Гвардейцы осторожно переглянулись, и на лицах их зародились и стали шириться и расплываться озорные улыбки.
- Жили-были три брата. Двое старших умные, а третий - дурак, - начал Иванушка.
- И пошли они как-то раз… в другую деревню… на заработки… - нерешительно предложил Кузьма и вопросительно посмотрел на товарищей, не имеют ли они чего против заработков их общих героев по другим деревням.
- А они что, жили бедно? - встревожился за братьев Терентий.
- Да нет, - пожал плечами Кузьма. - Нормально они жили. Просто им надо было корову купить, вот они деньги и копили. На корову ведь просто так не скопишь. А если еще и с теленком…
- Это точно, - согласно закивал Прохор. - А ведь еще им и лошадь не помешала бы… со сбруей… и с телегой…
"…со сбруей… и с телегой…" - дописал строчку Иванушка.
- Ну, ты даешь! Да откуда у простых крестьян деньги сразу и на корову с теленком, и на лошадь, да еще со сбруей и с телегой! - возмутился Назар. - Так даже в сказках не бывает!
- Эт точно, - со вздохом признал правоту друга Прохор и невесело обратился к Ивану:
- Вычеркиваем лошадь, стало быть. В следующий раз купят.
Тот послушно вычеркнул неровной линией несостоявшуюся покупку и подвел итог непростой жизненной ситуации трех братьев:
- А дурака хозяйничать оставили.
- На свою голову! - заулыбался в предвкушении неразберихи Спиридон.
- И… наказали ему сварить похлебку из картошки, капусты и морковки! - на мгновение задумавшись, выдал Панкрат.
- И покормить очистками свинью! - вступил Макар.
- Насыпать зерна курам, чтобы поклевали? - предложила Серафима.
- А гусей выгнать на речку… - робко подсказала Находка.
- Прибить спинку скамейке во дворе…
- И наколоть дров! - сразу понял, куда клонит Фома, Наум.
- Подмести избу, а сор вынести во двор! - лукаво улыбнулся Кондрат.
- Собаку, если в огород полезет, посадить на цепь, а овечку постричь! - дуэтом закончили Захар и Кузьма.
Иванушка склонился над чистым пергаментом и только успевал записывать. Перо его так и металась по листу, брызжа блестящими, как синие бусины, капельками чернил, а царевич усердно помогал и ему и себе языком, отчего подбородок и даже язык очень скоро покрылись крошечными синими точками.
Но никто не замечал таких мелочей, когда на глазах у всех рождалось новое диво - их общая сказка.
"…и поставил он варить очистки, а овощи вывалил в корыто хрюшке. Потом выгнал кур на берег реки и стал загонять в воду, чуть всех не перетопил. Куры разбежались. Тогда он вернулся во двор, насыпал на землю зерна гусям и стал ругать их, что они не хотят его клевать. Махнув рукой на глупых птиц, он принялся подметать двор, а мусор носить в дом. Потом он взялся приколачивать поленья друг к другу, а когда гвозди кончились, порубил скамейку на дрова. Но пока он возился с молотком, овечка зашла в огород. Дурак увидел, схватился за голову и быстрее посадил ее на цепь. После чего принялся стричь наголо собаку."
- Замечательная сказка у нас получилась! - царевич вывел последнюю букву, поставил точку и оторвался от записей.
Лицо его сияло.
- По-моему, очень смешно! - улыбнулся Лука.
- Ага! - поддержал его Никанор. - Особенно когда он кур в воду загонял!
- И овечку на цепь сажал!
- Представляешь, она там, бедная, на цепи: "бе-е-е… бе-е-е…"
- Вот умора!..
- А, по-моему, не смешно, - мрачно надула губки Серафима. - Ведь братья-то, когда вернутся, наподдают ему по первое число, а что в этом смешного?
- М-да… Жалко дурака-то… - всерьез запечалился Захар, словно речь шла о его хорошем знакомом или родственнике. - Ведь как пить дать, наподдают.
