Бац! - Терри Пратчетт 27 стр.


- Но вы ее так и не нашли, увы, - сказал сэр Рейнольд.

- Мне очень жаль, сэр. Возможно, она уже вывезена далеко за пределы города.

- Но поучему? - спросил попечитель. - Они могли изучать картину в музее! Наш музей стал очень взаимоактивен в нынешние времена!

- Взаимоактивен? - спросил Ваймс. - О чем вы?

- Эээу… Посетители могут смотреть на картины столько, скоулько захоутят, - несколько обиженно сказал сэр Рейнольд. Не стоит спрашивать такие вопросы.

- А что, в свою очередь, делают картины?

- Эээ… висят, коммандер, - ответил сэр Рейнольд. - Что же еще.

- То есть, вы хотите сказать, что люди могут приходить и смотреть на картины, а картины, в свою очередь, могут давать на себя глядеть?

- Примерно так, - ответил попечитель. Он немного подумал и, почувствовав, что этого не достаточно, добавил: - Но динамичеуски.

- Вы имеете в виду, что картины заставляют людей двигаться, сэр? - спросил Моркоу.

- Да! - с огромным облегчением сказал сэр Рейнольд. - Отлично! Воут что собственно и происходит! И Плут долгие годы был у нас в публичном обозрении. Мы даже стремянку поуставили, на случай, если люди захоутят исследовать горы. Бывает, что люди приходят с навязчивыми идеями, например, что один из воинов указывает на едва заметную пещеру или что-нибудь подобное. Честноу, если бы там был какой секрет, я бы его уже нашел. Нет никакого смысла красть!

- Если только кто-то не нашел секрет и не хочет, чтобы кто-нибудь еще его нашел, - сказал Ваймс.

- Но это скорее всего произошло бы случайно, не так ли, коммандер? С картиной ничего такого не произошло в последнее время. Мистер Плут не объявился и не дорисовал еще одну гору! И, как бы неприятно ни было мне это говорить, но достаточно было просто уничтожить картину.

Ваймс обошел вокруг стола. Все кусочки, думал он, я несомненно собрал все кусочки.

Начнем с той легенды о дварфе, который объявился спустя несколько недель после битвы, еле живой и бормочущий о сокровище.

Хорошо, это сокровище могло было быть тем Кубом, подумал Ваймс. Дварф выжил в битве, спрятавшись где-то и нашел эту штуку, и она была важной. Он должен был спрятать ее куда-нибудь в безопасное место…. нет, скорее всего он должен был дать ее прослушать всем остальным. И конечно, он не мог забрать ее с собой, потому что там вполне могли встретиться тролли, бродящие по окрестностям в настроениях сначала треснуть дубинкой и лишь потом озаботиться вопросами. Ему нужны были телохранители.

Он добрался до людей, но по дороге в то место, где он спрятал куб, он умер.

Прошло две тысячи лет. Мог ли Куб сохраниться все это время? Черт возьми, они всплывают в кипящей лаве!

Итак, Куб лежал где-то там. Методия Плут пришел в поисках… живописного места или чего-то еще, он поглядел под ноги и вот он? Мне придется принять это на веру, потому что он действительно нашел Куб и заставил его разговаривать, черт знает как. Но он не смог его выключить. Он бросил Куб в колодец и дварфы нашли его. Они прослушали Куб, но возненавидели то, что услышали. Они настолько сильно возненавидели это, что Мясодробилка приказал убить четырех шахтеров, случайно услышавших Куб. Итак, зачем им была нужна картина? На ней нарисовано то, о чем говорит Куб? Показывает место, где он лежал? Если вы заполучили куб в свои руки, разве этого не достаточно?

Он осознал, что сэр Рейнольд разговаривает с Моркоу…

- …как сказал вашему сержанту Колону, на картине изображено место, удаленное на несколько миль оут тоуго, где на самом деле происходила битва. Это соувершенно не та часть Кумской Долины! Этоу почти единственное, с чем согласны обе стороны!

- Так почему же он расположился там? - спросил Ваймс, уставясь на стол, словно надеясь извлечь из него подсказку одной только силой воли.

- Кто знает? Это ведь все Кумская Долина. Она занимает почти две с половиной сотни квадратных миль. Скорее всего, он просто пошел туда, где был наиболее впечатляющий вид.

