Свет из-за их спин внезапно исчез. Именно исчез, а не слегка померк, прикрытый отвесным ливнем, да и самого ливня еще не было. Трое людей на балконе - и неизвестно, сколько других по всему городу, - резко повернулись к Светочу, чтобы увидеть… размах громадных крыльев и сводящий с ума оскал чудовища, с натугой отрывающего гаснущий шар от каменной кладки. Первая молния, разветвившись на полнеба, утопила все вокруг в оглушающем грохоте, но люди скорее почувствовали, чем услышали дикий рев сотен виверн, выныривающих из грозовых туч и падающих на город.
Хешель, разумеется, опомнился первым. Дракон еще напрягал лапы, чтобы заставить второй Светоч повторить судьбу первого, Альтемир и Диомир стояли с разинутыми ртами, а первосвященник уже обнажил оба клинка и ощутимо, но не больно ткнул ими своих спутников, просто чтобы привести их в чувство. Затем, завладев их вниманием, качнул одним из мечей в сторону канцелярии и скомандовал:
- Внутрь, быстро!
Было в его голосе что-то такое, что заставило этих людей мгновенно повиноваться. Нет, не ярость и не скрытая сила, а скорее жуткое ледяное спокойствие, которым Хешель всегда отличался. Ну и солнечные блики, невесть каким образом заплясавшие в его глазах.
Удостоверившись, что эта парочка в относительной безопасности, первосвященник приложил правый кулак к плечу так, чтобы лезвие смотрело в небо, а левый прижал к середине груди, направив второй клинок острием от себя. Именно поэтому он единственный и носил два меча, что давало ему возможность взывать к милости Бога-Солнца непрерывно.
Впрочем, сейчас этого не требовалось. Сперва, просто для разогрева, Хешель использовал "солнечного зайчика", что в руках обычного паладина было не более чем средством для разгона максимум гигантских лесных ос. Все равно неплохо, конечно, но сравнения с парой виверн, вспыхнувших, как тополиные пушинки, никакого. Маги и шаманы, сидящие на спинах тварей, пытались как-то защититься, закрываясь щитами, но священника эти попытки лишь смешили. Ничто не может противостоять мощи Бога-Солнца, особенно когда одна из Солнечных птиц так близко.
Каменный шар, описав в воздухе широкую дугу, рухнул вниз и покатился под уклон, проминая канаву в брусчатке. Хешелю и в голову не пришло его остановить: верные слуги Бога-Солнца не пострадают, а все, кому уготовано стать жертвами, просто недостаточно усердно молились, а то и вообще сочувствовали богомерзким чародеям. Первосвященник действительно в это верил.
К тому же у него были куда более насущные заботы - чудовище, оседлавшее заметно просевший купол, заметило крохотного по сравнению с собой человечка и, повинуясь своему наезднику, изготовилось к громадному прыжку. С церковной стороны дворца донесся звон крошащегося камня, сердитый клекот, и разом прибавилось света. Ящера, который решил спланировать на крыльях и на лету ухватить пастью дерзкого муравья, сшибло и завертело волной раскаленного воздуха. Тяжелые капли, предвещающие непроходимую стену ливня, с шипением испарялись, падая на сгусток ожившего пламени. И это пламя, судя по всему, было в ярости.
В воздухе напротив озадаченного дракона, плавно поводя крылами, висела самая настоящая Солнечная птица, словно созданная несколькими совершенными в своей простоте мазками желтого огня, кое-где раскаленного до слепящей белизны. Огромные языки пламени образовывали голову с двумя багровыми очагами глаз; клюв извергал негодующий клекот, широко разведенные крылья не уступали в размахе драконьим, слегка подрагивал хвост с несколькими длинными, ясно видимыми перьями. Все остальное смазывалось дымкой небольших протуберанцев и облаком раскаленного воздуха. Первосвященник же, словно не чувствуя невероятного жара, стоял в полный рост на шее священной огненной птицы и, держа клинки слегка на отлете, улыбался.