- Я бы точно наподдавал, - пробасил Фома.
- Тогда… тогда… - Иванушка задумчиво почесал в макушке кончиком пера, и русая прядь окрасилась в радикально синий цвет. - Тогда надо сделать так, чтобы он оказался молодцом! Всё исправил, например…
- Или совершил что-нибудь похвальное…
- Ага, совершит он!..
- Уже насовершал!..
- Ну, тогда чтобы так получилось, что это похвальное произошло само по себе.
- Это как?..
- Ну, чтобы то, что он натворил, обернулось к пользе, - пояснил царевич.
Друзья приумолкли и неуверенно запереглядывались: такой тарарам к пользе обратить - уметь надо…
- А что, если в дом ночью пришли воры? - пришло вдруг в голову Находке.
- Молодец! - обрадовался Иванушка, и отдохнувшее перо снова забегало по пергаменту.
"…Так проработал он до вечера, умаялся, посмотрел кругом - сесть не на что, в доме грязно, в чугунке не похлебка, а помои, всё нехорошо, все недовольны. Кроме свиньи. Запечалился дурак и ушел спать на сеновал, а дверь открытой оставил. А ночью гроза началась, звери и птицы испугались и в дом побежали. Свинья в подпол забралась, собака - на сундук, куры на печку, гуси над притолокой на полке примостились, овечка с цепи сорвалась и спряталась под лавку.
А когда совсем стемнело, на двор прокрались воры. Глядят - дверь открыта, кругом ни души, обрадовались. Думают, хозяев нет, и в дом вошли…"
- И первым делом - в печку полезли, похлебку пробовать! - выкрикнул с дальнего конца стола Егор.
- Да зачем им в печку лезть, они же воры?
- Так они же глядят - хозяев дома нет, значит, отдохнуть можно, перекусить… Целый день воровать, поди, тоже умаешься!
- Да и похлебку из очисток задействуем, - поддержала его Серафима.
"…и первым делом полезли в печь. Видят - чугунок. Попробовали - чуть не подавились!.."
- Как они видят, у нас же ночь на дворе? - не понял Игнат, и перо зависло в воздухе.
- Щупом они чугунок нашли, щупом, - нашел простое объяснение феномену Спиридон.
Иванушка подумал, кивнул, зачеркнул что-то, и накарябал сверху: "нашли на ощупь".
- Вот теперь дело, - согласились все.
После этого сказка быстро стала приближаться к своему логическому завершению.
Поклеванные, покусанные, облаенные и обхрюканные воры сбежали, поклявшись перестать воровать совсем. Споткнувшись о цепь овечки, они выронили уже где-то раньше наворованные деньги. А в доме, оказалось, хранилась шкатулка со сбережениями на корову. Братья на утро вернулись, обнаружили, что финансы целы и еще даже прибыло, обрадовались, и не стали дурака ругать. А на следующий день поехали на ярмарку и купили и корову с теленком, и лошадь со сбруей, и еще на телегу осталось.
- "…вот и сказке конец, а кто слушал - молодец", - теперь уже неспешно вывел красивым почерком внизу листа Иванушка и с гордой улыбкой окинул взглядом коллектив соавторов. - И кто сочинял - тоже молодец!
- Полдела сделано, - удовлетворенно откинулась на спинку кресла царевна и откинула волосы со лба. - Осталось за малым: сделать декорации и кукол, найти артистов и отрепетировать.
- А чего артистов искать? - весело качнул лобастой головой Захар, - Мы сами - артисты!
- И репетовать будем сами! - поддержали его все.
- И декорации сами сошьем и сколотим, - с энтузиазмом закивала Находка. - Я шить могу! Только размеры надо, и материю…
- А сколотить - к нам обращайся, - выпятил грудь Панкрат.
- А я знаю, кто может кукол сделать, - удивил всех Иванушка. - Дед Голуб как-то упоминал, что в учении у последнего кукольных дел мастера два года провел! Я утром с ним поговорю!
