– С кем? – нервно переспросила та. – А, с Ниночкой, что ли?
Лариса и не заметила, что блондиночка снова впала в транс и нежно улыбалась, глядя бессмысленным взглядом прямо перед собой.
– Да у Ниночки каждый день свои причуды, – радуясь возможности сменить тему, охотно пояснила Римма Львовна. – Вчера ей кто-то принес любовное заклинание, так она его на всех мужчинах испытать пыталась. Поддался только старый профессор – ну это и неудивительно, он и так всякий раз, как Ниночку видит, твердит, что она похожа на его умершую жену в молодости, и все норовит ей предложение сделать, да еще иностранец-оборотень один.
– Оборотень – не самый худший вариант, – заметила Лариса, вспомнив самого красивого парня с их потока, Никиту, второй ипостасью которого была орлиная.
– Смотря какой оборотень, – согласно кивнула Римма Львовна. – У этого другая ипостась – скунс.
– Да вы что? – не удержавшись, прыснула волшебница.
– У меня на это нюх, – авторитетно заявила Римма.
Лариса с интересом глянула на сотрудницу – неужели инспектор? Дар, позволяющий видеть истинное лицо в любом обличье, считался столь же редким, как Ларисин, и было сложно поверить, что сотрудница, обладающая таким полезным талантом, просиживает в архиве, а не колесит по всему городу в составе опергруппы. А может, Римма Львовна уже и отколесила свое, годы-то уже не те…
– А сегодня с ней что? – напомнила она, кивнув на витающую в облаках блондинку.
– А сегодня ей кто-то рассказал, что в высшей школе училась девушка, которая могла принимать облик любого человека, хоть Гитлера, хоть Алена Делона или Бритни Спирс…
А вот это неправда, про себя возмутилась Лариса. Гитлером она никогда не оборачивалась, надо же такую чушь придумать!
– И сперва Ниночка убивалась, что ей не повезло родиться с таким талантом, а потом приободрилась, вспомнив, что эта девушка сейчас в Москву вернулась после долгого отсутствия, и заявила мне, что непременно ее найдет…
"Этого мне только не хватало!" – мысленно простонала Лариса. Нетрудно предположить, что у этой субтильной красотки на уме.
– Чтобы на один вечер та побыла для нее Рики Мартином. Или Брэдом Питтом. Ниночка еще не решила, – не скрывая улыбки, сообщила Римма. – Но она уже отложила первые сто рублей для гонорара волшебнице.
Похвально, ничего не скажешь, хмыкнула Лариса. Интересно, кто рассказал глупышке Ниночке о ее возвращении? Уж не Настя же! И не Маргарита! Наверняка блондиночке и ее имя с фамилией известны. Так что это ей еще повезло, что Ниночка даже не глянула в запрос, а то от мечтательной архивщицы пришлось бы спасаться бегством.
– А эта девушка, Арина Нарышкина, – начала Лариса, и улыбка тут же померкла на устах Риммы Львовны.
– Трудная эта девочка, – покачала головой она. – Не один волшебник уже с ней намучился. Не девочка, а какое-то наказанье. Так что удачи тебе с ней.
– Спасибо, – понуро поблагодарила Лариса, сжимая в руке папку. Ей не терпелось скорей познакомиться с досье на ту, одно имя которой наводит ужас на окружающих.
* * *
Очутившись в библиотеке, Милана, Глаша и Оливье развили бурную поисковую деятельность. Глаша первые два часа с интересом перебирала тяжелые старинные книги и разглядывала картинки (особенно ей глянулся местный бестиарий, в котором даже крокодилы с бегемотами значились под видом чудовищ), а затем стала страдать из-за отсутствия электронной базы и находчивого "Яндекса", который бы разыскал нужную им информацию за полминуты, тогда как вручную этот процесс рискует затянуться на долгие дни, а то и месяцы. Пока Гликерия вздыхала в сторонке, Оливье и его тетушка с энтузиазмом перетряхивали полки и листали толстые талмуды. Час, два, три, четыре…
– Вот оно! – торжествующе вскрикнула Милана на исходе пятого, с силой ткнув пальцем в желтые страницы толстой старинной книги.
