"Может она и права, - подумал Ярат. - Даен Вонг действительно ревнует, это заметно сразу, но только что он предпочтет сделать сначала: признаться в любви или все-таки избавиться от соперника?" Не то, чтобы Ярат этого опасался, но ему не хотелось и дальше портить отношения с человеком, которого он уважал несмотря ни на что, и на помощь которого очень рассчитывал. Однако пока Серхат не решит, что достаточно потрепала нервы своему возлюбленному, придется быть настороже и…
"Нет. Я этого не хочу".
- Серхат, - Ярат обернулся к женщине, постарался заглянуть ей в глаза. - Я не хочу, чтобы так продолжалось дальше. Скажите Даену все, как есть, или, по крайней мере, перестаньте его дразнить.
- Сказать? - она скривилась.
- Это будет лучше всего.
- Неужели? И где это видано, чтобы женщина произносила такие слова первой?
- Вы их уже произнесли. Только скажите это Даену.
- Ну, Ярат, - она молитвенно сложила руки, - неужели тебе сложно поддержать мою игру еще хотя бы пару дней? Может быть, этого будет достаточно? Ярат, я обещаю, если через два дня ничего не изменится, я перестану строить тебе глазки. Честное слово!
- Лучше перестаньте прямо сейчас.
Серхат изумленно смотрела на него округлившимися глазами, потом вдруг сощурилась, под ресницами блеснули злые огоньки. Резко поднявшись, она развернулась и быстрыми шагами пошла прочь. Ярат немного растерянно смотрел ей вслед, сам не понимая, что на него нашло. Похоже, он все-таки нагрубил, хотя ни за что не собирался этого делать. Однако нечестно было бы и дальше стравливать их с Даеном, к тому же - кто знает? - вдруг Вонг все-таки захочет убить своего нового ученика, и придется им драться по-настоящему. А Ярат очень этого не хотел, но и поддаваться не смог бы - ведь тогда его самого ожидала смерть.
* * *
Я уже порядком замерзла, однако не смела обратиться за помощью к своим спасителям. И так напросилась в попутчики… Похоже, у меня дурная привычка - напрашиваться. Сначала к Ярату, который, в конце концов, не вытерпел и прямо заявил, что хочет ехать один, а теперь к этому беловолосому аранту по имени Стиг. Не знаю, сильно ли я буду стеснять его и остальных, но постараюсь быть как можно незаметнее.
Как ни странно, замерзнуть окончательно мне не позволили. Под повелительным взглядом командира отряда коренастый тамоец Аел вынул из сумки какую-то фуфайку и бросил мне. Я поймала вещь и быстро натянула на себя, поблагодарив Аела. Фуфайка оказалась старой, изрядно поношенной, но теплой и чистой.
Вечером, когда уже окончательно стемнело, мы остановились у придорожного трактира. Сперва я долго нервничала, соображая, как и где мне придется провести эту ночь, но опасалась напрасно. Хотя отдельную комнату мне никто не собирался оплачивать, те трое, что оказались в одном помещении со мной, казалось, вовсе забыли о моем существовании и не обращали ни малейшего внимания.
И все-таки на следующий день я поняла, что путешествие не будет приятным просто по той причине, что все время приходилось ехать молча, а заговорить первой со Стигом или кем-то из его подчиненных я опасалась. Единственный раз спросила только:
- А долго нам ехать?
- Это смотря куда, - ответил Аел, покосившись на командира. - До Алессы еще дней шесть-семь. Если не будет метели - приедем раньше.
Невысокий тамоец меня пугал меньше остальных, поэтому именно к нему я обращалась, если хотела что-нибудь узнать. Командир лишь изредка скользил по мне равнодушным взглядом бесцветных глаз, на его бледном лице не выделялись и губы, сжатые в тонкую полоску. Мне казалось, что несмотря на кажущееся безразличие, он постоянно следит за происходящим, не упуская ни единой мелочи, и слышит каждое слово, сказанное кем-то из его сопровождающих.
* * *
Легкий ветер лишь развевал волосы стоящего у края каменистой площадки саоми, но не заставлял кутаться, спасаясь от холода. На вершине Джамерьи было еще много снега, однако приятная погода и сухой воздух позволяли проводить долгое время в размышлениях среди серых валунов и невысоких пушистых сосенок.
