– А есть четыре цивилизации – первобытная, аграрная, индустриальная и постиндустриальная. Когда москвичи пересели с "Мерседесов" на паровозы, а интернет рухнул без электричества, наша цивилизация скатилась к индустриальному уровню. Но это ненадолго, потому что уже сейчас на всем пространстве Экумены господствует аграрная цивилизация с примесью первобытной. И до ее окончательной победы уже недалеко.
Последнее утверждение королева Жанна давным давно слышала от самого Востокова, который неустанно твердил, что Катастрофа дала толчок стихии разрушения, и она рано или поздно сметет с лица земли все остатки урбанистической цивилизации с ее машинами, высотными домами, электроприборами и средствами массовой информации.
Для самой Жанны главным средством массовой информации давно уже стал деревенский телеграф, который работал порой, как испорченный телефон.
Но главную новость дня – об учреждении в Белом Таборе Западной империи – Жанна получила из первых рук. Женька и Юлька наперебой посвятили ее в подробности переговоров с Востоковым, упомянули о голосе веча и присовокупили свой комментарий.
– Плохо, что тебя там не было. Мы бы им дали жару.
– А да и черт с ними, – махнула рукой королева. – Если попробуют сюда сунуться – тогда и получат.
Правда, размеры орлеанского войска не располагали к таким оптимистичным заявлениям. Вместе с валькириями, рыцарями, баронами, их женами и детьми, юными разведчиками, самооборонщиками, наядами, послами и одним ученым число подданных королевы Жанны с трудом дотягивало до сотни.
Но когда королеве намекнули об этом, она только улыбнулась.
– Просто еще мало кто знает о нашем королевстве. А когда узнают, отбоя не будет от желающих здесь жить.
И верно – уже на второй день великой стройки феодализма вслед за Юлькой Томилиной в Орлеан-на-Истре потянулись таборные валькирии и неприкаянные искатели приключений.
А на третий день с попутной группой переселенцев ко двору королевы прибыл собственной персоной лидер алисоманов по прозвищу Константин.
– Я к вам пришел навеки поселиться. Пожар, пожар пригнал меня сюда, – объявил он вместо приветствия.
На Нижней Истре ему довелось пообщаться с юродивым Стихотворцем, и похоже, Константин заразился от него манерой говорить цитатами.
Оказалось, однако, что он имеет в виду большой пожар Москвы. Между тем, вскоре выяснилось, что конкретно в Орлеан его пригнал вовсе не пожар, а благоверный богатырь Илья Муромец, который на полном серьезе явился верхом на владимирском тяжеловозе в Ведьмину рощу крестить ее огнем и мечом.
С рощей у него, понятное дело, ничего не вышло, там нечистая сила сидела крепко – но из Гапоновки он всю нечисть вымел в один день, мобилизовав для этой цели дачников, которые уже успели вернуться из Москвы, но еще не остыли после всех случившихся в городе событий.
Превосходящие силы разъяренного противника оттеснили алисоманов от рощи, и это большое счастье, что им удалось прорваться хотя бы на север.
Но приключения на этом не закончились. На севере – в районе Дедовского – алисоманы нарвались на отморозков Тунгуса, которые тотчас опознали в сатанофилах тех самых беспредельщиков, которые давеча громили в Москве рынки и владения Варяга.
Отморозков было мало и они потеряли спортивную форму, когда Илья Муромец пинками выпроваживал их из Молодоженова. Но от многочисленных ударов в область головы их мозги заклинило на одной навязчивой мысли – раз Варяг самоустранился, то все его владения унаследовал Тунгус.
Сам Тунгус был совершенно невменяем. Достаточно сказать, что он кинулся на Константина с криком:
– Задушу суку!
Сделать это без одной руки, причем правой, было крайне затруднительно, особенно если учесть, что Константин был на голову выше Тунгуса ростом и считался неплохим мастером восточных единоборств.
Получив еще по несколько ударов в область головы каждый, отморозки утратили волю к победе, и алисоманы получили возможность пройти дальше.
А дальше был Варяг со своим юродивым.
Вопреки мнению Тунгуса и его людей, он вовсе не самоустранился и очень даже хотел вернуться в Москву. Но однажды угодив в день сурка, из него не так-то просто вырваться. И леший снова закрутил Олега Киевича куда-то не туда.
После нескольких часов блужданий великий князь всея Руси выбрался на торную дорогу, которая вела в Зеленоград. И пошел по ней, боясь свернуть и непрестанно жалуясь на нечистую силу.
– С нечистой силой шутки плохи, – охотно подтвердил Константин, который мог считать себя большим специалистом по этому вопросу.
Несколько часов до развилки они двигались вместе, беседуя о нечистой силе и массовом ошизении. А потом мирно разошлись.
Эта компания и навела Константина на Орлеанское королевство. А там как раз к этому времени обозначилась новая проблема.
