Лоренцо промолчал. Он не мог словами передать ту боль, которую почувствовал, когда Грейс прекратил поиск. Сержант был прав, ему и раньше приходилось терять товарищей - ты не мог сражаться в войнах Императора и расти на Катачане и не привыкнуть к смерти, неотступно идущей по пятам. Но в этот раз все обстояло иначе. Иначе, потому что слова Дугана все еще крутились у него в голове: "Я рассчитываю на тебя, Лоренцо".
Он подвел Дугана. Подвел их всех. Лоренцо получил наконец шанс стать героем и не справился. Пару раз ему приходилось видеть, что случалось с Воинами Джунглей, потерявшими доверие своего отделения. Все вели себя так, будто их просто не было и никогда не существовало. Лоренцо не чувствовал ни грамма жалости к подобным изгоям. В джунглях, если у тебя нет доверия товарищей, считай, у тебя нет ничего. Теперь все остальные будут смотреть на Лоренцо, как смотрел Мэрбо.
- Никак не возьму в толк, - сказал Грейс, пока они брели к лагерю, - как тебе это удалось?
- Что удалось? - не понял Лоренцо.
- Одолеть чары. Как ты вернулся в сознание до того, как искупался в кислоте? Я хочу сказать, не в обиду Стальной Ноге, упокой Бог-Император его душу, он был так же крепок, как и все остальные, но вернулся именно ты.
- Не знаю, сержант. Просто не знаю.
- Должно быть, тут нужна сила разума. Знаешь, мы тут поговорили и решили, что тебе пора получить собственное прозвище.
- Нет! - твердо сказал Лоренцо. - Не за это, сержант.
Грейс кивнул, и внезапно Лоренцо понял, что седой сержант хорошо понимает его чувства. Он не потерял доверия сержанта. Скорее, наоборот - Грейс не винил его в гибели Дугана, потому что доверял ему и знал, что Лоренцо сделал все, что мог. Мало кто из них мог бы сделать больше, даже такой опытный ветеран, как Дуган.
Теперь Лоренцо было стыдно - это он сам не доверял товарищам, когда подумал, что те отвернутся от него. Ему следовало знать их лучше. Лоренцо поклялся, что попытается любой ценой загладить свою вину. Идти стало чуточку легче, как будто с души упало тяжкое бремя. Об этом они никогда не будут больше вспоминать.
Комиссар был в отвратительном расположении духа.
Маккензи не распознал сигнал Армстронга, поэтому все это время продолжал вместе с Бракстоном искать в ложном направлении. Он принялся бранить Армстронга на все корки, но Вудс бросился на защиту товарища, и между ними завязалась ссора. По возвращении Лоренцо и Грейса Маккензи тыкал пальцем в грудь Спецу и надрывно орал, что едва не погиб из-за халатности Воинов Джунглей.
- На меня напала самая большая ящерица из всех, что мне приходилось видеть! Она свалилась с ветки прямо мне на плечо. Если бы Бракстон не застрелил ее, меня бы уже здесь не было.
Лоренцо подавил улыбку, представив лицо комиссара, когда адъютанту пришлось сбивать ящерицу у него с плеча. Вудс оказался менее сдержанным и просто расхохотался. Армстронг обернулся к Бракстону.
- Не думаю, что я смог бы так же метко попасть в такую маленькую цель, - поздравил его ветеран.
Маккензи нахмурился, но, прежде чем он вновь дал выход своему гневу, Грейс сдвинул брови и, сжав кулаки, выступил вперед.
- Я повторю то, что сказал вашему сержанту в лагере, комиссар, - прорычал он. - Если у вас возникнут проблемы с моими людьми, вы говорите со мной.
Маккензи стремительно обернулся к нему:
- И что ты сделаешь, Грейс? Ты уже не раз доказал, что не можешь держать под контролем свое отделение. Большая часть утра ушла на поиски твоих бойцов - наперекор моим недвусмысленным желаниям - только потому, что твоим парням захотелось ночью немного погулять.
- И конечно же, ваши валидианцы никогда бы так не поступили? - усмехнулся Грейс.
- Мои солдаты никогда бы не ушли в джунгли за какими-то идиотскими огоньками, сержант. Просто они умеют держать себя в руках! Если рядовой Дуган не сумел сдержаться, нам даже будет лучше без него.
