Ткаченко Наталья
Подруга
Ничего на свете лучше нету,
Чем бродить друзьям по белу свету.
Тем, кто дружен, не страшны тревоги,
Нам любые дороги дороги!
Песня из м/ф "Бременские музыканты"
Слова Ю. Энтин, музыка Г. Гладков
1.
- Старею я, - вздохнула Тхар и потрепала по холке умиротворённо жующего овёс Дружка. - По эльфям всяким скучаю… Раньше расставалась - и не жалела, а теперь вот…
Она снова вздохнула.
Вопреки своим привычкам, Тхар уже второй месяц жила у ненарадующихся на неё деда с бабкой. Им и самой себе она нещадно врала, объясняя временную оседлость тем, что никак не может решить, куда бы пойти дальше. На самом же деле девушка ждала, всё больше злясь на себя и всё больше волнуясь из-за одного противного эльфа, который уже давно мог бы дать о себе знать!
С виду Тхар изменилась за месяц, проведённый на щедрых харчах, да под заботой бабки: девушка теперь всё чаще надевала юбку, загар почти сошёл, волосы заплетались в две короткие косы, а сама Тхар округлилась и как-то помягчела на вид. Её такие перемены донельзя раздражали: окрестные сынки мелких фермеров, ранее шарахавшиеся от смуглой язвы в штанах, теперь неожиданно обнаружили, что к крепкой усадьбе прилагается ещё и хорошенькая девица, и с утроенным рвением возобновили ухаживания, поддерживаемые их родителями и, к крайнему неудовольствию Тхар, её собственными дедом с бабкой.
- Правнуков им захотелось, - шипела она, чистя Дружка. - Видите ли, я тогда дурь из головы выкину, дома сидеть буду, о дитяте заботиться! И никого не интересует, что я ни замуж не хочу, ни детей!
Вообще-то девушка лукавила, дед с бабкой не настаивали и уж тем более не приказывали, но постоянные намёки утомили её несказанно. Да и, к сожалению, она с грустью отметила, что с последнего её приезда старики сдали ещё больше. Вероятно, ей всё же придётся вскоре вернуться в усадьбу навсегда, да и осесть здесь, присматривать за дедом с бабкой, вести хозяйство, управлять землями, начальствовать над батраками и арендаторами… И с тоски выйти замуж за какого-нибудь окрестного охламона, дальше ворот родительской усадьбы ничего не видевшего!
- Ну нет! - Тхар швырнула скребок в сторону. - Провалиться мне на этом месте, если…
Договорить ей не дали: в ворота конюшни просунулась конопатая детская мордашка и возбуждённо выпалила:
- Госпожа Даланила, к вам там самый настоящий эльф!
На радостях Тхар даже не огрызнулась на своё настоящее имя, а бросилась мимо девочки вон из конюшни, невольно расплываясь в улыбке.
"А вот я кому-то сейчас ухи длинные надеру! За то, что так долго не ехал!" - думала она, быстрым шагом огибая пристройки. - "Ох, надеру!"
Увы, радость её была преждевременной: не потрудившийся даже слезть с коня высокий надменный эльф с Ллио ничего общего, кроме приснопамятных ушей, не имел.
- Тхар? - отрывисто поинтересовался он.
- Я, - хмуро отозвалась девушка, исподлобья рассматривая нежданного гостя.
- Вам письмо от младшего сына рода Алленгоранле, - холодно пояснил причину своего появления эльф, протягивая ей конверт.
Про себя Тхар облегчённо выдохнула: значит, по крайней мере, жив. "А насколько здоров, сейчас выясним", - решила она, забирая письмо.
Эльф развернул коня и, не удостоив хозяев прощанием, направился к воротам. Тхар решила, что такой хам даже "спасибо" не заслуживает, присела тут же на крыльце и сломала сургучную печать на конверте.