Миг, который, казалось, был заполнен тяжелым дыханием самого мироздания, - и две твари схлестнулись. Битва в небе над Мирбургом разгоралась.
Гильдия к тому моменту тоже успела сделать свой ход. Украшающая флигель волшебников статуя диковинного существа с львиным телом, головой орла и могучим размахом крыльев внезапно ожила, потягиваясь и стряхивая с себя осколки разламывающегося камня. Из трещин пробивался глубокий синий свет, в черноте ночи казавшийся ослепительно-ярким. Существо окончательно освободилось от своей жесткой "скорлупы", встало на дыбы, окутываясь сетью юрких молний, и с ревом взлетело. Уже через несколько мгновений это творение магов, расчертив небеса подобно комете, врезалось в кружащую над крышами стаю виверн и поначалу словно бы скрылось под лавиной атакующих тварей. Но затем из глубины туго сплетенного, истошно верещащего и хлопающего крыльями клубка пробилась одна раскаленная искра, затем вторая, затем просунула свою когтистую лапу настоящая молния, оплела разрядами виверну вместе с наездником и обратила ее в пепел. Расшвыривая летучих бестий в стороны, магическое существо стрелой взмыло к зениту, резко развернулось и, сложив крылья, камнем ринулось на врагов, поспешно кинувшихся врассыпную.
Но соперничество в воздухе, несмотря на эти мгновенные успехи, все равно было на лапу бестиям, против всего лишь двух созданий Империи они выставили целую летучую армию. И эта армия принесла на своих спинах сотни магов и шаманов.
Уже испытанная пылевая буря пришла в Мирбург, окутывая улицы целых кварталов слегка шуршащей, вроде бы невесомой, но совершенно непроглядной дымкой. Песчаные струи не собирались выламывать двери, выбивать окна и врываться в дома - зачем попусту тратить силы? Ведь когда заклинание наберет полную мощь, чудовищный неостановимый смерч пройдет по всему городу, смешивая воедино камни, кирпичи, доски и хрупкие человеческие тела.
Грозовые тучи, словно почувствовав творящееся внизу, начали закручиваться в громадном вихре. Игольчато-тонким провалом обозначился глаз будущей бури, а темнеющий воздух, вытягиваясь веретеном, медленно, словно нащупывая дорогу, потянулся к земле. Навстречу вздымались разрозненные, пока еще не слишком высокие, но уже предвещающие грядущий кошмар пылевые волны.
И буквально через несколько мгновений воздух взвыл, словно его раздирали на части. Чудовищный звук на секунду оглушил не только горожан, но и жителей ближайших деревень. В округе, где зарождалась пылевая буря, не осталось ни одного целого окна, но это было меньшим злом. В битву вступили многочисленные маги, жившие или просто случайно оказавшиеся в Мирбурге, и, разумеется, сам Совет Гильдии. Вокруг спускающегося хобота смерча образовалось кольцо черных облаков, стремившихся в другую сторону и все ускорявших бег. Взревел пойманный в ловушку ураган, и эхом откликнулись виверны. Большая часть тварей, повинуясь командам и чутью своих наездников, разлетелась в разные стороны - выискивать и уничтожать людских чародеев поодиночке.
Прочие же собрались в замысловатую фигуру, перестроились и с разных сторон атаковали сотканное из молний существо, решив отомстить ему за успешную поначалу охоту. Волшебное создание увернулось от первой атаки, ударило ветвистым разрядом по второй волне виверн и попыталось взмыть вверх, чтобы получить преимущество в высоте, но словно угодило в невидимую сеть. Истошно завопило, пытаясь вырваться, и почти преуспело в этом, но сверху камнем рухнула очередная виверна, впившись существу в шею. Шаман, сидящий на спине бестии, из последних сил удерживал щит, чтобы многочисленные молнии не сожрали его вместе с летучей тварью, но тут на помощь подоспели его собратья. Остальные бестии, почувствовав слабину врага, накинулись со всех сторон, вцепляясь существу в лапы, крылья, бока, на мгновение все сокрылось в сплошном месиве хлопающих крыльев, затем изнутри клубка брызнул слепящий свет, опаленных виверн разбросало окрест, пара бестий со сломанными крыльями обрушилась вниз, но цель была достигнута. Вместо горделивого крылатого создания в воздухе, переливаясь, угасало облако безобидных искр.