– Щекотно, – неожиданно прошелестела та, подпрыгнув в ее руках.
Впечатлительная тетушка вскрикнула еще громче и убрала руки. Чувствительная книга с размаху шлепнулась на пол и тоненько, по-бабьи заголосила:
– Убили! Без ножа зарезали! Без огня сожгли! Без воды загубили! – И она заметалась по полу, натыкаясь на ножки мебели.
Глаша с раскрытым ртом взирала на диковинные события. Милана, поджав ноги, застыла на стуле и повизгивала так, словно ее атаковал полк крыс. Даже Оливье на мгновение онемел от удивления, а потом перевел на тетку округлившиеся глаза.
– Милана, у тебя есть жека? – строго спросил он.
– А что такое жека? – вклинилась любопытная Глаша, не сводя глаз с бешеной книги, наворачивающей круги и зигзаги по полу.
– Жека – это сокращенно "живая книга", – коротко ответил Оливье и сурово глянул на тетку.
– Я об этом ничего не знала, – замотала та головой. – Если бы знала, разве бы я ее у себя оставила? Сдала бы тут же! Не понимаю, как такое возможно? – жалобно прошептала она. – Я же ее читала, и она была обычной книгой. Я на нее даже кубок вина тогда пролила, точно помню, и она даже не пискнула. Может, это от вина она взбесилась? Точно, в нее зеленый змий вселился, как пить дать вселился!
– Чепуха! Вздор! Поклеп! – возмутилась вздорная книжка, замерев на полу. – А еще образованная женщина! Слуг своих на смех подняла, когда они про привидение на чердаке доложили, а сама в зеленого змия верит, – укорила она.
– Ты мне нотации читаешь? – поразилась Милана, беря себя в руки.
– Это ты меня читаешь, – возразила жека, подпрыгнула на полу и встала вертикально, обложкой вперед. Теперь на темном кожаном переплете прорезались два желтых кошачьих глаза и розовые девичьи губы. – А я тебе рассказываю.
– Очуметь! – пораженно выдохнула Глаша.
– Сама зараза! – оскорбилась книженция. – Взрывнику тебе на язык, даром что ко мне никакая хворь не пристает. Это ж надо такие гадости пожелать! И кому? Маленькой беззащитной книжке! – Она закатила глаза и шмыгнула проступившими в обложке ноздрями. В отличие от вполне человечьих губ, ноздри, как и глаза, были звериные.
– Не подумайте ничего плохого, – поспешно заметила Глаша, – это я от удивления.
– Что за новость – от удивления проклятия говорить? – поразилась книжка.
– Да это не проклятие, – смущенно пробормотала девушка и пояснила: – Очуметь – это значит обалдеть.
– Обалдеть, – повторила жека, закатила глаза и провела откуда ни возьмись появившейся крошечной ручкой, похожей на беличью лапку, по краешку переплета. – Такого слова во мне нет, надо будет вписать, а то устарею, на свалку отправят. Хотя нет, свалка – это лучший вариант, теперь же нас в тайную библиотеку ссылают… – взгрустнула она.
– Куда ссылают? – удивилась Глаша.
– В королевский дворец, за семь замков, – поджала губки книжка. – Опасными нас объявили, мол, вредные мы и злой магией перенасыщены, а кто нас укрывает, того король под суд отдаст. Вон и хозяйка меня сдала бы, даже глазом не моргнула. Правда, хозяйка? – обиженно прищурилась она, глядя на Милану. – А на самом-то деле знаешь что? Тайные знания старый король ищет, которые ему помогут молодость вернуть, да только напрасно это все, – довольно захихикала жека. – Не нашел он в них ничего.
– А ты-то это откуда знаешь? – недоверчиво спросил Оливье.
– Уж мне-то ведомо, – загадочно ответила книженция и деловито поинтересовалась: – Так как, будете меня королю сдавать или договоримся?
– А вдруг ты нас зачаровать хочешь, чтобы навредить? – неуверенно спросила Милана.
– Кто вредитель, так это старый король! – убежденно ответила жека, сощурив глаза в узкие щелочки. – Уже два года наших истязает: и каленым железом, и пламенем, и сыростью, и крысами. Тех, кто помоложе, уже давно до смерти замучил, а стареньких до сих пор пытает, все надеется узнать, куда нужные ему сведения подевались.
