Глава 9
Воздух на второй планете звездной системы Жабер был затхлым и нездоровым.
Сырые ветры, дувшие постоянно над ее поверхностью, овевали соляные равнины, иссохшие болота, спутанную гниющую растительность и рассыпающиеся руины умерших городов. Ничто живое не двигалось по планете. Почва на ней, как на многих планетах в этой части Галактики, была бесплодна.
Безжизнен был вой ветра, когда он гулял среди разрушающихся домов мертвых городов. Еще более безжизненным он был, когда он задувал у оснований высоких черных башен, неуклюже покачивавшихся то здесь, то там, по всей планете. На этих башнях жили стаи больших костлявых, зловонных птиц - единственных живых существ, оставшихся от некогда бывшей здесь цивилизации. Однако безжизненнее всего ветер завывал, когда проносился над напоминающим прыщ местом посреди обширного серого пустыря на окраине самого большого из заброшенных городов.
Это похожее на прыщ место было тем самым, что снискало этому миру репутацию самого страшного места в Галактике. Снаружи это был просто стальной купол около тридцати футов в диаметре. Изнутри же это было нечто более чудовищное, чем разум в состоянии постигнуть.
Поодаль от купола, в сотне ярдов самой заброшенной и пустынной земли, какую только можно себе представить, находилось что-то вроде посадочной площадки. Точнее, это был довольно большой участок, на котором были разбросаны громоздкие остовы двух-трех десятков зданий, совершивших аварийную посадку.
Среди этих зданий в ожидании чего-то витал некий разум.
Разум обратил свое внимание ввысь, где вскоре появилось какое-то вытянутое пятнышко, окруженное колечком пятнышек поменьше. Вытянутое пятнышко было левой башней здания редакции "Путеводителя по Галактике для автостопщиков", спускающимся сквозь стратосферу планеты Жабер-Б.
Питух внезапно прервал затянувшееся неловкое молчание. Он встал, засунул в сумку свое полотенце и сказал:
- Итак, Библброкс, я сделаю то, что должен.
Зафод взглянул на него из угла, где они сидел, думая общие с Марвином мысли.
- Да?
- Это здание скоро приземлится, - сказал Питух. - Когда ты будешь выходить из него, выходи не в дверь, а в окно. Удачи тебе, - пожелал он и вышел, исчезнув из зафодовой жизни так же таинственно, как и появился в ней.
Зафод подскочил к двери и дернул за ручку, но Питух запер ее. Он пожал плечами и вернулся в свой угол.
Спустя две минуты здание совершило аварийную посадку среди других развалин. Сопровождавшие его жаберские истребители деактивизировали силовые лучи и с ревом взмыли в небо, направляясь к миру Жабер-А, более пригодному для жизни месту. Они никогда не садились на планету Жабер-Б. На нее никто не садился. Никто никогда не ступал по ее поверхности, кроме обреченных на Тотально-Бездонную Перспективу.
Приземление сильно потрясло Зафода. Какое-то время он лежал в куче обломков, в которую превратилась комната, и думал о том, что достиг самого дна своей жизни. Он чувствовал себя растерянным, одиноким, никем не любимым. Потом он решил, что пора, наконец, со всем этим раз и навсегда разобраться.
Он огляделся. Стена, в которой была дверь, раскололась, и дверь была теперь распахнута. Окно же каким-то чудом осталось целым. Сначала он колебался, но потом подумал, что если уж его странный недавний спутник проделал такой путь лишь затем, чтобы сказать ему то, что сказал, значит, на то должна была быть веская причина. С помощью Марвина он открыл окно. Когда он выглянул наружу, поднятое приземлением облако пыли и останки зданий вокруг эффективно подавили у Зафода желание видеть окружающий его мир.
Впрочем, он не слишком его и занимал. Он больше думал о том, что он увидел внизу. Офис Зарнивупа был на пятнадцатом этаже. Здание, упав, наклонилось примерно на сорок пять градусов, но спуск все же представлялся опасным.