Мастер Элиф стоял чуть позади, не стремясь щекотать себе нервы видом разверзающейся пропасти, от которой отделяет меньше одного шага.
- Говорят, на востоке империи снова неспокойно. Тамойцы рубят и жгут древние леса. Аранты бунтуют. Я думаю, император вышлет против них войска. Хотя полное уничтожение им не грозит - арантов много по всей империи, кое-кто верой и правдой служит правителю. Но, если бунтовщики не успокоятся, солдаты императора, как всегда, начисто вырежут несколько сел.
- Вы так спокойно об этом говорите, - Ярат не обернулся, и мастер, глядя ему в спину, пожал плечами.
- Если император решил наказать своих подданных, войска уже в пути. Мы с тобой их не остановим. Судьба арантов в их руках. Надо было объединяться раньше, когда леса были густыми, и люди еще спешили на помощь друг другу, презирая опасность. Теперь же… боюсь, поздно.
В наступившей тишине шорох ветра был едва ли не единственным звуком. Несколько раз вскрикнула птица где-то далеко, у северной вершины.
- От волошцев долго нет известий, - проговорил саоми. - Может, что-то случилось…
- Может статься и так, - согласился мастер. - В приморье новости приходят с опозданием.
Помолчав немного, он добавил:
- Леса саоми горят.
Ярат развернулся резко, с недоверием уставившись на собеседника.
- Да, мой мальчик. Говорят, Самрит Шан приказал подпалить их, чтобы выкурить скрывающихся там беглецов. Лес неожиданно легко поддался огню, и когда после попытались остановить пожар, это оказалось совсем непросто сделать. Некоторые участки горят до сих пор, а люди из ближайших поселков переехали к родным и знакомым подальше от леса, потому что воздух в предгорьях почернел от дыма.
Саоми подался вперед, словно хотел что-то сказать, но остался на месте и опустил голову, пряча взгляд. Смоляно-черная завеса густых волос плавно скользнула по плечу, и теперь мастер не мог рассмотреть его лица.
- Мне пора возвращаться, - глухой голос самому Ярату показался чужим.
- Наши друзья хотят встретиться с тобой завтра. Лучше пойти на эту встречу, Ярат.
- А смысл? - криво усмехнувшись, саоми поднял голову. - Я почему-то не доверяю этим людям. Хотят помочь - хорошо. Я буду знать, к кому мне обратиться, но они также хотят строить планы, выполнять которые обязательно должен кто-то другой.
- Не все такие, Ярат, - с легким укором ответил мастер Элиф. - Большинство действительно возьмется за оружие, когда будет необходимость…
- А пока они предпочитают отсидеться в сторонке и подождать - вдруг все решится и без их участия.
Мастер пожал плечами:
- У всех семьи, своя жизнь, зачастую более спокойная и мирная, чем в центральных районах империи. Они не хотели бы лишиться всего этого.
- Тогда я не понимаю - чем они недовольны?
- Знаешь, Ярат, - мастер задумчиво смотрел, как плывет над долиной Эште низкое облако. - Ты, наверное, мало встречал в жизни таких людей, как они. Тут богатые горожане, которым, несмотря ни на что, небезразличны судьбы народов империи. Они покровительствуют писателям, поэтам и художникам, которые именно здесь, в приморье могут более-менее спокойно заниматься своим делом, но так как многие из них не принадлежат к народу тамойцев, это накладывает серьезные ограничения. Различные темы для творчества оказываются под запретом.
- Пусть рисуют цветочки, - пробормотал Ярат. - Император любит цветы, особенно желтые и красные.
Седые брови мастера опустились к переносице, но он не высказал упрека на этот раз, хотя голос его звучал теперь более строго:
- Они не будут рисовать цветочки. Они пишут о нашей жизни, такой, какая она есть, чтобы обратить внимание остальных и на плохое, и на хорошее. Это действительно важно, Ярат. Они умеют разговаривать с людьми: и бедными, и богатыми, и теми, кто в бегах, кто объявлен вне закона, и теми, кто стоит у власти. И это тоже очень важно.