– Ужас! Просто гестапо какое-то! – искренне посочувствовала Глаша.
– Так что пролитое вино да тесные полки по сравнению с королевскими приемами – просто любовные ласки, – печально вздохнула книга. – Как узнала, что король облаву на нас устроил, так пришлось затаиться пуще прежнего. До этого было несложно, стояла себе на полке сто лет, никто в меня ни разу не заглядывал, жила себе спокойно, никого не трогала, иногда погулять выходила, на звезды посмотреть…
– Так вот какое привидение служанки на чердаке видели! – догадалась Милана.
– А нечего меня пинать было, когда я на чердаке уснула, – смущенно пробурчала книженция. – Тут кто хочешь дурным голосом взвоет. Они-то, конечно, меня в темноте не разглядели, потому и наткнулись… Но мне-то разве легче? Да и тебя тогда неладная принесла… И года не прошло после королевского приказа, как тебе меня почитать вздумалось. Уж как я терпела твои щекотки, а вино! Но нельзя мне было себя выдать, иначе еще хуже было бы. И перетерпела, и заработала год покоя, и дремала себе потихоньку, и дальше бы дремала – надо же тебе было меня сегодня так пальцем ткнуть да прямиком в сто тридцатую страницу! Это же мое самое чувствительное место. Да еще спросонья, я не сдержалась, выдала себя… Вот беда-то! – Книжка хлопнула себя лапой по обложке, где, должно быть, предполагался лоб, и шумно вздохнула.
– Вы думаете, ей можно верить? – спросил Оливье, переглянувшись с тетей и Глашей..
– А что вам остается? – лукаво ухмыльнулась жека. – Про перемещения в мирах вы больше ни в одной книге не прочтете. Вам еще повезло, что я так удачно сохранилась!
– Откуда ты знаешь, что нам нужны перемещения? – недоверчиво спросил маркиз.
– А то я не знаю, что у меня на сто тридцатой странице написано! – закатила глаза книга, подивившись человеческой глупости. – У меня на том самом месте специальная охранная метка стоит.
– Какая такая метка? – заинтересовалась Глаша.
– Сперва пообещайте, что не выдадите меня королю! – потребовала жека.
– Обещаем, – согласно кивнули все трое.
– Нет, вы расписку напишите! – заартачилась книжка.
Оливье пришлось сбегать за бумагой, пером и чернилами к письменному столу, стоящему в кабинете перед библиотекой, после чего он сам под диктовку написал текст расписки, а Милана и Глаша затем торжественно поставили свои подписи. Книга довольно хрюкнула, схватила листок и спрятала его между своих страниц.
– Смотрите, вы обещали! Расписка лежит в разделе наказуюших заклятий. Если вы свое слово нарушите, то все тридцать девять заклинаний активизируются. И тогда я вам не завидую, одни только заклинания самовозгорающейся кожи, всепожирающей плеши и мгновенной старости чего стоят!
– Ладно-ладно, мы поняли, – оборвал ее Оливье, заметив перекошенные лица дам. – Ты помогаешь нам, а мы – тебе.
– На помощь вашу я и не рассчитываю, – проворчала книга. – Не выдавайте меня, и то ладно.
– Так как с меткой? – поторопил ее маркиз.
– Нетерпеливый какой! А что метка? Метка скрывает истинный текст под подложным…
– Значит, то, что я читала раньше, фальшивка? – догадалась Милана.
– Именно, – подтвердила книжка. – Пространственно-временная магия – дело очень серьезное и опасное, и мы имеем право выдавать точные сведения только в нескольких случаях…
Оливье и Глаша в ожидании уставились на нее.
– И у тебя, красотка, как раз тот случай, – торжественно объявила жека, обращаясь к девушке.
– А ты откуда знаешь? – удивилась та.
– Слышала вчера разговоры прислуги, – махнула лапкой книга.
– Опять на звезды смотреть ходила? – усмехнулась Милана.
