– Мы всегда рады вашему возвращению, Ваше Высочество.
Он погрозил ей пальцем.
– Ох, я же просил называть меня просто Кель.
– Извини, Кель.
Он взглянул на нее, и тень печали упала на его прекрасное лицо, но исчезла так быстро, что Джайна задалась вопросом – а не показалось ли ей?
– Как проходят твои занятия?
– Прекрасно, – сказала она, радуясь, что беседа теперь перешла к пути обучения. – Взгляни!
Она жестом указала на белку, что важно сидела на высокой ветви и грызла яблоко, и пробормотала заклинание. На месте белки оказалась овца. Животное недоуменно посмотрело вниз, когда ветка сломалась под его весом, и начало падать. Джайна тут же протянула руки, и овце-белка замерла прямо в воздухе, а затем мягко опустилась на землю. Овца жалобно заблеяла, вертя ушами, и спустя мгновение вновь превратилась в ошарашенную белку. Она стала на задние лапки, сердито что-то проверещала и, подняв вверх пушистый хвост, снова запрыгнула на дерево.
Кель’тас засмеялся.
– Хорошо проделано! Надеюсь, ты больше не сжигаешь книги?
Лицо Джайны залилось краской. Она хорошо помнила тот случай. Когда она только приехала в город, ее навыки с огнем нуждались в усиленных тренировках. Во время занятий с Кель’тасом она случайно сожгла старый фолиант – фактически, единственный в своем роде. В ответ Кель’тас настоял, чтобы несколько последующих месяцев она оттачивала все огненные заклинания возле прудов у тюремной зоны.
– Эм… нет, это больше не повторялось.
– Рад слышать. Джайна… – он шагнул вперед, отбросив в сторону до половины съеденное яблоко, и мягко улыбнулся, – я не бросал слова на ветер, когда пригласил тебя навестить Кель’Талас. Даларан – изумительный город, и тут собрались одни из лучших магов Азерота. Я знаю, ты все время в учебе. Но я думаю, тебе любопытно было бы побывать в стране, где магия – часть культуры. Не только удел города или забава богачей, но законное право каждого жителя. Нас всех единит Солнечный Колодец. Наверное, тебе интересно было бы взглянуть на него?
– Я думаю – да, – она улыбнулась ему, – и когда-нибудь я там обязательно побываю, – ее улыбка превратилась в усмешку. – Но сейчас мою учебу лучше всего продолжить там, где люди готовы к тому, что я начну поджигать фолианты.
Он улыбнулся в ответ, но взгляд его был грустен.
– Быть может, ты и права. А теперь, если позволите, – он криво усмехнулся, – Верховный маг Антонидас захочет услышать отчет о моем пребывании в Луносвете. Но помни, принц и маг всегда готов посмотреть на результаты твоей учебы… и провести с тобой немного времени.
Кель’тас положил руку на сердце и склонился. Джайна знала, как полагается ответить, и сделала реверанс, а затем посмотрела вслед принцу, идущему сквозь сад, источавшему уверенность и изящество. Казалось, даже грязь не приставала к его ботинкам и полам плаща.
Джайна в последний раз откусила кусочек яблока и отбросила его в сторону. Белка, которая только что была овцой, спрыгнула вниз со ствола, чтобы забрать огрызок – трофей более достижимый, чем все еще висевшее на ветке дерева яблоко.
И тогда пара рук закрыла ей глаза.
Она вздрогнула, но лишь от легкого удивления – ведь никакая угроза не может проникнуть сквозь могучую защиту волшебного города.
– Угадай, кто? – шепнул ей мужской голос, едва сдерживая радость. Джайна улыбнулась.
– Хм… У тебя грубые руки – так что ты не волшебник, – сказала она, – ты пахнешь лошадьми и кожей…
Своей миниатюрной рукой она провела вдоль сильных пальцев, что закрывали ее взор, касаясь их, словно перышко. Она дотронулась до грубого кольца, на котором на ощупь узнала печать Лордерона.