Грейс говорил тихо, но в его голосе чувствовалась явственная угроза:
- Не давите на меня, комиссар. Я только что потерял хорошего бойца, который не заслужил подобной участи. Я сейчас не в настроении препираться.
Он протянул лазган Вудсу, который без лишних вопросов принял его.
Маккензи выпучил глаза.
- Что ж, теперь понятно, где рядовые вроде Армстронга и Вудса научились подобной дерзости! - взорвался он. - Грейс, с меня хватит. Мне надоело, что ты оспариваешь каждый мой приказ. Ты не смог бы даже возглавить отделение навозных жуков, о чем я обязательно упомяну в донесении!
Грейс достал катачанский Клык, взвесил его в руке, а затем отдал Вудсу.
- С этого момента, - продолжил Маккензи, - считай себя пониженным до звания рядового. На время операции моим заместителем будет Бракстон.
Судя по тому, как побледнел Бракстон, его вовсе не порадовало столь внезапное повышение.
Сержант стянул рюкзак и теперь закатывал рукава, медленно и демонстративно. Маккензи продолжал бушевать, явно не замечая происходящего. Будь здесь Дуган, он непременно бы попытался разрядить обстановку, подумалось Лоренцо. Стальная Нога всегда умел подобрать нужные слова и заставить их звучать вежливо и взвешенно. Но попытайся Лоренцо вмешаться, его бы за это по голове не погладили, так что он решил держать язык за зубами.
Первый удар Грейса застал комиссара врасплох. Голова Маккензи мотнулась вбок, он пошатнулся и едва не потерял равновесие. Комиссар, конечно же, видел приближающуюся угрозу, просто не в состоянии был представить: подчиненный и в самом деле может ударить его? Даже сейчас прежде его заботило командирское достоинство. Маккензи гордо распрямил плечи, вытянулся во весь свой небольшой росток и уже набрал в грудь воздуха, чтобы сделать выговор Грейсу, когда получил сокрушительный удар в челюсть.
Маккензи кубарем покатился в траву и упал на спину, потеряв фуражку. Грейс поставил ногу на грудь комиссару и склонился над ним:
- Это тебе за то, что ты сказал о Стальной Ноге!
Затем сержант убрал ногу и с выражением полнейшего презрения повернулся к комиссару спиной.
Лоренцо подумал было, что все уже кончилось, когда Маккензи вдруг сделал последнее, что от него ожидали. Он вскочил на ноги и со скоростью и яростью, которых Лоренцо в нем не подозревал, прыгнул на Грейса.
Сержант заметил его приближение и сделал полуоборот, когда комиссар врезался ему в бок. Катачанцы расступились, пока противники метались из стороны в сторону, стараясь покрепче ухватить друг друга и нанести удар посильнее. Наконец Грейсу удалось двинуть Маккензи в живот, отчего комиссар согнулся и подставил подбородок под еще один удар. Вудс радостно вскрикнул, когда мощный апперкот заставил Маккензи отшатнуться назад. Грейс бросил противника в грязь, но комиссар собрался с силами и ударом ноги отпихнул от себя сержанта. Вудс поморщился, когда сержант тяжело завалился на землю, а уже в следующее мгновение комиссар оказался сидящим на нем. Маккензи принялся без разбору молотить сержанта по лицу, и Грейсу оставалось лишь прикрываться от самых опасных ударов.
Ландон бросил исполненный тревоги взгляд на Армстронга, но тот лишь отрицательно покачал головой.
Грейс схватил Маккензи за запястье. Другой рукой он взял комиссара за горло, прикрыв локтем голову, а затем изо всех сил толкнул его обоими коленями. Глаза Маккензи едва не вылезли из орбит, когда он попытался удержаться на месте. Он был хорош, куда лучше, чем думал Лоренцо, но все же не ровня Грейсу. Сержант владел своим телом, каждым мускулом, не хуже, чем своим катачанским Клыком. Он знал, когда следует напрячься, когда надавить, а когда сделать обманное движение, чтобы обхитрить Маккензи и заставить его ошибиться. Медленно, но уверенно сержант одолевал комиссара, и спустя какое-то время Грейс оказался сверху. Грейс подмял Маккензи под себя и принялся душить его. В глазах сержанта пылал безжалостный гнев, когда он все сильнее сжимал хватку.
Маккензи лягался и царапал Грейса, но тот не сдвинулся ни на миллиметр.
- Бракстон, - задыхаясь, пролепетал комиссар.