"Дорогая Тхар,
Я очень надеюсь, что это письмо дойдёт до тебя. Со мной всё в порядке, к счастью, мои испытания закончились, предложенный вами с Тилей план сработал. Мой бывший друг покончил жизнь самоубийством, избавив нас от необходимости судить его. История эта в высшей степени шокировала общественность… Извини, у нас в письмах принят такой высокопарный стиль, вот я и сбиваюсь! Ты как? У тебя всё в порядке? Я пока не могу приехать, мама не отпускает. Она очень за меня волновалась, но это ты и сама знаешь. Ванеллириану тоже пока никак не выбраться из Лесов, но он просил передать Тиле, что соскучился по ней и мечтает снова увидеть. Поэтому, как только мы с ним вырвемся из тёплых объятий родственников, сразу же поедем искать вас! Тхар, пожалуйста, подожди меня в усадьбе твоих дедушки с бабушкой, я очень хочу тебя увидеть! Пожалуйста!
Крепко тебя обнимаю,
Ллио".
Тхар задумчиво посмотрела на дату - письмо было написано, по меньшей мере, две с половиной недели назад. Жалко, что эльф уехал - не спросить, как долго он её искал. Но, пожалуй, Ллио может появиться здесь через пару деньков, если не завтра.
- Плохие новости? - осторожно спросила незаметно подошедшая бабушка.
- Да нет, - покачала головой Тхар. Сейчас, когда стало ясно, что с Ллио всё в порядке, и она перестала волноваться за него, Тхар неожиданно снова потянуло в дорогу. Например, на юг, там тепло и море. Почему бы и нет? Заработанных денег хватит на дорогу туда, а на месте устроиться гувернанткой и поэкономить годик, а там можно и вернуться сюда с деньгами, проверить, как они тут, управляющего толкового нанять…
- Ох, чую, снова ты бродяжничать пойдёшь, - прозорливо вздохнула бабка, присаживаясь рядом. - Ты бы лучше о нас подумала, старые мы совсем, кому усадьбу оставим? Добро бы парня какого привела с собой из странствий своих!
- Ба, - недовольно протянула Тхар. Знакомая песня обогатилась новым куплетом. - Если я тебе орка или эльфа приведу, ты ведь не обрадуешься? Ну вот и…
- Да всё равно кого! - махнула рукой старушка. - Главное, чтобы человек был хороший!
Тхар засмеялась, бабушка её, сообразив, тоже.
- Договорились, - улыбнулась Тхар. - Из этих странствий я тебе зятя, то есть, тьфу, внучатого зятя приведу, а ты не будешь мне местных дураков подсовывать, хорошо?
- Хорошо! - обрадовалась бабушка. - Только помни - ты пообещала! Чтобы вернулась весной с мужем, иначе смотри мне! - она строго погрозила внучке сухим узловатым пальцем.
- Летом, бабусь, а может, осенью, там такое море, - Тхар мечтательно вздохнула. Бабка её, в жизни моря, да что там моря, озера большого и то не видевшая, тоже вздохнула - внучка постаралась в своё время, расписывая зеленоватую водную гладь до горизонта, золотистый песок, жаркое южное солнце…
- Только тролля какого-нибудь не приводи, - спохватилась бабка. - Али водяного…
Тхар захохотала:
- Не волнуйся, выберу такого, от которого детки родятся, - разговор её забавлял, ведь она знала, что если вернётся через год, разведёт печально руками и скажет: "Сбежал, гад, по дороге!", то бабушка с дедом повздыхают-повздыхают, но смирятся.
- Госпожа, - подбежал к ним работник, прерывая разговор. - Там опять обоз собирается на поля встать! Прямо на озимые!
- Вот ты ж окаянные! - резво вскочила бабка. - А ну-ка, собирай всех наших, сейчас мы их ужо спровадим! Чего удумали!
Тхар поднялась вслед за бабкой. Она уже знала, о чём идёт речь: дед недавно докупил земли ("Внучке в приданое", - объяснил он, на что сама внучка только глаза закатила) и распахал бывший пустырь под озимые. Только одного не учёл - рядом проходила самая короткая дорога на столицу. А поскольку вокруг всё холмы да холмы, как раз на месте теперешней пашни и останавливались испокон веков обозы. И, несмотря на поставленный (и регулярно ремонтируемый) забор, продолжали останавливаться.
На лёгкой тележке, запряжённой осликами, и в окружении работников, хозяйки быстро добрались до нарушителей спокойствия. Охрана, всё сплошь степные орки, деловито доламывала ограду и собиралась заводить телеги на свежевспаханное поле, где четверо обозных из людей уже готовились поставить шатёр.