– Люблю я это дело, – призналась книжка. – Ну и слышала мимоходом, о чем слуги судачили. Я еще сразу подумала, что девочка или и впрямь сильнейшая колдунья, или иномирка. А уж когда вы меня потревожили, я сразу все смекнула. Оливье я в лицо знаю, девчонка в странной одежде… Ясное дело, кому же это еще быть? Была бы такой сильной колдуньей, как молва расписывает, стала бы она ответ в книгах искать! А уж когда она словечками странными начала сыпать, так все лишний раз подтвердилось. Замутила Кларисса дел! – укоризненно произнесла она. – Теперь непросто тебе будет домой вернуться.
"Непросто, значит, с приключениями!" – обрадовалась Глаша и уставилась на книжку в ожидании каких-нибудь приятных известий, которые ей помогут преодолеть все преграды и пройти испытания с честью. Ну что она там избранная или, на худой конец, наследница колдуна какого. Или эльфийская принцесса с врожденным даром к волшебству, но это уже мечты, мечты.
– Чего смотришь? – буркнула жека, приоткрывая лапкой переплет. – Читай сама!
Текст, который был на странице сто тридцать, начал тускнеть и пропадать, и на листке проступил совсем другой текст.
– Можешь взять меня в руки, только осторожно, – милостиво разрешила хранительница тайных знаний, – да на стол положить.
После того как книга была торжественно возложена на стол и улеглась на нем поудобней, все трое посетителей библиотеки склонились над ее страницами.
* * *
– Девушка, вы выходите? – раздраженно гаркнули сзади. Противный визгливый голос заставил Ларису оторваться от чтения газеты соседа и вернул на грешную землю. А точнее, под землю, в людное московское метро. Как же она отвыкла от его суеты, толкучки, какофонии звуков и запахов. А ведь в тихом провинциальном Кукуе ей так не хватало бурной столичной жизни! Хотя присутствие Оливье позволяло смириться и с наличием трех нечистей на душу населения, и с отсутствием душа, компьютера и телевизора.
– Да-да, – кивнула она, и толпа вынесла ее в вестибюль.
Лара огляделась по сторонам, увидела вывеску "Новые Черемушки", мысленно поблагодарила раздраженную попутчицу, что не дала проехать нужную остановку, и пожелала ей удачного дня. Теперь усталая тетка с тяжелыми авоськами беспрепятственно сядет в нужный автобус, который подойдет, как только она появится на остановке, потом займет свободное местечко и с полным комфортом доедет до дома. Выходя из автобуса, она почувствует прилив сил, без труда дотащит сумки до квартиры и по дороге, быть может, даже найдет чей-то туго набитый кошелек или потерянный лотерейный билет, который в ближайшие выходные выиграет крупную сумму денег. Благодарность волшебницы дорогого стоит.
Лариса сверилась с листиком из блокнота, который ей оставила Настя, и зашагала к противоположному выходу со станции. Дорогу до Настиного дома она вчера запомнила, так что отыскала его без труда и уже вскоре нажимала на кнопку звонка, который залился соловьиной трелью, возвещая о приходе гостьи. Дверь распахнулась, Лариса шагнула в коридор и по-собачьи повела носом, с наслаждением вдыхая аромат домашнего ужина.
– Ну как комиссия? – спросила подружка, поправляя нарядный кухонный передник.
– Потом расскажу, – отмахнулась Лариса.
– Как хочешь. А ты как раз вовремя, – улыбнулась Настя, приглашая подругу на кухню. – Где ты такой раритет откопала? – удивилась она, принимая у Ларисы торт. – Таких уже года три как не делают. Сейчас все больше со взбитыми сливками да творожные.
– Ностальгия, – вывернулась Лариса.
Не в ее правилах было ходить в гости с пустыми руками, а о том, что она забыла завернуть в магазин, Лара вспомнила уже в подъезде. Поэтому, быстро оглядевшись по сторонам, чтобы не шокировать любопытных соседок, она быстро наколдовала себе вкусный тортик "Прага", которым они с девчонками так любили лакомиться во время учебы в магической школе. О том, откуда он взялся, волшебница даже не задумывалась. Она была бы весьма удивлена и пристыжена, узнав о том, что пять минут назад торт, который поставила в холодильник Настя, испарился из витрины кондитерского отдела магазина "Ромашка", что на Воронцовских прудах. И как раз в этот момент продавщица Тамара Гниломедова заметила его исчезновение, всплеснула руками и заметалась возле витрины, мучительно соображая, как объяснить пропажу товара строгому директору магазина Аркадию Семеновичу Полубатонову.