- Вот и завертелась наша карусель, - довольно выдохнула Сенька и рывком поднялась на ноги. - А теперь можно и на боковую. Завтра нас ждут - не дождутся великие дела.
- Дождутся! - радостно заулыбались все и повалили к выходу.
Иванушка широко и со вкусом зевнул, зажмурился, дунул на свечку, и та, распространяя в моментально нахлынувшей темноте приятный аромат горелого фитиля и горячего воска, погасла.
- Во сколько завтра встаем? - спросил он у жены.
- Во сколько добрые люди разбудят, - сонно пробурчала Серафима. - Это во-первых. А, во-вторых, почему завтра? Сейчас, наверное, уже не меньше двух. То есть, уже сегодня. Давно и бесповоротно.
Вздохнув, Иван признал правоту супруги по всем пунктам, включая и то, что люди добрые со своими делами, как правило, даже до семи часов ждать не желают, а поэтому им осталось на сон и прочий отдых, в лучшем случае, часов пять, и стал нащупывать во тьме спиной подушку.
- Спокойной ночи…
- С-спокойной… н-ночи…
- Тс-с-с!!!.
- Что?..
- Тихо, не возись, говорю… Мне кажется, или…
Благодушная мирная темнота за дворцовой оградой в один миг вдруг взорвалась истеричным ревом трубы и заполошным барабанным грохотом, которые было, наверное, слышно не только в Постоле, но и на заимке Сойкана.
И весь этот шум едва умудрялся заглушать звон стали о сталь.
- Враги!.. - Иван скатился с только что найденной подушки, прихватив с собой на пол простыню и одеяло, и походя завалив на лопатки прикроватную тумбочку вместе со всем ее содержимым и грузом.
- Чтоб им повылазило!.. Не могли напасть утром!.. - последовала за ним, но, главным образом, за одеялом, супруга.
- Где…
- …мои…
- …штаны…
- …свечка…
- …носки…
- …меч…
- …сапоги…
- …куртка…
Стук-стук-стук.
- Ваши высочества?.. Вы уже спите?..
- Он издевается? - прекратив на секунду поиски меча-свечки-штанов-сапог-курток и обращаясь голосом великомученика в гремящее раскатами музыки боя пространство, полюбопытствовала царевна.
- Это я, Карасич! Из караула на воротах! - нервно пристукивая в дверь при каждом ударном слоге, продолжал, оставаясь в неведении относительно происходящего в царских покоях, стражник.
- Что случилось, Карасич? - оставив попытки найти впотьмах хоть что-нибудь, из того, что было действительно необходимо сию секунду, Иванушка предпринял новую авантюру - поиск двери.
Через несколько минут искомое открылось без участия Ивана, и большой факел осветил встревоженное лицо едва не подпрыгивающего от волнения караульного.
- Ваши высочества! - чуть не плача заголосил он в смятении, узрев перед собой насупленный лик полуодетого лукоморца. - Ваше высочество!.. Там такое… такое…
- От-ставить "такое"! - Серафима вынырнула из-за плеча полностью готовая ко всем ночным сражениям, какие только на свою вражью голову собирался предложить им предполагаемый противник. - Дол-ложить по существу! Кому там жить надоело?
Напугал вид воинственной Ивановой супруги Карасича или успокоил, но стражника словно подменили: он резко кивнул головой, щелкнул каблуками и, как-то ухитряясь перекрывать ни на минуту не прекращающийся уличный тарарам, четко отрапортовал:
- В темноте их там толком не видать, но по предварительным оценкам в отряде человек тридцать-сорок! Кроме того, с ними четыре барабанщика и три трубача!
- Кто бы мог подумать… - не удержалась от комментария царевна.
- Чего им здесь надо? - воспользовавшись светом факела в дверном проеме, Иванушка экстренно отыскал и напялил большую часть предметов своего туалета и поспешил присоединиться к жене.