Гвардеец уже порывался прийти на помощь комиссару, но замирал под ледяным взглядом Сторма. Теперь же он трясущимися пальцами вцепился сержанту в плечи и попытался оторвать от противника, умоляюще поглядывая на катачанцев. Оттащить Грейса удалось лишь потому, что тот сам позволил. Сержант дал Бракстону поднять себя на ноги, затем вырвался из рук валидианца и встряхнулся. Он бросил взгляд на лежавшего комиссара, будто вызывая его на второй раунд.
Маккензи лежал, пытаясь восстановить дыхание. Почувствовав себя лучше, он наставил дрожащий палец на Грейса в жалкой попытке сохранить хоть крупицу авторитета.
- Я казню тебя за это, Грейс, - просипел он. - Если ты считаешь, что этот Дуган погиб бесславной смертью, то ты глубоко заблуждаешься. Тебя расстреляют! Не сохраняй мы радиомолчание, я бы сейчас же вызвал за тобой отделение валидианцев. А вы все… вы просто стояли и ничего не сделали, когда боец напал на вышестоящего офицера. Вы за это поплатитесь. Когда я напишу доклад, вы дорого заплатите. Вы послужите примером каждому клятому Воину Джунглей в Имперской Гвардии!
Маккензи поднялся и побрел в джунгли, бросив остальным бойцам приказ следовать за ним. Бракстон оглянулся, как будто хотел что-то сказать, но передумал и заторопился за комиссаром. Остальные собрали снаряжение, Майерс и Сторм подняли Малдуна и последовали вслед за ними.
Лоренцо заметил, как катачанцы, а в особенности Грейс и Вудс, переглядывались между собой, и подавил дрожь. Похоже, комиссару не суждено написать доклад.
Идти было куда легче, чем в предыдущий день, поэтому, несмотря на мрачное настроение, отделение продвигалось довольно быстро. Катачанцы начинали постигать Рогар-3. Они узнали, каких растений следует избегать, а сок цветка, который бойцы осторожно нанесли на кожу, отгонял насекомых. Древесные ящерицы попытались прыгать на них с деревьев, как та, что напала на Маккензи (очевидно, это была их новая уловка), но катачанцы сразу поняли трюк и начали состязаться в меткости, сшибая их из лазганов прямо в воздухе. Естественно, победителем оказался Майерс.
Бракстон нарушил затянувшееся молчание, выразив свое восхищение тем, как скоро катачанцы приспособились к новым условиям. Это была попытка навести мостки, но она натолкнулась на стену отчуждения.
Если где-то неподалеку и остались птицы, они старались не высовываться. За всю дорогу Лоренцо не услышал ни одного птичьего крика. И все же воспоминание о существах, которые сражались даже после смерти, мрачной тенью нависло над отделением.
Хотя были и хорошие новости. Малдун наконец очнулся, и в этот раз он был в полном сознании. Майерс и Сторм помогали ему идти еще какое-то время, пока тот не начал роптать, что вполне сможет передвигаться и без сторонней помощи. Они задали ему несколько простых вопросов, чтобы убедиться, что Малдун в ясном сознании. Акулий Корм не помнил ничего, что случилось после того, как он растревожил улей, поэтому Сторм поведал ему о его драке с Лоренцо.
- Я не очень-то старался, - прокомментировал он. - Как видите, он до сих пор представляет собою одно целое.
Ухмыльнувшись, Лоренцо обернулся к Малдуну:
- Просто повезло, что я бил тебя всего вполсилы - как-никак ты тогда явно был не в себе.
- Ха! Да если бы я не сдержался, то повалил бы тебя еще до того, как ты успел что-либо понять. - Боец определенно вновь стал самим собой. Он обернулся к Майерсу и Сторму. - Нет, правда, Лоренцо действительно победил меня в одиночку?
- Ну, - скривился Майерс, - ему помогли.
Все внутри Лоренцо сжалось при воспоминании о Дугане.
- Да, - оцепенев, пробормотал он. - Мне помогли.
Прошло около двадцати минут, когда задумчиво шагавший позади всех Лоренцо почувствовал, что за ним кто-то идет. Он резко обернулся, и ему показалось, будто среди деревьев мелькнула тень. Человекоподобная фигура просто стояла и наблюдала за ним. Но как только Лоренцо взглянул прямо на нее, она растворилась в листве, будто ее никогда и не было. Как синий свет прошлой ночью. Неужели его вновь хотели обхитрить?