Лариса с удовольствием уселась на кухонном диванчике, глядя, как Настя хлопочет у плиты, думая о том, как же все-таки повезет мужчине, который заполучит хозяйственную Настасью в жены.
– Ой, да что ж это я! – спохватилась она, когда Настёна достала смешную рукавичку в виде усатого повара и вынула из духовки румяную курочку. – Пришла, расселась, ничем не помогаю.
– Сиди-сиди, – засмеялась подруга. – Тебя любо-дорого послушать.
– Березкина! – возмутилась Лариса. – Как ты посмела читать мои сокровенные мысли?!
– Не такие уж они сокровенные, – ухмыльнулась Настя, – а самые что ни на есть вопиющие.
Что правда, то правда. Выпускники школы владели самыми элементарными навыками телепатии, что позволяло им слышать мысли человека, только когда он полностью расслаблен, и улавливать сильнейшие желания и эмоции, когда он взволнован. Практически эти навыки были почти бесполезны. Мыслечтение можно было применить только к хорошо знакомым людям, которые чувствовали себя комфортно в компании волшебника. А для того, чтобы распознавать переполняющие человека эмоции, не обязательно быть телепатом, достаточно быть внимательным наблюдателем.
– От тебя же доброго слова не дождешься, – со смешком добавила Настасья. – А так приятно знать, что хотя бы в глубине души ты меня ценишь. Где-то так глубоко, что я об этом даже не подозреваю. Вот только жаль, что ты меня оцениваешь так однобоко. Я же еще и умница, и красавица…
– И на машинке можешь? Не говоря уже о том, что "Камасутру" наизусть знаешь? – поддела ее Лара.
– О, кстати, на машинке я тоже могу! – обрадованно заявила Настя, пропустив последнее замечание мимо ушей. – Я же недавно права получила!
– Теперь займешься сводничеством на московских дорогах? А что, пробки создают благоприятные условия для знакомства и рождения новых пар, – съехидничала волшебница.
– Отличная идея! Надо попробовать, – на полном серьезе одобрила Настя, ставя тарелки с курицей и молодой жареной картошкой на стол перед подругой.
– Какой наглый плагиат! – притворно возмутилась сбежавшая кукуйская волшебница, придвигая к себе блюдо и накалывая на вилку нежную дольку картофеля.
– Кстати, – похвасталась Настасья, – я прошла курсы повышения квалификации и теперь владею мыслечтением на уровень выше и могу распознавать и менее очевидные мысли. Конечно, до настоящих телепатов мне далеко, но уже что-то!
– А тебе-то это зачем? – удивилась Лариса.
– Как это зачем? – обиделась та. – И ты туда же, да? Считаешь меня никудышной, ни на что не годной любовной феей?
– Да ладно, не кипятись, – примирительно заметила Лара, проглатывая картошку. – Мм, ты так божественно готовишь, что я убью каждого, кто посмеет назвать тебя никудышной!
– Вольская! – обиженно взвыла Настя.
– Да что я такого сказала-то? – удивленно спросила Лариса, отщипывая кусочек курицы.
– Ты только что объявила, что самое большее, на что я способна, это приготовить картошку! – вспыхнула Настасья.
– Я сказала – только картошку? Я была не права. Еще и курочку, курочка у тебя тоже необыкновенная получилась, – с набитым ртом проговорила волшебница.
– Можешь не утруждать свой речевой аппарат, – язвительно ответила Настя. – Не забывай, что я и так прекрасно могу слышать твои мысли.
– О горе мне! – дурашливо простонала Лариса. – Я и забыла! Березкина – ты страшный человек. Как я буду жить с тобой в одной квартире? Кстати, ты из другой комнаты тоже будешь мои мысли слышать? И в ванной? И в туалете? Бедняга, тогда я тебе не завидую.
– А я не завидую твоим кукуйцам, – не осталась в долгу Настя. – Как только они тебя терпят?