- Сегодня вечером он, кстати, будет в зеленом, темный морской зеленый цвет - я потратила часы, выбирая ткань, чтобы ваши цвета подходили друг к другу. В конце я еще проверила, как они смотрятся при свете свечей. Absolument onirique. Вы будете выглядеть как король и королева морей и океанов.
- Абсалюмонг! - каркнул Ксемериус. - И жили они долго и счастливо, и родили много маленький морских принцев и принцессок.
Я вздохнула. Кажется, он хотел остаться дома и последить за Шарлоттой? Но не смог удержаться от того, чтобы проводить меня в Темпл. Что тоже было очень трогательно. Ксемериус-то знал, как я боюсь бала.
Пока мадам Россини заплетала мои волосы в косу, которую потом завернула в узел и прихватила шпильками, она, концентрируясь, хмурила лоб.
- Зеленый, говоришь? Дай-ка подумать. Можно взять костюм для верховой езды из конца восемнадцатого века из зеленого ("зельеного") бархата, еще - о! у меня отлично получилось! - вечерний ансамбль из 1922 года, шелк цвета вод Нила и подходящими шляпкой ("шьльяпкой"), пальто и сумочкой, très chic! Еще есть несколько платьев в стиле Баленсиага, которые Грейс Келли носила в шестидесятых. Но самое лучшее - бальное платье цвета листьев розы, тебе оно будет очень к лицу.
Она осторожно подняла строение из волос. Белоснежный и украшенный голубыми бантиками и парчовыми цветочками парик напоминал мне многоэтажный свадебный торт. От него даже пахло ванилью и апельсинами. Мадам Россини умело надела свадебный торт на птичье гнездо у меня на голове, и когда я в следующий раз посмотрела в зеркало, я едва узнала себя.
- Сейчас я выгляжу как смесь Марии-Антуанетты и моей бабушки, - сказала я.
И из-за черных бровей - еще немного как разбойник Хотценплотц, переодевшийся в женское платье.
- Глупости, - возразила мадам Россини, закрепляя парик громадными шпильками. Они выглядели, как маленькие кинжалы с рукояткой из стеклянных камушков, которые сверкали на парике, как голубые звезды. - Важны контрасты, лебьёдушка. Контрасты - это самое главное. - Она указала на раскрытый ящик с косметикой, стоявший на туалетном столике. - Небольшой макияж - smokey eyes при свете свечей и в восемнадцатом веке en vogue. Чуточку пудры - parfaitement! Ты опять будешь красивее всех!
Что она, конечно, не могла знать, так как сама не была на вечеринке в прошлый раз. Я улыбнулась ей.
- Вы так добры ко мне! Вы - самая лучшая! А за свои платья вы должны получить Оскара!
- Я знаю, - сказала мадам Россини скромно. - Помни, что садиться и выходить ты должна головой вперед, дорогуша.
Мадам Россини проводила меня до лимузина и помогла забраться в него. Я себе казалась Мардж Симпсон, только башня у меня на голове была белая, а не синяя, и крыша лимузина, к счастью, была достаточно высока.
- Трудно представить, как такая тоненькая фигурка может занимать так много места, - сказал мистер Джордж, улыбаясь, когда я наконец расправила все юбки на заднем сиденье.
- Точно! В этом платье можно затребовать собственный почтовый индекс.
Мадам Россини на прощанье послала мне воздушный поцелуй. Ах, она была необыкновенная! В ее присутствии я всегда забывала, как ужасна на самом деле моя жизнь в настоящее время.
Автомобиль двинулся с места, и в этот момент распахнулась дверь в штаб-квартиру Хранителей и из нее выбежал Джордано. Его подбритые брови занимали вертикальное положение, а под искусственным загаром он наверняка был мертвенно-бледным. Его рот с надутыми губами открывался и закрывался, что придавало ему вид вымирающей глубинной рыбы. К счастью, я не могла расслышать, что он сказал мадам Россини, но можно было легко догадаться. Глупая девчонка! Ни малейшего понятия об истории и менуэте. Опозорится из-за своего безрассудства. Позор для человечества.
