11
Праздник разрастался, захватывая всю столицу; десятки тысяч людей, тысячи полуросликов и гномов, сотни кентавров, младших эльфов и даже несколько десятков Высших, принадлежащих к правящему роду или непосредственных его родственников, занимались старательным, хорошо распланированным, умно выстроенным, хотя и искренним в большинстве случаев ликованием.
Сегодня принцессе исполняется пятьдесят, и плащ совершеннолетия окутывает ее новыми обязанностями, защитами, привилегиями и правами. Сегодня вся Империя празднует в ее честь. Потому что уже завтра-послезавтра она станет новой императрицей.
Все, кому интересна жизнь Дэртара и собственная судьба, кто желает понимать, а не плыть по течению, знают, что со дня на день Совет вынесет два новых общественных Эдикта, обращенных к диктатору Гиллару и императору Эйрканну, призывающих обоих оставить свои почетные посты.
История о затворничестве императора уже укоренилась в головах людей; теперь вот уже недели три по всей Империи мерными волнами катятся слухи о предстоящем восхождении Катарины дель Грасси. И люди радуются Высокой, Великодушной и Прекрасной.
Даниэль быстро шел по улице, из конца в конец запруженной развлекающейся толпой. Он направлялся ко Дворцу, намереваясь встретиться с Катариной в последний раз, и либо уйти свободным от любви и ненависти, либо быть убитым прямо у ее ног.
Продавцы сладостей и экзотических вещей не приставали к нему, толпа обтекала его стороной, - быть может, потому что шаг его был очень скор, а лицо напряжено и наполнено угрожающей темнотой?..
Юношу облекал невидимый черный плащ, сгущающийся с каждой минутой; он не знал, что невидим ни для слуха любого смертного, ни для человеческих или эльфийских глаз. Он не знал, что специальные патрули инфанты ищут его по всей столице на протяжении часа и что сверху слепо всматривается в толпу невидимое Око; он просто торопливо шел вперед и думал только о ней.
И лишь после того, как никто не остановил его у распахнутых, окруженных тройным кольцом ворот Дворца, юноша недоуменно остановился, пытаясь понять, что же происходит.
Не происходило ничего, и никто не обращал на него внимания. Очередная карета неспешно миновала ажурную арку ворот, и Даниэль, пожав плечами, устремился вслед за ней.
Толпа придворных расступилась, осыпая принцессу восклицаниями, полными счастья, восхищения и обожания, - когда поддельного, когда скрыто-насмешливого, но чаще всего - искреннего, глубокого и чистого, а также множеством ярких цветов.
Телохранители следовали, окружив инфанту кольцом, и замечали все вокруг. Нож держался внутри круга, и никто, кроме ее высочества, не видел и не слышал его.
Катарина во все стороны раздавала приветливые кивки, прелестные чистые улыбки, полные тепла, и в глазах ее светились благодарность и радость.
Даже стоящая в толпе Венри не смогла разглядеть за необыкновенно искусной маской принцессы бушующих в ее сердце чувств; впрочем, достоверно о них не знал никто.
- Дорогу! - слышалось впереди. - Дорогу!..
- Ваше высочество, позвольте представить вам Бьянку Линтар, лучшую ученицу Горделии Гринуэй и Ламберта Шатэ!..
- Прелестная девочка! Чем вы занимаетесь чаще всего?
- М-математикой, в-ваше выс-сочеств-во!..
- И как успехи?
- Она просто прекрасна, ваше высочество, талантлива, как лучший из мужчин!..
- Замечательно. В знак внимания я разрешаю девочке стать фрейлиной. Прямо сейчас подойдите к мадам Венри и скажите ей об этом.
Не задерживаясь, чтобы рассмотреть вытягивающееся лицо пунцовощекой девицы и бледнеющее лицо ее представителя, Катарина продолжила свой усыпанный лепестками путь, раздавая по дороге легкие уколы, искренние благодарности и безделушки-награды, повергающие отцов-экономов в шок.
- Осторожно, - вдруг сказал за спиной Нож. - Остановитесь, Кэт.