Как и предсказывала Жанна с каждым днем прибавлялось желающих пополнить ее войско, стать ее рыцарями, баронами, стражницами и наядами.
Вот только работать никто не хотел.
Строить королевский терем и дома вокруг еще кое-как получалось – это было весело и при таком количестве людей не накладно.
Но землю обрабатывать никто даже не пытался. Бароны запустили свои огороды, их жены сами не справлялись, а все остальные вовсе не брали лопаты в руки.
Они проедали истринскую дань, но было заранее ясно, что надолго ее не хватит.
И когда Жанна задала резонный вопрос – где взять работников, Граудинь ответила, ничтоже сумняшеся:
– Можно купить рабынь. Как раз сейчас, пока Востоков еще здесь. К нему толпами идут маздаи – сдаваться в рабство, и он не знает, куда их девать. Дорого не возьмет. А может – вообще подарит. И они тоже не откажутся. Для них его слово – закон.
– А как же закон о правах и свободах? – спросила Жанна.
Закон о правах и свободах, изданный в свое время Гариным, в числе прочего объявлял, что в пределах юрисдикции президента Экумены любой раб, невольник или человек, ограниченный в правах, считается свободным и обладает всеми правами человека и гражданина.
– Ты же королева, – ответила Женька. – Издай свой закон. И его никто не отменит. Даже Гарин.
– Гарин может быть и отменит. Он-то как раз способен создать империю.
– Ему сейчас не до этого.
– Откуда ты знаешь?
– А я вообще много чего знаю. Я – правая рука Царя Востока, а у него хорошая разведка.
– И что она такого разведала? – взволнованно спросила Жанна.
Она даже не пыталась скрыть свой интерес к текущим занятиям Гарина – тем более, что сведения были весьма противоречивы. Некоторые источники все еще клялись и божились, что Гарин погиб от рук сатанистов глубоко в московских подземельях.
Но Женька говорила так твердо, как человек, который действительно знает наверняка:
– Гарин нашел нефть за большим водоразделом. Так что ему сейчас не до нас.
42
На самом деле нефть нашел не Гарин.
Ее нашли геологи из того же самого МГУ и столичных НИИ, которые уже месяцев восемь работали на президента Экумены и, не щадя живота своего, забирались далеко в джунгли и глубоко в море в надежде отыскать драгоценные энергоносители.
Но удача улыбнулась им не в джунглях и не в море, а в сухой саванне, переходящей в полупустыню с обширными безводными участками, где и были обнаружены открытые нефтяные колодцы.
Черное золото выходило здесь прямо на поверхность, и его можно было буквально черпать ведрами.
Об этом и узнал президент Экумены в высотном здании на Воробьевых горах за несколько часов до эвакуации.
Сама эвакуация прошла как по нотам.
Гарин серьезно опасался, как бы не узнали об этом открытии конкуренты – Казаков, которого к тому времени еще не свергли, Аквариум, который рвался к власти с энергией раненого носорога, и Царь Востока, одержимый идеей самоуничтожения цивилизации настолько, что у него хватило бы ума направить к нефтяным источникам своих диверсантов.
Поэтому Гарину надо было хотя бы на время скрыться от них от всех. Исчезнуть без следа, затеряться на просторах Экумены – и лучше всего так, чтобы его считали погибшим.
Так оно и вышло.
Гарин покинул здание МГУ не раньше, чем в подземельях на станции метро "Университет" и вокруг нее сосредоточился большой отряд таборных боевиков, переодетых сатанистами.
Они рассредоточились среди настоящих сатанистов и не кто иной, как сам Гарин сорвал полную зачистку тоннелей в эти часы. Когда от Метромоста подошли подкрепления, спецназовцев по его настоянию перебросили наверх, расчищать проходы от МГУ до станции. А сатанисты, подлинные и мнимые, накапливались в другом тоннеле, со стороны "Проспекта Вернадского".
Они выкатились на перрон в ту самую минуту, когда Гарин спустился вниз. Переодетые таборные боевики окружили президента Экумены и его телохранителей плотным кольцом и повлекли его в тоннель, где было скрытое ответвление – выход в катакомбы "Метро-2", предназначенные как раз для того, чтобы перемещаться под городом в обход Метромоста.
Это ответвление Аквариум отыскал только через несколько дней – его было не так-то просто заметить без света и без карты. А на Гарина работали диггеры, которые провели его кратчайшей дорогой к выходу из города.
Когда настоящие сатанисты дрались со спецназовцами в глухой и темной мышеловке у Метромоста и гибли десятками под ударами мастеров рукопашного боя с холодным оружием в руках, Гарин со своей охраной был уже далеко.
Часть его людей осталась на Воробьевых горах. Они сбросили в тоннеле свои черные балахоны и футболки и поднялись наверх, где, не вступая ни с кем в долгие объяснения, стали помогать спецназу и отрядам Царя Востока эвакуировать из МГУ очкариков.
