- Послушайте, - предложил я им, - почему бы вам не пойти в какое-нибудь местечко, посовещаться и успокоиться. Я спущу его вниз, и мы обсудим все по-человечески.
Они посмотрели на 800-киловольтный бластик. Потом подняли головы и глянули на Кроуба.
- Пока, - попрощался пилот-убийца.
И они ушли, еще кипя от негодования, оставив меня с Фахт-беем.
- Теперь можете спускаться! - крикнул я Кроубу.
- Не могу. Я наверняка упаду, - прокричал он в ответ.
- Мы натянем предохранительную сеть! - ободрил я его. - Держитесь!
Члены бригады обслуживания ангара во время этого спора попрятались кто где мог и вели себя совсем незаметно. Фахт-бей выгнал их из укрытия и заставил принести сетку. Они натянули ее под Кроубом.
- Можете теперь прыгать! - крикнул я ему, задрав голову.
- У меня руки не разжимаются! - прокричал он в ответ.
Я велел Фахт-бею и парням из ангара подождать и никуда не сходить с места, а сам по туннелю добрался до своего оружейного чемодана, выбрал игольчатую винтовку паралитического действия и вернулся назад.
Фахт-бей только раз взглянул на нее и стал протестовать:
- Не надо, не стреляйте туда! Вы можете попасть в коробку поддержания электронной балки, за которую он держится.
- Ты ставишь под сомнение мое мастерство стрелка, - сказал я ему ледяным тоном. - Из этой винтовки я могу за полмили попасть даже в певчую птичку. И чтобы я промахнулся с каких-то пятидесяти футов?
Я поставил винтовку на самую низкую мощность. Парни из ангара у предохранительной сетки закрыли головы руками. Фахт-бей убежал в караулку и выглядывал оттуда.
Став на колено, я упер винтовку в плечо и точно прицелился - прямо в правую руку Кроуба, вцепившуюся в коробку.
Я выстрелил.
Бах!
Коробка разлетелась!
Кроуб полетел вниз!
Обрушилось вниз и с десяток тонн скальной породы!
Во мраке ангара спиралью вертелись клубы из дыма и пыли.
Фахт-бей врубил сигнал общей тревоги.
Оглушительный звон!
Люди отовсюду устремились к орудиям.
Фахт-бей быстренько переориентировал их на аварийную операцию по устранению разрушений и спасению человеческих жизней.
Они принялись откапывать парней из ангарной бригады.
Кроуба обнаружили в сетке, куда он благополучно упал только для того, чтобы тут же быть заваленным камнями.
Очевидно, электронная коробка вышла из строя и балка перестала поддерживать стены, которым обеспечивала защиту от частых землетрясений, происходивших в этом районе, и плиты скальной породы отделились от старых сбросовых трещин.
Эти людишки подняли много шума из ничего. Ведь стены ангара, стояли нетронутыми, если не считать нескольких выбоин около ярда в диаметре. Оборудование вовсе не пострадало, если, конечно, не принимать во внимание предохранительную сеть. Даже никого не убило насмерть - только пара проломленных черепов, которые Прахду ничего не стоило залатать. Но каждый из них, проходя мимо, наделял меня совсем не заслуженным мною свирепым взглядом.
Я разобрался, в чем тут была причина. Портативный источник питания в игольчатой винтовке не перезаряжался уже два года, к тому же я установил его на низкую мощность и потому промахнулся мимо руки, попав куда-то чуть ниже. Мое искусство стрелка было тут ни при чем. Но никому не хотелось постоять и послушать мои объяснения.
Они меня сильно недооценивали. В конце концов, я же все-таки снял со стены Кроуба. Даже Хитрый Кролик - Багз Банни, и тот не смог бы сделать это лучше.
