* * *
По приближении Хеллоуина Гарри уже жалел о своём необдуманном обещании. Вся школа с удовольствием предвкушала праздничный пир; Большой Зал, по обыкновению, украсили живыми летучими мышами; из громадных тыкв Хагрида вырезали фонари, - в каждом легко уместилось бы трое мужчин; ходили слухи, будто Дамблдор пригласил на торжество труппу танцующих скелетов.
- Обещание есть обещание, - учительским тоном напомнила ему Гермиона. - А ты обещал пойти на смертенины.
Так что ровно в семь Гарри, Рон и Гермиона, прошагав мимо распахнутых дверей Большого Зала, уже набитого битком и заманчиво сверкающего золотыми блюдами и свечами, направились в подземелья.
В коридоре, ведущем в зал Почти Безголового Ника, тоже были расставлены свечи, хотя настроение они создавали отнюдь не жизнерадостное: длинные, тонкие, угольно-черные, горящие синим пламенем, эти свечи отбрасывали тусклые, призрачные блики даже на живые лица. С каждым шагом становилось холоднее. Гарри пробила дрожь, и он плотнее запахнул мантию; неожиданно раздался звук, похожий на тот, что издавали бы множество ногтей, скребущих по гигантской классной доске.
- Это, видимо, музыка? - прошептал Рон. Они завернули за угол и увидели Почти Безголового Ника, - тот стоял в дверном проёме, завешенном чёрными бархатными шторами.
- Мои добрые друзья, - замогильным голосом промолвил он. - Добро пожаловать… так рад, что вы пришли… - он сорвал с головы шляпу с перьями и, с глубоким поклоном, жестом пригласил войти.
Зрелище было невообразимое. В подземелье оказались сотни жемчужно-белых, полупрозрачных людей, главным образом скользящих по переполненному танцполу, вальсируя под кошмарный скрип тридцати музыкальных пил; оркестр стоял на возвышающейся, задрапированной чёрным сцене. Люстра высоко под потолком полыхала глубоким синим светом тысяч черных свечей. Изо рта у ребят вырывались клубы пара; они будто попали в морозильную камеру.
- Осмотримся? - предложил Гарри, в основном, чтобы разогреть ноги.
- Лишь бы не пройти кого-нибудь насквозь, - нервно отозвался Рон, и они двинулись вперёд вдоль танцпола. Они миновали компанию мрачных монахинь, оборванного мужчину в цепях, а также Толстого Монаха, весёлого призрака Хуфльпуфа, оживлённо беседовавшего с рыцарем. У того изо лба торчала стрела. Гарри без особого удивления отметил, что Кровавого Барона, костлявое слизеринское привидение, покрытое пятнами серебристой крови, с глазами навыкате, - другие гости старательно обходили стороной.
- Ой, нет, - Гермиона внезапно остановилась. - Только не туда, мне совсем не хочется говорить с Мученицей Миртой…
- С кем? - переспросил Гарри, поспешно разворачиваясь.
- Она обитает в женском туалете на первом этаже, - пояснила Гермиона.
- Она живёт в туалете?
- Ну да. Она весь прошлый год, - да и этот тоже, - не работала, потому что Мирта постоянно устраивает истерики и затапливает всё кругом. Я им всё равно старалась не пользоваться; это же невозможно, тебе надо в туалет сходить, а она там завывает…
- Смотрите, еда! - воскликнул Рон.
У другой стены зала они заметили длинный стол, тоже накрытый чёрным бархатом. Они обрадованно поспешили туда, но, подойдя ближе, остановились как вкопанные. Запах стоял невыносимый. На красивых серебряных блюдах громоздилась крупная, протухшая рыба; на подносах - груды обгорелых кексов; огромный телячий рубец, кишащий червями; ломоть сыра, поросший пушистой зелёной плесенью; и, в центре стола - громадный серый пирог в форме надгробной плиты, - на нём чёрной смоляной глазурью было выведено:
Сэр Николас де Мимси-Порпингтон
умер 31 октября, 1492
Гарри изумленно наблюдал, как к столу приблизился дородный призрак, и, согнувшись едва не пополам, прошёл сквозь него; рот он держал широко открытым, так, чтобы пересечь блюдо с одним из тухлых лососей.
- Вы так чувствуете вкус? - спросил Гарри.
- Почти, - грустно ответствовал призрак и удалился.
- Наверное, они оставляют еду гнить, чтобы запах был сильнее, - здраво рассудила Гермиона, зажимая нос и наклоняясь, чтобы получше рассмотреть червивый рубец.
- Пойдём отсюда, а? - попросил Рон. - Меня тошнит.
Но не успели они сделать и шагу, как неожиданно из-под стола вынырнул человечек и замер в воздухе перед ними.
- Привет, Брюзг, - осторожно сказал Гарри.
В отличие от привидений, полтергейст вовсе не был ни бледным, ни прозрачным. На нём была ярко-оранжевая праздничная шляпа, вращающийся галстук-бабочка, а на лице - широкая ухмылка.
- Похрустим? - любезно предложил он, протягивая им миску арахиса, покрытого плесенью.
- Нет, спасибо, - отказалась Гермиона.
- Слышал, ты говорила о бедной Мирте, - продолжал Брюзг; в глазах у него заплясал не предвещающий ничего хорошего огонёк. - Грубовато ты о бедняжке. - Он набрал в грудь побольше воздуха и заголосил, - ЭЙ! МИРТА!
- Ой, нет, Брюзг, не говори ей, что я это сказала, она расстроится, - лихорадочно зашептала Гермиона. - Я против неё ничего не имею, я в том смысле, что… э-э, привет, Мирта.