Принцесса мгновенно повернулась к одной из младших племянниц императора, бурно восхитившейся ее платьем и завязывая шутливый разговор о талантах столичных модисток.
- Здесь кто-то есть. Кто-то невидимый, - продолжал между тем Нож. - Я чувствую присутствие, но ничего не могу определить.
- …и я ручаюсь, что этот фасон был украден у гоблинских шаманов, это же несомненно. - Она обернулась, открыто указывая на платье одной из баронских жен и приветливо махая ей рукой, будто только что заметила ее присутствие; при этом она встретилась с Ножом глазами, и в его голове прозвучал отчетливый мысленный вопрос:
"Какая именно из твоих вещей дает тебе об этом знать, Нож?"
Она ощутила удивление убийцы, не ждавшего появления мгновенной телепатической связи, но остальные его эмоции: опасение, нервная настороженность, контролируемый страх, чувство опасности, собранность и распространяемое на весь зал внимание - тотчас смели его, и Нож ответил, как будто принимал ее мысленные обращения всегда:
- Никакая… Просто опыт.
Принцесса кивнула и продолжила разговор, стягивая к себе всех присутствующих, которые осмеливались подойти поближе, прислушаться к ее веселому щебетанию и рассмеяться прелестным шуткам этого повзрослевшего всеимперского, всеми любимого Дитя, которому предстояло принять Корону Дэртара.
"Что-нибудь есть?" - спросила принцесса несколько секунд спустя.
- Да, - немедленно ответил Нож. - Я все более отчетливо вижу его. Он пробирается сквозь толпу прямо к вам. Его никто не замечает, и никто не пытается остановить.
- Кто?!
- Даниэль.
Принцесса вздрогнула. Она широко распахнула глаза, в которых отразился сверкающий яркими красками зал, заполненный парадной, высокорожденной и роскошной толпой, и на мгновение поймала в пространство обзора всех, кто был здесь.
"Я не вижу его, - бесстрастно сказала она. - Отходим в Центральный Прием".
Она махнула рукой телохранителям, приветливо помахала всем остальным и быстро направилась к широкой закрытой двери.
Створки распахнулись перед ней; воины пропустили ее вперед, и сами вошли вслед за ней, закрывая дверь. Катарина взбежала на трон, примыкающий к дальней стене, и уселась, внимательно всматриваясь вперед.
"Он здесь?" - спросила она.
- Он вошел вслед за вашим великаном и сейчас стоит у двери, смотрит на вас… Ваше Высочество, они уже начинают видеть ваше замешательство.
Катарина встряхнулась, улыбнулась, уселась поудобнее и приказала:
- Лагер, десять минут передышки, и пора начинать прием подарков.
- Он не видит меня, - сообщил Нож. - Медленно направляется к вам.
"Сейчас я увижу его".
- Арс’лаурэн Грай! - громко сказала она, очерчивая перед собой сияющий белым круг, который вспыхнул на мгновение и погас; Истинное Зрение показало ей светлую колеблющуюся тень, поднимающуюся прямо к ней по семнадцати предтронным ступеням. Принцесса не увидела ни рук, ни лица.
Страх мелькнул внутри нее, но мгновенно исчез.
- Когда? - спросил Нож.
"Жди приказа!" - ответила она. И, внезапно встав, громко воскликнула, глядя прямо на него:
- Что же ты прячешься, Даниэль? Покажись мне!
Потрясенные Лагер, Керье и Большой не расслышали тихий краткий ответ, раздавшийся из пустоты в пяти шагах от трона, но вслед за этим узрели, как появляется, стремительно становясь видимым посреди прозрачных светлеющих теней, юноша с выражением готовности на красивом бледном лице, юноша, известный им, как Даниэль.
Несколько мгновений понадобилось Лагеру, чтобы сверкающим острием клинка прикоснуться к шее аристократа; остальные так же мгновенно заняли свои места, - и в зале, где инфанта должна была принимать подарки в день своего пятидесятилетия, воцарилась опасная гробовая тишина.