Глава 3
Я удалился в свою комнату после того, как, по некоторым замечаниям, стало ясно, что мешаю. Им нужно было отправить раненых в госпиталь, быстро отремонтировать балочную коробку на случай землетрясения, убрать с пола завалы мусора. В конце концов, эта ручная работа была не для меня, а они все же занимались своим профессиональным делом.
И вот именно в тот момент когда я наслаждался восхитительным обедом из cerkez tavugu - то есть вареной курицы по-черкесски с соусом из грецких орехов и красного перца, - поданным несколько измордованным, но очень подобострастным моим персоналом, Фахт-бей имел оскорбительную наглость опять потревожить меня звонком по переговорному устройству.
- Они готовы для совещания с вами, - сообщил он,
- Как-нибудь в другой раз, - сказал я.
- Тогда я проголосую за то, чтобы доктора Кроуба отправили в бункер дезинтегратора.
- Постой, постой, - заволновался я и стал быстро соображать. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что из-за Кроуба теперь хлопот не оберешься: он очень ценился в Аппарате. И этот пройдоха Хеллер мог еще как-то выпутаться, - а вдруг ему повезет, - и тогда моя голова будет в опасности. Неохотно я согласился:
- Ладно, сейчас буду.
Совещание происходило в помещении рабочих ангара. Мрачные лица собравшихся не предвещали ничего хорошего. Я вошел, сжимая в ладони бластик - рисковать мне совсем не хотелось. Садиться не стал: не то что бы мне не предложили, нет, - просто было вполне очевидно, что лучшего места, чем у стены, для спины не найдешь.
Доктор Кроуб находился у них в руках. В повязках - скорее всего наложенных им же самим - он скрючился на полу в окружении трех охранников, под дулами их пистолетов.
- Я за смертную казнь, - сказал первый пилот-убийца, которого Кроуб ранил штыком.
- Я поддерживаю, - сказал второй.
- Дело решено, - сказал капитан Стэбб. - Приговор: повешение на зубах, пока не упадет в котел с кипящим электронным огнем.
- Постойте, - вмешался я, - я не присутствовал при даче свидетельских показаний и не голосовал.
- Вы желаете взять его под свою ответственность? - вопрошал Фахт-бей.
По мне, эти ребята чересчур уж спешили. Зеленый свет осветительного плафона нисколько не добавлял веселья этому месту. Я лихорадочно размышлял. Фахт-бей предложил мне лазейку, но весьма скользкую. По волтарианским законам каждый, у кого хватает глупости взять на себя ответственность за осужденного, даже приговоренного к казни, может получить его в свое распоряжение. Именно так и удалось Аппарату собрать под своим крылом "казненных" преступников. Возникала только одна небольшая загвоздка: если такой преступник впоследствии совершал какое-то преступление, тогда того, кто взял за него ответственность - поручителя, - также могли обвинить в том же преступлении и в случае вынесения смертного приговора казнить вместе с преступником.
- Совершенно очевидно, - говорил пилот-убийца, раненный штыком, видимо, выступающий в роли председателя суда, - что вышеуказанный доктор Кроуб не пременно совершит еще какое-нибудь преступление против работников базы, какой бы тяжести оно ни было. В этом случае поручителя можно казнить по закону. Поэтому суд удовлетворяет его просьбу. Пусть все, кто "за", поднимут указательный палец правой руки. Решено. Вы поручитель, офицер Грис. Судебное совещание закрывается.
- Подождите! - вскричал я.
Они все вышли, включая охрану.
Это была судебная инсценировка!
О, какими же они оказались хитрыми (…)! Вероятность того, что доктор Кроуб выкинет еще какой-нибудь номер, не подвергалась абсолютно никакому сомнению. Я знал этого человека! Какой убийственный реванш со стороны пилота-убийцы! Я стал кандидатом в покойники и самым законным образом. И именно теперь, когда мне везде сопутствовала удача. Какой подлый удар!