Мадам Россини сладко улыбнулась и что-то ему сказала, отчего его рыбий рот тут же захлопнулся. К сожалению, они оба скрылись из вида, когда водитель свернул в переулок, ведущий к Стрэнду. Ухмыляясь, я откинулась назад, но во время поездки хорошее настроение быстро улетучилось и сменилось волнением и страхом. Я боялась всего: неопределенности, большого количества гостей, взглядов, вопросов, танцев, а больше всего, конечно, новой встречи с графом. Страхи преследовали меня и во сне, хотя надо было радоваться тому, что я вообще могла говорить о ночи, в которую мне удалось поспать. Незадолго до пробуждения мне приснилось что-то особо странное: я споткнулась о собственный подол, свалилась вниз по огромной лестнице, причем прямо под ноги графу Сен-Жермену, который, не прикасаясь, помог мне встать, взяв меня за горло. При этом он шипел почему-то голосом Шарлотты: "Ты - позор для всей семьи!" А возле него стоял мистер Марли, держа в поднятой руке рюкзак Лесли, и говорил укоризненно: "На твоей Ойстер-кард всего один фунт двадцать пенсов".
"Как несправедливо. Я только сегодня перевела на нее деньги", - хохотала Лесли, когда я во время урока географии рассказала о своем сне. Кстати, сон был не так уж далек от истины: вчера у Лесли украли рюкзак, как раз когда она заходила в автобус. Его грубо сорвал с ее спины какой-то молодой мужчина, который, по словам Лесли, бегал быстрее, чем Дуэйн Чемберс. За прошедшее время мы уже знали, на что способны Хранители. Да и от Шарлотты, которая без сомнений была замешана в этой истории (пусть даже не непосредственно), нельзя было ожидать другого. И все-таки этот метод показался нам… ну… топорным. И если бы нам нужны были еще какие-нибудь доказательства, то им стал бы тот факт, что у женщины, стоявшей рядом с Лесли, была сумка от "Hermès". Нет, ну честно: какой бы уважающий себя вор вместо такой сумки схватил бы потрепанный рюкзак?
Ксемериус рассказал, что Шарлотта сразу после моего ухода обыскала мою комнату в поисках хронографа, ничего не пропустив. Даже под подушкой - какой оригинальный тайник! - посмотрела. После тщательного обыска шкафа она нашла незакрепленную гипсокартоновую панель и с торжествующей улыбкой на лице (по слова Ксемериуса) поползла в пристройку, причем ее не испугала бы даже сестра моей паучьей подружки (сказал Ксемериус). Она даже не побрезговала засунуть руку в крокодильи внутренности. Ну, она опоздала ровно на один день, а того, кто опаздывает, наказывает жизнь, говорит всегда леди Ариста. После того как Шарлотта разочарованно выползла из шкафа, она сосредоточила свое внимание на Лесли, что в итоге стоило Лесли потери рюкзака. Теперь у Хранителей были Ойстер-кард с только что внесенной на нее суммой, пенал, блеск для губ вишневого оттенка, а также парочка библиотечных книг о расширении восточной дельты Ганга - и больше ничего.
Это поражение Шарлотте не удалось спрятать за обычным высокомерным выражением лица, с которым она сегодня явилась к завтраку. Зато у леди Аристы хватило достоинства, чтобы признать ошибку.
- Сундук везут обратно, - сообщила она холодно. - Очевидно, у Шарлотты слишком напряжены нервы, и я должна признаться, что ошибочно поверила ее рассуждениям. А сейчас будем считать вопрос закрытым и обратимся к другим темам.