– Артас! – с восхищением и удивлением воскликнула она и резко обернулась. Он сразу отпустил ее и улыбнулся. На вид он был не столь великолепен, как эльфийский принц. Его белокурые, как и у Кель’таса, волосы были просто желтыми вместо цвета золотой пряжи. Он был высок и хорошо сложен, и казался ей скорее грубым и непосредственным, чем приторно-изящным. И хоть он и имел один ранг с Кель’тасом – хотя Джайна сомневалась в том, что Кель мог бы это признать, ведь любой эльф считает себя выше людей любого ранга и титула – но он вел себя непринужденно, и Джайна немедленно ответила тем же.
Вспомнив об этикете, она склонилась в реверансе.
– Ваше Высочество, для нас это приятная неожиданность. Позвольте спросить, что привело Вас сюда? – ее отрезвила внезапная мысль. – В Столице ведь все в порядке, правда?
– Просто Артас, будь так любезна. В Даларане правят маги, и это простые люди должны склоняться, – его глаза цвета морской волны мерцали в хорошем настроении. – И мы ведь – товарищи по вредности после нашего приключения в лагерях орков, не так ли?
Она расслабилась и улыбнулась.
– Думаю, так и есть.
– Отвечая на твой вопрос – все прекрасно. Да так прекрасно, что мой отец даже согласился отправить меня сюда на учебу на пару месяцев.
– Учебу? Но ведь ты – член ордена Серебряной Длани! Или ты вдруг захотел стать магом?
Он засмеялся и взял ее под руку, направившись в сторону квартир учеников. Она легко попадала с ним в шаг.
– Вряд ли. Боюсь, такая преданность науке – не для меня. Но, мне кажется, что здесь, в Даларане, лучше всего можно изучить историю, природу магии и много всяких разностей, которые должен знать король. К счастью, мой отец и ваш верховный маг с этим полностью согласны.
Говоря это, он накрыл руку Джайны, покоящуюся на его собственной, ладонью. Это был учтивый дружеский жест, но Джайна почувствовала, что от этого сквозь нее словно прошла небольшая искра. Она взглянула ему в лицо.
– Ты меня удивляешь. Мальчик, что когда-то вытащил меня ночью из лагеря, чтобы шпионить за орками, не сильно интересовался историей и знаниями.
Артас хмыкнул и заговорщически взглянул на нее сверху вниз.
– Честно? А так оно до сих пор и есть. То есть, возможно, и не совсем так, но это – не единственная причина, ради которой я здесь.
– Отлично. Теперь я ничего не понимаю. Зачем тогда ты приехал в Даларан? – они подошли к ее дому, и она, остановившись, выпустила его руку и повернулась к нему.
Он не ответил, а просто пристально взглянул на нее и улыбнулся. Затем он взял ее руку и поцеловал – изысканный жест, который она принимала множество раз от многих знатных господ. Его губы задержались на мгновение дольше, чем полагалось, и он не сразу выпустил ее руку.
Ее глаза расширились в удивлении. Он хочет сказать… Он умудрился приехать в Даларан – а это было почти подвигом, ведь Антонидас был известен своей подозрительностью к ученикам из других стран – просто чтобы… повидаться с нею? Прежде, чем она смогла прийти в себя, чтобы задать этот вопрос, он подмигнул ей и поклонился.
– Встретимся сегодня вечером за ужином, миледи.
Ужин был абсолютно формальным. Возвращение принца Кель’таса и прибытие принца Артаса в один день заставили Кирин Тор немного встрепенуться. Большой стол был накрыт в обеденной комнате, которую использовали только в самых торжественных случаях.
Стол, за которым легко бы уместились две дюжины гостей, простирался от одного конца комнаты до другого. Сияли три люстры с яркими свечами, им вторили свечи на столе. В канделябрах на стенах горели факелы, вдоль стен парили маленькие сферы, которые в любой момент могли бы усилить освещение. Слуги редко появлялись на вид, чтобы вынести пустые блюда. Вино само разливалось из бутылки по бокалам щелчком пальцев. Флейта, арфа и лютня играли спокойную мелодию без участия людских рук или дуновения ветра, лишь с помощью волшебства.