Наконец, уязвленный презрительными взглядами Марвина, он с глубоким вздохом выбрался за окно. Марвин последовал за ним, и вместе они начали медленно и осторожно ползком преодолевать пятнадцать этажей, отделявших их от земли.
От сырого воздуха и едкой пыли у него першило в горле и резало глаза, а от большой высоты кружились головы. Время от времени отпускаемые Марвином замечания вроде "И вам, живым существам, нравятся такие вещи? Я спрашиваю просто для информации" мало способствовали поднятию его духа.
На полпути вниз по стене они остановились отдохнуть. Зафоду, лежавшему тяжело дыша от страха и усталости, показалось, что Марвин выглядит чуть-чуть веселее обычного. Потом он понял, что это не так. Робот просто казался ему жизнерадостным в сравнении с самим собой.
Большая костлявая черная птица прилетела, хлопая крыльями, сквозь медленно оседающие тучи пыли и, вытянув скрюченные лапы, села на оконный карниз в паре ярдов от Зафода. Она сложила свои корявые крылья и неловко покачнулась.
Размах ее крыльев был около шести футов, а шея и голова были необычно велики для птицы. У нее было плоское лицо с недоразвитым клювом, и на внутренней стороне крыльев отчетливо просматривалось что-то вроде рудиментарных рук. Да и вообще, она сильно напоминала человека.
- Пошла вон, - сказал Зафод.
- Сам пошел, - угрюмо проворчала птица и, захлопав крыльями, скрылась в пыли.
Зафод тупо смотрел ей вслед.
- Эта птица разговаривала со мной? - спросил он неуверенно у Марвина. Он был готов услышать альтернативное объяснение, что у него была галлюцинация.
- Да, - подтвердил Марвин.
- Несчастные существа, - раздался рядом с ними призрачный голос.
Зафод резко обернулся, чтобы увидеть того, кто это сказал, и чуть не свалился вниз. Он схватился за ближайшую оконную раму и порезал руку о стекло. Тяжело дыша, он повис на ней.
У голоса не было никакого видимого источника. Тем не менее, он снова заговорил:
- У них такая трагическая история. Ужасная судьба.
Зафод испуганно озирался. Голос был низким и ровным. При других обстоятельствах его можно было бы назвать успокаивающим. Но нет ничего успокаивающего в том, что к вам из ниоткуда обращается бестелесный голос, в то время как вы находитесь далеко не в лучшей форме и висите на карнизе, на восьмом этаже здания, совершившего аварийную посадку.
- Эй… ты… - заикаясь, выговорил Зафод.
- Хочешь, я расскажу тебе их историю? - негромко предложил голос.
- Ты кто? - прохрипел Зафод. - Ты где?
- Ну, тогда, пожалуй, попозже, - пробормотал голос и представился, - меня зовут Гарграварр. Я смотритель Тотально-Бездонной Перспективы.
- А почему я не вижу…
- Твое продвижение вниз по стене этого здания облегчится, - голос стал громче, - если ты переместишься на два ярда влево. Попробуй, вдруг получится.
Зафод посмотрел и увидел короткие горизонтальные канавки, идущие лесенкой до самого низа здания. С чувством благодарности он перебрался туда.
- Почему бы нам снова не увидеться внизу? - произнес голос, удаляясь.
- Эй, - крикнул Зафод, - куда ты…
- Тебе потребуется всего пара минут. - отозвался голос едва слышно.
- Марвин, - серьезно обратился Зафод к уныло сидящему рядом роботу, - какой-то голос… только что…
- Да, - коротко ответил Марвин.
Зафод кивнул. Он снова достал свои угрозочувствительные солнечные очки. Стекла были совершенно черными и уже изрядно исцарапанными непонятной железячкой в его кармане. Он надел их. Ему было спокойнее спускаться, не видя, что он делает.
Через несколько минут он перебрался через выдранный и растерзанный фундамент здания и, сняв очки, свалился на землю. Марвин упал вслед за ним секундой позже и остался лежать лицом в пыли и в обломках, не изъявляя намерения изменять это положение.