Это было (во всяком случае по меркам леди Аристы) настоящим извинением. В то время как Шарлотта при этих словах напряженно пялилась в тарелку, все остальные обменялись озадаченными взглядами и послушно обратились к единственной другой теме, которая нам пришла в голову, - погоде. Только тетя Гленда, на шее которой горели красные пятна, не захотела оставить этот упрек в адрес Шарлотты без ответа.
- Вообще-то, вместо того чтобы упрекать, ей должны быть благодарны за то, что она до сих пор чувствует себя ответственной и бдительно следит, - не смогла промолчать она. - Как там говорится в пословице? "От добра добра не ищут". Я уверена, что…
Но мы никогда не узнали, в чем была уверена тетя Гленда, так как леди Ариста произнесла ледяным тоном:
- Если ты не хочешь сменить тему, ты, разумеется, вправе уйти из-за стола, Гленда.
Что тетя Гленда и сделала, вместе с Шарлоттой, которая заявила, что не голодна.
- Всё в порядке? - Мистер Джордж, сидевший напротив (если точнее, наискосок, потому что мои юбки занимали половину внутреннего пространства лимузина) и до сих пор не мешавший моему погружению в мысли, улыбнулся. - Доктор Уайт дал тебе что-нибудь от сценической лихорадки?
Я покачала головой.
- Нет, - сказала я. - Я побоялась, что у меня начнет двоиться в глазах в восемнадцатом веке.
Или что-нибудь ещё хуже, но об этом мне лучше помолчать. На суаре в прошлое воскресенье только пунш леди Бромптон помог мне сохранить спокойствие, и этот же пунш спровоцировал меня выступить перед всеми гостями с Memory из Cats - каких-то несчастных двести лет до того, как этот номер напишет Эндрю Ллойд Вебер. Кроме того, я громко общалась с призраком в присутствии остальных гостей, что я в трезвом виде никогда бы не сделала. Я надеялась, что выдастся пару минут наедине с доктором Уайтом, мне хотелось его спросить, почему он мне помог, но обследование проходило в присутствии Фалька де Вилльера, и к всеобщей радости доктор объявил меня здоровой. Когда я на прощание заговорщицки подмигнула, доктор Уайт в ответ лишь наморщил лоб и спросил, не попало ли мне что-либо в глаз. При этом воспоминании я вздохнула.
- Не волнуйся, - сказал мистер Джордж сочувственно. - Это продлится недолго и ты быстро вернешься назад. Еще до ужина всё закончится.
- Но до этого момента я могу наделать кучу ошибок, а может, даже вызвать мировой кризис. Спросите у Джордано. Неправильная улыбка, неверный реверанс, не тот разговор и - бах! Восемнадцатый век стоит в огне.
Мистер Джордж улыбнулся.
- Ах, Джордано просто завидует. За одно путешествие во времени он готов был бы совершить убийство.
Я погладила мягкий шелк юбок и провела пальцем по вышивке.
- А если серьезно, я до сих пор не понимаю, почему бал так важен. И что я там должна делать.
- Ты имеешь в виду - кроме как танцевать и получать удовольствие, и воспользоваться привилегией увидеть знаменитую герцогиню Девоншира собственными глазами? - Когда я не улыбнулась в ответ, мистер Джордж тут же посерьезнел, вынул носовой платок и промокнул лоб. - Ах, девочка моя! Этот день важен потому, что именно во время этого бала должно выясниться, кто является предателем в рядах Хранителей, который передавал информацию Флорентийскому Альянсу. Граф рассчитывает, что ваше пребывание на балу спровоцирует и лорда Аластера, и предателя.
Ага. Это было чуточку точнее, чем в "Анне Карениной".
- То есть, в принципе мы играем роль приманки. - Я нахмурила лоб. - Но… э-э-э… разве вы не должны уже давным-давно знать, сработал ли план? И кто оказался предателем? Это же случилось двести лет назад.
- Да и нет, - ответил мистер Джордж. - По неизвестной причине отчеты в Хрониках за эти дни и недели особенно туманны. К тому же, какой-то части не хватает. Хотя много раз написано о предателе, которого отстранили от высокого поста, но имя его не названо. Четыре недели спустя коротко упомянуто, что никто не захотел отдать предателю последний долг, этой чести, мол, он не заслужил.