- Как насчет чая? - спросила Сибил, стоя в дверях. - Я чувствую себя немного не у дел, вот и поставила чайник. Тебе не мешало бы отдохнуть, Сэм.

На лице Сэма Ваймса появилась паника, вот опять важное лицо, застуканное в домашней обстановке.

- Ох, леди Сибил, они унесли Плута! - сказал сэр Рейнольд. - Я знаю, он принадлежал вашей семье!

- Мой дедушка любил говорить, что это какое-то чертово недоразумение, - ответила Сибил. - Обычно он позволял мне раскладывать полотно на полу в бальном зале. Я любила давать имена каждому дварфу. Мы с дедушкой искали секрет, потому что он говорил, что в Долине было спрятано сокровище и картина показывала его местонахождение. Конечно, мы так ничего и не нашли, но мне было чем заняться в дождливые дни.

- Ох, картина не является шедевром, - сказал сэр Рейнольд. - И художник был совершенно безумен. Но каким-то образом картина говорит со зрителями.

- Хотел бы я, чтобы она сказала что-нибудь и мне, - пробормотал Ваймс. - Дорогая, тебе нет необходимости заваривать чай. Один из полицейских…

- Не говори ерунды! Наш долг быть гостеприимными, - ответила Сибил.

- Конечно, были попытки сделать копии, - продолжал попечитель, принимая чашку чая. - Оу, боуже, оуни были ужасны! Разве моужно скопировать картину в пятьдесят футов длиной и десять футов высотой хоть с какой-нибудь точностью…

- Можно, если положить ее на пол в бальном зале и заказать пантограф, - сказала Сибил, разливая чай. - Этот чайник просто позорище, Сэм. Хуже, чем мусорное ведро. Неужели его никто не чистит?

Она посмотрела на их лица.

- Я сказала что-то не то? - сказала она.

- Вы сделали копию Плута? - спросил сэр Рейнольд.

- О, да. Скопировала полностью, в масштабе один к пяти, - ответила Сибил. - Мне было тогда четырнадцать. Это был мой школьный проект. Понимаете, мы изучали дварфийскую историю и, поскольку у нас была эта картина, глупо было бы этим не воспользоваться. Вы ведь знаете, что такое пантограф? С его помощью можно легко сделать большую или маленькую копию картины, используя геометрию, деревянные линейки и острый карандаш. На самом деле, я сначала сделала пять больших панелей площадью десять на десять футов в полный размер картины, чтобы наверняка перенести все детали. А потом уже уменьшенную копию один-к-пяти, чтобы выставить ее так, как этого хотел несчастный мистер Плут. Мисс Аморалка поставила мне отлично. Она вела у нас математику и знаете, втыкала в пучок волос пару компасов и линейку. Она любила говорить, что девушка, которая умеет пользоваться угольником и транспортиром, далеко пойдет в жизни.

- Как обидно, что у вас больше нет этой копии! - сказал сэр Рейнольд.

- С чего вы это взяли, сэр Рейнольд? - ответила Сибил. - Я уверена, что она где-то лежит. Когда-то она висела у меня в комнате. Дайте подумать… Забрали ли мы ее с собой при переезде? Я уверена… - Она встрепенулась. - Да, Сэм, ты когда-нибудь бывал здесь на чердаке?

- Нет! - сказал Ваймс.

- Значит пришло время побывать.

* * *

- Никогда раньше не бывала на Девичниках, - говорила Шельма, когда они неуверенно брели по ночному городу. - То, что произошло в конце, всегда происходит?

- Что именно? - спросила Салли.

- Что бар загорелся.

- Обычно нет, - ответила Ангуа.

- Никогда раньше не видела, чтобы мужчины дрались за женщину, - продолжала Шельма.

- Хех, это было что-то, а? - сказала Салли. Они проводили Смуглянку до дома. Смуглянка пребывала в довольно задумчивом настроении.

- И все, что она делала, это улыбалась мужчинам, - говорила Шельма.

- Да, - ответила Ангуа. Она старалась сосредоточиться на ходьбе.

- Все же немного обидно за Шнобби, если она позволит таким мыслям завладеть ею, - продолжала говорить Шельма.