Уцелевшие твари бросились на помощь главному чудовищу, не на жизнь, а на смерть схватившемуся с Солнечной птицей и первосвященником. Чешуя крылатого ящера великолепно противостояла нестерпимому жару, но и огонь дракона был совершенно безвреден для существа, рожденного чистым пламенем. Больше того, гигантскую птицу, казалось, только освежали эти яростные атаки. Драконьи наездники, к сожалению, оказались весьма неглупы и быстро изменили тактику. Теперь зверь маневрировал, пытаясь зацепить и разорвать самого Хешеля, или попросту разрушал дворец, забрасывая священную птицу обломками кладки. Какие-то плавились прямо в воздухе, не выдерживая ударов первосвященника и его летающего помощника. От других приходилось уворачиваться, и весьма быстро. Когда же в поединок вмешались виверны, беззастенчиво изменив баланс сил, Хешель непроизвольно скрипнул зубами.
Где-то далеко внизу занимались первые пожары. Песчаная буря медленно, но верно преодолевала заслоны, более и более слабевшие с гибелью очередного волшебника. Паладины, несшие стражу на трактах, объединились в отряды, но их было слишком мало, и они не могли успеть везде. К тому же ночью, под хлещущим ливнем их силы оказались далеко не так велики, как днем. Мощь же Солнечной птицы теперь почти вся уходила на противостояние с крылатыми бестиями.
И тут раздался звук, от которого у Хешеля зазвенело в ушах и засосало под ложечкой. Словно воздух превратился в нечто тягучее и, похоже, живое - и, сначала растянувшись, одним рывком собрался воедино. Дворец вздрогнул целиком, от фундамента до вершины обломанной башенки - звук шел из его подвалов. А затем из-под полупрозрачного купола начал просачиваться свет. Самые тонкие каменные пластины, не выдержав сотрясения, вылетели, прямо в воздухе распадаясь на осколки, из появившихся отверстий ударили настоящие снопы лучей, похожих на солнечные. И затем что-то прорвалось сквозь купол.
Полк, оставшийся без командира, не должен превратиться в стадо паникующих баранов - это одно из основных правил военной организации. Командование принимает на себя командир первой роты, а если его нет - далее по старшинству. Но Эльтер был далек от того, чтобы самоустраниться от решения насущных проблем; наоборот, он рвался действовать - во многом для того, чтобы не подвести своего командира.
Капитан считал, что три года назад под малоизвестным до того дня городком Хардаганом он крепко задолжал Альтемиру. Тогда паладин только-только принял тринадцатый полк, не самый выдающийся и по дисциплине, и по боевым успехам. Охочий до слухов народ даже начал поговаривать о какой-то особой, недоброй магии числа тринадцать… и венцом всего стало то, что полк, столкнувшись с прорывом бестий на рубежах Глорнского леса, дрогнул, устремляясь в бегство. Устояла, уперев щиты в землю, только первая рота, и Эльтер, уже тогда бывалый капитан, приготовился дорого продать свою собственную жизнь и жизни своих товарищей, проклиная имперских чинуш, поставивших командиром полка зеленого новичка.
Альтемиру и впрямь не хватало командирского опыта и авторитета, но оказалось, что эту ситуацию нетрудно поправить, попросту переломив ее, как и весь ход Хардаганской битвы. Увидев панику в рядах своих солдат, паладин не стал сетовать по поводу своей тяжкой судьбы и кончать жизнь почетным, но бессмысленным самоубийством, не ударился он и в позорное бегство. Он сделал то, чему его отлично научили: ринулся в бой сам, используя силу без остатка, поставив на кон свою жизнь ради спасения людей.