- Здравствуй, Кэт. - Все видели, с каким трудом он сказал это. - Я пришел, чтобы увидеть тебя еще раз. И чтобы ты сказала, что ты хочешь сделать со мной.
Принцесса молча разглядывала его с очень холодным и непроницаемым выражением прекрасного лица, застывшего, как на картине истинного Мастера.
- Надо же, - наконец сказала она. - И чего же ты ждешь от меня?
- Объяснения или удара, - помедлив, ответил он. - Или скажи мне, что ты убила ее, или… ударь первой, пока я не сделал этого.
"Да?"
"Нет! Жди!"
- Значит, ты хочешь услышать ответ… - многообещающе улыбнулась она. - Тогда слушай его, слушай внимательно, и будь готов понять то, что услышишь. - Она шагнула назад, усаживаясь на трон, и с яркой насмешкой на бледном лице, отчетливо и громко, с вложенной в голос яростной силой произнесла: - На колени, Даниэль. На колени!
Юноша содрогнулся, словно получив страшный, болезненный и неожиданный удар, зашатался, но устоял, выбросил вперед руку, от движения которой принцесса застыла, судорожно вздохнув, - и в глазах его блеснула яркая, гневная горечь, за которой плескалась невидимая никем в этом зале Тьма.
- Зачем тебе это нужно, Катарина, зачем?! - воскликнул он. - Или я и так не был перед тобой на коленях всегда?
Потрясение отразилось на лице Катарины дель Грасси, ее тело сотрясла неудержимая стремительная дрожь. Она вскочила с трона, сжимая руки, и в глазах ее загорелось бешенство существа, до этого момента не терпевшего поражений никогда.
- Стоять: - крикнула она уже двинувшимся телохранителям. Те застыли, не спуская с нее глаз.
Мгновение спустя что-то словно толкнуло принцессу изнутри. Она вздрогнула всем телом, опустила голову и спряталась за длинными темными прядями волос, убранных в прическу, но спереди ниспадающих аккуратной волной.
В зале снова наступила тишина. Телохранители обменялись взглядами и знаками, означающими, что согласно приказу Лагера они атакуют, не дожидаясь знака инфанты. Но пока что стояли, замерев: они слишком боялись ошибиться.
Даниэль стоял, с трудом дыша, еще не вполне оправившись после нанесенного удара, но выдержавший Силу принцессы, повелевающую ему, и сам едва начинающий понимать, какая власть была только что обращена против него.
Принцесса выпрямилась и посмотрела в его глаза.
- Даниэль… - Ее живое лицо сделалось до боли знакомым, едва заметно искаженным чем-то, что раньше он считал Любовью; в ее взгляде сплелись изумленное восхищение и угасающая боль. - Я хочу, чтобы ты понял… - Принцесса искала и мучительно не могла найти подходящих слов, и Нож, и Даниэль поняли это, в то время как остальные всматривались в нее, ожидая любого из установленных сигналов.
- Даниэль, - внезапно став непроницаемой снова, принцесса тряхнула головой, будто отгоняя навязчивую мысль, и ответила голосом, полным уверенной, непоколебимой скуки, - разумеется, это я убила и твоего отца, и твою мать, и сейчас прикажу убить тебя.
Тишина сделалась ослепительной.
"Сейчас он ударит".
"Живым, Нож, я хочу живым!.."
Убийца стоял у него за спиной и был готов атаковать в любой момент; но Тьма, пришедшая в тронный зал, была быстрее самого быстрого клинка. Она взметнулась вокруг Даниэля, скрывая его, и неуловимо быстрый удар основанием кинжала - на оглушение - ушел в пустоту.
Даниэль, не осознавая, что уже скрыт, в этот момент все вложил в один отчаянный, яростный рывок - но не вперед, к Катарине, а в сторону, слетая с тронного возвышения на пол и тут же вскакивая, не обращая внимания на пронзившую ноги боль, бросаясь к окну.
Нож, различающий впереди себя прозрачную, едва видимую тень, метнулся вперед и настиг его, когда он поднялся и бросился прямо на разноцветное стекло; Катарина, сообразившая, что собирается делать Даниэль, выкрикнула стремительное заклинание, которое на краткое время должно было сделать и без того крепкое стекло нерушимым, как камень, и тем самым помешать Даниэлю бежать.
