– Знаю, – вздохнула Лара. – А как бы было хорошо – явилась бы к Нарышкиной, сказала: "Привет! Я из коллегии магов, твой назначенный ангел-хранитель. Рассказывай, о чем мечтаешь, чего хочешь – буду твою судьбу устраивать", а то приходится затевать игру по мотивам сказок и прикидываться непонятно кем.
– Тебе не впервой, – отмахнулась Настя, выходя в коридор.
– Не впервой, – согласилась Лариса и пробормотала себе под нос. – Но золотой рыбкой или джинном еще быть не приходилось. Так-так, рассмотрим варианты…
Она взяла ручку и блокнот, выданные ей подругой, и написала на первой странице:
"Сказочные герои, которые исполняют желания: крестная фея, джинн (Старик Хоттабыч), старичок-боровичок, гномы, Дед Мороз, морской царь, золотая рыбка, щука, царевна-лягушка".
– Ага! – воскликнула Настя, подкравшись сзади и сунув нос в ее записи. – Так я и думала, что за тобой нужен глаз да глаз. Ты бы еще Сивку-Бурку с Коньком-Горбунком вспомнила, горе луковое!
– Ой, и правда! – обрадовалась Лариса и быстро дописала недостающие пункты. – Как это я про них забыла!
– И что же ты собираешься делать со своим списком? – ехидно спросила Настя. – Отрастишь себе хвост и гриву и пойдешь пастись во дворе дома Нарышкиной, поджидая ее с работы?
– Почему же во дворе? – не осталась в долгу Лара. – Можно и на лужайке перед "Макдоналдсом".
– Опять издеваешься, – догадалась фея.
– Настя, ну я, конечно, дура дурой, но не дурища же! – укоризненно сказала волшебница. – Я прекрасно знаю, что недопустимо мне принимать облик животных, и не собираюсь проводить запрещенные эксперименты. Не стоит воспринимать мой мозговой штурм как руководство к действию. Но за Сивку-Бурку с Коньком-Горбунком тебе все равно спасибо. Я тут подумала, если Арина так недоверчиво относится к людям, может, хоть лягушек с горбатыми коньками она не будет воспринимать как мошенников и аферистов?
– И где ты, интересно, возьмешь ей лягушку и горбатого конька? – саркастически поинтересовалась Настя.
– Лягушку в зоомагазине можно купить или в речке выловить, – на полном серьезе ответила Лариса, – а пони напрокат взять у какого-нибудь циркового фотографа.
– Гениальная идея! – не преминула сыронизировать Настя.
– Но, надеюсь, что до лягушек не дойдет. Начнем с крестной феи!
* * *
– Что, нельзя было захватить с собой никакое средство от комаров? – жалобно скулила современная москвичка спустя четверть часа езды по кукуйскому лесу. Казалось, все окрестные комары слетелись для того, чтобы запечатлеть свой след на челе и руках путников.
Доставалось даже жеке, которая, как только свернули под сень деревьев, тут же вынырнула из сумки и, прислонившись к шее коня, уселась впереди Глаши. Книжка только и успевала хлопать звериной лапкой по кожаной обложке. Поживиться кровососам у нее было нечем, но запах кожи привлекал их со страшной силой.
– У тебя нету никакого заклинания от комаров? – с надеждой поинтересовалась несчастная городская жительница, впервые в жизни столкнувшаяся с такими тучами насекомых.
– Мои авторы на такие мелочи не разменивались, – гордо заявила жека, со всей силы саданув по обложке и смахнув поверженного комара под копыта лошади.
– Может быть, есть что-нибудь от вампиров? – не унималась Глаша.
– Есть, но не про твою честь, – отрезала вредная книжка и с силой почесала корешок.
– О тебе же забочусь, – буркнула Гликерия. – Вижу вон, тебе тоже несладко приходится.
– Да, – признала жека, – недоработка авторов. Поди, и представить себе не могли, что меня будут читать в лесу, полном комаров, – хихикнула она.
Девушка горестно вздохнула и с размаху шлепнула себя по лбу, прибив сто восьмого комара, покусившегося на ее невинное тело.