Кроуб, припав к полу, взирал на меня блестящими черными глазками, видимо, соображая, во что меня превратить. "Надеюсь, не в паука", - подумалось мне. Терпеть не могу пауков.
Я раздумывал. Кроуб вжимался в пол.
Я вспомнил выражение лица, с каким взглянул на меня, уходя, тот убийца-пилот.
Я увидел висящую над койкой бухту проволочного троса, используемого для страховки.
Идея!
Я взял этот трос, обмотал им ноги Кроуба, тело вместе с руками, шеей и головой, и завязал тройным узлом, заделав концы троса в узел. Даже призрак не мог бы выбраться из этого плена. После этого я побежал к себе, достал из сейфа пятьдесят тысяч турецких лир - это примерно пятьсот американских долларов, - вернулся бегом назад и разыскал главного строителя. Показав ему деньги, я сказал:
- Хочу заключить сделку.
Как я и предполагал, он изумленно выпучил глаза. Я продолжал:
- Вы построите мне камеру, такую, о которой никто еще не слыхал, и тогда получите эти деньги.
Он хотел было выхватить их у меня, но я реагировал куда быстрее.
- Когда она будет сделана и пройдет испытание, - заявил я.
- Несколько тысчонок вперед, - потребовал он. Я отсчитал десять тысяч лир и подал ему, сказав:
- Остальное - по исполнении плана. Он взялассигнации и поинтересовался:
- А где же он, этот план?
Одну маленькую деталь я все же упустил. Поэтому, усевшись рядом с похожим на кокон Кроубом, я стал рисовать план.
Такими вещами можно увлечься и забыть обо всем на свете. Начав рисовать, я просто не знал, когда остановиться, все думал и думал, каким еще способом он мог бы выбраться наружу. Но наконец я закончил, и если я сам говорю, то поверьте: это был просто шедевр!
В самом конце коридора арестантской находилась большая камера, которая никогда не использовалась. Поперек коридора, перед входом в камеру, я хотел установить лист бластонепроницаемой стали, глубоко заделанный в каменные стены, с пуленепробиваемым смотровым окошком. Дверь в этом заграждении открывалась бы только посредством комбинационного замка. За стальным листом располагалась бы обычная тюремная решетка с дверью.
Между двумя непроницаемыми преградами я хотел поместить систему лучевой сигнализации: если кто-нибудь оказался бы внутри, по всей тюрьме поднялся бы звон. Далее, не исключалась возможность того, что Кроуб сможет уговорить охранника, что он уже и сделал однажды. Поэтому я не хотел оставлять никаких путей сообщения через эти преграды. Для этого требовалось пробурить новое вентиляционное отверстие прямо вверх до выхода на воздух и замаскировать его за скалой на склоне горы.
Кроуб мог бы, вероятно, попытаться пролезть через эту шахту наружу, поэтому требовалось снабдить ее острыми костылями, способными пробороздить любого, кто попытался бы это сделать. Кроме того, в шахте предполагалось установить взрывные заряды с проволочными силками, способные разнести на кусочки любого, кто попытался бы взобраться по вентиляции вверх. Я также предполагал перекрыть внутренний и наружный выходы шахты пилообразными лучами. Таким образом, Кроуб не смог бы вступить в сообщение ни с кем в этом камерном блоке. Воздух мог поступать нормально, но человеку выбраться из заточения было не суждено.
Теперь что касалось питания: я разработал устройство, проходящее через лабиринт с пятнадцатью поворотами. Когда положишь на блюдо еду, оно на антигравитационных импульсах должно было всплывать над полом и скользить по антигравитационным роликам через все эти повороты. Более того, блюду пришлось бы пройти через пятнадцать герметически закрытых дверей, на каждой из которых имелся бы детектор, различающий присутствие живого существа, и если бы что-нибудь живое попыталось в нее протиснуться, дверь оставалась бы закрытой.
Пока все получалось превосходно.