Ярат поморщился, провожая взглядом облако, медленно ползущее вверх по склону Чани-Саян. Ему мало пришлось общаться с теми, кого называли творцами, разве что слушал песни бродячих музыкантов несколько раз, прячась в темном углу придорожной таверны и быстро поедая скудный ужин, купленный на украденную из чьего-то богатого кошелька или подобранную на грязной городской улице монету. Слушал невнимательно, думая только о том, как бы съесть побыстрее да уйти из людного места раньше, чем кто-либо узнает беглеца…
- Я плохо их понимаю, - признался он.
- Я это заметил, - мастер улыбнулся.
- Я не могу себе представить, - продолжил саоми, - чего можно добиться, читая людям стихи и показывая картины.
- В искусстве сокрыта великая сила, хотя многие склонны ее недооценивать. Даже простой орнамент на печной побелке способен напомнить человеку о многом, как и резьба на ободке детской колыбели.
На этот раз саоми очень хорошо понял, о чем говорит мастер. Сложенные из неотесанных бревен дома его народа снаружи могли показаться довольно грубыми, но внутри… Ярат помнил, что отец украшал резьбой каждую домашнюю вещь: и мамин гребень, и деревянную лопатку для печи. А на потолочной балке вырезал солнце…
- Если аранты и волошцы, как и саоми, хранят верность своим традициям, то остальные народы, населяющие земли империи, перенимают обычаи тамойцев и живут по чужим законам, - произнес мастер. - Тогда они погибают вернее, чем после нашествия императорского войска, хотя и не подозревают об этом.
- Народ погибает, но зато люди доживают до старости и успевают вынянчить внуков и правнуков, - негромко отозвался Ярат и, предупреждая возражения собеседника, поднял руку: - Я знаю, что вы правы, мастер Элиф. Знаю.
Чувствуя на себе задумчивый взгляд пожилого мастера, Ярат снова отвернулся. Наверное, саоми могли бы спастись, отказавшись от своих обычаев, от своих гор и лесов, но… тогда они просто перестали бы называться саоми, а их дети больше никогда не смогли бы превращаться в лесных кошек. "Как я" - на губах Ярата появилась невеселая усмешка.
- Вы правы, мастер Элиф. Я, конечно же, пойду на встречу. Но мне все-таки надо собираться в обратный путь.
- Даен еще не всему научил тебя.
- Пусть едет со мной, - Ярат улыбнулся, но глаза остались холодны. - Я найду время для уроков.
* * *
Отражаясь в водной глади, облака сплели над бухтой позолоченный солнцем узор, и теперь неторопливо следовали к берегу. Снег на вершинах гор блестел нарядной белизной, при этом не слепя глаза. Ярат немного отстал и шел в одиночестве по утоптанной тропке, на ходу поправляя светлый парик. Повязку он надевал обычно ближе к городу - пока в этом не было необходимости.
Итак, завтра встреча с друзьями мастера Элифа. Потом его обязательно задержат на день - другой, но не больше. Нет. На большее он не согласится. Ведь здесь так тихо и спокойно, в маленьком приморском городке, велик соблазн остаться подольше, потому что, несмотря на тренировки и ссору с Вонгом, здешняя жизнь беглеца-саоми больше похожа на отдых. А возвращаться придется не только к опасностям и битвам, но и к тем, кого оставил в волошском поселке, а именно этого Ярат больше всего и хотел, и опасался. Но если за время его отсутствия что-то случилось? Ведь от Арена не было ни весточки, хотя подпольщики знали многое о главе волошской общины и поддерживали с ним связь.
Усыпленная мирным обликом природы, тревога лишь слабо ворочалась в груди, но стоило Ярату задуматься всерьез, и он не находил себе места, пытаясь отгадать, что сейчас происходит в поселке Арена, как там Нэлия, Айлан, Инга…
Дорожка поворачивала к аккуратным домикам на окраине. Ярат надел повязку, спрятав за нею зеленый глаз. Сейчас он действительно очень походил на аранта. Подобная маскировка, придуманная Серхат, оказалась удачной - до сих пор ни у кого не возникло подозрения, что гость мастера Элифа - тот самый беглый саоми.