- Ну, вот и ты, - неожиданно сказал голос над ухом у Зафода. - Извини, что бросил тебя, но у меня голова кружится от высоты. Во всяком случае, - добавил он грустно, - раньше кружилась.
Зафод осмотрелся медленно и внимательно, чтобы убедиться, что он не проглядел ничего, что могло бы быть источником голоса. Однако он увидел только пыль, обломки и торчащие скелеты зданий.
- Эй, почему я тебя не вижу? - спросил он. - Почему тебя здесь нет?
- Я здесь, - неспешно произнес голос, - мое тело хотело приехать, но не смогло. Ему нужно кое-что сделать, кое с кем увидеться.
И издав что-то похожее на вздох, он прибавил:
- Ты же знаешь, как это бывает у тел.
В этом Зафод уверен не был.
- Раньше я думал, что знаю, - ответил он.
- Надеюсь, оно поехало на курорт отдохнуть, - продолжал голос. - В последнее время оно уже едва таскало локти от такой жизни.
- Локти? - удивился Зафод. - Ты хотел сказать, оно едва таскало ноги?
Голос ничего не ответил. Зафод беспокойно оглянулся. Он не знал, ушел голос куда-то, или он все еще здесь. Но голос снова заговорил:
- Итак, тебя нужно посадить в Перспективу?
- Ну, да, - сказал Зафод, тщетно пытаясь изобразить равнодушие. - В принципе, я не спешу. Я мог бы побродить, посмотреть на местный пейзаж.
- А ты видел местный пейзаж? - спросил голос Гарграварра.
- Нет.
Зафод перебрался через кучу мусора и обогнул угол разрушенного здания, загораживавшего ему обзор. Посмотрев на ландшафт мира Жабер-Б, он сказал:
- Ну ладно, я могу просто побродить.
- Нет, - сказал Гарграварр, - Перспектива уже ждет тебя. Ты должен идти туда. Следуй за мной.
- А как ты себе это представляешь? - спросил Зафод.
- Я буду напевать, - ответил Гарграварр. - Иди на звук.
В воздухе раздался заунывный звук, тихий и грустный, не имевший, казалось, никакого источника. Лишь напряженно прислушиваясь, Зафод был в состоянии уловить, откуда он доносился. Медленно и неуверенно он шел, спотыкаясь, вслед за ним. А что еще ему оставалось?
Глава 10
Вселенная, как уже отмечалось ранее, чрезвычайно огромное место - факт, который большинство людей стремится игнорировать ради собственного спокойствия. Многие существа с радостью удалились бы в придуманное ими самими местечко потеснее, что они, в основном, и делают.
Например, в одном из уголков восточной ветви Галактики есть большая лесистая планета Огларун, все "разумное" население которой постоянно проживает на одном относительно небольшом и густонаселенном оглореховом дереве. На этом дереве они рождаются, живут, любят, вырезают на коре крохотные философские статьи о смысле жизни, тщетности смерти и важности контроля рождаемости, ведут чрезвычайно мелкомасштабные войны и, в конце концов, умирают, привязанные к нижней стороне малодоступных внешних ветвей.
Единственные огларуняне, которые когда-либо покидают дерево, это те, кого сбрасывают с него в наказание за злодейски преступные размышления о том, можно ли жить на других деревьях, и являются ли, вообще, другие деревья чем-то иным, нежели иллюзией, вызванной чрезмерным поеданием оглорехов.
Хотя такой образ жизни и может показаться экзотичным, тем не менее, в Галактике нет ни одной формы жизни, которая не была бы в той или иной мере склонна к чему-то подобному. Вот поэтому так и ужасна Тотально-Бездонная Перспектива.
Ибо, когда вы оказываетесь в Перспективе, вам моментально показывают всю невообразимую бесконечность мироздания, и где-то в ней - крохотную отметку, микроскопическую точку на микроскопической точке, с подписью: "Ты здесь".
Серая равнина простиралась перед Зафодом, пустынная и заброшенная. Над ней дико завывал ветер. Невдалеке был виден прыщеобразный стальной купол. Это она, догадался Зафод. Да, это была Тотально-Бездонная Перспектива.
