* * *
Дриады обитали во фруктовой роще на западной окраине королевства, и, по оптимистичному заверению маркиза, они должны были прибыть туда незадолго до захода солнца следующего дня. Пока же их путь лежал по наезженным оживленным трактам, и Глаша, горделиво держащаяся в седле, с любопытством разглядывала проезжающие торговые обозы и попадающиеся навстречу кареты. Жека, томящаяся в суме и не смевшая высунуть нос наружу, тихонько вздыхала, маскируя свои горестные стоны под скрип колес повозок. Ей страшно хотелось поглядеть на все, что творится вокруг, но перед поездкой путники договорились, что вынимать книгу будут только в безлюдных местах. Оливье предпочел бы и вовсе держать ее в сумке всю дорогу, но жека так умоляюще глянула на Глашу, что та обещала вольной книжице прогулки на свежем воздухе в местах, отдаленных от толпы.
По дороге выяснилось, что маркиз уже бывал у дриад раньше. Клариссе понадобился какой-то редкий ингредиент для зелья ("Небось приворотного", – ехидно подумала Гликерия, глядя, как зажглись глаза спутника при воспоминании о любимой ведьме), который можно было достать только в роще дриад, и верный рыцарь вызвался сопровождать невесту на нелегком пути. Место обитания лесных нимф он описывал как залитый солнцем цветущий сад необыкновенной красоты, безмятежность и покой которого нарушали лишь звенящий смех его обитательниц и пение белянок – священных птиц дриад. Деревья там были высокими и древними, с широкими стволами и толстыми ветвями, усыпанными белоснежными, розовыми и голубыми цветами. Земля была покрыта высоким ковром из диковинных цветов всех оттенков радуги, над которыми кружились яркие бабочки, и узор этого живого ковра менялся с каждым дуновением ветерка, складываясь то в изображение райской птицы, то в портрет прекрасного дракона, то в горный пейзаж, то во фруктовый натюрморт, то в корзину роз.
– Наверное, жалко ступать на такую красоту? – зачарованно слушая Оливье, спросила Глаша.
– Мы и не ступали, – кивнул маркиз, – нам не разрешили.
– А сами дриады? – заинтересовалась девушка.
– Они сидели на ветвях, перекидываясь фруктами, или раскачивались на качелях, свитых из стеблей вьюнов.
– И какие они?
– Красивые, юные, изящные, веселые, как сама весна, – мечтательно произнес ее спутник.
– Ясно, – ревниво протянула Глаша. Она бы предпочла, чтобы дриады были старыми развалинами, наполовину покрытыми корой и листьями, а не сборищем прелестных кокеток, которые наверняка вздумают строить глазки молодому маркизу. Несмотря на то, что Оливье категорически не соответствовал параметрам мужчины ее мечты, делить его внимание с какими-то древесными чаровницами ей почему-то не хотелось.
– А мужчины-дриады среди них есть? – невинно поинтересовалась она.
– Не знаю, я не видел, – равнодушно пожал плечами Оливье.
– И как прошла встреча? Как они отнеслись к вашему появлению? – допытывалась Глаша.
– Нас остановили на краю сада, и верховная дриада соскользнула к нам с кроны дерева, – поэтично отозвался маркиз. – Она ступала по цветам, растущим на земле, не помяв ни одного стебелька. Потом поинтересовалась целью нашего визита и дала Клариссе то, что та просила.
– Прямо вот так отдала? – недоверчиво уточнила Глаша.
– Да у них этого добра… – махнул рукой Оливье. – Нет, разумеется, Клэр ее отблагодарила, вручила какие-то семена, удобрения и снадобья от вредителей.
Девушка только фыркнула себе под нос и с укоризной поинтересовалась:
– Что же ты не предупредил? Начали бы собирать их по дороге.
– Кого? – озадаченно спросил Оливье.
– Удобрения! Вон их сколько. – Глаша указала на лежащую в стороне от дороги коровью лепешку.
– Смеешься? – догадался маркиз.
– А чем эти удобрения нехороши? Или дриады предпочитают только куриный помет? – невинно заметила Гликерия.
– Да от таких удобрений они мигом все вымрут! – фыркнул Оливье.