- А ну-ка, собрали быстро манатки, покидали по телегам и пошли прочь отсюда! - звонко завопила возмущённая Тхар, бесстрашно вставая на раскачивающихся козлах. - Тут поле, не хотите платить триста беленьких за ущерб, проваливайте!
- А не пошла бы ты сама, девушка! - вежливо попросил её командовавший разгромом тёмно-рыжий орк с куцым левым ухом.
- Я здесь молодая хозяйка, а эти земли - моё приданое! - рявкнула Тхар, соскакивая на землю, и ничуть не смутилась оттого, что оказалась едва по плечо усмехнувшемуся орку: - Так что нечего моё добро портить, - она скользнула взглядам по серьге и косам: - О отважный муж из клана Харгез!
У "отважного мужа" брови, такие же тёмно-рыжие, как и волосы, явно против его воли поползли вверх:
- А скажи-ка, честная девушка, откуда ты знаешь, из какого я клана?
- От Хазгуда! - помянула Тхар главного из сонма орочьих бесов. - Так что давай, отважный Харгез Куцеухий, или как тебя там, заворачивай своих ребят и можешь звать купца, дальше я ругаться буду только с ним!
Орк засмеялся:
- Значит, придётся тебе, честная девушка, ещё меня потерпеть! Я - купец!
- Тыыы? - со множеством оттенков от удивления до откровенного недоверия протянула "честная девушка" - она знала, что у орков это обращение сродни "милая барышня" или "молодая хозяйка", знала так же хорошо, как и то, что орки очень, очень редко берутся за торговлю, предпочитая зарабатывать на жизнь оружием. - Орк-купец? Это где ж это видано?
- А где ты рыжих орков видала? - подмигнул ей собеседник и заговорщицки усмехнулся.
- Ты мне глазки не строй, а ребят своих заворачивай, ага? - нежно-угрожающе пропела Тхар.
- Твоё слово для меня - закон, честная девушка, - улыбнулся ей орк и повернулся к своим: - Ребята, собираемся, - проигнорировал тихое недовольное мычание подчинённых и пожаловался Тхар: - Только где нам теперь встать на привал?
- Вниз к пруду будет справа холм с пологим склоном, - миролюбиво посоветовала Тхар.
- Телеги затащить можно? - практично поинтересовался орк.
- Нет, - невозмутимо отозвалась Тхар.
- Если на дороге оставить, так проезжающие ругаться будут, - предусмотрительно заметил орк. - Да и спереть чего могут…
- А охрана у тебя на что? - хмыкнула Тхар, всем своим видом выказывая недоумение: как такой глупый орк может водить обоз? - И поставь телеги гуськом, тогда следующий обоз сможет мимо пройти, там дорога широкая. Мне тебя, что ли, учить обоз вести, а, купец?
- А такая умная девушка мне бы в обозе не помешала, - усмехнулся тот, не обижаясь. - Меня Радег зовут, а тебя?
- Радег - это не орочье имя, - заметила Тхар, краем глаза наблюдая, как последний из обозных покидает потоптанное поле.
- Не орочье, - согласился Радег, и мягкая улыбка словно застыла на губах, а глаза заледенели. - У меня мать - человек.
Тхар посмотрела на него секунду и отвернулась к телеге, с которой за разговором с интересом следила её бабка:
- Удачной дороги, орк.
- Постой, - не обиделся тот, хотя вот так подчёркнуто не звать орка по имени, которое он открыл собеседнику - это почти оскорбление. - Ты так и не сказала, как тебя зовут?
- А зачем тебе? Ты ж у нас, как настоящий орк, человеческих женщин за разумных существ не признаёшь, как и родства с ними? - язвительно бросила Тхар через плечо.
- Ты не так поняла, - нахмурился Радег, но девушка уже вскочила на козлы и схватила вожжи.
- А поле-то всё истоптано, - горестно подала голос бабка. - Что ж нам теперь делать? Как же ж мы теперь-то? - запричитала она. Тхар уже почти закатила глаза, но вовремя решила, что против навязчивого орка все средства хороши:
- Вот-вот! - она сурово сдвинула брови и пронзила Радега взглядом: - Испоганил моё приданое, плати компенсацию!