В этот момент из нее неожиданно раздался нечеловеческий вопль ужаса, такой, как будто у живого существа выжигали душу из тела. Он перекрыл на миг вой ветра и затих.
Зафод в страхе вздрогнул, и ему показалось, что кровь его превращается в жидкий гелий.
- Что это? - спросил он одними губами.
- Запись голоса последнего, кто был в Перспективе, - сказал Гарграварр, - Она всегда проигрывается последующей жертве. Как бы вступление.
- Мне что-то не понравилось, - сказал Зафод, стуча зубами. - Может, мы сначала смотаемся на какую-нибудь вечеринку, или еще куда, а?
- Насколько мне известно, - сказал призрачный голос Гарграварра, - я уже на вечеринке. То есть, мое тело. Оно часто ходит на вечеринки без меня. Оно говорит, что я ему только мешаю.
- А что с твоим телом? - спросил Зафод, желая оттянуть свою участь, какова бы она ни была.
- Оно, знаешь ли… занято, - сказал Гарграварр, поколебавшись.
- Ты хочешь сказать, что у него есть какой-то другой разум?
Последовала долгая и весьма холодная пауза, затем голос сказал:
- Я хочу сказать, что нахожу это замечание довольно бестактным.
Зафод смутился и попытался пробормотать какие-то извинения.
- Не стоит извиняться, - сказал Г арграварр, - ты ведь не знал.
Его голос задрожал.
- Дело в том, - продолжал он, явно пытаясь справиться с эмоциями, - дело в том, что мы сейчас живем порознь, и я предполагаю, что это кончится разводом.
Голос зазвучал ровнее. Зафод, не зная, что сказать, промямлил что-то невнятное.
- Я думаю, мы не подходим друг другу, - сказал Гарграварр. - Нам всегда нравились разные вещи. Больше всего мы ссорились из-за секса и рыбалки. В конце концов, мы попытались их совместить, но, как ты можешь себе представить, это окончилось катастрофой. Теперь мое тело близко меня к себе не подпускает. Даже видеть не хочет.
Снова последовала трагическая пауза. Ветер завывал над равниной.
- Оно говорит, что я ограничиваю его свободу. Я как-то заметил, что я затем и нужен, чтобы ограничивать его свободу, а оно велело мне не умничать, и тема была закрыта. При разделе имущества оно, наверное, получит мое имя.
- А как твое имя? - робко спросил Зафод.
- Унитасс, - сказал голос. - Мое полное имя Унитасс Гарграварр. Это все объясняет, правда?
- Э-э… - сказал Зафод сочувственно.
- И вот поэтому я, бесплотный дух, занимаю должность смотрителя Тотально-Бездонной Перспективы. Никто никогда не должен ходить по этой планете. Кроме жертв Перспективы, конечно, но, боюсь, они не в счет.
- А-а…
- Я расскажу тебе эту историю. Желаешь ли ты ее услышать?
- Э-э…
- Много лет назад это была счастливая, процветающая планета: люди, города, магазины - нормальный мир. Вот только на главных улицах городов было чуть-чуть больше обувных магазинов, чем нужно. Медленно и незаметно количество этих магазинов росло. Этот экономический феномен хорошо известен, но печально видеть его в действии: чем больше было обувных магазинов, тем больше производилось обуви, и тем хуже и непригоднее для носки она становилась. И чем менее ноской она была, тем больше людям приходилось ее покупать, чтобы быть обутыми, и тем больше преуспевали обувные магазины. Так продолжалось до тех пор, пока вся экономика планеты не превысила то, что, по-моему, называют Обувным Горизонтом Событий, и стало экономически невозможно строить что-либо, кроме обувных магазинов. В результате - упадок, разруха, мор. Большинство населения вымерло. Те немногие, у которых был нужный тип генетической нестабильности, мутировали в птиц - ты видел одну из них - и прокляли собственные ноги и землю, и поклялись, что никто больше никогда не пройдет по ней. Горький удел. Идем, я должен отвести тебя к Перспективе.