Спаси меня боже, от словоохотливых впивух… выпивух… выпивох, думала Ангуа. Вслух она сказала:

- Да, но что насчет мисс Пушрам? Она несколько лет швыряла в Шнобби довольно дорогие сорта рыбы.

- Мы выступаем в защиту уродливой части прекрасной половины, - громко заявила Салли. - Туфли, мужчины, гробы… никогда не бери первое попавшееся.

- Ох, туфли, - сказала Шельма. - Давайте поговорим о туфлях. Как вам новые туфли с открытой пяткой из чистой меди Яна Рокхаммера?

- Э… мы не ходим к слесарю за обувью, дорогуша, - ответила Салли. - Ох… По-моему, меня сейчас стошнит…

- Это тебе расплата, что напилась… вина, - злобно проговорила Ангуа.

- Ха, ха, ха, - сказала вампир из тени. - Меня не задевает саркастическая пауза перед "вином", спасибо! Вот только не надо было мне пить эту вязкую жидкость под названием, придуманном людьми с чувством юмора, меньше, чем… ух… простите, ох, неееееет…

- Что с тобой? - спросила Шельма.

- Меня вырвало маленьким разноцветным бумажным зонтиком.

- О, боже.

- И бенгальским огнем…

- Это вы, сержант Ангуа? - произнес голос из сумрака. Открытый фонарь освещал лицо приближающегося констебля Посети. Когда он подошел поближе, она разглядела, что под мышкой у него была толстая пачка памфлетов.

- Привет, Бачок, - сказала Ангуа. - Как дела?

- …похоже на ломтик лимона… - донесся глухой голос из теней.

- Мистер Ваймс отправил меня на ваши поиски по местам, где царит беззаконие и скрывается грех, - ответил Посети.

- И литературу дал? - спросила Ангуа. - Кстати, что мешало добавить в последнее предложение слова "ничего личного".

- Поскольку мне приходится обходить храмы порока, сержант, я подумал, что мог бы одновременно делать кое-что во славу Ома, - сказал Посети, чье неутомимое рвение проповедника торжествовало над всеми невзгодами.

Иногда целые бары укладывались на пол с потушенными огнями, заслышав его на улице.

Из темноты доносились звуки рвоты.

- Горе тому, кто злоупотребляет вином! - сказал констебль Посети. Он заметил выражение лица Ангуа и добавил: - Без обид.

- Хватит с нас этого, - простонала Салли.

- Что ему от нас надо, Бачок? - спросила Ангуа.

- Опять эта Кумская Долина. Он хочет, чтобы вы вернулись в Ярд.

- Но мы весь день ползали по этой шахте! - недовольно сказала Салли.

- Сочувствую, - жизнерадостно ответил Посети. - Сдается мне, что теперь вам придется немного походить.

- История моей жизни, - проговорила Шельма.

- Ну ладно, думаю, нам лучше пойти, - сказала Ангуа, пытаясь спрятать облегчение.

- Когда я говорю, "история моей жизни", ясно, что я говорю не про всю историю целиком, - бормотала Шельма про себя, тащась позади всех в блаженный мир, лишенный развлечений.

* * *

Овнецы никогда ничего не выбрасывали. В их чердаке было что-то вызывающее тревогу и это был не только легкий аромат давно сдохшего голубя.

Овнецы ставили метки на вещи. Как-то раз Ваймс поднялся на чердак их дома на Скун Авеню, чтобы снести вниз лошадь-качалку, детскую кроватку и целую коробку древних, но обожаемых игрушек, пропахших нафталином. Они не выбрасывали ничего, что могло быть использовано повторно. Все старательно помечали и уносили на чердак.

Держа в одной руке фонарь и стряхивая паутину другой, Сибил вела их мимо коробок с надписями "мужские ботинки", "всякая всячина", "смешные марионетки, на нитках и перчаточные", "кукольный театр и декорации".

Может в этом и была причина их богатства: они покупали вещи, сделанные на века и им редко приходилось покупать что бы то ни было. Разве что пищу, но Ваймс не был удивлен, обнаружив коробки с надписями "яблочные сердцевины", "объедки, надо съесть".