Верховный маг Антонидас сидел во главе стола. Это был высокий человек, но он казался еще выше из-за худого телосложения. Его длинная борода, что была когда-то приятного коричневого цвета, теперь совсем покрылась сединой, а на голове сияла плешь, но глаза были мудрыми и проникновенными. Также присутствовал верховный маг Крас, при параде и начеку. Его волосы, отражая свет огоньков свеч, мерцали серебром – с красными и черными вспышками. Были и другие, и все – высших чинов. Среди них Джайна имела самое низшее звание – она была лишь ученицей верховного мага.
Джайна была из рода военных, и с детства отец внушил ей, что всегда нужно четко осознавать свои силы и слабости. "Ведь это так просто – недооценить себя или оценить слишком высоко," – говорил ей Даэлин. – "Обманчивая скромность – это так же плохо, как и обманчивая гордость. Всегда знай, чего ты стоишь, и действуй соответственно. Иначе действовать глупо – а во время битвы и вовсе смертельно опасно".
Она знала, что ей хорошо давалась магия. Она была умна и целенаправленна, и за короткое время учебы ей давалось уже многое. Конечно, Антонидас не взял бы ее к себе в ученицы лишь из доброты душевной. Без излишней гордости, как и учил отец, она твердо сознавала, что имеет все шансы стать могущественным магом. Она хотела добиться этого самостоятельно, а не потому, что ее обществом наслаждается эльфийский принц. И борясь с тем, чтобы ее лицо не выдало раздражения, она зачерпнула еще немного черепашьего супа.
Поскольку возле Даларана находился один из лагерей для интернированных, неудивительно, что беседа зашла об орках – хотя в городе магов считалось, что они выше таких вещей.
Кель взял длинной изящной рукой кусок хлеба и стал намазывать на него масло.
– В летаргии они или нет, – сказал он, – они все еще опасны.
– Мой отец, король Теренас, согласен с вами, принц Кель’тас, – сказал Артас, улыбаясь очаровательному эльфу. – Для этого и были возведены лагеря. К несчастью, они очень дорого нам обходятся, но горстка золота – небольшая цена за безопасность народов Азерота.
– Они не больше, чем грубые животные, – сказал Кель’тас, и его обычный тенор слегка исказился от отвращения. – Они со своими драконами принесли много бед лесам Кель’Таласа. Лишь силы Солнечного Колодца смогли воспрепятствовать еще большим разрушениям. Вы, люди, могли бы решить эту проблему, не облагая свой народ высокими налогами, а просто казнив этих зверей.
Джайна вспомнила тот единственный раз, когда она видела орков. Они показались ей сломленными, уставшими и несчастными. И у них были дети.
– Вы когда-нибудь были в их лагерях, принц Кель’тас? – спросила она прежде, чем смогла себя остановить. – Вы видели, во что они превратились?
Кель’тас на мгновение покраснел, но сдержал приятное выражение на лице.
– Нет, леди Джайна, и даже не хочу. Зачем это? Я вижу следы их злодеяний каждый раз, когда смотрю на сожженные стволы великолепных деревьев моей родины. Я скорблю за невинно убитых в той войне. И я сомневаюсь, что вы там бывали. Вряд ли столь утонченная леди захочет, чтобы ей устраивали экскурсии в лагеря.
– Хоть его высочество и сделал мне такой милый комплимент, по-моему, утонченность не имеет никакого отношения к желанию видеть правду, – Джайна тщательно старалась не смотреть на Артаса. – Более того, я считаю, что утонченная личность не захочет видеть, как разумных существ истребляют, подобно зверям.
Она приятно улыбнулась и продолжила есть суп. Кель’тас недоуменно смотрел на нее, смущенный ее реакцией.
– Закон в этом деле – за Лордероном, и король Теренас вправе делать все, что найдет целесообразным в своем королевстве, – вмешался Антонидас.
– Даларан и все королевства Альянса платят свою часть налога на их содержание, – сказал маг, которого Джайна не знала. – Мы ведь имеем право вмешаться в дело, раз мы платим за это?
Антонидас отмахнулся тонкой рукой.