Я снова покрылась гусиной кожей.
- Через четыре недели после исключения предателя из ложи он был мертв? Как… э-э-э… практично.
Но мистер Джордж меня уже не слушал. Он постучал в перегородку между нами и водителем.
- Я боюсь, что ворота слишком узки для лимузина. Езжайте лучше в школьный двор с другой стороны. - Он улыбнулся мне. - Мы приехали. И, кстати, ты прекрасно выглядишь - я все время хотел тебе это сказать. Как будто сошла со старинной картины.
Автомобиль остановился прямо перед лестницей ко входу в школу.
- Но намного, намного красивей, - сказал мистер Джордж.
- Спасибо.
От волнения я забыла, что мадам Россини меня предупреждала - Садиться и выходить ты должна головой вперед, дорогуша! - и сделала ошибку, пытаясь выйти из лимузина, как обычно. В результате я безнадежно запуталась в юбках и чувствовала себя пчелой Майей в паутине Теклы. Пока я чертыхалась, а мистер Джордж беспомощно хихикал, кто-то протянул мне две руки, и поскольку у меня не было другого выхода, я схватилась за них и позволила вытащить себя наружу. Одна рука принадлежала Гидеону, вторая - мистеру Уитмену, и я тут же отпустила обе, как будто обжегшись.
- Э-эм… спасибо, - пробормотала я, быстро разгладила платье и попыталась усмирить ужасное сердцебиение. Потом я присмотрелась к Гидеону - и ухмыльнулась. Даже если мадам Россини не зря восторгалась красотой ткани цвета морской волны, а шикарный камзол сидел на плечах Гидеона без малейшей складки и весь он (Гидеон) до пряжек на туфлях изумительно выглядел, белый парик разрушал все впечатление.
- Я уже думала, что буду единственной, кто выглядит по-дурацки, - сказала я.
Его глаза весело сверкнули.
- Мне удалось уговорить Джордано отказаться хотя бы от пудры и "мушек".
Честно говоря, он был и так достаточно бледен. На какую-то секунду я потерялась, глядя на его тонко вычерченную линию подбородка и губы, но потом взяла себя в руки и приняла насколько возможно мрачный вид.
- Остальные ждут внизу, давайте поспешим, пока тут не собралась толпа, - сказал мистер Уитмен и бросил взгляд на тротуар, где остановились две дамы, выгуливающие своих собачек и с любопытством наблюдающие за нами.
Если Хранители не хотят привлекать внимание, им следует выбрать менее заметный автомобиль. И, разумеется, не возить постоянно по городу странно одетых людей.
Гидеон протянул руку, но в этот момент сзади раздался глухой удар и я оглянулась. Ксемериус приземлился на крышу лимузина и какое-то время выглядел, как камбала на сковородке.
- Ну-у-у-у! - пропыхтел он обиженно. - Не могли меня подождать? - Он пропустил наш отъезд из Темпла из-за какой-то кошки, если я правильно поняла. - Я должен был всю дорогу лететь! А я же хотел с тобой попрощаться. - Он поднялся, прыгнул мне на плечо, и я почувствовала что-то похожее на влажное холодное объятие. - Ну, Великая мастерица ордена Святого Вязаного Поросенка, - сказал он. - Не забудь, во время менуэта походить по ногам "Того-чье-имя-мы-не-называем", - он бросил презрительный взгляд на Гидеона. В его голосе звучало неподдельное беспокойство. У меня появился комок в горле, но в этот же момент Ксемериус добавил: - Если ты облажаешься, тебе придется в будущем обходиться без моей помощи. Я тогда найду себе нового человека. - Он нахально ухмыльнулся и не долго думая ринулся к собакам, которые через мгновение сорвались с поводков и с поджатыми хвостами убежали.