Тьма поняла это. Она выпрямила руки Даниэля и заставила его ударить кинжалом прямо в разноцветный узор.
Осколки брызнули во все стороны; Нож успел полоснуть Даниэля лезвием по спине, когда тот вплывал в разверзающуюся за окном высоту, - и только.
Катарина, бледная, но решительная и собранная, вскочила с трона и замерла, вслушиваясь в звучание окружающего Дворец эфира; она почувствовала краткое слово Даниэля, которым тот активировал заклятие полета на своем кольце, и, жестом приказав телохранителям замереть, бессильно стиснула руки, чувствуя, как юноша растворяется в ночной темноте и как одно за другим все природные и магические чувства перестают показывать его.
- Догнать его? - спросил Нож.
"Как ты сможешь его найти?! Ну, черт с тобой, чувствительный мой, попробуй!" - махнув рукой, Катарина торопливым заклинанием восстановила разбитое узорное окно и твердо решила, что как только она станет императрицей, все стекла Дворца будут разрушаться лишь по ее приказу. И стены тоже.
Затем она привела в порядок себя и, глубоко вздохнув, успокаиваясь, сказала, усаживаясь на трон:
- Спокойнее, ребята. Что было, то прошло. Больше он нас не побеспокоит… Так, Лагер, минуты через две пускай герольдов. Пора уже, пора…
Далее она поднесла к лицу кольцо и тихим голосом начала отдавать краткие решительные приказы, перепроверяя, как были выполнены все предыдущие.
Капитан отряда из двенадцати гвардейцев, по приказу Катарины прочесывающего окраины, заметил бродягу, прячущегося в тени огромной мусорной бочки, когда тот высунул лицо, рассматривая улицу; их глаза встретились, и по коже капитана прошел мороз, потому что он узнал бродягу в лицо.
- Это Гленран! - воскликнул он, указывая на него. - Цепью! Зажимай!
Вельх, про себя проклиная все, что поддавалось проклинанию, выскочил из тесного пространства между бочкой и забором, но проскочить сквозь стремительно сужающийся строй уже не успел.
Четыре арбалета уставились ему в лицо; остальные стражники ощетинились длинными мечами. У Вельха привычного меча не было, однако у какого-то прохаживавшегося неподалеку кузнеца он отобрал кинжал, и теперь выхватил его, оценивая свои шансы прорваться. Болты пробьют его хороший кожаный доспех, это точно, но вот серьезного вреда скорее всего не нанесут, а на второй выстрел времени у них уже не будет.
Гвардейцы, прекрасно знающие, с кем имеют дело, были хоть и быстры, но чрезвычайно осторожны; они боялись. Понятное дело, что самый быстрый из них тут же отделился от отряда и помчался за подмогой.
- Сложи оружие, Гленран! - крикнул капитан, сам держась за спинами своих людей. - Все равно бежать некуда! Бросай свой кинжал, праздник ведь!
Вельх криво ухмыльнулся, отчетливо понимая логику последнего довода, и ничего не ответил. Вместо ответа он рванулся вперед, прямо на арбалетчиков, но, даже не успев как следует закончить рывок, внезапно сменил направление и прыгнул в сторону мечников, на землю; арбалетчики выстрелили, как только осознали начало атаки, но всего два болта задели Гленрана, и ни один из них не пропорол его кожанку насквозь; воин прокатился между двумя стражниками, сбив с ног одного из них, и, едва успев вскочить, получил два удара в спину.
Оба попали, и оба пробили; боль отозвалась в рассеченной спине, но Гленран, коротко взбрыкнув, рванул с места в сторону.
Арбалетчики судорожно перезаряжались, капитан орал про догон, начиная небыстро смещаться в сторону убегающего, остальные бросались догонять его, сконфуженно и не особенно спеша.
Вельх свернул в ближний переулок и столкнулся с тенью, которая внезапно обрела черты Даниэля Ферэлли, которые тут же снова скрылись в колыхании полупрозрачной темноты.
Оба застыли на несколько мгновений, и только крик: "Вот он!" одного из первых догоняющих привел их в себя.
Одновременно с этим откуда-то сверху раздалось:
- Замри!
Вельх глянул туда и глухо выругался. Сверху, метрах в десяти-двенадцати, над ними зависли четверо магов, руки которых замерли в абсолютно одинаковом положении. Они явно были готовы.
- Дьявол, - сказал Вельх устало. - Вот дьявол. Я сдаюсь, Даниэль. Все равно некуда деваться… Спасибо тебе, но беги сам. - Он поднял руки и медленно направился навстречу неизбежному.
- Куда они тебя поведут? - спросил вдруг Даниэль, и в голосе его Вельх услышал странное, очень неожиданное от этого юноши остервенение.
- В Центральную Кордегардию, - едва слышно ответил он, остановившись: стражники подходили, двое из них несли стальной трос.
- Центральную? - переспросил аристократ, и в голосе его послышалось что-то странное.
Вельх нахмурился и тихо, одними губами, спросил:
- Что ты задумал?
- Иди спокойно, - ответил Даниэль.
- Руки сложи вместе, - приказал капитан, внимательно разглядывая Гленрана. Когда тот повиновался, и трос, следуя команде одного из магов, обвил руки Вельха, его плечи и торс, стражник нервно усмехнулся.
- Хорошо, - сказал он. - Слегка подлечите его, и давайте в центральную.
Маги что-то пошептали над Вельховой спиной, исцеляя две косые резаные раны, из которых сочилась кровь, и стражники повели его, окружив двойным кольцом. Волшебники-маги летели сверху, попутно оглядывая улочки, привычно выискивая любой непорядок.
Вельх поневоле усмехнулся, подумав о том, что Повелитель навряд ли мог подумать, что его лучшего телохранителя так вот просто скрутит двойной отряд обычной гвардии. "Слишком много, - подумал он, - для меня значили мои меч, кольцо и доспех. Дьявол, слишком много!"
Праздник опустошил даже те улицы, которые были близки к площади, и подступы к Центральной Кордегардии столицы сейчас оказались безлюдны.
Праздник между тем превратился в феерию, сияющую огнями всех мыслимых и немыслимых соцветий и цветов; грохот от фейерверков и взрывов перекрывали только песни особенно голосистых бардов да лязг доспехов сражающихся рыцарей; до полуночи, когда ее высочество, наследная принцесса Катарина дель Грасси в полной тишине ступит на мрамор террасы, оставалось примерно два часа, и сейчас ритм праздника нарастал, чтобы через час утихнуть, дать народу опомниться, поужинать в который уже раз и приготовиться к зрелищу, подобному которому в столице не видели уже очень давно.
Стражники остановились, ожидая, пока им откроют ворота, залюбовались на очередной многоцветный и яркий, в полнеба, сияющий цветок, а потому пропустили появление нового человека. Он возник из темноты двора Кордегардии и пошел им прямо навстречу.
Вельх встал поудобнее, краем глаза оглядывая стражников и решая, кого и как будет атаковать.
- Эй! - внезапно воскликнул один из магов, первым заметивший его. - Это еще кто?
- Отпустите его, - приказал Даниэль, продолжая идти прямо на них; голос его был холоден и пуст, глаза бились яркой человеческой тьмой. - Снимите трос и бегите отсюда.
Вельха держали двое. Остальные, переглянувшись, без раздумий начали атаковать: стражники выхватили мечи, маги воздели руки, четверо арбалетчиков спешно начали укладывать болты.
Лицо Даниэля исказила странная злая усмешка. Он остановился прямо у закрытых ворот и через изогнутые прутья черной решетки смотрел на них.
- Хорошо, - прошептал он, и от этого нерасслышанного "хорошо" у Вельха прошел по коже мороз; остальные тоже что-то почуяли, но сделать не успели: Даниэль поднял левую руку и, кинув на Гленрана предупреждающий взгляд, сломал пальцами тонкую полированную кость.