- О, ветер подымется, - утешил его капитан. - И вообще, судя по всему, сегодня будет неплохой денек для морского путешествия. Только одно может затруднить отплытие… Сколько всего людей вы берете с собой на борт?
- Всего девять, - сказал Морган, обернувшись. - Да, я не представил - это мой кузен, монсеньор Дункан Мак-Лайн. Дункан - Генри Кирби, капитан "Рафаллии".
Кирби приподнял фуражку за козырек.
- Счастлив видеть вас, монсеньор. - Он повернулся к Моргану. - Готовы ли ваши люди подняться на борт, милорд?
- Разумеется. Сколько до отплытия?
- О, четверть часа или около того. Мы снимемся с якоря, как только все будут на борту.
- Отлично. - Морган обернулся, подал знак группе людей, стоявших на причале, и, вслед за Дунканом и Кирби, ступил на борт корабля. За ними по сходням поднялись лорд Гамильтон и с ним маленький отряд - всего семь человек.
Гамильтон выглядел сегодня увереннее, здесь он чувствовал себя на своем месте, будучи солдатом, а не придворным. Общение с Гвидионом и прочими, подобными ему, за последние дни доставляло лорду немалое раздражение. И поэтому никто не испытал большей радости, чем он, когда необузданный музыкантишка отбыл нынче утром в Кулд. День начался для Гамильтона хорошо, и он чувствовал себя прекрасно, поднимаясь во главе отряда на корабль.
Мастер Рандольф впервые путешествовал на корабле с герцогом, и его добродушное лицо сияло от восторга при мысли о предстоящих приключениях. Он был всего лишь лекарем, и его редко впутывали в настоящие придворные интриги, и то, что Морган взял его с собой в эту поездку, безмерно удивляло и радовало Рандольфа.
Рядом с ним стоял Ричард Фитцвильям, оруженосец короля, приехавший с Дунканом из Ремута. Ричард тоже был в восторге от возможности увидеть наяву легендарный Орсальский двор. К тому же он боготворил Моргана, который некогда учил его в Ремуте военному искусству. Преданный герцогу всей душой, он не раз рисковал нарваться на грубый ответ или даже физическую расправу, защищая своего учителя от клеветы.
Еще на борту находилось четверо офицеров из личной охраны Моргана, которым предстояло быть не только почетным эскортом, но и военными советниками на том стратегическом совещании, что было главной целью визита.
Эти люди, находясь в подчинении лорда Гамильтона, будут командовать местными силами, когда Морган отправится на Север, чтобы возглавить королевские войска. Поэтому их присутствие при обсуждении вопросов, касающихся обороны Корвина, просто необходимо.
Когда все были на борту, два человека в голубых штанах и полосатых куртках убрали сходни и натянули леера. К тому времени подул бриз и стало проясняться.
По команде Кирби матросы отдали швартовы и начали ставить паруса. Дюжина гребцов отвела судно на пятьдесят ярдов от причала, и когда они миновали последний из стоявших на рейде кораблей, судно развернулось и паруса наполнились ветром.
Бриз усилился; вскоре "Рафаллия" вышла из залива и стала набирать скорость. Пройдя несколько сотен ярдов, она сделала изящный разворот и взяла курс на столицу Орсальского Удела. Если ветер не изменится, меньше чем за четыре часа они успеют вернуться, пусть даже на обратном пути придется идти на веслах.
Как только курс был взят, капитан Кирби позвал Моргана, Дункана и Рандольфа на корму. Хотя "Рафаллия" была торговым судном, она имела боевые площадки и на корме, и на носу. Рулевой направлял движение корабля веслом, закрепленным в правой части такой площадки, но остальная ее часть была в ведении самого капитана и использовалась им для отдыха и обзора.
Матросы принесли стулья, обитые форсинской кожей; рассевшись, все четверо почувствовали себя более уютно. Солнце совсем вышло из-за облаков, туман рассеивался над обрывистым берегом удаляющегося Корота. Гамильтон, четыре лейтенанта и молодой Ричард праздно прогуливались по главной палубе, тогда как все остальные не занятые сейчас члены экипажа отдыхали в узкой галерее для гребцов, проходящей вдоль бортов. Один впередсмотрящий стоял на носовой площадке, а другой расположился в "вороньем гнезде" на вершине мачты. Огромный парус с изображением Корвинского грифона закрывал собой большую часть неба.