– Неважно, кто платит за лагеря. Неважно даже, есть ли в них необходимость. Меня интересует именно странная летаргия орков. Я изучил то немногое, что мы знаем об их истории, и я не верю, что они спят из-за своего заключения. И также я не думаю, что это болезнь… По крайней мере, не такая, чтобы мы могли бояться заразиться.
Антонидас никогда не любил болтать просто так, и все тут же прекратили споры, чтобы выслушать его. Джайна удивилась. Никогда раньше она не слышала, чтобы хоть кто-то из магов обсуждал ситуацию с орками. Она и не сомневалась, что Антонидас завел этот разговор не случайно. Здесь присутствовали Артас и Кель’тас, и его речи могли быстро распространиться в высших кругах Лордерона и Кель’Таласа. Антонидас мало что делал случайно.
– Если это не болезнь и не прямой результат их заключения, – приятным тоном сказал Артас, – то скажите нам, что это?
Антонидас повернулся к юному принцу.
– Я считаю, что орки не всегда были так кровожадны. Кадгар рассказывал мне, что он узнал от Гароны, что…
– Гарона была полукровкой, что убила короля Ллэйна, – сказал Артас, и от его приятного тона не осталось и следа. – Не думаю, что можно верить словам этого существа.
Антонидас поднял руку, призывая собравшихся успокоиться, ведь после слов принца раздался одобрительный гул.
– Ее слова были записаны еще до предательства, – сказал он, – и они были подтверждены… иными источниками.
Он улыбнулся, давая знать, что не желает говорить об этих "иных источниках".
– Они поддались влиянию демонов. Их кожа стала зеленой, а глаза кроваво-красными. Я полагаю, что они питались этим злом извне во времена первого вторжения. Теперь они оторваны от его источника. Думаю, это не болезнь – это слабость от голода. Демонические силы весьма могущественны. Отказ от них может привести к страшным последствиям.
Кель’тас махнул рукой.
– Пусть даже теория верна – зачем нам заботиться о них? Они оказались достаточно глупыми, чтобы довериться демонам. Они были достаточно беспечными, чтобы увлечься их губительными силами. С моей точки зрения, было бы не слишком мудро пытаться "вылечить" от этой зависимости, даже если это могло бы сделать их миролюбивыми. Теперь они сокрушены и бессильны. И я, как и любой другой в здравом уме, предпочел бы, чтобы после всего содеянного они оставались такими, какие есть.
– Ох, но если они вновь станут мирным народом, то мы избавимся от необходимости содержать их в лагерях, и деньги можно будет распределить для других целей, – мягко сказал Антонидас, прежде чем все собравшиеся начали спор. – Я уверен, что король Теренас оплачивает содержание орков не просто для того, чтобы облегчить казну. Как поживает Ваш отец, принц Артас? Жаль, я не смог посетить Ваш обряд посвящения, но я слышал, что это было весьма интересное событие.
– Штормград был гостеприимен ко мне, – ответил Артас, тепло улыбаясь и перекладывая себе в тарелку вторую порцию изысканно прожаренной форели, поданной с зеленым салатом. – Было приятно снова повидаться с королем Варианом.
– Его прекрасная королева недавно родила ему наследника, так ведь?
– Так. И если маленький Андуин станет когда-нибудь сжимать меч в руках так же крепко, как сжимал недавно мой палец, то он станет великим воином.
– А, хоть все мы молимся, чтобы Ваш день коронации отложился на много долгих лет, королевскую свадьбу мы рады отпраздновать как можно скорее, – продолжил Антонидас. – У Вас есть пассия среди молодых особ, или Вы до сих пор самый завидный жених Лордерона?
Кель’тас принялся рассматривать свою тарелку, но Джайна знала, что он внимательно следит за беседой. Сама она старалась держаться непринужденно.
Артас и не посмотрел в ее сторону, засмеялся и смочил губы вином.
– Ах, об этом же сразу же все заговорят, разве нет? Это так скучно. Есть еще много времени, чтобы решить этот вопрос.
На Джайну нахлынули смешанные чувства. Она немного разочаровалась, но и почувствовала себя свободнее. Возможно, будет даже лучше, если они с Артасом останутся просто друзьями. В конце концов, она приехала сюда, чтобы стать великой волшебницей, а не флиртовать. Ученик Даларана должен быть дисциплинированным и руководствоваться логикой, а не чувствами. У нее были обязанности, и ей нужно уделять им все свое время.
Ей нужно учиться.
– Мне нужно учиться! – возмутилась Джайна спустя несколько дней после ужина, когда Артас подошел к ней, ведя за собой двух лошадей.
– Да ну, Джайна! – усмехнулся Артас. – Даже самой прилежной ученице порой нужно отдыхать. Такой замечательный день – ты должна выйти и насладиться им.
– Так я и делаю, – ответила она. Это была правда – она сидела с книгами в саду, а не взаперти в читальном зале.
– Небольшая разминка пойдет тебе на пользу, – сказал Артас, протягивая ей руку, чтобы помочь подняться. Джайна улыбнулась.
– Когда-нибудь ты станешь великим королем, – сказала она, становясь на ноги. – Похоже, никто ни в чем не может тебе отказать.
Он рассмеялся и помог ей придержать лошадь, чтобы она взобралась в седло. В тот день она надела легкие льняные брюки и могла спокойно сидеть верхом, а не в дамском седле. Спустя мгновение он легко запрыгнул на своего коня.
Джайна поглядела на его лошадь – гнедая кобыла вместо белого жеребца.
– Я ведь никогда не говорила, как сожалею о Непобедимом, – тихонько сказала она. Его лицо тут же погрустнело – будто по солнцу пробежала тень – но затем он вновь улыбнулся, чуть менее радостно.
– Все в порядке, спасибо. А теперь… У меня есть все, что нужно для пикника, и нас ждет чудесный день. Значит – вперед!
Этот день Джайна запомнила на всю оставшуюся жизнь. Это был тот прекрасный день позднего лета, когда солнечный свет казался золотым и густым, как мед. Артас ехал быстрым аллюром, но Джайна была опытной наездницей и легко держалась на его уровне. Он увел ее далеко от города в широкие зеленые луга. Кони, казалось, были довольны прогулкой не меньше, чем их наездники, их уши бодро тянулись вверх, а ноздри широко раздувались, вдыхая запахи трав.
Пикник был прост, но восхитителен – хлеб да сыр, и немного легкого белого вина. Артас откинулся назад, закинув руки за голову, и тихонько задремал, пока Джайна, сбросив ботинки, спрятала ноги в высокой траве и, прислонившись к дереву, принялась читать. Книга была весьма интересной – "Трактат о природе Телепортации" – но ленивое тепло дня, усталость после конной прогулки и приятный гул цикад убаюкали и ее.
Джайна проснулась, когда повеяло прохладой. Солнце начинало клониться к закату. Она села, отгоняя от себя дремоту, и поняла, что Артаса нигде не видно. Его лошади тоже. Ее собственный конь, за узду привязанный к ветвям, с довольным видом щипал траву.
Хмурясь, она поднялась на ноги.
– Артас?
Ответа не последовало. Вероятно, он, как всегда, решил разведать местность и вернется в любой момент. Она попыталась уловить стук копыт хотя бы где-то вдалеке – но не смогла.
Где-то в этих краях, если верить слухам, все еще жили свободные орки. И горные кошки с медведями – они меньше размерами, но от того не менее опасны. Джайна мысленно пробежалась по всем известным ей заклинаниям. Она была уверена, что сможет защитить себя в случае нападения.
Надо сказать – справедливо уверена.
Но напали тихо и внезапно.
Ее ударило в шею чем-то холодным и мокрым. Она вскрикнула и быстро оглянулась, пытаясь найти напавшего. Напавший размытым пятном переносился с места на место со скоростью молодого оленя, остановившись лишь для того, чтобы метнуть в нее второй снаряд. Он залепил ей рот, и она закашлялась – от смеха. Она собрала в ладонь немного снега, слегка вздрогнув, когда комок скользнул ей под блузку.
– Артас! Это нечестный бой!