– Да? – с интересом спросила Глаша.
– Сад дриад – волшебный, и деревья в нем – непростые, – растолковал неразумной девице простые истины маркиз. – Поэтому на удобрения для них годятся только специальные зелья и отвары.
– Что ж мы ничего с собой не захватили? – сокрушенно покачала головой Глаша.
– А ты умеешь их готовить? – иронически осведомился ее спутник. – К тому же сомневаюсь, что верховная дриада готова расстаться с амулетом ради того, чтобы яблони в ее саду расцвели алыми или сиреневыми цветами, комары превратились в бабочек, а жуки-древоеды – в пчел.
– Интересные у вас удобрения, – оценила Глаша. – И что, дриады все из себя добрые, милые и безобидные?
– Но только с теми, кто с уважением относится к их саду и не причиняет ему вреда, – серьезно заметил маркиз.
– В этом случае они превращаются в мстительных фурий? – заинтригованно спросила Гликерия.
– Они всего лишь защитницы леса и своих растений, – уклончиво ответил Оливье.
– Ну они могут растерзать человека, покусившегося на их травки, на тысячи мелких кусочков?
– Магия дриад – созидательная. Максимум, на что они способны, – так это внушить нарушителю спокойствия такой ужас, чтобы он тотчас же бежал прочь, пока еще бед не натворил.
– Неплохо, – одобрила Глаша. – Вот бы мне узнать их секрет, а то в моем мире, знаешь ли, гулять одной вечерами опасно. А так – все бандиты и хулиганы будут разбегаться в ужасе, позабыв о своих подлых намерениях… Да и тут бы пригодилось – разбойников отгонять!
– Так они тебе и сказали, – ухмыльнулась томившаяся в сумке жека. А Оливье благоразумно промолчал.
За разговором часть дороги осталась позади, и путники свернули в сторону, на узкую тропу, ведущую к лесу.
– Уже подъезжаем? – завертелась от нетерпения Гликерия. – А говорил, что прибудем только к закату завтрашнего дня. – Она прищурилась, глядя на жаркое полуденное солнце.
– Я от своих слов и не отказываюсь, – с достоинством произнес маркиз. – Просто теперь наша дорога будет лежать через лес.
– А там не опасно? – Глаша покосилась на стволы деревьев, которые стояли так часто, что не пропускали солнечный свет.
– Не могу ничего обещать. Надень плащ, – коротко велел Оливье.
– Чтобы разбойники не польстились на мою красоту? – приосанившись, уточнила Глаша.
– Чтобы тебя не сожрали комары, – насмешливо заметил маркиз, накидывая на плечи куртку.
– А плащ что, заговорен от комаров? – с уважением спросила Гликерия, безропотно заворачиваясь в безразмерный кусок плотной ткани, тем более что первый кровосос уже совершил покушение на ее шею.
– С утра не был. Если только ты не заговорила, – лукаво прищурился Оливье, и путники въехали в темный коридор леса.
* * *
– Кто утверждал, что бабуля в деревне? – процедила сквозь зубы Лариса, едва не врезавшись в спину Насти и стремительно соображая, как теперь выпутываться. Подумать только, все это время они шарились в комнате Арины, будучи уверены в том, что в квартире больше никого нет!
– Как, вы меня знаете? – удивленно моргнула старушка, подслеповато прищурившись и шаря рукой по стене в поисках выключателя.
Лара с трудом поборола в себе желание обернуться Нарышкиной, на минутку заскочившей домой в рабочее время, и представить Настю своей подругой, но потом ее взгляд упал на пакет, стоящий на трельяже…
– Конечно, знаем! – громко воскликнула она. – Мы выбрали вас из сотни претендентов, ваша кандидатура идеально подходит для нашего проекта, ваше лицо узнают миллионы телезрителей…
– Лар, ты чего несешь? – тихонько поинтересовалась близкая к обмороку Настасья. Еще бы, мало того что она, такая правильная и законопослушная, проникла в чужую квартиру, так ее еще и застали на месте преступления!