Орк усмехнулся весело:
- Я бы за тобой и такое приданое взял!
- А тебе никто не предлагает! - фыркнула возмущённо Тхар. - Жаба душит, так и скажи! - она легонько хлестнула осликов, и они послушно пошли прочь.
- Где твоя усадьба, честная девушка? - крикнул ей вслед орк. - Скажи, я привезу деньги!
- Как же, - буркнула себе под нос Тхар. - Сдаётся мне, ни его, ни денег мы больше не увидим.
- Ой, не думаю, - радостно отозвалась бабка, и Тхар, обернувшись, встретила её довольный и хитрющий взгляд. - Глянулся он тебе, а?
- Ба-абушка-а-а! - со стоном закатила глаза Тхар.
- А что? - не сдалась та. - И далеко ходить не надо! Купец. Видно, что мушшина сурьёзный. Опять же, можешь с ним по дорогам бродить, а детки появятся, так у нас осядешь, а? - с надеждой спросила бабка.
Тхар только снова закатила глаза и покачала головой.
2.
- Ллио, солнышко, опять ты читаешь в темноте! - высокая темноволосая эльфийка с мягкими чертами лица подкрутила лампу, и та засияла.
- Ну ма-ама, - заныл Ллио, морщась от яркого света и откладывая книгу. - Я не читаю уже, задумался.
- О чём? - Миреллин присела рядом на диван и улыбнулась сыну. Тот собрался с духом и сказал:
- Мне нужно уехать. Ненадолго, - тут же добавил он, видя, что та хватается за сердце и бледнеет. - Мама, ну пожалуйста!
- Ллио, прошу, побудь ещё немного дома, - со слезами на глазах проговорила Миреллин. - Ты только-только вернулся!
- Я здесь уже почти месяц, а мог бы уехать ещё неделю назад, - буркнул Ллио. - Мама, ты не понимаешь, я должен её найти!
- Её? - тут же переспросила эльфийка, и Ллио прикусил язык: всё же проболтался!
- Тхар, - выдавил он из себя. - Это она помогла мне доказать Ванеллириану, что я невиновен!
Ллио не рассказывал о девушке из боязни быть неправильно понятым, и только с Рианом они вспоминали Тхар и Тилю.
- Тхар, это орочье имя, - задумчиво сказала Мирелин.
- Да, но она человек. Мы с ней познакомились на перевале, она сразу поверила, что я невиновен, и поддерживала меня, и помогала, и заботилась… А я ей даже спасибо не сказал, - грустно завершил Ллио.
- Это действительно крайне невежливо, - серьёзно согласилась Миреллин. - Но почему бы тогда не пригласить её к нам?
Ллио благодарно посмотрел на мать:
- Я бы очень хотел вас познакомить. Тем более, что я уже пообещал написать ей приглашение, как только всё наладится! Но дело в том… - он замялся. - Во-первых, она может и не оказаться в усадьбе. А во-вторых, ей, наверно, не стоит пока здесь появляться. Это долгая история, - эльф неожиданно зевнул.
- Тогда ты расскажешь мне её завтра, - твёрдо сказала его мать. - А сейчас - спать!
Ллио кивнул, Миреллин поцеловала его на ночь, пожелала спокойной ночи и, на всякий случай прихватив с собой книгу, покинула комнату. Ллио приготовился ко сну и лёг в постель, но глаза никак не закрывались. Он в который раз видел, как Тхар уходит, отмахиваясь от его предложения помочь, и в который раз обижался на неё.
Но наконец усталость взяла своё, и юноша заснул.
На следующее утро Ллио рассказал матери историю знакомства с Тхар и все их совместные приключения. Миреллин внимательно выслушала его и задумалась.
- Пожалуй, вы правы, приглашать Тхар и Тилю пока неразумно, - наконец сказала она. - Я прекрасно знаю, что многие из наших сородичей не упустят возможность изучить уникальную магическую аномалию. Совершенно забыв при этом, что объектом изучения станут живые разумные существа. Вот когда девушек удастся разъединить…
- Да, но мы пока совершенно не представляем, как это сделать, - признался Ллио. - Ванеллириан поехал к своему двоюродному брату…
- Да, Сингареллиор мог бы помочь, - задумчиво сказала Миреллин.