Кирби, закончив осмотр корабля, вернулся на корму.
- Хорошая погодка! А что я вам говорил, милорд? Вам давно надо было выйти в море и понюхать соленого ветра, чтобы понять всю прелесть жизни! Может быть, примете по стаканчику вина, чтобы хорошенько согреться?
- Я пью только фианское, - ответил Морган, зная, что на корабле, скорее всего, есть именно это вино, поскольку Кирби другого и не пьет.
Кирби лукаво усмехнулся и развел руками.
- Все самое лучшее - для вас, милорд. - Он оглянулся через плечо на мальчика семи-восьми лет, который что-то строгал в гребной галерее. - Дикон, мальчик мой, подойди-ка сюда на минутку.
Мальчик внимательно взглянул на него, отложил ножик, поспешно вскочил на ноги и бросился к трапу. Корабль раскачивало, но Дикон легко взбежал вверх. Его глаза, устремленные на Кирби, сияли восторгом и обожанием.
- Да, сэр?
- Принеси нам кубки и бутылку фианского вина, хорошо, сынок? Кто-нибудь поможет тебе поднять все это.
- Мой оруженосец, - сказал Морган, направляясь к фальшборту позади капитана. - Ричард, помоги, пожалуйста, мальчику! Капитан Кирби согласен любезно поделиться с нами своими запасами фианского вина.
Ричард, стоявший среди офицеров на главной палубе, внимательно выслушал его и одобрительно кивнул. Дикон промчался мимо него и стал карабкаться по другому трапу, а затем нырнул в трюм. Ричард проводил мальчика удивленным взглядом - его, как сугубо сухопутного человека, поразила ловкость ребенка. Он покорно последовал за ним следом, хотя не так быстро и гораздо более осторожно.
- Мой сын, - с гордостью сказал Кирби, проводив обоих взглядом.
Морган понимающе улыбнулся.
За этой сценой наблюдал, стоя у борта, старший рулевой "Рафаллии" - Эндрю. Минуту спустя он отвернулся и, облокотившись на планшир, пристально и угрюмо стал вглядываться в туманные, неясные очертания орсальского берега.
Никогда уже он не выйдет на этот обведенный пенной каймой берег, никогда, он знал это, не увидит больше родной Фианы, Фианы, чье вино и чьи красавицы чаще всего были предметом разговоров на палубе. Но он уже смирился с этим. За то, что он собирался совершить, можно было заплатить и большим, и он был готов ко всему.
Некоторое время он стоял не двигаясь, потом сунул руку за пазуху и достал из-под домотканой отбеленной рубахи клочок смятой ткани. Оглянувшись и удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, он развернул лоскуток и разгладил его в руках.
Его губы зашевелились - он повторял шепотом слова, которые перечитывал уже в пятый или шестой раз: "Грифон отплывает утром, с приливом. Он не должен добраться до цели. Смерть всем Дерини".
Внизу была нацарапана эмблема в виде сокола и буква "Р".
Эндрю оглянулся, осмотрел палубу и снова взглянул на море. Гонец появился вчера ночью, когда солнце скрылось за туманными горами. Им стало известно, что Морган утром отплывает на борту "Рафаллии" в Орсальский Удел. Так пусть же на корабле он встретит свой конец! Смерть не будет легкой - легкая смерть не для лорда Аларика Энтони Моргана. Но он умрет, и умрет скоро.
Эндрю прижал правую руку к груди и нащупал флакончик, висящий на крепком шнуре. Хотя гибель его неизбежна, он не уклонится от выполнения своего долга, ибо поклялся Сыном Божьим, и останется клятве верен. К тому же сам Варин обещал, что умрет он легко и быстро. А уж на том свете Эндрю сполна будет вознагражден за то, что убил ненавистного герцога - Дерини.
Ну и что, пусть он погибнет сам, но убьет Моргана! С корабля все равно не убежишь, даже если все остальное пройдет гладко. А в случае провала - о, он, слышал, что могут Дерини сделать с человеком, как они овладевают его волей, заставляя излить душу силам зла, предавая свое дело.