– Акция "Тайд или кипячение" приветствует вас! – продолжила Лариса неожиданно низким голосом. – Именно вы станете новым лицом нашего рекламного ролика и получите годовой запас порошка и гонорар за съемки в размере двухсот долларов в придачу.
Старушка тем временем наконец-то нащупала клавишу выключателя, и в коридоре зажегся свет.
– Лара! – сдавленно пискнула Настя, обернулась к подруге и обнаружила вместо нее широко улыбающегося телевизионного ведущего, засветившегося в рекламе отбеливающего порошка.
– Ну что стоишь как неживая? – процедил он, по-прежнему растягивая губы в улыбке. – Подыграй мне!
– Совсем слепая стала! – подходя поближе, всплеснула руками Степанида Ильинична. – А я вас сперва за девушку приняла!
– Бывает, – широко улыбнулся ведущий. – А это ассистентка моя, Ася, знакомьтесь! Она вот вам сейчас вручит пробную упаковку порошка, которую мы с собой захватили.
Ведущий толкнул девушку в бейсболке и спортивном костюме, и та послушно засеменила к трельяжу и выудила из пакета порошок.
– Да как же вы вошли-то? – недоверчиво прищурилась бабулька.
– Так не заперто было. Мы и звонили, и стучали, а как стучать стали, так дверь сама открылась, вот мы и зашли проверить, все ли у вас в порядке, а то знаете ведь, времена-то какие, – вздохнул ведущий. – Грабят, воруют…
– Грабят, воруют, – поджав губы, печально подтвердила старушка и, спохватившись, добавила: – Да что ж вы стоите то, проходите, располагайтесь, адвоката приглашайте.
– Зачем адвоката? – прошелестела девушка в бейсболке.
– Как зачем? – удивленно подняла брови Степанида Ильинична. – Договор подписывать будем. Как же без договору-то? Мне Ариша рассказывала, что сейчас без договору никуда. Вот вы мне заплатите за съемки двести долларов… Кстати, в рублях или в долларах? – деловито поинтересовалась бабулька.
– В рублях по курсу ЦБ, – ошарашенно ответил ведущий.
– Хорошо, – кивнула старушка. – Так вот, вы мне заплатите, а я вас кину. Непорядок?
– Непорядок, – согласился вконец растерянный ведущий.
– Вот чтобы этого не случилось, надо сделать все по-людски и договор подписать, – убежденно заявила пенсионерка. – Так, где он у вас?
– Он у нас в офисе, – поспешно вставила ассистентка Ася. – Мы же сегодня только поговорить с вами пришли, ваш ответ услышать да натуру посмотреть, где снимать, если вы согласны.
– Конечно, я согласна! Лучше меня вам никого не найти, так и знайте. А если вас Глафира с Анфисой у подъезда подкараулят и станут себя предлагать, вы смотрите, не соглашайтесь, – доверительно посоветовала Степанида. – Глафира – вдова генерала, она такой гонорар запросит, что вовек не расплатитесь, и не в долларах, а в еврах! А Анфиса только на днях из психушки выписалась. Зачем вам такое рекламное лицо?
– Незачем, – согласно кивнул ведущий. – Спасибо, что предупредили!
– Вот я и говорю, – успокоенно заметила старушка, – правильно, что вы ко мне пришли да Груню послушали.
– Кого? – удивленно спросил ведущий, за что тут же получил втык от ассистентки.
– Груня плохого не посоветует, – поспешно выпалила помощница. – К ней весь наш телеканал прислушивается! Ну, Степанида Ильинична, спасибо, что согласились сотрудничать. Мы завтра же подготовим договор и приедем к вам его подписать. До свидания!
– Стойте! – вскрикнула старушка, когда Лариса с Настей, едва успевшей запрыгнуть в кроссовки, уже открывали дверь. – Куда же вы?
– Мы пропали, – в панике прошептала любовная фея, уже представив в воображении выговор с занесением в личное дело и, возможно, даже исключение из коллегии.
– Не дрейфь, Настена! – И ведущий, широко улыбаясь, повернулся к Степаниде.
– Я же вам квартиру не показала! Где снимать будете, –
напомнила та.
– И в самом деле! – хлопнул себя по лбу ведущий, а ассистентка натянуто хихикнула и скинула кроссовки.