- Гвендолин, ты спишь? - Гидеон протягивал мне руку. - То есть, конечно, мисс Грей! Могу я вас просить проследовать за мной в 1782 год?
- Не забудь - я начинаю игру только тогда, когда мы там окажемся, - сказала я тихо, чтобы шедшие впереди нас мистер Джордж и мистер Уитмен не услышали. - До этого я бы хотела минимального контакта с тобой, если ты не возражаешь. Кроме того, я прекрасно здесь ориентируюсь - это же моя школа.
И во вторую половину этой пятницы она как будто вымерла. В фойе мы встретили директора Гиллса, который тянул за собой сумку с принадлежностями для игры в гольф и уже сменил свой костюм на брюки в клетку и рубашку-поло. Но он не упустил возможность сердечно поприветствовать "группу актеров-любителей нашего дорогого мистера Уитмена". Причем каждого в отдельности - пожимая руку.
- Как большой покровитель искусства я с большим удовольствием предоставляю нашу школу для ваших проб на то время, пока вы не можете использовать свое помещение. Какие восхитительные костюмы! - Добравшись до меня, он запнулся. - Ты подумай! Это лицо мне знакомо. Ты - одна из двух злых девочек с лягушкой, не так ли?
Я заставила себя улыбнуться.
- Да, директор Гиллс, - сказала я.
- Ну, я очень рад, что ты нашла для себя такое замечательно хобби. Теперь такие глупые идеи наверняка не придут тебе в голову. - Он жизнерадостно улыбнулся всем. - Я желаю вам успехов или что там желают в театре… тьфу-тьфу-тьфу… ни пуха ни пера…
В хорошем настроении он еще раз помахал всем рукой и вместе с сумкой для гольфа вышел в дверь - навстречу выходным дням. Я смотрела ему вслед, слегка завидуя. В виде исключения, я готова была с ним поменяться местами, даже если бы мне пришлось стать лысым мужчиной среднего возраста в клетчатых брюках.
- Злые девочки с лягушкой?! - повторил Гидеон по дороге в подвал и с интересом посмотрел на меня сбоку.
Я сосредоточила все внимание на том, чтобы достаточно высоко поднять шуршащие юбки, чтобы не споткнуться.
- Моя подруга Лесли и я пару лет назад были вынуждены положить задавленную нашей одноклассницей лягушку ей в суп. Директор Гиллс до сих пор не может нам этого простить.
- Вы были вынуждены, положить лягушку в суп одноклассницы?
- Да, - ответила я и одарила его надменным взглядом. - Для педагогических целей нужно иногда совершать поступки, которые выглядят странными для окружающих.
В подвале, под написанной на стене цитатой Эдгара Дега - "Картина должна быть выполнена с тем же чувством, с которым преступник совершает преступление", - вокруг хронографа собрались всё те же: Фальк де Вилльер, мистер Марли и доктор Уайт, который разложил медицинские инструменты и перевязочный материал на одном из столов. Я была рада, что хотя бы Джордано оставили в Темпле, где он, наверное, до сих пор ломал руки, стоя на лестнице.
Мистер Джордж подмигнул мне.
- Мне как раз пришла в голову замечательная идея, - прошептал он. - Если ты не знаешь, что делать дальше, теряй сознание. В те времена дамы постоянно теряли сознание - то ли из-за тесно зашнурованных корсетов, то ли из-за спертого воздуха, а может, потому что это было просто практично; никто толком не знает.
- Я запомню, - сказала я и сразу испытала искушение испробовать совет мистера Джорджа тут же. К сожалению, Гидеон, видимо, угадал мое намерение, он взял меня за руку и улыбнулся.
А Фальк уже развернул хронограф. Когда он позвал меня жестом к себе, я подчинилась своей судьбе, мысленно послав мольбу небу, чтобы леди Бромптон поделилась рецептом специального пунша со своей хорошей подругой, достопочтенной леди Пимплботтом.