- Ага, вот оно, - сказала Сибил, убирая в сторону связку рапир и клюшек для лакросса. Он вытащила длинный толстый сверток на свет.

- Конечно, я не раскрашивала копии, - сказала Сибил, когда они потащили его к лестнице. - Это заняло бы вечность.

Чтобы спустить тяжеленный сверток вниз по лестнице, понадобились ряд усилий и определенное количество подпихиваний. Его отнесли в столовую, водрузили на стол и раскатали потрескавшийся рулон.

Пока сэр Рейнольд разворачивал большие десятифутовые куски, Ваймс достал уменьшенную копию картины. Она была достаточно мала, чтобы поместиться на столе и он придавил стороны ржавой кружкой и солонкой.

Записки Плута были печальным чтением. И трудным чтением также, потому что большая их часть наполовину обгорела, а почерк был как у паука, сидящего на батуте во время землетрясения.

Плут был законченным психом, записывая на бумагу то, что он хотел сохранить в тайне от цыпленка. Иногда он бросал записки на полуслове, если ему казалось, что цыпленок наблюдает за ним. Несомненно, он представлял собой грустное зрелище, но до тех пор, пока не брал в руки кисть. Тогда он погружался в работу со странным озарением на челе. И вот она, его жизнь: огромный прямоугольный кусок холста. Методия Плут родился, нарисовал знаменитую картину, решил, что он цыпленок и умер.

Учитывая, что Плут не смог бы отличить ужа от ежа, какой смысл можно было найти в его писанине? Единственная запись, что казалась достаточно лаконичной, если не пугающей, была та, которую общепринято считали посмертной, так как ее нашли под бездыханным телом художника. Она гласила:

Писк! Писк! Он идет! ОН ИДЕТ!

Он умер, задохнувшись перьями в глотке. И краска на холсте еще не успела высохнуть.

Ваймс остановился на записи под номером, что был дан совершенно произвольно, № 39:

Я думал, что это указующее предзнаменование, но оно кричит в ночи.

Предзнаменование чего? И что означает № 143:

Там во тьме, во тьме, как звезда в цепях!

Ваймс сделал себе заметку об этой записи. Он отметил и многие другие. Но самым худшим - или лучшим, если вы увлекались загадками - было то, что его записи могли означать, что угодно. Под них можно было придумать свою собственную теорию. Художник голодал и жил в смертельном страхе перед цыпленком, живущим у него в голове. С таким же успехом можно было искать скрытое значение в каплях дождя.

Ваймс отодвинул записки в сторону и уставился на тщательно выполненный карандашный рисунок. Даже в уменьшенной копии разобраться было совсем не просто. Лица на переднем плане были такими большими, что можно было заметить поры на носу у дварфа. Вдали были дотошно вырисованы фигурки, ростом в четверть дюйма.

Топоры и дубинки были занесены, пики нацеливались, везде, куда глаз ни кинь - атакующие и отражающие атаки. На протяжении всей картины дварфы и тролли схватились в яростной схватке, разрубая и сокрушая друг друга.

Он подумал: кого здесь не хватает?

- Сэр Рейнольд, не могли бы вы мне помочь? - тихо попросил Ваймс, стараясь не спугнуть зарождающуюся мысль.

- Да, коммандер? - поспешно сказал попечитель. - Не правда ли, леди Сибил сделала наиболее совершенную…

- Копия вполне удалась, - ответил Ваймс. - Скажите… Откуда Плут мог знать обо всем этом?

- Много дварфийских песен и тролльских историй сложено о сражении. О, также были свидетели и среди людей.

- Значит, Плут мог прочитать об этом?

- О, да. Кроме того факта, что он перенес битву в другую часть долины, все остальное нарисовано довольно верно.

Ваймс не отрывал взгляда от сражения на бумаге.

- Кто-нибудь знает, почему он перенес битву в другое место? - спросил он.

- Было несколько теоурий. Оудна из них гласит, что он был введен в заблуждение тем, чтоу мертвых дварфов кремировали в той части долины, ноу многие тела были смыты туда бурей. И там было поулно сухостоя для поугребального костра. Однако, я считаю, что он выбрал это местоу потому, что вид оттуда был намного лучше. Эти гоуры так живописны.

Назад Дальше