Через пятнадцать минут, когда бойкая старушка провела своих именитых гостей по всей квартире, гости авторитетно заявили, что коридор, кухня и ванная со стиральной машинкой "Малютка" идеально подходят для съемок, и хозяйка и посетители расстались, весьма довольные друг другом, обрадованная Степанида Ильинична бросилась звонить своей давней знакомой Груне. Груня работала уборщицей на "Мосфильме" и еще пять лет назад уговорила ее разместить фотографию в базе данных актеров для съемок рекламных роликов. Степанида первый год с нетерпением ждала предложений, мечтая сыграть добрую благообразную бабушку, угощающую внуков домашним творожком, или активную пенсионерку, рассуждающую о пользе витаминов. На второй год ожидания она страшно обиделась на режиссеров, игнорирующих ее своим вниманием, а сейчас уже и вовсе забыла про фотографию, которая пылилась где-то в архивах киностудии. Но как только из полумрака коридора выступил известный ведущий и объявил, что ее выбрали, чтобы сниматься в рекламе порошка, Степанида поняла, что ее звездный час настал, душа ее возликовала, и теперь ей не терпелось отблагодарить душевную Груню и растрезвонить о своем триумфе вредным Глафире и Анфисе.
Две девушки, одна в спортивном костюме и бейсболке, другая – в джинсах, футболке и с пакетом в руках, не спеша вышли из подъезда и завернули за угол. И тут того, кто вздумал бы за ними наблюдать, озадачила бы разительная перемена в их поведении. Спортсменка рванула с места так, как будто собиралась установить мировой рекорд по бегу по улицам города, а ее спутнице ничего не оставалось, как крепче прижать пакет к груди и припустить следом. Сбавили скорость они только тогда, когда впереди показалось метро.
– Ну, Настасья, – прохрипела, отдуваясь, Лариса, – ты даешь… Я, конечно, не знаю… может, тебе каждый день… так приходится по городу бегать… чтобы устроить знакомства… идеальных половинок… и физподготовка входит… в обязательный курс… обучения любовных магов… но я-то уже года три как на кареты пересела… и сейчас чуть не скопытилась. Фух!
– Это я чуть не скопытилась, – сердито буркнула Настя, – когда Степаниду в коридоре увидела. Чуть кондратий не хватил!
– А кто виноват? – удивилась Лариса. – Или это я утверждала, что бабуля в деревне и дома никого нет?
– Должна она была быть в деревне, должна! – чуть не плача, ответила любовная фея. – Я тебе тоже не провидица, чтобы сквозь стены видеть.
– Да ладно тебе, Насть, я тебя не виню, – кротко ответила Лара. – Подумаешь, на старушку наткнулись. Могло бы быть и хуже, если бы к ней племянник-мясник из деревни приехал. Например.
– Опять издеваешься, – прорычала Настасья, – ну погоди! Вот понадобится мне в чужую квартиру влезть, я припомню, что за тобой должок. Не отвертишься!
– Да всегда пожалуйста! – с готовностью откликнулась волшебница. – Я страсть как обожаю по чужим квартирам шастать.
– Тс-с! – шикнула на нее подруга. – На тебя вон люди оборачиваются.
Девушки уже подошли к метро, и народу вокруг прибавилось.
– Отчего бы не обернуться на привлекательную молодую девушку с очаровательным румянцем на щеках? – кокетливо пропела Лариса, ныряя в переход. – А ты бы вместо того, чтобы голову в плечи втягивать, лучше бы повнимательней посмотрела по сторонам. Вдруг тут где рядом мой суженый ошивается, а подойти стесняется.
– Твой суженый, насколько я помню, ошивается в отсталом королевстве, – мстительно напомнила Настя, – и, с большой долей вероятности, в этот момент проводит допрос той девицы, которая туда попала вместо тебя. Надеюсь, твой рыцарь самых честных правил и бедная Глаша сильно не пострадает?
– Злая ты, Настасья, – вздохнула Лариса, мигом помрачнев. – Я бы все на свете отдала, чтобы все исправить и вновь в Кукуе оказаться.