Хотя, быть может, его вмешательство не имело бы успеха, не отрежь он для начала собственным солдатам пути к отступлению. Вставшая перед беглецами стена обжигающего солнечного света длиной почти в лигу мигом отрезвила горячие головы и чудесным образом придала всем бодрости духа. Ну а сам паладин как нельзя вовремя ринулся вперед с боевым кличем и воздетым над головой сияющим клинком, чтобы сражаться в первых рядах. Битва словно сама вынесла их с Эльтером друг к другу, и капитан, уже раненный, смотрел на своего командира совсем другими глазами.
Но потрясения для Эльтера на тот день не закончились. Альтемир, упирая на ранение капитана, чуть ли не силой отправил его в тыл сражения наблюдать за ходом битвы с пригорка и координировать ее ход. А сам, будто простой солдат, остался в самом пекле схватки, справедливо рассудив, что более опытный военачальник справится с управлением отрядами лучше.
Сказать, что Эльтер был потрясен, значит ничего не сказать. С людьми такого рода он раньше не сталкивался и потому, уже после тяжко доставшейся победы, без колебаний признал Альтемира своим командиром. Все бойцы последовали его примеру.
Теперь, в Мирбурге, три года спустя, Эльтеру снова выпало взять на себя управление походным полком, и капитан был готов сделать все, чтобы оправдать доверие своего командира.
Пока шло построение полка, дозорные, прибежавшие из крепостного двора, доложили о ходе разгорающейся битвы. Затем, отряд за отрядом, бегом, роты покинули дворцовые казармы и, выбравшись из кольца внутренних стен, двинулись в разные стороны, следуя специально разработанному на данный случай плану по защите жителей от прорвавшегося в город врага. Обученные солдаты походного полка умели сражаться и спиной к спине, и в разомкнутом строю, и в поле, и в лесу, и в укреплениях, и на тесных городских улицах. Последнее сейчас было особенно ценно, потому что некоторые виверны явно собирались высаживать в город десант, целясь по очагам сопротивления. Солдаты тринадцатого полка бежали защищать магов и паладинов, спасать горожан, да и попросту тушить пожары, если это было необходимо.
Отдельный отрад остался во внутреннем дворике для защиты входа во дворец. Прислуга уже вставала к баллистам на башнях, арбалетчики приветствовали проносящихся мимо летучих бестий ливнем стальных болтов, и эта тактика оказалась весьма действенной. Тринадцатый полк оправдывал свою репутацию, продолжая без колебаний сражаться даже тогда, когда из-под дворца начал доноситься какой-то глухой рокот, будто в движение пришли глубинные пласты земной породы. Одновременно с этим осевший центральный купол осветился изнутри, свечение нарастало, словно вверх по проему несся огромный огненный шар, а затем каменные пластины купола с грохотом разлетелись в стороны, словно простая галька, и на свободу вырвалось нечто.
Альтемир и Диомир опомнились, лишь оказавшись под крышей, за дверьми, которые захлопнулись словно сами собой. Повернулись друг к другу, словно обмениваясь мыслями, и, не сговариваясь, решили, что первосвященник Хешель сумеет за себя постоять. Более того, вполне возможно, он отправил их внутрь дворца затем, чтобы они просто не подвернулись ему под горячую руку.
Но если для этих двоих, привычных к тому, что бой может начаться в любую секунду, происходящее не стало огромным потрясением (хотя, безусловно, им обоим хотелось многое выяснить, но потом, когда все уляжется), то обитатели дворца, непривычные к звукам боя, не могли похвастаться такой же невозмутимостью. Клерк, до этого спокойно занимавший свой уголок, выскочил из-за стола с выпученными в панике глазами. Альтемир тут же вскинул руку, призывая к молчанию, затем убедился, что полностью приковал к себе внимание служащего, ткнул пальцем в священника и отчеканил:
- Слушай. Святого. Отца.
И вышел, намереваясь заняться куда более неотложными делами. В конце концов, его походный полк уже занял дворцовые казармы, так что именно паладин, по должности, отвечал за спокойствие и порядок в пределах верхнего города.
