оставляет его и проявляет свой коварный характер именно в такие дни. Иногда, когда он переутомлялся и садился отдохнуть, закрывал глаза, и у него начинала кружиться голова. Казалось, что тут странного, такое бывало и раньше, но всё же им была подмечена новая особенность, если в этот момент в его руках находился предмет, и он не открывал глаза несколько секунд, у него возникало ощущение, что предмет неимоверно огромных размеров, и рука его таких же размеров. И как только он осознавал такую действительность, на него наваливалось ни с чем не связанное чувство страха.
Он даже поделился своими ощущениями с новым помощником Черниковым. Тот пожал плечами и обнадёжил шефа: "Пройдёт, у меня самого возникают беспричинные порывы боязни, наверное, такое бывает у многих, только не все говорят об этом".
Виктор не лукавил. С ним действительно порой происходили странные вещи, не достигнув каких-то своих бытовых целей, он всё чаще раздражался, но иногда раздражение переходило в злобу. Поначалу к источнику помехи или препятствия, будь то человек или неодушевлённый предмет, а затем это переносилось на весь окружающий его мир. А заканчивалось это совсем неожиданно, сначала появлялось лёгкое беспокойство, которое поднималось откуда-то снизу изнутри, оно нарастало постепенно, усиливалось и затем переходило в тревогу.
В отличие от Ухваткина он относился к таким переменам философски: как пришло, так и уйдёт; ведь у него были более сложные проблемы со здоровьем, однако у всего есть начало и конец, даже у проблем, которые в большинстве случаев разрешаются сами собой.
Их сотрудничество можно было назвать успешным, хотя подступиться к главной цели, ради которой оно и создавалось, по объективным причинам пока не удалось, но в то же время со всеми поручениями Виктор справлялся, и Ухваткина это устраивало. Своим экспромтом в первый же день они, по мнению Черникова, распугали всё окружение Ухваткина: медиум отбыл на неопределённый срок в Москву, Варев не соглашался на встречу из-за занятости, а Помпеев экстренно засобирался в отпуск.
Это могло насторожить любого человека, мало-мальски наделённого дедуктивным мышлением. Алексей Иванович к таким индивидуумам себя не относил, но высказался по такому поводу вполне определённо и конкретно:
- Значит, попали в точку, но ничего, никуда они не денутся, всё равно мы их достанем. Что он имел в виду, Виктор понял сразу же, ознакомившись с его мыслями. Ухваткин предполагал, что кто-то из них что-то знает и скрывает это от него.
Были и приятные вести: им в офисе изыскали кабинет для встреч, а после отбытия в отпуск Помпея, они займут его, хотя делами фирмы Ухваткин плотно заниматься не планировал.
У Виктора не складывались отношения с Помпеевым. Если Черников читал его мысли и потому считал того прохиндеем, то Владимир Петрович интуитивно чувствовал, что от нового помощника Алексея исходила угроза его интересам. Он его боялся и ненавидел одновременно.
Уже на третий день их знакомства Виктор нарвался на словесный конфликт, хотя ссора не стоила и выеденного яйца. Дело было так.
Они снова втроём сидели в кабинете директора фирмы.
Помпеев рассуждал как обычно ни о чём и обо всём: зацепился за сайт "Одноклассники", который набирает популярность не только у молодёжи, и начал, в соответствии со своим жизненным кредо искать и здесь двойное дно.
- Всё это придумали и создали цэрэушнии.
- Зачем? - возразил нехотя Ухваткин.
- Чтобы проследить цепочку любого нужного им человека в России и выявить его слабое звено.
- Зачем? - повторился Алексей Иванович.
- Ты что тупой? Слабое звено берут за жабры, и нужный человек уже их.
- Насколько я знаю, этот сайт создал наш соотечественник, по-моему, фамилия его Попков, - вступил в беседу Черников.
- Знаем мы таких соотечественников, которые по заграницам живут, - ощетинился Помпеев.
До этого момента ход его мыслей совпадал с тем, что он произносил, но сейчас он уже агрессивно ругал Черникова: "Щенок, лезет, выставляется, авторитет нарабатывает".