Только в доме Ярат наконец снял и повязку, и парик. Здесь, да еще во дворе, у конюшни, он мог оставаться хотя бы внешне похожим на самого себя. Высокая пристройка на участке соседа выходила к изгороди глухой стеной, и сидя на широком бревне, саоми не боялся, что его увидят чужие глаза.
Серхат несколько раз прошла мимо, демонстративно не обращая на него внимания - видимо обижалась до сих пор. Такое поведение было лучше, чем спектакль на глазах у Вонга, поэтому Ярат не пытался что-нибудь изменить. Может, со временем Даен будет лучше к нему относиться…
Легкие шаги заслышались со стороны крыльца. На этот раз женщина остановилась напротив Ярата.
- Отец сказал, что ты собираешься уехать. И хочешь, чтобы Даен отправился с тобой.
- Ты против? - спросил саоми, не заметив, что впервые обратился к ней не на "вы".
- Я? - она хмыкнула. - Я против. Но разве кто-нибудь собирается спрашивать моего мнения?
- Не хочешь, чтобы он уезжал? - Ярат улыбнулся. Нет, ему совсем необязательно брать Вонга с собой. Конечно, Даен - человек умный, опытный, его помощь может пригодиться, но… разве можно отнимать у него право на спокойную и счастливую жизнь? Нет. И ничего не изменится, если Вонг останется здесь, в Эште - ему есть, с кем оставаться и ради кого жить дальше.
- Я поеду один, - сказал Ярат, наблюдая, как недоумение на лице женщины сменяется задумчивостью.
- Даен не останется, - Серхат вздохнула, ее пальцы теребили кончик косы. - Он не позволит себе остаться в стороне.
- А ты попроси его…
Женщина подняла голову, ее янтарные глаза пристально разглядывали лицо собеседника. Она хотела сказать что-то, но Ярат понял, что не услышит ее ответа - негромкий звук шагов приближался, и вот фигура Даена Вонга появилась из-за угла дома, отчетливо выделяясь на фоне серого неба и ажурного сплетения оголенных ветвей.
Оба саоми молча следили за его приближением, и что-то в облике Вонга показалось Серхат пугающим настолько, что она неосознанно шагнула к Ярату, то ли намереваясь спрятаться за него, то ли защитить, а потом качнулась на месте, вдруг сообразив, что сделала что-то не то. Из-под нахмуренных бровей Даена угрожающе поблескивали темные глаза.
- Оставь нас, - сказал он Серхат, и женщина, быстро кивнув, ушла, лишь единожды оглянувшись через плечо.
- Не я хозяин этого дома, - проговорил Вонг, - но предупреждаю: уходи отсюда. И чем быстрее, тем лучше.
- Почему? - саоми пытался сохранять невозмутимый вид. Драться с Даеном ему не хотелось, и хотя глупая ситуация, сложившаяся по вине Серхат, уже порядком надоела, но Ярат еще пытался разрешить ее не с помощью кулаков.
- Потому что ты подлец.
- Вот как?
- И трус.
Это оказалось больнее. После подобного оскорбления все, что мог сделать саоми - вызвать Вонга на бой. Но он промолчал.
- Действительно, трус, - Даен покачал головой. - Даже не можешь постоять за себя. Видно, только и способен, что отбивать чужих невест.
Глаза Ярата сверкнули зелеными огоньками.
"Мы с Нэлией любим друг друга. Этой весной мы поженимся"
"- Эрвин сказал, что вы… - Что мы собираемся пожениться весной? Да, это так. - Значит, ты правда любишь его? - Да".
- По-моему, Серхат не знает, что она - твоя невеста, - улыбка Ярата стала шире, когда лицо Вонга вдруг изменилось, исказившись от ярости, но Даену удалось сохранить спокойствие. Он вернул улыбку, не менее жуткую, и в следующий же миг бросился на врага… Врагом ощутил себя Ярат, когда ушел от первого удара и попытался достать противника, забыв и о ране на левом предплечье - она почти не болела, лишь повязка немного сковывала движения руки.