Большой зал, накрытый полупрозрачным куполом, сейчас выглядел совершенно иначе. Сияние, лившееся сверху, угасло, и горящие светильники, разгонявшие тьму в воздухе, не могли рассеять клубящийся туман страха в умах людей. Даже внутренняя стража, обладавшая железной выдержкой, слегка повернула головы и устремила на Альтемира вопросительные взгляды. Все же прочие реагировали куда более бурно, особенно когда сверху раздался рев, что-то оглушительно хлопнуло, купол слегка просел, покрываясь сетью мелких трещин, и над ним пронеслась огромная тень.
Паладин, поднеся руки ко рту, крикнул:
- Тихо!
Звук, усиленный эхом, заметался меж каменными стенами и словно пригвоздил всех к полу. Наступила осторожная, наполненная дыханием завороженных людей тишина.
- Снаружи идет бой, но, без сомнения, никакой опасности нет. Первосвященник Хешель первым встретил вражеский натиск, и, думаю, ни у кого не возникнет сомнений в его силе. Ему на помощь пришли чародеи из Совета Гильдии, так что наилучшим поведением для вас будет успокоиться и возобновить работу, не создавая лишних проблем. Чтобы помочь этому, у меня есть голос. Но помните: у меня есть и меч.
Люди, получив четкие указания, и впрямь будто пришли в себя. На самом деле они были словно зачарованы, двигаясь бездумно, как куклы. Но на некоторое время этого хватит, а больше и не надо. Потом, разумеется, у них возникнут вопросы, но позже, когда все успокоится, найдутся и люди, способные на эти вопросы ответить. Альтемиру же в качестве средства для разрешения проблем был куда более привычен клинок.
Из верховной канцелярии, как можно более незаметно массируя руку, вышел отец Диомир. Поймав взгляд своего воспитанника, священник кивнул и сообщил:
- Я его… успокоил, да.
Альтемир поднял бровь, святой отец принял невозмутимый вид, и паладин усмехнулся, вернувшись к насущным заботам. Стражники получили указания разойтись по дворцу, чтобы известить прочую стражу и вместе поддерживать спокойствие, решительно пресекать панику и, главное, самим сохранять спокойствие. После чего командир, махнув рукой Диомиру, направился обратно, к внутреннему замковому двору, чтобы, если понадобится, и самому принять участие в обороне Мирбурга.
Коридоры были заполнены остановившимися в замешательстве людьми. Работа встала, все пытались узнать, что происходит, спрашивая друг у друга и, разумеется, только больше запутываясь. Альтемир, разгоняя праздных служащих, не вдавался в объяснения, ограничиваясь простыми уверениями в том, что доносящийся снаружи грохот не представляет никакой опасности, высшее руководство Церкви и Гильдии уже решает эту проблему, так что тем, кто верит в их силы, стоит незамедлительно вернуться к работе. Всех же, кто был таковой веры лишен, паладин обещал ею наделить в ходе личной беседы, надо было только обратиться. Поразительно, но таковых так и не нашлось.
Эстафета стражников, восстанавливающих спокойствие, оказалась весьма действенной. Даже несмотря на то, что снаружи по-прежнему доносились странные звуки, иногда заставляющие дрожать самые стены, в переходах и на лестничных пролетах наконец воцарилось спокойствие. Альтемир, правда, подозревал, что все служащие разбежались по комнатам, где сражаются за места у высоких окон и наблюдают за хаосом в небесах, но это уже его не касалось. Порядок внутри дворца был восстановлен, а значит, можно смело возвращаться к своим солдатам.
На последнем скрещении коридоров, перед самой лестницей в приемный зал, откуда расходились ворота в три части дворца, было уже совершенно спокойно. Молча стоявшие стражники, очевидно, водворили порядок, разогнав всех гражданских по помещениям, и теперь без помех несли службу. Но внезапно, когда паладину и священнику до перекрестка оставалось не больше трех десятков шагов, бойцы задвигались, окликая друг друга, потом повернулись в сторону одного прохода, замерли на мгновение и, обнажив мечи, ринулись туда. Альтемир, нахмурившись, нащупал рукоять собственного клинка и потянул его из ножен.