Освещение в этом месте не зависело бы ни от какого участка базы. Единственным источником энергии были бы автономные энергомодули, подзаряжаемые от солнца у входа в вентиляционную шахту.
Теперь о самой камере. Будучи довольно вместительной, она была рассчитана человек на пятнадцать. Поэтому необходимо было убрать эти каменные нары. Кроуба нужно было заставить учиться, поэтому их требовалось заменить столами и полками для книг. Кроуб находился в ужасающем санитарном состоянии, поэтому я запроектировал пульверизаторы и водосток с таким расчетом, чтобы всю камеру можно было промыть, нажав лишь на кнопку дистанционного управления - при этом автоматически закрывались бы только книжные полки.
В процессе проектирования я учел в своем плане и туалет с проточной водой, хотя и подозревал, что Кроуб им не воспользуется. Однако тогда он не мог бы пожаловаться в департамент санитарии Волтара, что его оставили без нормальных человеческих условий.
Затем я включил сюда и постель. Из нее получился шедевр. Если бы Кроуб чересчур возбуждался и метался по камере, то в следующий раз, когда он ложился бы на нее, зажимы запирались бы и держали его в постели до тех пор, пока кто-нибудь не пришел бы и не дал ему наркоз.
Как я уже сказал, из постели получился настоящий шедевр. Я с гордостью взирал на нее.
- На это уйдет не меньше недели, - заявил начальник строительного отдела.
Я растерянно заморгал. Что я буду делать с Кроубом неделю? Я не мог заставить себя ничего изменить в этом плане.
- Четыре дня! - строго сказал я.
- Четыре дня и вдобавок еще десять тысяч лир, - торговался он.
Я застонал. Нет, изменить этот план я не мог, ни за что на свете! Слишком он был хорош. А, была не была. Лир этих я всегда мог достать сколько угодно.
- Идет, - согласился я. - Только сразу же приступайте.
Я отволок Кроуба в одну из множества незанятых камер, втащил его на нары и вынул свое оружие, чтобы лежало наготове, под рукой. И на протяжении последующих четырех дней я находился при нем, охраняя его среди воя бурильных машин и ужасного лязга металла, разносившихся по всему отделению.
Ох, тяжек долг служения в Аппарате!
А Кроуб все эти четыре дня полеживал себе в своих путах да злобно таращился.
Глава 4
Ох и рад же я был, когда смог наконец расплатиться за сделанную работу сполна - уже чуть ли не с радостью расставаясь с обещанными лирами.
Четырехдневное пребывание под пристальным злобным взглядом подействовало на меня угнетающе.
Поставив четырех охранников в камеру все еще связанного по рукам и ногам доктора Кроуба с приказом держать его голову под прицелом бластеров, я энергично приступил к делу. Я принес большущий ящик с аварийным рационом питания для космолетов - ведь кто знал, сколько Кроуб тут еще проторчит, - и бросил его посреди камеры. Проверив предоставленное ему оборудование для обучения языку, я убедился, что этого достаточно, чтобы обучить английскому даже идиота, и расставил его на столе.
Тут я, как и прежде, подумал, что ему для изучения языка может еще не хватать подходящего стимула. Он проявил интерес к первым двум текстам. Учитывая это, я откопал у себя все, чем мог поделиться, по темам психологии и психиатрии. Это было довольно забористое чтиво, куда включались: "Психология управления" - все о том, что человек - это паршивое, вонючее (…) животное, настолько извращенное и одержимое бессознательными страстями, что совершенно не способно мыслить разумно и потому им на каждом повороте нужно управлять с помощью дубинок; "Иррациональная психиатрия" - все о том, как с помощью убийства лечить людей; "Психология женщин, или как завлечь вашу жену и любовницу в постель вашего лучшего друга"; "Психология ребенка" - все о технике превращения детей в извращенцев; "Психиатр на кушетке" - семьдесят семь необычных советов, как заниматься сексом с животными; знаменитая книга доктора Кутцмана "Психиатрическая нейрохирургия" - все о том, как покончить со всеми возможными функциями мозга; "Психиатрическое рагу" - авторитетные советы о том, что делать с людьми, когда их превратили в овощи по новейшим методикам, одобренным продовольственно-лекарственным управлением. Я включил в это чтиво еще более жизненно важные тексты - все они были стандартным и одобренным цензурой материалом по этим профессиям. Они непременно должны были побудить Кроуба бешено наброситься на чтение на английском языке.