– Лучше доставай карточку на проезд, горе ты мое, – проворчала Настя, – на нас вон и так уже дежурная косится.
Девушки проскользнули через турникет и спустились на станцию.
– Ну какие у нас теперь планы? – спохватилась Настя. – Ты мне так толком и не сказала, что задумала. Костюмированное представление по мотивам "Морозко"?
– Что-то вроде того, – уклончиво ответила подруга.
– Так мы едем домой обсуждать твой гениальный план или в магазин за карнавальными костюмами? – скептически поинтересовалась Настасья.
– Сначала домой, – скомандовала волшебница. – А потом за костюмами.
План Ларисы состоял в том, чтобы явиться к Арине под видом сказочного героя, вкрасться в доверие, выпытать ее секреты и тайные желания, а далее действовать по обстоятельствам.
– Бред какой! – вынесла свой вердикт Настя, когда они добрались до дома и Лариса посвятила ее в свои намерения. – И как ты это себе представляешь? Постучишься к ней и скажешь: "Здрасти, я ваша тетушка фея"? Или подсунешь под дверь кувшин с фантомом, а когда иллюзия развеется, будешь изображать Старика Хоттабыча?
– Креативненько, – оценила Лариса. – Это надо обдумать!
– Ты не знаешь Нарышкину, – фыркнула Настя. – Она не верит ни в прекрасных принцев, ни в добрых фей, ни в волшебников на голубом вертолете. Она не верит ни в кого, кроме олигархов! Вот если ты явишься к ней в образе стареющего Билла Гейтса, тогда еще шанс будет. И то – не забудь выставить вперед бригаду охранников с чемоданом подарков, чтобы они популярно объяснили ей, с кем она будет иметь дело. А то шишек не оберешься.
– Да что ты прицепилась к этому олигарху! – вспылила Лариса. – Может, она это сказала специально, чтобы твоего чудика отшить.
– Во-первых, он не мой, во-вторых, никакой он не чудик, а ведущий специалист отдела кармы, – оскорбилась за коллегу Настя. – А в-третьих, я проверяла – об олигархе она мечтает совершенно точно.
– Ну и что? – возразила Лара. – Подумаешь, кто о чем мечтает! Главное не форма, а содержание. Ведь ей наверняка не мешок с деньгами нужен, а возможности, которые ей его капиталы откроют. Может, она певицей хочет стать, а денег на раскрутку нету, или доктором, а учиться не на что, или хочет, чтобы дети ее нужды не знали… Тут еще надо разобраться, о чем она на самом деле мечтает.
– Ты чересчур хорошего о ней мнения, – покачала головой подруга.
– А я оптимистка и предпочитаю видеть в людях только хорошее! – провозгласила волшебница.
– Удивительно, как ты выжила в своем отсталом королевстве среди вампиров и оборотней, – хмыкнула Настя. – Ничего, вот познакомишься с Нарышкиной поближе – не так заговоришь.
– Вот именно этим я и собираюсь заняться. Завтра же. А пока надо обдумать детали.
– Ну-ну, – скептически отозвалась Настасья. – Я пойду обедом займусь, а ты пока думай.
– Тебе помочь? – уныло поинтересовалась Лариса, и в ее глазах читалось полное отсутствие желания участвовать в процессе готовки. Да она уже три года сковородки в руках не держала – в замке-то у нее был штат поваров.
– Чего уж там, как-нибудь сама справлюсь, – усмехнулась фея. – Телефонный номер набрать дело нехитрое.
И, перехватив недоуменный взгляд Ларисы, добавила:
– Я пиццу закажу. Охота мне самой на кухне возиться! Да и опасно тебя одну надолго оставлять – напридумываешь еще чего такого, чего Дэвиду Копперфильду не снилось. А он все-таки мастер иллюзий не в пример нам – магистр! – с уважением произнесла она.
– Только вместо того, чтобы людям помогать, головы им дурит, – неодобрительно отозвалась Лариса.
– А ты знаешь – помогает он им или нет? – вступилась за того Настасья. – Может, шоу – это его хобби в свободное от основной работы время. Сама знаешь, что наша служба тайная и распространяться о ней не следует.