- Стойте, стойте! Прекратите! Даен! Ярат! - остановившись в нескольких шагах, женщина тщетно пыталась докричаться до сознания дерущихся - ни один из них не желал отступить первым. Наконец Ярат клубочком откатился в сторону, предоставляя Серхат пространство для дальнейших действий. Она бросилась наперерез Вонгу, но не успела, поэтому прыгнула ему на спину, обхватив за шею.
- Даен, стой! Не надо, Даен!
Вонг остановился, но скорее не потому, что об этом его попросили - просто Серхат очень мешала, и теперь он не мог достать Ярата. Даен попытался расцепить руки женщины, но ничего не получилось: Серхат крепко сцепила пальцы, а делать ей больно Вонг не хотел, поэтому попытался снять ее со спины, при этом зло глядя на остановившегося в сторонке противника.
Серхат соскочила со спины мужчины и в следующую секунду встала перед ним, преграждая путь к Ярату.
- Даен! Я люблю тебя!
Ее слова будто не сразу дошли до сознания Вонга. Он успел отстранить ее, убирая с дороги, но вдруг застыл и оглянулся. Не желая становиться свидетелем дальнейших объяснений, Ярат отвернулся и пошел в дом.
Глава 5
Холмы становились выше, постепенно превращаясь в самые настоящие горы - невысокие, с покрытыми лесом склонами и лысыми округлыми верхушками. Жеребец Эрвина слушал меня плохо, но мне не предлагали сменить коня, да и все лучше, чем пешком в такую даль.
Судя по всему, море должно было показаться завтра, когда мы въедем в долину Эште. Я попрощаюсь с попутчиками и, как бы мне ни хотелось забрать белого жеребца с собой, придется оставить его Стигу. Но зато я буду на месте, живая-здоровая. А там можно уже и на своих двоих: Ярат говорил, Эште - совсем маленький городок. Поспрашиваю у местных, где живет Рион Манн, ведь Ярат наверняка еще у него.
Завтра, завтра…
Мы ночевали под открытым небом. Чем ближе к югу, тем теплее становилось. Люди Стига развели костер, мы грелись, не прячась ни от кого, я тайком наблюдала за задумчивым командиром, потом Аел принес мне ломоть хлеба с мясом и сыром. Я быстро съела свою порцию и легла в кучу прошлогодних листьев и опавшей хвои. Со мной поделились спальным мешком, но, несмотря на относительную мягкость приморского климата, была зима, и хотелось спрятаться от ночного холода понадежнее.
Заснуть долго не удавалось, но, в конце концов, я задремала.
Меня разбудили даже не голоса, которые я услышала сквозь сон, а смутное ощущение тревоги. Не открывая глаз, я прислушалась.
- Да, завтра к вечеру будем на месте, - голос принадлежал тамойцу по имени Аел.
- Наконец-то, - ответил ему кто-то из отряда. - Хоть что-то интересное. Если расчеты верны, и беглец еще в Эште…
- Стиг очень редко ошибается, - серьезно заметил Аел.
- Жаль, что нельзя хоть немного задержаться в городе, - усталый вздох ненадолго прервал речь. - Но командир обещал поделить между нами награду за этого саоми, а она компенсирует любые неудобства.
- Да уж, - хмыкнул Аел. - Ты сможешь попросить господина Шана об отпуске, и тогда приедешь в Эште или в Алессу. Можешь взять с собой какую-нибудь девчонку, или даже двух.
Второй собеседник хохотнул, но, спохватившись, что многие его товарищи уже спят, примолк. На этом разговор окончился, а я лежала, боясь пошевелиться или даже выдать сбившимся дыханием, участившимся пульсом, что не сплю… Лежала долго-долго, казалось, больше часа. От напряженной неподвижности затекли ноги, а я все ждала, ждала… Потом "проснулась", потянулась, зевнула и деловито пошла себе "в кустики".
Лошадей охраняли, но не от меня. Конь Эрвина стоял в сторонке, и хотя он был не совсем послушен, я подошла к высокому жеребцу. Эрвин всегда говорил с ним шепотом, потому имени коня узнать мне не довелось, но так как за время путешествия я иногда разговаривала с конем - больше было не с кем - прозвала его Бураном. Белоснежный Буран, сильный, быстрый, умный…