Я тщательно проверил камеру: побег или проникновение исключались; тем, кто находился снаружи, не представлялось никакой возможности связаться с тем, кто находился внутри, и наоборот.
Я вернулся назад и перед лицом стоявших наготове охранников прожег узел маленьким дезинтегратором и стал сматывать трос с его головы. Когда рот его освободился, Кроуб заявил:
- За это я буду преследовать вас по закону!
Это меня совершенно сразило! Я-то спасал ему жизнь, стал даже ради него поручителем, жизнь свою поставил под угрозу, а он?.. Но затем я стал понимать: Кроуб-то ведь, может, и доктор, но в законе не смыслит ни уха ни рыла. Не знал он того, например, что я мог бы прикончить его сейчас без всякой возможности с его стороны преследовать меня по суду. Далее, если он так плохо разбирается в законе, то не разбирается и в чинах или в том, насколько важен мой пост. Я признал, что мне лучше достать и показать ему нужную книгу, прежде чем я займусь дальнейшей его распаковкой.
Рядом находилась библиотека персонала. Я зашел, посмотрел: длинная, вся запыленная полка - видимо, десятки лет никто не интересовался этими книгами. Я дунул на них и, когда прекратился мой кашель, стал читать их названия. Одно многотомное издание! Свыше сорока томов, очень солидных. Название всей подборки "Объединенное и законченное краткое руководство по Конфедерации Волтар, включая Космические кодексы, штрафные кодексы, отечественные кодексы, королевские указы, королевские приказы, королевские процессуальные нормы, королевскую родословную, королевскую преемственность, дополненные таблицами и биографиями, обычаи двора, история двора, королевские пожалования земельных наделов, права аристократии, планетарные районы ПО планет, местные законы, местные обычаи, аристократические привилегии и прочие вопросы". Вот это да!
Сообразив, что это до смерти испугает Кроуба, я быстро погрузил весь многотомник на тележку, прикатил ее в новую камеру и поставил книги на полки. Зачем заниматься трепом? Пусть сам отыщет причины, отчего он такой неблагодарный!
Я отправился за Кроубом. Он так злобно глазел на меня, что я принял решение не рисковать и не распутывать его до конца, а бросил его на тележку и покатил в камеру.
- Выберетесь отсюда, - сказал я ему в камере, - когда будете знать английский и согласитесь подчиняться моим приказам!
Я ухватился за свободный конец троса и рванул изо всей силы. Кроуб завертелся как волчок. Тело его даже жужжало - настолько быстро оно вращалось.
Я вытолкал тележку ногой из камеры и запер за собой дверь. Затем захлопнул новую коридорную дверь из армированной стали и набрал комбинацию на замке, которую знал только я один. Теперь никто не мог туда войти. А Кроуб - выйти.
Я порывисто и с облегчением, вздохнул. В свое время, если понадобится, я буду располагать секретным оружием против Хеллера. Лишь только замечу, что силы его восстанавливаются или что дела его в Штатах пошли на поправку, я запущу смертоносного Кроуба. А до этой поры и он в безопасности, и я.
Я глянул в смотровое окошко. Доктор уже распутался и смотрел на книжные полки. Как я и надеялся, интерес его ожил. Он выбрал "Психиатрическое рагу".
Шагом веселым и небрежно развязным я пошел восвояси.
Жизнь еще раз повернулась ко мне приятной своей стороной.