– Не стоит так убиваться из-за меня, – ехидно заметила жека. – У меня обложка из кожи двухсотлетнего дракона, а ее не так просто прокусить.
– Надеюсь, дракон погиб, не сражаясь за целостность своей шкуры? – мрачно заметила Глаша, интенсивно размахивая рукой перед собой.
– Бедняга так упорствовал, – скорбно вздохнула жека, – все повторял о жене, восьми детях и семнадцати внуках.
Глаша брезгливо покосилась на ее обложку.
– Шутка! – хихикнула довольная собой книжка. – Купилась, купилась!
– Да, давно пора привыкнуть к твоему черному юмору, – недовольно пробормотала девушка. – И занес же меня черт в этот треклятый ГУМ! – в негодовании воскликнула она, сгоняя с щеки сразу нескольких комаров и почесывая укусы.
"Хотела сказочных приключений – получай", – злорадно заметил внутренний голос.
"Но меня никто не предупреждал, что комары тут съедят быстрее, чем мы доберемся до упырей или оборотней", – зло возразила ему Глаша. В самом деле, что за конфуз! Ни в одной из прочитанных ей в ее мире книг герои не страдали от нападения комариного роя и не чесались от укусов насекомых. "А ведь здесь наверняка и клещи водятся", – услужливо подсказал противный голос. "Я тебя не слушаю", – буркнула Глаша и, чтобы заглушить язвительный голосок, принялась напевать себе под нос жизнерадостное "Районы, кварталы, жилые массивы, я ухожу, ухожу красиво".
Оливье, все это время невозмутимо державшийся впереди, с удивлением обернулся.
– Ты чего это, колдуешь?
– Уж и попеть нельзя, – недовольно проворчала Глаша.
– Слова какие-то странные, – пожал плечами Оливье и как-то подозрительно взглянул на нее.
"Ну да, я же напеваю их на русском", – поняла Глаша и, пользуясь тем, что маркиз ее языка не понимает, затянула "Ниже ростом только Губин". На третьей песне "Вжик-вжик-вжик, уноси готовенького", в которую девушка вложила всю свою ненависть к комарам, кровопийцы, как ни странно, с писком разлетелись. Особенно настойчивые продолжали крутиться возле Оливье и создавать звенящий бэк-вокал сольному выступлению юной звезды. А четвертой, "Лей, ливень, не жалей", взмокшая от жары Глаша и вовсе накликала дождь. Тот был коротким, но сильным. Лошади промокли насквозь, а путников спасли только заговоренные от непогоды походные плащи. Ливень охладил песенный пыл девушки, и до самого привала она молчала, сосредоточенно почесывая комариные укусы.
Привал сделали в открытом поле. Странно, но земля здесь была сухой, как будто дождь пролился только над лесом, да и тучи, которая так щедро искупала их лошадей, Глаша тоже не заметила. Маркиз спешился, отстегнул с седла сумку, помог девушке спуститься и отпустил лошадок, которые, отойдя пару шагов от дороги, принялись меланхолично жевать ромашки. Глядя на них, Глаша тоже ощутила приступ голода и побежала за Оливье, быстро шагающим в глубь поля. Чуть удалившись от дороги, тот опустился на траву, расстелил на земле свою куртку и стал выуживать из сумки нехитрый ужин, при виде которого у порядком проголодавшейся Гликерии едва слюнки не потекли. Предусмотрительный маркиз прихватил с собой краюшку хлеба, головку сливочного сыра, запеченный окорок и фляжку с водой. Отламывая кусочек хлеба, девушка с удивлением отметила, что тот еще горячий, словно его только вынули из печи. Теплым оказался и окорок, а фляга, наоборот, запотела, и вода в ней была освежающе-прохладной.
– Что за чудеса? – с наслаждением отпивая воды, спросила она.
– Походная сумка, сохраняет нагрев и свежесть пищи, – похвастался довольный эффектом Оливье.
– Тоже Кларисса придумала? – с уважением спросила Глаша, подумав про себя, что она понимает выбор маркиза. С такой женой не пропадешь ни дома, ни в путешествии. Поди, она и походный шалаш умеет в роскошный дворец превратить, не говоря уж о том, что отогнать комаров для нее – пустяковое дело.