Зафод изумленно покачал головой и побрел, спотыкаясь, по равнине.
- А ты сам тоже из этой дыры? - спросил он.
- Нет, нет, - сказал Гарграварр испуганно, - я из мира Жабер-В. Это прекрасное место. Там отличная рыбалка. Я по вечерам возвращаюсь туда. Хотя сейчас я могу только лишь смотреть.
Помолчав, он продолжал:
- Тотально-Бездонная Перспектива - единственная вещь на этой планете, имеющая какое-то назначение. Ее построили здесь, потому что больше никто нигде на это не соглашался.
В этот момент еще один отчаянный вопль разорвал воздух. Зафод содрогнулся.
- А что эта штука делает с человеком? - спросил он.
- Она ему делает Вселенную, - просто сказал Гарграварр, - всю как есть. Бесчисленные солнца, бескрайние расстояния между ними, и ты сам, бесконечно крохотный - невидимая точка на невидимой точке.
- Ну, вообще-то, я Зафод Библброкс, - пробурчал Зафод, попытавшись напыжить остатки своего эго.
Гарграварр, ничего не ответив, снова замычал заунывную мелодию. Вскоре они подошли к тусклому стальному куполу, стоящему посреди равнины.
Когда они приблизились, дверь, мягко вжикнув, съехала в сторону, открыв маленькую темную камеру.
- Входи, - сказал Гарграварр.
- Как, прямо сейчас? - спросил Зафод, задрожав.
- Прямо сейчас.
Зафод нерешительно заглянул внутрь. Камера была очень маленькой, со стальными стенами, в ней едва было место для одного человека.
- Но… э-э… по-моему, здесь нет ничего бездонного, - сказал Зафод.
- Конечно, нет, - сказал Гарграварр, - это просто лифт. Входи.
С трепетом Зафод шагнул внутрь. Он ощущал, что Гарграварр тоже в лифте, хотя бесплотный дух молчал. Лифт начал опускаться.
- Мне нужно прийти в соответствующее расположение духа, - робко сказал Зафод.
- Здесь не бывает соответствующего расположения духа, - строго ответил Гарграварр.
- Ты знаешь, как заставить человека чувствовать себя неадекватно.
- Нет, не знаю. Это знает Перспектива.
Лифт остановился, его задняя стенка открылась, и Зафод на неверных ногах вышел в небольшое функционального вида помещение со стальными стенами.
В дальнем углу его стоял узкий стальной ящик, в который мог войти человек.
И все. Очень просто.
Единственный толстый провод соединял этот ящик с небольшим комплектом аппаратуры и приборов.
- Это она? - удивился Зафод.
- Да, она.
На вид не так уж страшно, подумал Зафод.
- И я должен в нее войти? - спросил Зафод.
- Да, войти, - ответил Гарграварр, - и боюсь, прямо сейчас.
- Ну ладно.
Он открыл дверцу ящика и шагнул в него.
Он подождал.
Через пять секунд щелкнуло, и вместе с ним в ящике оказалась вся Вселенная.
Глава 11
Тотально-Бездонная Перспектива извлекает картину всей Вселенной по принципу экстраполированного анализа материи.
Чтобы было понятнее: поскольку каждая частица материи во Вселенной так или иначе взаимосвязана со всеми другими частицами материи во Вселенной, теоретически возможно экстраполировать все мироздание - все солнца, все планеты, их орбиты, их строение и экономическую и социальную историю - из, скажем, куска пирога.
Человек, изобретший Тотально-Бездонную Перспективу, сделал это, прежде всего, чтобы досадить своей жене.
Трин Трагула - так его звали - был мечтателем, мыслителем, практикующим философом, или, как предпочитала выражаться его жена, идиотом.
Она бесконечно пилила его за то количество времени, которое он проводил за разглядыванием неба, размышлениями о конструкции булавки или спектрографическим анализом куска пирога. "У тебя есть чувство меры?" - спрашивала она его, иногда до тридцати восьми раз на дню.
И тогда он построил Тотально-Бездонную Перспективу - просто, чтобы она знала.