Вадим не думал, не размышлял над своей проблемой - не успел, но подсознание уже нашло единственный возможный ответ - ехать в больницу. Как бы ему не хотелось больше никогда туда не возвращаться, именно там главврач похожий на медведя поможет, выпишет лекарства, выслушает.
В метро тоже жили призраки, но другие. Некоторые совсем не походили на людей. В их взглядах не осталось ничего человеческого, осознанного. Они медленно брели по платформе, утратив какую-либо связь с реальностью. Их конечности растворялись в воздухе, а плотность дымной массы, из которой состояли тела, была ничтожной. Они напоминали выброшенный прозрачный полиэтиленовый пакет, подхваченный ветром. Вадим во все глаза смотрел на призраков, как мышь на удава. Все чувства оставили его. Страх ничего кроме страха. На эскалаторе в трёх метрах от него спускалось привидение красивой молодой девушки, она почувствовала взгляд, обернулась. Вадим застонал от ужаса, без сил сел на стальную ступень: правая сторона тела девушки была страшно изуродована. Кожа содрана, всюду торчат дымные раздробленные кости. Девушка погрустнела, отвернулась, исчезла. В вагоне вместе с обычными людьми так же ехали и привидения. Видимо он настолько побледнел, что ему уступили место. Вадим не поблагодарив, сел, зажмурился - притворился спящим.
Самое подходящее время, чтобы обдумать случившееся, но он не мог думать, он мог только бояться.
Больница, за несколько недель, совсем не изменилась, словно он только вчера вышел отсюда. Не задерживаясь у окошка регистратуры, прошёл на второй этаж, проигнорировал окрик какой-то незнакомой сестры, когда он тут лежал, её здесь не было, подошёл к двери с табличкой "Главный врач", постучал. Пришлось подождать.
- Чем могу помочь? - спросил врач внешне похожий на орла: нос с горбинкой, хищный взгляд.
- Я, Вадим Крымов. Я здесь лежал несколько недель назад, позовите главврача, мне нужно с ним поговорить.
- Я - главврач. Проходи.
Вадим удивился, обдумывая сказанное, на автопилоте вошёл в кабинет, сел в кресло:
- А где Борис Сергеевич?
- Молодой человек, разве вы не читаете газет?
- Не понял…
- Об этом… - врач задумался, подбирая нужное слово, - инциденте, уже почти месяц кричат все СМИ.
- А что случилось?
- Видите ли, расследование продолжается, подробностей я не знаю, но Борис Сергеевич и все медсёстры, работавшие с ним в одной смене, при невыясненных обстоятельствах… скончались.
Вадим обомлел:
- ЧТО?
- Умерли почти месяц назад…
- Но как? Все вместе? Все умерли???
- Есть версия, что они стали жертвами неизвестного вируса. От первых симптомов до летального исхода прошли всего сутки…
- Господи… - Он не знал, что и думать. Разве бывает, чтобы врачи, которым подвластны все болезни вот так, ни с того ни с сего погибли? Он вспомнил огромного добродушного врача, к которому проникся бесконечным уважением. Вспомнил лица некоторых сестёр. Теперь они все мертвы. Было в этом что-то иррациональное. Вадиму почудилось, что ему известен ответ на эту загадку, - простите, а когда они умерли?
- Двадцать шестого августа.
- Вы уверены?
- Да, абсолютно точно. Кстати, я помню тебя, когда ты выписался?
- Двадцать пятого.
Вадим сам испугался сказанного. Они с врачом уставились друг на друга. Оба уловили какую-то взаимосвязь.
Врач первым отвернулся, поднял трубку телефона, набрал одну цифру:
- Охрана?
Вадим всё понял - охрану вызывают для него.
Вскочил, быстро выбежал из кабинета. Бежать через главную лестницу - глупо. Он знал, где находится пожарный выход - туда. Длинный тёмный коридор, большое помещение за ним, снова коридор, снова помещение - это злополучная оранжерея.
- Ваааадик, здрааавствуй! - растягивая слова, пробасил знакомый голос сзади, - значит, всё же решил заглянуть? Попроведовать?