– Нет, – с сожалением признался тот, – это дело рук старика Тернера.
"Ага, значит, не все этой задаваке про плечу", – торжествующе отметила девушка, сооружая гамбургер.
– Что это? – покосился на ее кулинарное творение маркиз.
– Пища двадцать первого века, – с гордостью сообщила Гликерия. – Угощайся! Эх, сюда бы еще огурчик, листик салата и капельку майонеза, и все это дело в микроволновку, – размечталась она, делая второй сэндвич.
– И так неплохо, – признал Оливье, уплетая необыкновенный бутерброд.
– Я еще и на машинке могу, – скромно заметила Глаша, подразумевая, разумеется, компьютер. – Эх, сейчас бы еще кофейку!
Она потянулась к фляжке и с удивлением ощутила, как потеплело железо в ее руке. Глаша поднесла флягу к губам и вдохнула аромат свежесваренного кофе.
– Ни фига себе спецэффекты, – потрясенно выдохнула она и осторожно глотнула горячий напиток.
– Что там у тебя, вино? – полюбопытствовал Оливье.
– Ко-фе, – благоговейно протянула Глаша, аж зажмурившись от удовольствия.
– Кофе? – сморщил нос ее спутник.
– Попробуй. – Заядлая кофеманка протянула ему фляжку.
Тот с сомнением взял флягу, сделал глоток и с разочарованием констатировал:
– Вино, таллийское.
– Как же так? – опешила Глаша, отбирая сосуд, который мгновенно потеплел в ее руках. – Ну вот же, кофе!
– Увы, – вздохнул Оливье, – я никогда не пробовал кофе. Фляга содержит только те напитки, которые мне знакомы.
– Это что же получается, из одной и той же фляжки я пью кофе, а ты вино? – воскликнула Гликерия в изумлении.
– Именно так, – подтвердил маркиз.
– А если я захочу квас или молочный коктейль? – спросила она.
– Ты его получишь, как только сформулируешь свое желание, – улыбнулся хозяин чудесной фляжки.
– А если не сформулирую?
– То она напоит тебя колодезной водой.
– Тогда я хочу молочный коктейль, – потребовала Глаша, и фляга в ее руке похолодела, а в ее горлышке плеснулась белая жидкость. – Шоколадный, – придирчиво уточнила она, и напиток поменял цвет на светло-кофейный. – Ну дела! – Девушка с наслаждением припала к горлышку и маленькими глотками выдула не меньше полулитра коктейля.
Остаток привала Гликерия забавлялась тем, что меняла содержимое фляжки и по очереди дула свежевыжатые соки, горячий шоколад, йогурт, минералку, какао, ряженку, морс и множество сортов лимонада. С пятого напитка пришлось ограничиться крошечными глотками, а то уже Оливье начал насмешливо поглядывать на нее, видимо, гадая, куда же в нее столько умещается, и под конец скептически поинтересовался:
– А ты не лопнешь?
– А ты налей и отойди, – с улыбкой ответила Глаша, заливая в себя последнюю порцию ледяного компота.
– Пожалей Слона, – воззвал маркиз, складывая остатки еды в сумку. – Бедный жеребец не привык к таким нагрузкам.
– Так и скажи, что завидуешь, – заметила девушка, удовлетворенно потирая живот. – Сам-то, кроме воды, вина да молока, больше ничего оттуда выпить не можешь.
– Ах, какая трагедия! – дурашливо воскликнул Оливье, поднимаясь с земли и подавая ей руку. – Надеюсь, ты насытилась? А то мы и так изрядно задержались.
– Благодарствую, весьма, – отозвалась Гликерия, возвращая ему чудесную фляжку. – Береги ее как зеницу ока, – строго наказала она. – С таким мини-баром я готова ехать за тобой хоть на край света. Это тоже работа Клариссы?
– Тоже работа Тернера, – признался маркиз.
– А у него можно приобрести вторую такую? – деловито спросила девушка.
– Боюсь, у тебя не хватит денег, – прищурился Оливье. – Но если будешь вести себя хорошо и найдешь амулет, получишь в качестве подарка на память.