- Твой этот Альбертишко Попков с 2000 по 2005 год жил в Лондоне, по его же признанию там всё и задумал, и опять же, по его словам вложил, в создание несколько сотен тысяч! Обратите внимание, сотен тысяч долларов, - возмущался Помпей.
- Оказывается вы любитель считать деньги в чужих карманах, да вы просто завидуете его удаче, - отчитал его Виктор.
"Вот клещ, вцепился, весь философский настрой испортил, - возмущался про себя Владимир Петрович, - нужно накопать на него компромата и заткнуть эту гниду, пока он меня не заткнул".
В этот момент Ухваткин, привыкший к абстрактным разглагольствованиям бывшего мэра, видя назревающий конфликт, пришёл на помощь Помпееву и обратил всё в шутку:
- Ну, ты и фрукт, Помпей, выходит я тебя просто не знал. В тебе пропадает талант контрразведчика, ты во всём видишь двойной смысл.
- А как же, двойной стандарт присутствует везде, даже у бога двойной стандарт, - обрадовался помощи Владимир Петрович.
- Как это? - удивился Алексей Иванович.
- По библии дьявол искушал Иисуса, обещал отдать ему все царства Мира, тогда выходит что на Земле что-то вроде ада, ну не ада, так, логово сатаны.
- Ну и что, где тут двойной стандарт? - на полном серьёзе переспросил Ухваткин.
- Как где? - изумлёно, воскликнул Помпеев, - думаешь бог не знает об этом?
- Ну и что? Что это даёт? - уже не сдерживаясь и не контролируя себя, Ухваткин повышал тональность разговора.
- А то, раз он отсылает на Землю чистые души при рождении человека, то он ведёт двойную игру. Проповедует одно, а на деле старается разрушить царство сатаны, подставляя невинные души.
- С чего ты взял?
- Иисус же говорит своим ученикам, что человекам спастись невозможно, - процитировал он евангелие.
- По-моему, вы просто богохульствуете, - снова не выдержал Черников.
Повисла немая пауза, во время которой лишь витали мысли оппонентов.
Ухваткин: "Помпей в чём-то прав, двойной стандарт заложен в нашу жизнь богом".
Помпеев: "Ну, это переходит все границы, этот выскочка уже слова не даёт сказать".
А у Черникова впервые закралось сомнение в простоте Помпея: "Да он злой гений, не удивлюсь, если выяснится, что заказал ликвидацию Алексея Ивановича он".
В этот раз выручила их Марина, загрузив Помпеева корпоративными вопросами. Неприятный осадок остался и у Виктора и у Владимира Петровича.
С медицинской справкой для университета возникли проблемы. Такая справка выдавалась по месту жительства, а жительство подтверждалось пропиской. Черников официально прописан у родителей в Возжаевске, он позвонил домой и попросил Ольгу сделать справку. Местный психиатр наотрез отказался выдавать такой документ без выписки учреждения, где проходил курс лечения и реабилитации пациент. Главврач областной психиатрической больницы не спешил со справкой, ссылаясь на то, что он должен понаблюдать пациента некоторое время, чтобы убедиться в отсутствии рецидива.
Сам диплом, по мнению Виктора, ему совсем не был нужен. Его устраивала и справка о неоконченном высшем образовании, но здесь уже было дело принципа. Черников подключил Марию узнать, в чём там дело, ведь у неё в больнице за время его лечения с администрацией учреждения наладились неплохие связи.
- Денег они хотят, и сумма немалая, - рассказывала она после общения с врачами, - даже номер счёта карточки дали.
- Они не боятся пользоваться такой карточкой, ведь это уже документальное подтверждение взятки, - удивился Виктор.
- Нет, не боятся, они у Гоголя научились, - улыбаясь, ответила Маша.
- Мертвые души? - уточнял Черников.
- Вот именно, в прямом и переносном смысле, настоящий держатель карты умер, карта действует, пополняй лишь счёт и пользуйся, если знаешь pin-код, - пояснила она.
- Это они также рассказали?
- Нет, конечно, иногда поневоле приходится видеть их помышления.
Виктору не хотелось быть зависимым от кого либо, не хотел он просить и Машу о деньгах на справку, помня о том, сколько средств она вложила в его лечение.