А Гарин спокойно вышел на поверхность через метро "Планерная" и затерялся на окраинах Москвы.
К следующей ночи небольшой отряд президента Экумены вышел к верховьям Истры и заночевал у наяд на верховых озерах. А еще через сутки он был уже за водораздельной грядой.
Было известно, что все реки в этих краях текут на юг, к морю, и только одна вопреки этому обычаю катится на север.
Эту реку назвали Волховом, и именно по ней Гарин и компания сплавились до озера Ильменя, где начиналась земля, в которой вовсе нет никаких рек.
Здесь начиналась сухая саванна, тропическая степь с пустынными участками, где и были найдены нефтяные колодцы.
Начальник геологической экспедиции Трофимов к прибытию Гарина подготовил уже и объяснение этого феномена.
– Все просто, – говорил он. – Там, где влаги достаточно, весь белый пух растворился в органике или превратился в перегной. А тут у него возникли проблемы. Без воды даже на волшебной белой почве ничего не растет. А долго существовать сам по себе белый пух не может. Вот он и разложился на элементарные углеводороды. Нефть, газ, парафины. Не удивлюсь, если где-то поблизости и уголь есть.
Слушая это, президент Экумены выглядел по-настоящему счастливым. Еще бы – ведь он столько раз говорил, что отсутствие нефти – это главный фактор, который мешает сохранению и восстановлению цивилизации в Москве и во всей Экумене.
И вот теперь у него есть нефть. Нефть, которая дороже золота, ибо золото – это мишура, а нефть – основа цивилизации.
Гарин, как заправский нефтяник, зачерпнул черную жижу из колодца и вымазал ею все лицо, оглашая окрестности нечленораздельными воплями восторга.
Но это было только полдела.
Оставалась еще масса проблем, и первая из них – как доставлять нефть в Москву и добиться ее рационального использования.
Президент Экумены вовсе не был уверен, что новые кремлевские власти способны на рациональные действия.
Последние сообщения из столицы свидетельствовали скорее об обратном.
43
Когда епископ Истринский и Залесский Мефодий заключил с понтификом Петром Вторым унию против еретиков, "Радио столицы" разразилось восторженной тирадой о совместной борьбе различных духовных течений против терроризма и сатанизма, а митрополит и предстоятель всех староверов Николай объявил об извержении Мефодия из сана. Не за то, что он борется против еретиков, а за то, что объединяется в этой борьбе с безбожными католиками.
Наилучшим образом это событие сказалось на судьбе законоучителя Нестора. До сих пор он был по рангу всего лишь иеродиакон, о чем его верные поклонники не любили упоминать – зато теперь на их улицу пришел праздник.
Митрополит собственной персоной прибыл на Истру и в новом скиту на окраине Гапоновки совершил торжественную хиротонию, которая сделала Нестора новым епископом Истринским и Залесским.
По этому поводу на Средней Истре в тот же час восстали мефодьевцы. Кажется, они хотели прорваться в Гапоновку и сжечь Николая и Нестора прямо в скиту, как главных еретиков, но Илья Муромец остановил их у Дедовского и один своим мечом-кладенцом разогнал сотню врагов.
Легенды на Истре множились, как кролики весной, и былинники речистые не успевали заучивать их для передачи из уст в уста.
А вскоре после этого Москву покинул патриарх Филарет. Он укрылся на своем загородном подворье в Зеленограде, и ходили настойчивые слухи, что Аквариум решил его арестовать, так как старец сдержал-таки свое слово и провозгласил анафему правительству народного единства.
Наверное, именно поэтому названное правительство без конца преследовали неудачи.
Сообщение о трагической гибели законно избранного президента Экумены Гарина от рук террористов, которое наконец решился опубликовать начальник ГРУ, в точности совпало по времени с пресс-релизом самого Гарина об открытии месторождений нефти "в южных районах континента".
Южные районы вместо северо-западных были упомянуты, чтобы запутать врагов. Гарин подозревал, что они не дремлют, и, как всегда, был прав.
Начальник ГРУ генерал Колотухин, объявивший себя премьером правительства народного единства, оказался в глупейшем положении и очень обиделся на Гарина. До такой степени, что снарядил киллеров, дабы привести реальность в соответствие с официальными правительственными сообщениями.
Но двинулись они, естественно, на юг, и тотчас же попались на удочку спецслужб Царя Востока. Они-то уже точно знали, где на самом деле находится президент Экумены, но охотно подтверждали, что он ушел в южном направлении. И даже показывали дорогу, которая в конце концов привела киллеров в страну дикарей.