– Вот-вот, тебе лишь бы от меня избавиться, – вздохнула Глаша. – Ладно, изверг, вези меня к своим древесным теткам.
Остаток пути оказался сплошной тоской. Разудалые разбойники на них не нападали, дикие оборотни мимо не пробегали, вурдалаки с упырями не покушались, и даже мертвые с косами по пути не встретились. Деревня, в которой они остановились на ночлег в первую ночь, от набегов кровожадной нежити и таинственной нечисти не страдала и была абсолютно спокойной, тихой и безмятежной. Разве что кузнец пришел среди ночи и закатил под окнами дома, где остановились Глаша и Оливье, такую жалобную серенаду, что маркиз переполошился, приняв ее за боевую песнь оборотня, и выскочил с мечом наперевес, чтобы его успокоить. Кузнец при виде нарисовавшегося хлопца с очевидными воинственными намерениями потрясенно икнул и замертво свалился в крапиву у забора. Как пояснила на следующее утро хозяйка дома, кузнец остался единственным холостым парнем на деревне. Все невесты были уже разобраны более ловкими кавалерами, а мелкие еще не подросли, так что бедняга страдал от недостатка женского тепла, в каждой заезжей гостье видел свою судьбу и стабильно изводил их серенадами собственного сочинения, вычитав в какой-то из книг, что нет вернее средства покорить женское сердце.
За исключением этого забавного эпизода ничего примечательного с ними не происходило. Глаша аж заскучала и все недоумевала, как это на них ни одна нечисть, коих, если верить жеке, в Кукуе обитает аж двадцать два вида, не покусилась. Поэтому, когда на закате второго дня впереди показалась фруктовая роща и Оливье сообщил, что здесь и обитают дриады, она радостно оживилась. Приключения начинаются! А встреча с дриадами может стать одним из самых ярких моментов ее сказочного путешествия.
* * *
А тем временем в Москве, приняв вид благообразной, добродушной, кругленькой и убеленной сединами дамы лет шестидесяти, которую показывали в новостях про самый образцовый детсад города Челябинска (дама была воспитательницей), Лариса поднималась по лестнице к квартире Нарышкиной. В руках у нее был старомодный саквояж, который Настя одолжила у соседки, а в саквояже лежал большой сувенирный карандаш. Его Лара купила в переходе метро, затем обернула блестящими ленточками для упаковки подарков и теперь искренне полагала, что тот может запросто сойти за волшебную палочку.
Несмотря на тщательную подготовку к операции "Знакомство с Нарышкиной", волшебница испытывала изрядное волнение. Во-первых, Настя, отправляя ее по уже знакомому адресу на Яблочную улицу, смотрела на подругу так, как будто той предстоит встреча с огнедышащим драконом высшей степени кровожадности, а не с белокурой москвичкой двадцати шести лет от роду. Во-вторых, она чувствовала себя благодетельницей, которая, взмахнув китайским карандашом за сорок восемь рублей, изменит беспросветную жизнь современной Золушки Арины Нарышкиной на сто восемьдесят градусов и сделает из подопечной царевну. Радостное волнение Ларисы не омрачили ни каблук, застрявший в решетке водостока на углу дома, ни визгливая собачонка, с чувством облаявшая ее на лестничном пролете между вторым и третьим этажами, ни подозрительный взгляд ее хозяйки, посмотревшей на Лару так, как будто в руках у нее был не благопристойный саквояж, а чемодан с гранатой и выглядела она не бабушкой "божьим одуванчиком", а бородатым арабским террористом.
Остановившись перед дверью в квартиру Нарышкиной, Лариса замерла. Они с Настеной долго спорили, каким должно быть ее первое явление Арине. Любовная фея настаивала на том, что появление "крестной" надо обставить поэффектнее: с иллюзорными чарами, с дорогой пиротехникой и непременно с элементом неожиданности. Она была категорически против идеи Ларисы проникнуть в квартиру самым естественным способом – через дверь и долго убеждала ее в том, что такая подозрительная девица, как Нарышкина, в жизни не поверит в крестную-волшебницу, которая звонит в дверь, как обыкновенный почтальон. "Уж если ты решила делать ставку на сказки, – напирала Настасья, – то и обставить все нужно сказочно". "Сказочно", по ее мнению, подразумевало появление тетушки-феи на балконе в облаке розового дыма, в ореоле искрящихся фейерверков и под заунывные трели "Энигмы".