Нет, гораздо лучше сначала выпить надежной отравы, а потом уж сразить Моргана. Зачем человеку жить, если он погубит свою душу?
Эндрю решительным жестом скомкал в кулаке лоскуток, бросил его в воду, проводил взглядом, а потом снова полез за пазуху и достал маленький флакончик с ядом.
По словам Варина, это очень сильное зелье - несколько капель на острие кинжала, крохотная царапина - и никакое волшебство, никакие силы мира не спасут изменника Моргана. "Ну вот. Пусть теперь этот Дерини побережется, - подумал он. - Пока я еще живу, пока дышу - его кровь прольется, а вместе с кровью уйдет из него и жизнь".
Он закупорил флакончик и сжал его в кулаке, затем повернулся и со скучающим видом направился в сторону кормовой орудийной площадки, якобы сменить рулевого. Поднявшись по трапу, он проскользнул к рулю за спинами Моргана и его свиты, не желая встречаться глазами с герцогом, словно боялся, что тот с первого же взгляда проникнет в его замысел и предотвратит неминуемое. Его появление на площадке не заметили, потому что как раз в это время вернулись Ричард и юнга с видавшими виды деревянными кружками и бутылкой вина. Эндрю с грустью отметил, что на бутылке красовалась фианская печать.
- Вот славный мальчик, - улыбнулся Кирби, сломав печать, и, открывая бутылку, облил вином все вокруг. - Милорд, у вас определенно хороший вкус на вина.
- Я всего лишь беру пример с вас. Генри, - улыбнулся в ответ Морган. Он сделал большой глоток. - Кроме того, если бы не моряки вроде вас, доставляющие его, я бы вообще не знал, что на свете есть такое чудо. Отличное в этом году вино… К счастью, есть еще такие люди…
Он вздохнул и сел, вытянув ноги. Его кольчуга, его золотистые волосы поблескивали на солнце. Корону Морган снял, она лежала рядом со стулом, на палубе.
Тем временем Эндрю удалось наконец снова выковырять пробку из флакона. Сделав вид, что зевает, он поднес его к губам и вылил содержимое себе в горло, при этом ему стоило немалых усилий скрыть свои ощущения; он закашлялся, Кирби удивленно посмотрел на него, но так ничего и не поняв, вернулся к беседе. Эндрю с трудом проглотил слюну и более-менее пришел в себя. "Черт возьми, - подумал он, вытирая слезящиеся глаза, - Варин мог бы предупредить, что мне придется выпить такую гадость. Из-за этого чуть не сорвалось все! Однако теперь мне надо торопиться".
Выпрямившись, он внимательно изучил расстановку людей на площадке. Морган сидел на стуле спиной к нему, их разделяло футов восемь. Кирби стоял левее и пятью футами дальше, слегка отвернувшись в сторону. Священник, мастер Рандольф и оруженосец Ричард толпились по правую руку Моргана, вглядываясь в едва виднеющийся берег на востоке; перемещения корабельного рулевого их явно не интересовали.
Губы Эндрю скривились в зловещей усмешке, а пальцы судорожно стиснули рукоятку длинного кинжала, пока он прикидывал, куда лучше нанести удар. Его взгляд остановился на незащищенном затылке Моргана. Стремительно обогнув валек рулевого весла, Эндрю выхватил из-за пояса нож и бросился к своей жертве.
Получилось все, однако, не так, как он рассчитывал. В тот самый миг, когда рулевой прыгнул к Моргану, молодой оруженосец оглянулся и увидел его. Еще мгновение, и удар был бы нанесен, но Ричард с криком ринулся наперерез убийце, при этом столкнув Моргана со стула.
В этот же момент судно накренилось и Эндрю, потеряв равновесие, не смог удержаться на ногах. Падая, он сбил с ног Ричарда, тот повалился на Моргана, а сам рулевой рухнул на них сверху.
Это был полный провал!
Подоспевшие Дункан и Кирби заломили Эндрю руки и оттащили его прочь; на орудийную площадку уже взбежал Гамильтон в сопровождении лейтенантов. Увидев, что подоспела помощь и теперь справятся без него, капитан кинулся к рулю и вернул корабль на прежний курс, настойчиво призывая кого-нибудь из команды подойти и принять у него управление судном.