У Вадима отлегло от души, он остановился. Улыбнулся - и как он мог поверить наглому врачу, конечно, никто не умирал, вот он - Борис Сергеевич, сейчас всё пойдет, так как надо. Ему выпишут таблетки, галлюцинации исчезнут…
- Борис Сергеевич, как я рад вас вид…
За его спиной висело в воздухе гигантское облако молочного дыма, настолько плотного, что его можно было потрогать. Оно оказалось призраком главврача. Вадим устал пугаться, просто обмяк, без сил отступил к стене, съехал по ней на пол и горько заплакал.
- Вадим, что же ты - мужчинам не полагается - добродушно басил призрак.
- Ой, девочки, ведь это наш Вадик! Ну, тот из пятнадцатой палаты - коматозный! - раздался знакомый голос медсестры.
- Точно!
- Валь, позови Люсю, пусть поспешит - у нас сегодня гости!
- Вадик, хочешь чаю?
Его обступили призраки. Вадим задыхался в их дымной белизне. Отгонял прочь руками. Попытался отползти, но наткнулся на чью-то ногу. Лёгким не хватало воздуха, он судорожно хватал его ртом, как рыба, выброшенная на сушу:
- Прочь, уходите! Вы все мертвы! Вас не существует! - его охватила паника: вокруг никого, кроме привидений, кроме их могильного холода. В мире остался он и призраки, миллионы говорящих невпопад привидений.
- Пожалуйста, я прошу вас, оставьте меня в покое! Я не могу! Я не хочу вас видеть! Уходите!!!
Вадим скорчился у стены, закрыл глаза руками.
- Мальчик мой, выглядишь ты неважно… - заботливо говорил бывший главврач.
- Может, поставим капельницу с глюкозой? - вторила юная медсестра?
- Или таблеточек принести?
- Бедный мальчик!
- Я слышала, у него умерла мама.
- Надо же, такое горе…
Голоса мертвых людей проникали даже сквозь заткнутые уши, они говорили у него в голове, которая разрывалась от этой потусторонней болтовни. Вадим начал раскачиваться, ударяя лбом об пол:
- Оставьте меня в покое. Вас нет. Привидений не существует.
После каждого удара в голове происходила вспышка гулкой боли. Боль была немного громче призрачных голосов - целую секунду после вспышки он ничего не слышал, но голоса возвращались, и тогда наступало время для нового удара лбом о бетонный пол. Так бьёт набат. Так бьёт колокол. Оглушительная вспышка и блаженная тишина. Брови защекотала его же кровь. Алая струйка по переносице скатилась к глазам. Он ещё раз стукнул лбом пол - тишина… Разве раньше мог он предположить, насколько ценной бывает тишина? Вернуть бы время вспять, Вадим бы берёг её, наслаждался ей. Постепенно происходящее вокруг отступило на второй план, потеряло значимость. Сквозь пелену бессознательности, ему почудился лёгкий укол в предплечье, и пелена расползлась, распространилась на целую вселенную. Призраки ушли.
Да здравствует тишина!
Он проснулся от того, что стало фантастически хорошо. Это было неоднозначное ощущение, с одной стороны ничего хорошего он не испытывал, но было хорошо. Как в забытьи приоткрыл глаза, не понимая где он, кто он. Кто-то в белом халате заглянул ему в лицо, погладил по щеке. Сил, чтобы реагировать не осталось. На Вадима навалилась невидимая стотонная плита. Плита раздавила его. Руки и ноги потеряли возможность шевелиться, наполнившись тысячами крошечных иголочек, приятно покалывающих. Прикрыв глаза, он начал падать. Бесконечное падение поначалу немного испугало, но затем он растворился в удовольствии. Всё исчезло - кровать, белые стены, оковы тела. Свободное сознание существовало в нереальном мире без людей, без проблем. Россыпи звёзд проносились мимо настолько быстро, что превращались в золотые, серебряные нити. Позади бесконечная пустота и впереди тоже, вот бы падение не закончилось никогда. Скорее всего, он снова заснул или душа ненадолго отлетела от измученного тела, потому что когда снова открыл глаза, была уже ночь. Вадиму ужасно хотелось пить, но силы не вернулись. Ему подумалось, что он парализован, но палец на ладони еле заметно дёрнулся, чтобы этого добиться ему пришлось потратить остаток сил. Язык прилип к нёбу - сдвинуть его было невозможно. Пить. Он начал мечтать о ночном обходе, чтобы подошла медсестра, поднесла ему стакан ледяной или тёплой - не важно, самой вкусной на свете влаги.
Жажда.
Вошла медсестра с фонариком. Долго проверяла пациентов на других кроватях. Господи, ну, когда же придёт его очередь? Ура. Тусклый свет фонарика осветил его лицо, но как ей сказать, чтобы она поняла? Он попробовал прошептать: "Пить", но воздух вышел из горла со странным бульканьем - медсестра не поняла. Стакан с водой стоял рядом, всего в полуметре на маленьком прикроватном столике - зовущий, манящий. Лица медсестры он не видел. Она наклонилась поближе, протёрла платком края его губ, где засохли слюни - ну же - догадайся! Нет. Погладила по заросшей щетиной щеке. "Спокойной ночи, поправляйся! Я о тебе позабочусь" - прошептал нежный девичий голос. Луч фонарика несколько раз метнулся по комнате - ночной обход закончился.
У Вадима началась беззвучная паника. Тело не слушалось приказов. Состояние напоминало то - другое, когда он очнулся от пятилетней комы. Нет сил. Совсем нет сил. Нет - в прошлый раз было лучше. Он закрывал глаза. Снова начиналось падение сквозь звёздную пустоту, но жажда не давала шанса им насладиться. Спустя несколько часов выжигающей изнутри жажды, палата наполнилась предрассветной серостью. Снова попробовал дотянуться до стакана, рука лениво, неохотно подчинилась. Кадык жадно отправлял воду в желудок. О, какая же она вкусная - сладкая, прохладная - ему никогда впредь не доводилось пить настолько вкусной воды.
Усталость захватила и мысли. Они, как кучевые облака чудовищно медленно заполняли разум, так же медленно удаляясь. Веки наполнились свинцом.
Ровный сон, без сновидений. Даже не сон - выключение мозга.
- Танечка, а этот сегодня нас покидает. Мы ему ничем не сможем помочь - клинический случай. Массовое разрушение клеток мозга. Прогрессирующая шизофрения с суицидальными обострениями - лучше лечатся в специализированных клиниках…
- Виктор Иванович, но мне он показался вполне дееспособным…
- Танечка, вы ведь ещё не закончили ВУЗ?
- Нет…
- Вот и я о том же. Откуда вам знать, как лечить таких как этот? Подготовьте приказ о переводе…
"Интересно о ком они говорят?" - подумал Вадим. Открыл глаза. Новый главврач с презрением смотрел на него, крылья его носа подрагивали, будто он наступил во что-то отвратительное. Доктор подкрутил дозатор его капельницы. Секунду спустя желание ему возразить, сказать, что с ним всё хорошо (нужно лишь выписать таблетки и отпустить домой), выветрилось. Снова навалилась стотонная плита, забрав силы, раздавив его. Вадим блаженно улыбнулся. В мире не было ничего лучше этого ощущения. Все мышцы расслабились. По ногам потекло что-то тёплое, стало уютно и хорошо. Последнее, что услышал Вадим, перед тем как унестись в безвременье, было:
- Ой, Виктор Иванович он кажется, обмочился…
- Танечка, привыкайте иметь дело с психами - они уже не люди. Я же говорил вам надеть на него памперсы…
6
Голова раскалывалась как после трёхдневного запоя. Изображение окружающего пульсировало в такт боли в голове. Он сел, мгновенно об этом пожалев, так как боль усилилась. Наклонился к коленям, пальцами массируя виски - застонал. Тело слушалось, но как не родное. Вадим очнулся в узкой маленькой палате с двумя кроватями и зарешёченным окном. Никаких цветов, кроме белого. Побеленные стены, белый кафель на полу, выжженное отбеливателем постельное бельё. Рука сама собой потянулась к локтевой вене - капельница исчезла, оставив после себя на коже огромный малиновый кровоподтёк. С одной стороны его это порадовало - ходить под себя отнюдь не лучшее занятие, но с другой стороны как же здорово было падать сквозь бесконечную пустоту.