– Ну ладно, – опешив, сказала тогда Лариса, – дыма я, допустим, еще напустить сумею, фейерверки ты организуешь, магнитолу с саундтреком как-нибудь замаскируем, хотя я бы предпочла немецкие народные мотивы – они повеселее будут. Чай, не привидение является, а крестная-благодетельница. Но с левитацией-то как быть?
Левитация была одним из самых сложных магических умений, и даже среди высших магов ею владели единицы.
– А зачем левитация? – взмахнула ресничками Настена. – Мало, что ли, обычных способов попасть на балкон?
– Например? – скептически поинтересовалась Лариса.
– Например, с помощью альпинистского снаряжения с крыши можно спуститься, – без тени иронии ответила подруга, заставив Лару похолодеть от такой перспективы. – Хотя ты говоришь, что спортом уже три года как не занималась? Тогда с твоей физической подготовкой будет сложновато, – с сомнением добавила она.
Волшебница с облегчением вздохнула – кажется, экстрим отменяется. А то Настя она ведь такая – ей если что в голову взбредет, так проще согласиться, чем ее переубедить.
– Тогда придется пожарную машину нанимать, – объявила Настасья, – чтобы они тебя на балкон подняли.
– Гениальная идея! – ухмыльнулась Лариса. – И главное, очень сказочно, очень! А если крестница спросит, чего это тетушка прикатила на пожарной машине, вместо того чтобы явиться на крылатой колеснице или хотя бы прилететь на голубом вертолете, я отвечу, что все колесницы с вертолетами разобрали, да?
– Ну она же ее не увидит… – не совсем уверенно возразила Настя.
– Это как это? – недоверчиво усмехнулась Лара. – Ты собираешься применить невидимые чары на всю эту бандуру? Я-то, наивная, думала, что такие штуки под силу только высшим магам, а оказывается, ими и любовные феи владеют?
Подруга надулась и показала язык.
– Я тут, понимаешь, стараюсь, как бы поэффектней твое явление обставить, чтобы у Нарышкиной мозги набекрень съехали и она в твой дурацкий маскарад поверила, а ты… Эх!
– В мои планы не входит, чтобы у нее мозги набекрень съезжали, – отрезала Лариса. – Я, может, наоборот, ей их на место хочу вернуть и всю ее жизненную программу перекодировать на удачу и процветание.
– Ну-ну, – скептично откликнулась Настасья. – Попробуй!
– Значит, так, – решила Лариса. – Никаких пожарных машин, альпинистского снаряжения, прыжков с парашютом и прочего экстрима…
– Ты могла бы перелезть к ней на балкон из соседней квартиры, – с надеждой вставила Настя.
– Ни за что! – ужаснулась Лара. – Я еще в Кукуй вернуться хочу, да поскорее. А не переломы ребер у наших магических эскулапов по несколько дней сращивать.
– Тогда как же ты собираешься к ней проникнуть? – растерянно спросила подруга.
– Как-как! – передразнила ее волшебница. – Просто позвоню ей в дверь – и всего делов.
– Чего?! – Настя так удивилась, что чуть со стула не навернулась. И навернулась бы, если бы стулья не были заговорены на прочность и устойчивость и стул, уже начавший падать, неваляшкой не вернулся бы на место. – Ты серьезно? И где ты видела крестных фей, которые звонят в дверь?
– А где ты вообще видела крестных фей? – резонно возразила Лариса. – Нарышкина и так будет счастлива, что я мимо не прошла.
– Ну-ну, – хмыкнула Настасья, всем своим видом демонстрируя, что ничего хорошего ждать от этой затеи не стоит и уж тем более тщетно ждать милостей от самой Арины.
– И потом, – менее уверенно сказала Лариса. – Крестная фея уже немолодая женщина, чтобы по балконам карабкаться. Должно же у Арины быть уважение к старости?