- Ты его знаешь? - удивился Ллио.
- Да, - кивнула Миреллин. - До встречи с твоим отцом я ведь жила на севере, в Лесах у Ночной Заводи. Но после замужества последовала за Ареллом на юг. Потом его перевели в Астеналле, и мы осели здесь.
Миреллин говорила спокойно, но Ллио прекрасно понимал, каким трудом ей даётся такое спокойствие. Его родители, прожившие несколько сотен лет вместе, разошлись. Конечно же, из-за него: Миреллин не смогла простить мужу предательства и переехала в другой дом, в котором раньше жили их старшие дети.
Эльфийское общество незыблемо следует многим проверенным веками традициям, в частности, семья должна жить под одной крышей. Достигшие совершеннолетия - двадцати семи лет - дети получают в своё распоряжение дом, находящийся недалеко от родительского. Поскольку, выбирая новое место жительства, эльфийские семьи всегда стремятся занять участок побольше, проблем с пространством обычно не возникало. Но вот у семьи Алленгоранле, с ограниченными средствами и тринадцатью отпрысками, места едва хватило - участок походил на человеческую деревушку, настолько тесно стояли дома. И сейчас Миреллин заняла один из пустующих - самый дальний, и Ллио жил с ней.
А ведь если эльфийка покидает дом и вот так демонстративно переселяется в другой, пусть даже стоящий в десяти минутах ходьбы от предыдущего, это равносильно человеческой подаче в мировой суд прошения о разводе.
Впрочем, демонстративно Миреллин не переселялась. Она делала это молча, целеустремлённо, не замечая пытающегося её остановить, отговорить, вымолить у неё прощение мужа. Собирала вещи и, жестом отказываясь от помощи - ведь это означало бы примирение - несла в свой новый дом.
Всё это происходило на глазах не вмешивающихся старших братьев и сестёр Ллио, а так же невероятно обрадованных уникальным зрелищем соседей. Эльфы крайне редко выносят семейные неурядицы на всеобщее обозрение. Но у Миреллин просто не было выбора. Она и так находилась под непрерывным обстрелом соседскими взглядами с того ужасного дня, когда родители Ллан нашли её тело. А рядом - находящегося то ли в винном, то ли в наркотическом опьянении Ллио. И с поистине королевской невозмутимостью, под уважительные либо осуждающие шепотки, Миреллин ушла от мужа, с которым прожила долгую жизнь и которого любила.
По всё той же традиции, если муж хотел, чтобы жена вернулась, он приходил за ней. Если жена согласна была помириться, она открывала дверь. Арелл Алленгоранле приходил каждый день. Миреллин ни разу не отперла замок.
Ллио на всё жизнь запомнил вздрагивающие от плача плечи матери, скорчившейся на полу и спрятавшей лицо в сорванную с окна кружевную занавеску. Тяжёлая портьера ещё покачивалась; по ту сторону окна отец в сотый раз пытался объяснить, почему он так поступил, ещё не зная, что Ллио уже вернулся и тоже слышит его.
Он говорил о том, что не мог поступить иначе. Что он Судья. Что его сразу же заподозрили бы в пристрастности. Что все факты указывали на виновность сына. Что всем известно - никто не лжёт в Круге правды. Что его всего несколько лет назад наконец назначили Судьёй, и он не мог вынести другой вердикт, ведь тогда бы его наверняка сместили, а Ллио это бы не спасло, и как они жили бы дальше?..
Детальная разработка плана оправдания, убеждение соседнего Судьи и прокурора, тщательно разыгранная провокация, перемена общественного мнения, самоубийство бывшего лучшего друга, оправдательный приговор, снятие печати - это всё будет потом. А тогда Ллио просто поднял ещё сильнее зарыдавшую - но уже от счастья - мать с пола и увёл её от голоса, в который раз с безжалостной наивностью повторявшего бессмысленные оправдания.
Мать с сыном молча сидели рядом на диване, вспоминая недавнее прошлое, в корне изменившее их жизни. Ллио первым вернулся к сегодняшнему дню, решил отвлечь Миреллин от грустных мыслей и сказал первое, что пришло в голову:
- Ты никогда не рассказывала про свою жизнь в Ночной.