Металлическим лязгом его внимание привлекла дверь. Она сливалась с белой стеной, отличаясь от неё маленьким тёмным окошком. На секунду окошко стало светлым и снова тёмным. Ожил механизм невидимого замка, неизвестный посетитель копался с ним слишком долго. Наконец, дверь распахнулась. На пороге возник пожилой мужчина в белом халате с бледной кожей и седыми волосами. Вадим несколько раз моргнул, прежде чем убедился - перед ним не призрак, но как похож!
- Светочка, я давно прошу, пусть слесарь разберётся с замками - они совершенно проржавели!
- Хорошо Михаил Михайлович, - послушно отозвалась из-за спины визитёра высокая медсестра с рыжими волосами, затянутыми в тугой хвост на затылке.
- Здравствуйте, молодой человек! Как вам спалось?
- Спасибо. Плохо. Голова…
- Да, да… Побочный эффект - понимаю.
Доктор приблизился, задумчиво почесав подбородок с жиденькой козьей бородкой. Он оказался чрезвычайно хрупким, низеньким старичком. Сутулый, почти лысый. Длинные пальцы, обтянутые высохшей кожей, наверняка никогда не знали тяжёлой работы. Морщинистое лицо, не имело ярких черт, которые бы запомнились надолго - обычное русское лицо. Выцветшие маленькие глазки, быстро бегали, ни на чём долго не задерживаясь. У Вадима появилось чувство, что доктору перед ним отчего-то стыдно, поэтому он избегает его взгляда, но нет - водянистые глаза неожиданно серьёзно посмотрели на него. В них не было никаких эмоций - ни намёка на понимание или сочувствие, они читали его как открытую книгу. Вадиму стразу же захотелось отвести взгляд и вообще оказаться подальше отсюда.
- Что ж, молодой человек, нам нужно серьёзно поговорить! - доктор очаровательно улыбнулся.
"Улыбка или оскал?" - подумал Вадим.
- Идёмте за мной!
Коридор мало отличался от палаты: белый, скучный. Справа и слева десятки дверей с тёмными окошками и массивными засовами. На них не было номеров - удивительно: как врачи определяли, где нужная им палата? Кафель холодно цокал под каблуками медсестры. Они поднялись по лестнице на верхний этаж - интересно, какой по счёту? Встретили хмурую не накрашенную сестру. Вадим стал замерзать - он был одет в белую льняную распашонку и свободные штаны.
Пришли.
Кабинет врача ярко контрастировал с общим убранством больницы. Мебель из тёмного дерева, причудливые картины на стенах.
- О, я вижу, вас заинтересовала моя маленькая коллекция? - оживился доктор, заметив, как он уставился на чёрно-красные капли с хаотичными геометрическими фигурами на зелёном фоне - одну из странных работ.
- Ну, они такие необычные…
- Ещё бы - это работы наших пациентов. Та, на которую вы смотрите - моя гордость! Представляете у больного тройное расщепление личности! Одна из личностей лишена способности говорить, но зато шикарно рисует! Вы, кстати, не пробовали работать кисточкой?
- Нет.
- Жаль. Хотя чем чёрт не шутит? - доктор весело подмигнул, жестом приглашая присесть на уютный кожаный диван, но Вадиму почему-то не понравились его слова.
- Вы знаете, я бы хотел сразу всё объяснить… Понимаете, я нормальный, мне не нужно лежать в вашей лечебнице. Я пытался сказать врачу в больнице, но он не выслушал…
- Да, да. Я в курсе, - перебил старичок, - он не слушал, потому что вы пытались себе навредить - разбить голову об пол…
Вадим вспомнил этот эпизод - ему стало стыдно:
- Я не хотел себе навредить, понимаете, иначе было нельзя… Мне бы получить таблетки… Они очень помогли! И я здоров!