Лоренцо издал предупредительный возглас, и все отделение мгновенно замерло на месте. Он заторопился к тому месту, где видел тень, одновременно целясь в кусты, где та могла спрятаться. Пусто.
- Простите, - сказал Лоренцо. - Ложная тревога.
Остальные покивали и двинулись дальше.
Но Лоренцо не успокоился. Сейчас это происходило не так, как прошлой ночью, когда, вырвавшись из транса, навеянного синим светом, он с легкостью смог отличить реальность от иллюзии. Возможно, нечто сродни тому до сих пор продолжает играть с его чувствами, ведь в этот раз Лоренцо мог наверняка сказать, что увидел что-то.
Нет, не просто "что-то". Кого-то…
Он понимал, насколько все это нелепо. Он знал, что даже без постороннего влияния разум может обманывать. Особенно если человек чувствует скорбь. И вину. Но хоть он видел ту фигуру лишь мгновение, но был уверен - как ни в чем другом за всю жизнь, - что узнал того человека.
Это был рядовой Дуган.
Глава восьмая
- Не стойте как истуканы, сделайте хоть что-то! - заорал Маккензи, как будто это могло помочь. - Освободите его!
Лоренцо просто стоял на месте, размышляя… он искал путь, безопасный путь, по которому смог бы добраться к Вудсу сквозь свалку тел, хотя и понимал, что даже если найдет таковой, то все равно вступит в уже проигранный бой…
Вдруг он вспомнил о кислотном озере, и ему подумалось, что корни могли тащить Спеца к чему-то… Крепко сжав лазган, Лоренцо бросился вперед. С удивлением он заметил, что Бракстону, очевидно, пришла в голову та же мысль. Они стали плечом к плечу и, нервно сжимая пальцы на спусковых крючках, принялись оглядываться по сторонам.
Первым его заметил Лоренцо: среди цветущих кустов, практически скрытый под листвой, притаился жгучеплюй. Почувствовав на себе взгляд, растение напряглось и открыло рот. Лоренцо точно знал, что брызги до него не долетят, но тем не менее, когда оно плюнуло, инстинкт заставил Лоренцо отскочить в сторону, попутно прихватив с собой и Бракстона.
Жгучеплюй отлично прицелился: жидкость попала в грязь как раз там, где они стояли всего лишь мгновение назад. Через пару секунд в пределах досягаемости растения оказался Вудс.
Два лазерных выстрела спалили жгучеплюя дотла. Затем, не сговариваясь, Лоренцо и Бракстон принялись палить в подлесок перед Вудсом, расстреливая поджидавшие там цветы. Их крик стал громче, пронзительнее, резче, и Лоренцо показалось, что еще мгновение и его голова просто расколется. Где-то на краю поля видимости он заметил черные точки. Остальным бойцам было не легче, они шатались и раскачивались из стороны в сторону, зажимая уши руками.
Он продолжал стрелять, зная, что лишь так можно прекратить это безумие. Каждый раз, когда погибал очередной красный цветок, его корни, прежде чем вяло опасть, какую-то секунду слепо бились в воздухе, хотя проклятый звук и не думал стихать.
Лоренцо пришлось остановиться, когда его зрение начало затуманиваться, а уцелевшие цветы были слишком близко к Вудсу. Спеца тащили в никуда, и хотя корни вокруг него были почерневшими и мертвыми, они все равно удерживали его связанным по рукам и ногам. Другие бойцы последовали примеру Лоренцо и Бракстона, стреляя теперь по головкам цветков, а не по корням. Они хватали их за красные лепестки и резкими ударами отсекали от стеблей. Узы Вудса постепенно спадали, пока он наконец не сумел освободиться и, пошатываясь, подняться на ноги, - видимо, от крика растений болела голова.
Но хуже всех было Маккензи. Он стоял на коленях, прижимая руки к ушам, и Лоренцо с тревогой заметил, что по его пальцам течет кровь.
Когда Вудс оказался вне опасности, а Ландон высвободился, бойцы вскоре уничтожили все красные цветы. На поле боя опустилась благословенная тишина, Лоренцо закрыл глаза и протяжно вздохнул.
- Что ж, похоже, мы их заткнули, - пробормотал Грейс, когда у него перестало звенеть в ушах. - Что за двинутая планета!
Доновиц сидел на земле, подтянув колени к груди, по его лбу стекали крупные капли пота.