- И кто командир?
Стражник смешался, побледнел, мучительно сглотнул, словно у него была летальная форма ангины в последней стадии, потом медленно посерел под цвет обоев в коридоре и, наконец, сипло выдавил:
- Он говорит, что он - законный царь страны Костей. И пришел получить то, что принадлежит ему по праву.
Часть вторая
ДЕНЬ МЕДВЕДЯ
Шиву в мешке не утаишь.
Бхайпурская поговорка
Грузный розовощекий человек под метр девяносто ростом в неопрятном синем кафтане, с черными прямыми волосами, едва касающимися плеч, и непроходимой челкой до бровей вошел в зал совещаний вслед за закаменевшим от избытка противоречивых чувств Иванушкой и сразу хищно оценил обстановку.
За гостем разношерстною толпой ввалились пятеро незнакомцев из его свиты ростом и самоуверенностью пожиже, груженые книгами и толстыми папками, разрывающимися под натиском пропахшего пылью и временем содержимого.
Шествие замыкали Серафима, Кондрат, Макар, Спиридон и Находка.
Свидетели эпохального события быстро и молча расселись по стульям как птички по веткам, и у блестящего в золотистом свете трех амулетов белым лаком стола остались стоять лукоморская парочка и черноволосый пришелец.
- Я понимаю, ваши высочества, что на слово в наши дни верит только… ха-ха… дурак, извините за выражение, - снисходительно похохатывая, зарокотал он, высыпая на белоснежную полированную поверхность ворох потемневших свитков из пузатого замшевого мешка подмышкой. - Поэтому, чтобы так сказать… ха-ха… соблюсти формальности… и сделать широкий жест доброй… так сказать… ха-ха… воли… разрешите продемонстрировать в вашем лице всему городу и стране… ха-ха… правомерность моих претензий на престол Страны Костей как единственного и законного наследника почившего в бозе, так сказать… пятьдесят лет назад Нафтанаила Третьего… так сказать… Злосчастного… ха-ха…
Иван и Серафима переглянулись с непроницаемыми лицами, снова оборотили взоры на полуночного гостя, с минуты на минуту грозящего превратиться в хозяина, и медленно кивнули.
Впрочем, гороподобный барон Жермон - именно так представился нетерпеливый претендент на костейскую корону - и не ждал их одобрения.
Победоносно напевая себе под нос нечто бравурное и не в тон, он жестом заправского полководца или архивного работника раскатал по столешнице принесенные документы различной степени свежести и сохранности и сноровисто придавил закудрявившиеся края подручными средствами. Убедившись мельком, что внимание аудитории приковано ни к чему иному, как к его превосходительной персоне, барон с видом лауреата всемирной премии на презентации своих трудов принялся тыкать толстым пальцем в бумаги и пергаменты, безжалостно и при любом раскладе обрекающие его на царствие.
- Вот, документ первый - свидетельство о браке девицы Леонилы Требзон, дочери виконта Левопарда Требзона и законной супруги его Жирафли Требзон - свидетельство о их браке вот тут, слева, ничего не прячу - с неким бароном Леопольдом Жермоном. Это мои родители, да будет земля им прахом и пухом. Здесь - не пропустите! - заверенная нотарием копия о рождении у Носера Требзона и супруги его Ехинды Требзон дочерей Инаконды и Жирафли, именно в таком порядке, хоть это и не существенно в рассматриваемом вопросе… ха-ха… что делает их родными сестрами волей капризной судьбы, согласитесь. А вот - извольте засвидетельствовать взглядом, так сказать…. ха-ха…свидетельство о рождении барона Бугемода Жермона, будущего царя этой многострадальной страны… вашего покорного слуги, так сказать… сорок семь лет назад.
- А-а… - только и успел открыть рот в начале вежливого вопроса Иван, как барон Бугемод опередил его и со снисходительной усмешкой подтянул поближе самый большой пергамент, испещренный квадратиками, кружочками и стрелками не хуже генерального плана столетней кампании.