Рандольф, прикрывший маленького Дикона, когда началась вся эта заваруха, сейчас тревожно смотрел на Моргана - тот пытался приподняться и сесть на палубе. Когда ему это удалось, он уставился на Ричарда, который так и лежал не двигаясь, придавив ему ноги.
- Ричард? - позвал герцог и потряс его за плечо. Юноша не пошевелился. И тут глаза Моргана расширились - он увидел в боку молодого оруженосца кинжал.
- Рандольф! Иди сюда! Он ранен!
Доктор тотчас подошел и встал на колени, чтобы осмотреть рану. Ричард застонал и с трудом открыл глаза. Лицо у него было мертвенно-бледное, с каким-то синеватым оттенком. Когда лекарь коснулся кинжала, юноша поморщился от боли. Дункан, убедившись, что пленник под надежной охраной, присоединился к Рандольфу.
- Я… я остановил его, милорд, - прошептал Ричард, тяжело дыша, глядя ясными глазами на Моргана. - Он хотел вас убить.
- Ты молодец, - прошептал Морган, откидывая темные волосы со лба раненого, на лице которого уже читались признаки агонии. - Что с ним, Ран?
Рандольф горестно покачал головой:
- Думаю, он отравлен, милорд. Если бы рана была не такой глубокой… - Он огорченно опустил голову. - Мне очень жаль, милорд…
- Ваша светлость, - прошептал Ричард, - могу ли я попросить вас об одной вещи?
- Все, что в моих силах, Ричард, - ласково ответил Морган.
- Вы… вы можете сказать моему отцу, что я погиб у вас на службе, как ваш вассал. Он… - Ричард закашлялся, очередной приступ боли пронзил все его тело. - Он надеялся, что на днях я буду посвящен в рыцари, - закончил юноша чуть слышно.
Морган кивнул, закусив губу и не видя ничего сквозь пелену перед глазами.
- Тогда разрешите произнести слова клятвы, милорд, - шептал Ричард, из последних сил сжимая руку Моргана. - Я, Ричард Фитцвильям, становлюсь вашим вассалом, отдавая душу и тело для земного служения, - глаза его расширились, голос вдруг окреп, - и я буду нести его честно и преданно, в жизни и в смерти, против любого врага. - Гримаса боли снова исказила его черты, он закрыл глаза. - Да поможет мне Бог…
Голос его затих с последним словом присяги, рука ослабла, дыхание угасло. Содрогнувшись, Морган на мгновение прижал к груди мертвого юношу и, убитый горем, закрыл глаза. Он слышал, как Дункан, стоящий рядом с ним, бормочет слова отходной.
Он посмотрел на суровое лицо Кирби, на лейтенантов, охраняющих пленника, на самого пленника, и глаза его блеснули холодной сталью. Не отводя взгляда от человека, который стоял перед ним, глядя на него со свирепым гневом, он осторожно опустил тело Ричарда на палубу и встал. Между ним и пленником лежала перевернутая скамейка, и Морган заставил себя поднять ее и аккуратно поставить на место, прежде чем приблизился к этому человеку. Стоя перед ним, Морган, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить по этому ухмыляющемуся лицу, несколько раз сжал и разжал кулаки.
- Почему?.. - тихо спросил он, не в силах сказать что-нибудь еще.
- Потому что ты - Дерини, а все Дерини должны умереть! - Пленник сплюнул, его глаза вспыхнули фанатичным огнем. - В другой раз вы так просто не отделаетесь, черт вас возьми! А другой раз будет, клянусь вам!
Морган пристально смотрел на него несколько мгновений, не произнося ни слова, пока тот наконец не сглотнул и не опустил глаза.
- Больше тебе нечего сказать? - тихо спросил Морган. Глаза его опасно потемнели.
Пленник снова поднял глаза, и его лицо приняло какое-то странное выражение.
- Не боюсь я тебя, - твердо произнес он, - я хотел убить тебя, и я доволен. И пошел бы на это опять, если бы мог.
- А Ричард уже ничего не сможет, - холодно сказал Морган, не отрывая глаз от человека, который метнул беспокойный взгляд в сторону лежащего перед ним мертвого юноши.