- Вы присаживайтесь… Коллега намедни вернулась из Бразилии, привезла сказочный подарок - настоящий бразильский кофе! Ммм, он фантастический! Я сейчас вас угощу, - доктор отвернулся к чайному столику рядом со своим столом и ловко орудовал крошечным кофейником. Кабинет наполнил горьковатый тёплый аромат. Вадим обожал хороший кофе, так что даже зажмурился, впитывая запах. Открыл глаза, поймав на себе изучающий взгляд выцветших глаз. Доктор отвернулся, принёс две маленькие чашечки:
- Прошу!
- Спасибо…
- Пожалуйста, - он сел за массивный стол, откинулся на огромном кресле, сделал маленький глоток, - молодой человек, видите ли, к нам ежедневно поступает порядка двадцати новых пациентов. Москва - город- гигант, сюда едут за лучшей жизнью, но не всем суждено стать знаменитостью: вот у людей и едет крыша. Нервные срывы, алкоголизм, в последнее время - наркотики. Суицидников по ночам везут штабелями… На их фоне - вы бедная овечка. Я внимательно изучил ваше дело и вполне понимаю ваше состояние. Выпасть из жизни на пять лет, пропустить важнейший период взросления и самостановления как личности, а затем лишиться матери… Кто угодно может сорваться!
Доктор говорил, и Вадиму очень нравились его слова. Доктор всё говорил правильно. Никакой он не сумасшедший - просто запутался, просто перенервничал. Страх заточения в психушке постепенно ослабевал, меняясь на предвкушение свободы. Сейчас ему выпишут таблетки, и он снова станет обычным молодым парнем, работящим, перспективным.
На рамке большой прямоугольной картины, висящей на стене за спиной доктора, показались чьи-то бледные пальцы. На тёмном холсте чёрные всадники скакали по фиолетовому полю под лучами синего солнца. В том месте, где солнце пряталось за красным облаком, из стены высунулась дымное лицо достаточно молодого призрака. Он любознательно посмотрел на картину, заметил доктора - показал ему язык, улыбнулся Вадиму и вылез из стены наполовину.
- Для меня остаётся загадкой: зачем вас посадили на настолько сильные седативные препараты, будто лечащий врач умышленно стремился нарушить работу головного мозга… Но это, естественно, невозможно. Но, странно - обычный психоз и галоперидол… Немотивированная дозировка… Извините, за вопрос, но у вас не было личного конфликта с главврачом?
Вадим всецело поглощенный явлением привидения, лишь чудом понял, что обращаются к нему. Сглотнул, уставившись выпученными глазами на доктора:
- Что, простите?
Старичок нахмурился, надел узкие очки:
- Я говорю: у вас были конфликты в больнице?
- Нет, нет - никаких конфликтов…
- Вы себя нормально чувствуете?
- Да, это всё из-за кофе… Такой горячий и крепкий! - поспешно соврал он.
Доктор улыбнулся:
- Отменный кофе, не правда ли?
Вадим не смог ответить. Призрак полностью вылез из картины и принялся расхаживать по стене взад-вперёд, словно по земле - для него явно не существовало силы тяготения. Он вплотную подошёл к голове доктора, похлопал по лысине, посмотрел на Вадима, мол - здорово я пошутил? При жизни призрак, скорее всего, был его одногодком: юный парень с непослушным чубчиком, широкими плечами и весёлой улыбкой на лице. Он спрыгнул на пол, встал за спиной доктора и принялся изображать недвусмысленные действия, которые совершил бы с ним.
- Молодой человек, вы хорошо себя чувствуете? Нашу беседу можно и перенести?
Вадим растеряно перевёл взгляд на доктора:
- Нет, нет. Простите! Я вас внимательно случаю!
- Я спросил, какие вы принимали препараты, до срыва? Ведь именно после того как вы перестали их принимать, состояние ухудшилось?
- Именно! Я это и пытался сказать в больнице. Это были… Это были…