И всё это геометрическое великолепие красовалось на фоне тщательно прорисованного - вплоть до птичек и гусениц - раскидистого дерева неизвестной породы.
- Понимаю-понимаю и спешу предвосхитить ваш немой вопрос! - самодовольно и несколько глуповато заулыбался барон, как человек, на голову которому нежданно-негаданно свалилось целое царство. - Вот это, как вы уже, без сомнения, успели догадаться - мое семейное древо. Растение роскошное, обширное и бурно плодоносящее… так сказать… ха-ха… Взгляните сюда.
Сарделькообразный палец барона ткнул в район дупла с выглядывающей из него изумленной совой с хроническим косоглазием.
- Вот здесь абсолютно визуально видно, что матушка моя Жирафля Жермон, Требзон в девичестве… вот она… приходится двоюродной сестрой Газелии Требзон, дочери Инаконды Требзон, которая… в смысле, Газелия, естественно… следите за стрелочкой… быстрота и ловкость рук… удачно вышла замуж за покойного Нафтанаила, став ему любимой супругой в году… э-э-э… не суть важно.
- А про то, что любимая, где написано? - с любопытством слишком неподдельным, чтобы быть неподдельным, вытянула шею над семейной гордостью Жермона Серафима.
- А-а-а… Естественно, этого здесь нет… - несколько скованно хмыкнул барон, настороженно покосившись на царевну. - Но это гордо передавалось из уст в уста в нашей семье как непреложная истина…
- Из первых уст, - донельзя довольная объяснением, сладенько заулыбалась Сенька. - Так сказать. Ха-ха.
- Ага, - обрадованный понятливостью иноземной царевны, бурно закивал Жермон. - И таким образом, это совершенно логично делает меня, единственного отпрыска славного семейства Жермонов и единственного живущего родственника супруги усопшего так удач… в смысле, так неудачно, царя Нафтанаила его прямым и неоспоримым наследником.
- И… что бы вы хотели? - Иванушка взглянул на барона с тихим отчаянием ребенка, расстающегося с найденным на помойке, вылеченным, выхоженным и выкормленным из соски щенком, у которого вдруг отыскался законный хозяин.
Тот удивленно посмотрел на лукоморца, словно ожидая и не получая продолжения забавно начавшегося анекдота, потом - слегка натянуто - расхохотался сам.
- Конечно, вступить во владение страной по всем правилам. Если у вас нет вопросов, то сейчас разойдемся по спальням: где гостевые комнаты - вы уже, я полагаю, узнали… А утром начнем подготовку к моей коронации. Я рассчитываю провести ее ну, скажем… дня через два.
- Так скоро? - растерянно вскинула брови Серафима. - А как же зарубежные гости, послы, дары?..
- Зарубежные гости у меня уже имеются, - благодушно окинул лоснящимся взором лукоморскую чету Жермон. - Послы прибудут в свое время, а дары… Я обязательно подберу вам какой-нибудь миленький сувенирчик на память о нашей благословенной, хотя, увы, и не очень обеспеченной стране - это я обещаю.
- Да я не это имела… - начала было царевна, но барон Жермон ее не слушал.
- Эх… везет же некоторым заурядным царствам с монархами… - думая уже о чем-то о своем, о царском, он скользнул по лукоморцам рассеянным взглядом, заложил руки за спину и походкой пританцовывающего бегемота приблизился к окну. - И за что этой провинциальной дыре выпало такое счастье, как я?..
На улице, словно дожидались этого момента, трубачи и барабанщики грянули свою сумбурную, но бодрую какофонию.
Иванушка, чувствуя, что от него что-то ожидается, если и не вступившим уже мысленно в права владения государством Жермоном, то собравшимися группами поддержки, деликатно откашлялся, причесал волосы пятерней и чужим деревянным голосом произнес: