Ольсен сделал вид, что не слышит, но куница видела пациентов и поупрямее. И давно научилась с ними договариваться. И по-доброму, и строго, но дед Береста был совершенно особым человеком. Всё-таки это он решил ее судьбу, и именно потому она сегодня так счастлива, несмотря на то, что потеряла и имя, и род, и любимую рысь.
Княжна осмотрелась, вернулась к столу, поставила поднос и взяла у очага невысокую скамеечку, на какую обычно ставят озябшие ноги. Примерилась и, сочтя ее вполне подходящей, поставила на стол. Затем водрузила на скамеечку поднос и снова направилась к деду, делая вид, что не заметила, как он искоса подглядывал за ее действиями.
- Если ты сейчас не уберешь книгу, - остановившись возле кровати, спокойно сообщила куница, - то я поставлю скамейку прямо на нее и уйду. Хотя очень хотела с тобой поговорить.
- Когда я хотел, ты мне язык усыпила!
- У меня было тогда мало времени, и разговаривать я не могла. Когда я занимаюсь целительством, то всегда молчу, нужно постараться ничего не забыть и за всем уследить. А кроме того, по твоему лицу было понятно, - ответила Веся, хладнокровно опуская скамейку все ниже, - что ты намерен ругаться, а не разговаривать. А мне в такие моменты отвлекаться нельзя, это же не шрам на пальце, а нога! Я, если хочешь знать, вообще такое впервые сделала!
- А тебя, если хочешь знать, никто об этом не просил!
- Ольсен, я считала тебя таким умным! - сердито фыркнула девушка и поставила скамейку так решительно, что упрямый старикан еле успел отдернуть в сторону книгу. - Даже посоветоваться хотела! Но теперь не буду, покормлю и уйду!
- Не хочу я есть!
- Дед, не заставляй меня разговаривать с тобой твоим же собственным языком!
- Какой я тебе дед?! Не вижу у тебя на руке фамильного браслета клана Ястреба!
- Ольсен?! - изумленно качнув головой, уставилась на мельника куница. - Хоть я тебе по возрасту в праправнучки гожусь, но как целительница говорю: сейчас ты похож на деревенского мальчишку! Глупого, обидчивого мальчишку, у которого отобрали осколки подаренной фокусником звезды! Я, конечно, помню… старики часто впадают в детство, но никогда не считала тебя ни старым, ни способным на такое!
- Что бы ты понимала… - горько поджал губы мельник и отвернулся.
- Да уж побольше твоего, - фыркнула Веся и подвинула ему тарелку с мясом, - например, я точно знаю, что моя сила может заставить твое тело вырастить потерянную ногу и ускорить этот рост, но на это строительство пойдут твои собственные запасы. А ты хоть и крупен, да жилист… если не дашь своему телу питания, будешь ходить, как пьяный, да и голова кружиться начнет. Для тебя сейчас вот этот творог, мясо, рыба и икра не еда, а целебное зелье. И я как целительница намерена сделать все, чтобы ты это лекарство принял до последней капли.
- Ну, я же сказал…
- Дед! Я уже поняла, что ты много лет ковыляешь на одной ноге кому-то назло. И не думай, будто ты один такой, был у меня похожий пациент. Могу предположить… тот человек был тебе другом… или подругой, ради врагов так себя не мучают. И еще хочу сказать последнее… ты и сам отлично знаешь, раз за эти годы этот друг так и не пришел, то могут быть только два верных ответа. Или он тебе всё-таки не друг, и тогда ради него не стоит мучиться. Или просто не знает… что ты тут на одной ноге ковыляешь. И тогда это еще большая глупость… изображать мученика вместо того, чтобы давно вырастить ногу и сходить к нему поговорить… спросить, что же произошло. А теперь ешь, а я пойду. Но если будешь упрямиться, завтра попрошу Ардеста, чтобы сам с тобой поговорил.
Веся выпалила свою отповедь, решительно развернулась и пошла прочь, сделав вид, будто не слышит за спиной возмущенного сопения. Все равно сейчас с ним разговаривать бесполезно, старик рассердился не на шутку. Ну так пусть поест и поспит, это ему теперь только на пользу. А она придет попозже, вечерком… если Саргенс не придумает для ученицы какого-нибудь занятия. Глава четырнадцатая
- Эвеста, ты свободна? - низковатый женский голос догнал куницу, когда она добралась до обеденного зала и на миг замерла в раздумье, куда свернуть.
- Да, - немедленно отозвалась Веся, успевшая за последние дни соскучиться по женскому обществу.
В ее доме, да и в отряде женщин всегда хватало: и молодых, с кем веселее вместе заниматься делами, и постарше, у кого можно было попросить совета, пирожок или моток цветных ниток. А последние дни Весю с утра до ночи окружают одни мужчины, и это постепенно начинает утомлять.
- Тогда идем, выберем тебе комнаты. - Бенреса резко свернула в сторону зала, из которого вышла, и свежеиспечённая чародейка заторопилась следом.
- Меня можно звать Веся, - попыталась познакомиться ближе куница, но Бенреса резко остановилась, задумчиво осмотрела ее с ног до головы и вдруг спросила напрямик:
- А в этом сокращенном имени есть что-то от твоего прежнего?
- Да… - прикусила губу княжна, начиная понимать, насколько круто за время ритуала изменилась ее жизнь. Теперь ей нужно все время внимательно следить за тем, чтобы невзначай не открыть свою тайну. И хотя большинство из обитателей крепости, а возможно, и все, знают, кем девушка была до принятия в круг, главное, чтобы сама она никогда не забывала - та часть ее жизни отрезана навсегда.
- Тогда не нужно так себя называть, - с неожиданным сочувствием предупредила чародейка, - только новым именем. А меня можешь звать Бенра, меня все так зовут. Ты как любишь, чтобы солнце было в комнате утром или вечером?
Чародейка распахнула одну из дверей, которые Веся пока не решилась отворять, и куница обнаружила светлую комнату, откуда вверх и вниз вели деревянные ступени удобных лестниц.
- Лучше вечером, - подумав, сообщила княжна.
Утром она встает рано, зачастую до рассвета, и даже если ее разбудит солнечный лучик, куница остается с ним недолго. Тут же бежит умываться, завтракать, окунается в свои дела и беды пациентов. А вот вечером, когда есть свободная минута, любит посмотреть на закат. Да и день намного длиннее, когда окна смотрят на уходящее солнышко.
- Тогда пойдем на западную сторону, - поднявшись по лестнице на следующий этаж, объявила Бенра, - там свободных комнат больше. На этом этаже все комнаты женские, семьи живут выше. Еще… хочу предупредить сразу: про любовь, мужчин и семейные дела можешь поболтать с Арсеной или с Софирой. А если хочешь узнать про наши порядки или магию, я с удовольствием все объясню. А чему ты так удивилась?
- Ты сказала… магия?
- Ну да. Так мы называем дар или особую силу, это более точное слово. И себя иногда зовем магами… но не при посторонних. Пришли, смотри, если на двери висит такой знак, значит, она занята. Как только займешь комнату, сделаем тебе замок, а ключ повесишь на шею. В нем защита от ядов, чужих заклятий и приворотов. Намного сильнее, чем была в твоем браслете. Его я немного усилю и верну твоей матери… но ты не начинай плакать. Феодорис шепнет твоему отцу, что ты жива… а может, и разрешит вам свидеться… хотя про это тебе лучше спросить самой.
- Уже начинаю чувствовать себя настоящей преступницей, скрывающейся от закона, - мрачно буркнула Веся, входя в комнату.
И тотчас смолкла, пораженная увиденным.
Комната была великолепна. Возможно, это было бы несколько менее заметно утром или в пасмурную погоду, но сейчас день катился к вечеру и солнце светило прямо в окна, заливая светлое и теплое даже на первый взгляд помещение золотистыми лучами. Они добавляли безмятежности и уюта комнате, непривычно роскошной для княжны, притерпевшейся к скудости походной жизни.
Стены и потолок были обиты светлыми деревянными панелями, щедро украшенными вычурной резьбой и покрытыми бесцветным лаком, а на полу, искусно набранном из дубовых дощечек, лежал огромный и пышный тарскинский ковер. Чуть позже куница рассмотрела высокую печь, обложенную изразцами медового цвета, мебель на изящных ножках, подходящую более столовой комнате, и дверь в правой стене, удачно скрывавшуюся в тени печи.
- А там что?
- Спальня и умывальня, хочешь посмотреть или сначала пройдем по другим комнатам? На этой стороне свободно еще четыре, только Дайвена захотела смотреть на закат. Мы живем напротив, и там тоже есть три свободные комнаты.
Немаленькое же у них зданьице, озадаченно фыркнула про себя Весеника и нехотя поплелась следом за чародейкой. Очень уж ей понравилась эта солнечная, неимоверно живая от обилия дерева комната, хотя и показалась слишком роскошной для ученицы третьего круга.
Но как оказалось, рано Веся огорчалась. Все остальные покои оказались ничуть не хуже, хотя обставлены и украшены были совершенно по-другому, и двух похожих среди них не было. Соседние с "деревянными" покоями были обиты золотистой плотной тканью, какую привозили из восточных земель, на окнах висели цветные бусы, а ковер был цвета киновари и расшит шелковыми розами. Еще дальше шли комнаты, обитые серебристо-голубым шелком со звездами, с другой стороны располагались покои, отделанные нежно-розовым мрамором со стройными полуколоннами. Последние комнаты оказались завешены гобеленами, изображающими цветущие сады и тихие пруды, и печь там была широкой и низкой, обложенной белоснежными керамическими плитками, искусно расписанными золотом.
К концу осмотра юная чародейка была просто поражена расточительством, с каким ее новые сородичи тратили деньги на украшения жилья, однако свой выбор уже сделала.
- Бенра, я, пожалуй, поселюсь в тех комнатах, которые мы смотрели первыми.
- Да я и не сомневалась, - внезапно засмеялась чародейка, - их и делали по вкусу девушек из северных кланов. Идем, посмотришь спальню и сделаем ключи.
- А если не сомневалась, зачем водила меня в другие покои?
- На всякий случай. Очень редко, но бывает, что людям не нравится устройство домов в родном клане. Или видели в чужих кланах в ранней юности нечто поразившее, ставшее постепенно мечтой. Вот и провела тебя по всем свободным, а если бы ты не выбрала, пошли бы смотреть остальные покои, с восточной стороны. Понимаешь, мы живем далеко от больших поселков, и развлечений тут маловато. Потому-то Феодорис и не жалеет ни сил, ни денег, чтобы у каждого был уголок по душе.
- Я начинаю его почти любить, - фыркнула Веся, входя в выбранные покои и начиная понимать, что смотрела остальные комнаты вовсе не зря.
Теперь ей нравилось тут еще больше, тем более солнце успело опуститься еще ниже и заливало комнату почти летним теплом. Некоторое время девушка бродила, придирчиво изучая стоявшую в спальне широкую, удобную кровать с пологом, затем вышла на балкон, закрытый ажурной решеткой, как и в гостевых покоях. Задумчиво проверила содержимое набитого одеждой внушительного шкафа и обследовала рядок флаконов и баночек, выстроившихся на столике перед огромным зеркалом в роскошной купальне.
- Эвеста, иди сюда, я покажу, как взять и привязать к себе ключ, - позвал голос чародейки, и куница заторопилась к ней.
В большой комнате девушка обнаружила порхавшую вокруг стола рыженькую белку, размером с пятилетнего ребёнка и со стрекозиными крыльями. Она ловко расставляла по столу вазочки и блюда со сластями и разливала по чашкам чай.
- Выпьем чайку на новоселье и побегу по своим делам, - сообщила Бенра, подавая Весе шкатулку, - открой и кольни пальчик. Ему достаточно для привязки капли твоей крови.
- А как потом… ну если я уеду?
- Если уедешь на третий этаж? - лукаво усмехнулась чародейка. - Феодорис поставит тут другой замок, а этот перенесет в твои новые комнаты. А если придётся отправиться по делам в Ставин или еще куда, то комнату запрешь, а ключ положишь в сокровищницу. Кроме тебя, его никто не возьмет.
- Да когда я теперь попаду в Ставин? - огорчённо отмахнулась Веся и потрясенно замерла, рассмотрев насмешливо изогнувшиеся губы чародейки. - Что?! Бенра… ты хочешь сказать…
- Ничего не хочу говорить, - плутовато подмигнула та и даже головой помотала, - уколи уже свой палец и сначала приложи к нему вот этот кулон, а потом напиши любую букву или знак пальчиком на двери и припечатай кулоном. Сумеешь?
- Думаю, да. - Весеника аккуратно исполнила все требуемое и тотчас с изумлением обнаружила, что написанная ею буква проступила на двери и точно такая же появилась в глубине камня. - Как ловко!
- Заклинания хорошие Феодорис поставил. Ну а теперь идем пить чай, меня ждут дела.
- А больше никого звать не будем?
- Да ведь некого. Мужчин сюда лестница не пускает, а чародейки все внизу. Лето наступает… заряжаем защитные амулеты и оружие, по сведениям шпионов Шангора, степняки намерены в этом году отнять у Этросии все южные земли до Хорога. Но сейчас отступили… напугала верховного шамана весть о талантливой целительнице, в одиночку уложившей целую орду.
- Ох, - побледнела Веся, сразу раскусив нехитрый намек новой подруги, - значит, они меня ищут?
- Быстро соображаешь, - одобрительно кивнула Бенра и поднялась из-за стола, - так теперь ты догадываешься, почему верховный магистр лично мчался за тобой и спал на тэрхе? Сама понимаешь, с нынешними умениями ты, может быть, и справишься с двумя-тремя шаманами, но против полудюжины, да еще и открывших ритуал с жертвоприношениями, точно не выстоишь. И никогда не выдержишь того, что они делают с пойманными чародейками.
Лицо женщины как-то резко помрачнело, скулы закаменели от сдерживаемых чувств, и она заторопилась.
- Вот, - положила чародейка на стол маленький шарик, похожий на вишенку, - носи в кармане, лучше в шкатулочке. Если будет очень нужно, позови. А пока устраивайся, отдыхай, купайся. Саргенс до ужина будет занят, я точно знаю. Готовит с главой амулеты, нужно до завтра успеть.
И решительно пошагала к выходу, но возле самой двери остановилась, хлопнула себя по лбу:
- Чуть не забыла, дверь можешь ключом не запирать, он только открывает. Все равно никто из нас войти не сможет, пока ты не позволишь.
- А как меня Саргенс позовет, если вдруг освободится? - встревожилась Веся, как-то не верилось ей, что чародеи дадут долго отдыхать.
- Вон на поставце колокольчик стоит… ну, цветочек такой из серебра на ножке, видишь? Так это болтушка. Или, если верно, связной. Вот он и зазвонит, если магистру или твоему учителю вздумается поговорить. Подойдешь, нажмешь пальчиком на листик и разговаривай. Пока палец держишь, он тебя слышит. Как уберешь - тишина. Сразу предупреждаю: отпускать нельзя ни на миг. Тогда ему придется тебя снова вызывать.
- А почему таких в Ставине или в кланах нет?
- Умные вопросы задаешь. Там много чего нет, и не от нашей прихоти или жадности. Просто магии не хватает. Все, Эвеста, я убежала. Купайся, обживайся, первый день всем даётся на обустройство. Если какие-то вещи остались в старой комнате, вечером помогу забрать.
Дверь хлопнула, и Веся осталась одна, но с кучей вопросов и сомнений. Ей неимоверно хотелось пойти к двери, за которой сидел Берест, и немного с ним поговорить… хотя бы через дверь. Еще неплохо бы проведать упрямого деда, но туда идти пока еще рановато. Сама же сказала, что вечером… мельник обязательно начнет ехидничать и торжествовать, а это неправильно… и она все доскажет ему при встрече. А еще хотелось искупаться в замечательной купели, вырезанной из светлого камня такого теплого оттенка, словно это очень твёрдое дерево, она не удержалась, проверила. Еще нужно было спокойно обдумать все новости… и возникшие вопросы.
Княжна посмотрела на цветок, который первоначально приняла за простое украшение, подошла поближе, рассмотрела его внимательно, но прикасаться не стала, развернулась и отправилась в спальню. Никаких поводов не верить коротковолосой чародейке у Веси не было, да и глупо это, лгать новенькой, зная, что она собирается тут жить… хотя и не всю жизнь, а до того момента, как разберется со своим даром… и узнает про него побольше.
А через несколько минут Веся уже сидела в своей замечательной купели, смотрела на тугую струю теплой воды, вырывающуюся из бронзовой трубки, и начинала верить, что все образуется. Ну просто не может не уладиться в таком чудесном месте.
Маленький отряд достиг высокой каменной стены без единого оконца или бойницы в тот момент, когда солнце уже провалилось в узкую щель между оставшихся слева скал и оттуда вырывалось только багровое зарево. Гроза, изрядно потрепавшая путников на последнем перевале, осталась позади, и хотя они и пытались защищаться от тугих холодных струй заговоренными накидками, но одежда и обувь прилегали к телам неприятно влажной тяжестью.
- Неужели не пустят? - тихонько пробурчал один из воинов, несколько раз подергав за крепкую цепочку, единственное украшение обитой металлом створки нешироких ворот.
Словно в ответ на его слова створка мягко поехала в сторону, гостеприимно открывая проход в маленький дворик, и князь первым направил внутрь своего коня.
Едва гости оказались в огороженном со всех сторон такими же высокими каменными стенами дворе, ворота так же тихо вернулись на место. Зато распахнулась одна из двух обнаружившихся внутри дверей, та, к которой вело небольшое крылечко в одну ступеньку.
- Оставьте животных, о них позаботятся, - спокойно сообщил стоявший в проеме человек, и путники беспрекословно повиновались этому ровному голосу.
В помещении, куда они попали, пройдя коротким коридором, оказалось светло и тепло. Приветливо горел в очаге огонь, тянулись вдоль стен широкие лавки, накрытые шкурами и грубыми шерстяными ковриками. В углах виднелись невысокие шкафчики, и на них были сложены стопками тоже грубоватые, но теплые одеяла, а посреди комнаты стоял длинный и широкий стол, накрытый к ужину.
- Умывальня за той дверцей, - указал воинам чародей на дверцу рядом с очагом, - в шкафах сухие вещи. Берите все нужное, ешьте и отдыхайте. Князь, для тебя приготовлена комната в другом месте.
И пошел к выходу, ничуть не сомневаясь, что Радмир последует за ним.
"А куда деваться?" - желчно усмехнулся князь, покорно шагнув к двери. Вышел следом за провожатым на крыльцо и удивленно приподнял бровь: их лошадей в тесном дворике уже не было. Но сжал зубы покрепче в твердом намерении ничего не спрашивать, ничего не просить и ни о чем не поминать. Только Весеника, светлая птичка с неспокойным характером и честным взглядом необыкновенных глаз, доставшихся от бабки, была сейчас в его сердце, и горело в мозгу предчувствием беды давнее видение гибельного пути, по которому она уходит со своими узлами, притороченными к седлу на спине зверя и с девичьим сундучком в руках.
Войдя в широкую дверь, вторую из имеющихся во дворике, Радмир обнаружил, что это конюшня. Удобная, чистая, с просторными денниками, бочкой с водой и яслями с овсом для каждой лошади. И все их усталые животины, уже без сбруи и груза, стояли по денникам и жадно пили воду или начинали есть зерно.
Князь сжал зубы едва не до скрежета, сейчас ему позволяли краешком глаза заглянуть в щелочку, за которой текла чужая жизнь. В чем-то похожая на его собственную, но в основном совершенно иная, чем у него и остальных этросов. Неведомая сила, задевшая его самого лишь краем крыла, текла тут полноводной рекой, делая смешными проблемы простых людей и непонятными заботы самих чародеев.