- Он связался с Дерини, - выпалил убийца, - он получил то, что заслужил.
- Черт тебя возьми, уж он-то этого не заслужил! - выругался Морган, схватил Эндрю за воротник рубахи и приблизил его лицо к своему настолько, что их разделяли всего несколько дюймов. - Кто подослал тебя ко мне?
Пленник поморщился от боли и покачал головой, потом улыбнулся.
- Не выйдет, Морган. Я тебе ничего не скажу. Я уже, считай, мертвец.
- Пока ты не мертвец! - пробормотал Морган сквозь зубы, скручивая воротник его рубахи. - Ну, кто тебя подослал? Кто за этим стоит?
Морган посмотрел на него тем особым взглядом, которым пользовался, когда хотел прочесть мысли другого; голубые глаза Эндрю расширились, и в них отразился смертельный ужас.
- Нет, ты не получишь моей души, ублюдок Дерини! - выкрикнул он, резко отводя взгляд и устало закрывая глаза, - оставь меня!
Его тело пронзила дрожь, рулевой застонал, тщетно борясь с могуществом Дерини. Затем он вдруг ослабел и обвис на руках у своих стражей, безжизненно свесив голову. Морган сделал последнюю попытку проникнуть в его ускользающее сознание, но все было напрасно. Эндрю был мертв. Выпустив ворот его рубахи, Морган обернулся.
- Ну, что случилось? - в досаде спросил он. - Я, что ли, его убил, или он перепугался до смерти, или что еще?
Рандольф осмотрел тело, которое лейтенанты уложили на палубу, затем разжал крепко стиснутую левую ладонь. Подняв пузырек и принюхавшись, доктор встал и, протянув его Моргану, сказал:
- Яд, милорд. Возможно, тот же, что и на ноже. Понимал, по-видимому, что, даже если он вас убьет, у него нет надежды на спасение.
Морган посмотрел на лейтенанта, обыскивающего тело.
- Что-нибудь еще?
- К сожалению, ничего, милорд.
Морган посмотрел на труп, затем толкнул его носком сапога.
- Оставьте его, - наконец произнес герцог. - Займитесь Ричардом. Он будет похоронен в Короте, со всеми почестями, как мой вассал.
- Слушаюсь, милорд, - ответил лейтенант, снимая свой зеленый плащ и укрывая им павшего кавалера.
Морган отвернулся и прошел вдоль перил, отходя как можно дальше от обоих мертвецов; он был мрачен, словно слышал в шуме волн, что этими двумя жертвами дело не ограничится. Дункан догнал его и пошел рядом. Некоторое время он наблюдал за кузеном, пока не рискнул нарушить тишину.
- "Все Дерини должны умереть", скажите пожалуйста! - спокойно повторил он слова рулевого. - Тебе это ничего не напоминает?
Морган кивнул.
- Да, эти песни, которые распевают на улицах, И то, что Ран услышал на приеме об этих приграничных набегах. Все это сводится к одному: этот Варин совсем отбился от рук.
- Мы только что видели парня, преданного ему, - заметил Дункан. - Этот Варин, должно быть, человек большого обаяния. Трудно представить, как ему удалось заставить этого матроса отдать свою жизнь их делу?
Морган фыркнул.
- Что ж тут трудного? "Убив Дерини, эту нечисть, ты поможешь всему человечеству. На том свете подвиг твой будет вознагражден. Но только смерть может спасти тебя от мести Дерини, уберечь от осквернения твою бессмертную душу".
- Звучит весьма убедительно для простолюдина, полного предрассудков, - согласился Дункан. - Боюсь, после отлучения, если оно состоится, мы увидим еще немало в этом роде. Все их предубеждения вылезут наружу. Это только цветочки.
- Да, и не могу сказать, чтобы мне все это нравилось, - произнес Морган. - Не будем сегодня долго задерживаться в Орсальском Уделе. Может быть, дома я и не смогу сделать все, что нужно, но я должен видеть своими глазами, когда все это на нас обрушится.
- Так до тебя, наконец, дошло, что отлучение - действительно серьезная угроза?
- Да я в этом и не сомневался, - согласился Морган.