Когда-то, еще до золотой лихорадки, всевозможные натурофилы – экологи, нудисты, хиппи, адамиты, Дети Бога и им подобные, очень любили сплавляться вниз по Москве-реке до самого Поднебесного озера и прятаться от цивилизации в предгорьях и долинах Шамбалы.
Но когда там нашли золото и по берегам реки встали военные кордоны, которые пытались перекрыть вольным старателям дорогу к приискам, натурофилы разлюбили эту трассу. Да и в самой Шамбале им стало неинтересно. Слишком шумно, многолюдно и опасно.
С тех пор они традиционно спускались по реке только до Коломенской излучины, а дальше пешком углублялись в бескрайние леса.
Ближе всех к реке обосновались амазонки и адамиты. Воинственные нудистки в греческих сандалиях не чурались грабежа, а религиозные адамиты при каждом удобном случае старались проповедовать всем встречным и поперечным свою веру, в которой причудливо переплелись учения старого Яна Гуса и нового Заратустры, переработанные в том духе, что человек должен целиком и полностью слиться с природой и нагой грудью встать на ее защиту от цивилизации и прочих сил зла.
Понятно, что и грабить, и проповедовать довольно-таки затруднительно в стороне от густонаселенных мест и торных дорог. Поэтому амазонки постепенно растекались вдоль кромки дачной зоны, стали своими людьми в землях Великого Востока, а на западе добрались аж до Ведьминой рощи.
Что касается, то они стали буквально тенью амазонок, образовав с ними взаимовыгодный симбиоз. Нагие воительницы охраняли беззащитных сектантов, а те подкармливали амазонок растительной пищей со своих огородов и грибных плантаций.
А еще адамиты поддерживали связь с Москвой и снабжали амазонок холодным оружием и сандалиями, которые в обмен на еду тачали в городе мастера обувного ремесла.
Примеру амазонок и адамитов следовали дезертиры, которых тоже много было в среднем течении Москвы-реки, на пути к Поднебесному озеру. Некоторые уходили в леса прямо с береговых кордонов, другие бежали с гор от ужасов золотой лихорадки, третьи были из разграбленных караванов – и всем хотелось есть.
Энергичные, агрессивные и жестокие дезертиры оттесняли мирных натурофилов от рыбных притоков Москвы-реки и заставляли их забираться все глубже в джунгли – туда, где еще не было привычной дичи, так как птицы, кролики и грызуны пока не дошли до этих мест.
Но дикари были неприхотливы в еде. Одни с удовольствием ели лягушек, а другие пристрастились к человечине.
В дни большого голода в Москве до людоедства, кажется, все-таки не дошло, а вот в горах Шамбалы, когда на горные прииски обрушились сотни тысяч людей без всяких припасов, и есть им было нечего совсем, добрые старатели человечиной не брезговали. И эта мода вскоре распространилась на окрестные леса.
И тут случилась удивительная метаморфоза с мирными натурофилами.
Дикари из племени йети вели свое происхождение от тишайших натуристов, помешанных на вегетарианстве и влюбленных в природу до такой степени, что они даже огнем старались не пользоваться без крайней необходимости. И вдруг на них обрушились совершенно отмороженные дезертиры с гор.
Когда стало известно о своеобразной диете этих отморозков и несколько самых аппетитных девушек из племени йети попали в их обеденное меню, в стане дикарей произошел раскол.
Самые мирные йети предпочли просто уйти подальше в джунгли – туда, где нет никаких врагов. Но несколько юношей, которые были, очевидно, неравнодушны к упомянутым девушкам, взбунтовались и нанесли ответный удар.
Они поймали на водопое самого толстого дезертира, притащили его в свой лагерь и съели в саду под бананом.
С тех пор и началась между ними война, которая развивалась целиком по первобытным законам. У дезертиров, правда, имелись автоматы, но использовать их можно было только в качестве дубинок. Патронов к ним не осталось и их негде было достать.
Вот к этим то душелюбам и людоведам и угодили в гости лучшие киллеры Аквариума.
Они бы, может, и прошли себе спокойно мимо, но амазонки, приютившие их на ночлег, задумали натравить вооруженных огнестрельным оружием бойцов на своих соседей дезертиров, которые уж очень досаждали воительницам своими набегами.
Бравые разведчики в процессе сбора информации проговорились, кого и зачем они ищут, ну и амазонки под нежные ласки наплели киллерам, что на юге и правда есть нефть, а охраняют ее вооруженные до зубов солдаты Гарина, набранные из дезертиров.
Киллеры взялись за дело круто и в одной перестрелке положили целый отряд партизан, одетых, на их несчастье, в камуфляжную форму – вернее, в то, что от нее осталось за несколько месяцев жизни в джунглях.
И вот, когда они считали, что уже прорвались к месторождению и получат возможность поприветствовать Гарина в ближайшие несколько часов, вместо президента Экумены им навстречу высыпали из кустов голые люди, вооруженные копьями и дубинами.