К ним подплыл призрак коренастой девушки. Лица мрачнее, чем у неё, Гарри никогда не видел; оно было наполовину скрыто за жидкими волосами и жемчужно-прозрачными очками с толстыми стёклами.
- Что? - с надутым видом буркнула она.
- Как дела, Мирта? - спросила Гермиона нарочито весёлым тоном. - Приятно встретить тебя не в туалете.
Мирта шмыгнула носом.
- Мисс Грейнджер как раз тебя вспоминала, - хитро сообщил Брюзг на ухо Мирте.
- Я просто говорила - говорила - как хорошо ты сегодня выглядишь, - на ходу сочинила Гермиона, гневно косясь на Брюзга.
Мирта смерила Гермиону подозрительным взглядом.
- Ты смеёшься надо мной, - не поверила она; её маленькие прозрачные глазки быстро наполнялись серебристыми слезами.
- Нет - серьёзно - я ведь говорила, что Мирта сегодня отлично выглядит? - настаивала Гермиона, больно ткнув Гарри и Рона в рёбра.
- А-ага…
- Говорила…
- Не врите, - всхлипнула Мирта, - слёзы уже струились по её щекам, а Брюзг радостно хихикал у неё за спиной. - Думаете, я не знаю, как меня обзывают за глаза? Жирная Мирта! Уродка Мирта! Плаксивая, патлатая психопатка Мирта!
- Да-да, и ещё - "прыщавая", - прошипел Брюзг у неё над ухом.
Мученица Мирта разразилась страдальческими завываниями и понеслась прочь из подземелья. Брюзг ринулся следом, забрасывая её гнилым арахисом и вереща:
- Прыщавая! Прыщавая!
- О боже, - печально подытожила Гермиона.
Теперь к ним, минуя гостей, направлялся Почти Безголовый Ник:
- Веселитесь?
- О, да, - соврали они.
- Пришло много гостей, - с гордостью заметил Ник. - Вопящая Вдова прибыла из самого Кента… Уже скоро моя речь, пойду предупрежу оркестр…
Оркестр, впрочем, именно в этот момент перестал играть. Они, как и все без исключения в подземелье, затихли, взволнованно оглядываясь, - где-то неподалёку протрубил охотничий рожок.
- Начинается, - горько констатировал Ник.
Пронёсшись сквозь стену, в зал ворвалась дюжина призрачных лошадей, на каждой - безголовый всадник. Толпа воодушевлённо зааплодировала; Гарри тоже захлопал, но мигом остановился при виде лица Ника.
Кони, галопом проскакав в центр танцпола, вставали на дыбы и били копытом. Впереди всех держался рослый призрак, державший бородатую голову под мышкой, откуда та и дула в рог. Он спрыгнул с лошади, и, подняв голову повыше в воздух, дабы видеть собравшихся (все рассмеялись), направился к Почти Безголовому Нику, водружая голову обратно на шею.
- Ник! - проревел он. - Как поживаешь? Голова на месте?
Он расхохотался и хлопнул Ника по плечу.
- Добро пожаловать, Патрик, - натянуто поприветствовал его Ник.
- Живые! - вскричал сэр Патрик, заметив Гарри, Рона и Гермиону, и подпрыгнул от притворного изумления, так что голова снова соскочила с шеи (остальные зашлись хохотом).
- Презабавно, - мрачно резюмировал Почти Безголовый Ник.
- Не обращайте на Ника внимания! - прокричала с пола голова сэра Патрика. - До сих пор расстроен, что мы не приняли его в Братство! Но, вы же понимаете, - гляньте на него…
- Лично мне кажется, - торопливо встрял Гарри, поймав многозначительный взгляд юбиляра, - что вид у Ника очень… устрашающий и… ммм…
- Три "ха-ха"! - завопила голова. - Спорить готов, - это он попросил тебя такое сказать!
- Прошу внимания, - я бы хотел произнести речь! - повысив голос, объявил Ник, взбираясь на сцену и выступая в круг холодного синего света.
- Многоуважаемые, давно оплаканные близкими господа, леди и джентльмены, с глубочайшим прискорбием…
Но дальнейших слов никто не услышал. Безголовое Братство во главе с сэром Патриком устроили матч хоккея головами, и публика начала поворачиваться, чтобы посмотреть на игру. Почти Безголовый Ник тщетно силился отвлечь гостей, но сдался, когда мимо него под бурные овации проплыла голова сэра Патрика.
Гарри дрожал от холода, не говоря уж о том, что смертельно проголодался.
- Я этого больше не вынесу, - пробормотал Рон, стуча зубами; оркестр вновь заскрежетал, и призраки устремились к танцполу.
- Пойдём, - согласился Гарри.
Они бочком двинулись к дверям, кивая и лучезарно улыбаясь всем, кто на них смотрел; вскоре они уже шагали по полному чёрных свечей коридору.
- Может, ещё пудинг остался, - с надеждой предположил Рон, торопясь к ведущей в Вестибюль лестнице.
И тут Гарри явственно услышал:
- …разорвать… растерзать… убить…
Это был ледяной, кровожадный голос, - тот же, что и в кабинете Локарта.
Гарри оступился, схватился за стену, напрягая слух до предела, щурясь, озираясь по сторонам и вглядываясь в полумрак коридора.
- Гарри, что ты?..
- Опять этот голос - помолчи минуту…
- …та-ак голоден… так долго…
- Слушайте! - настойчиво прошептал Гарри; Рон с Гермионой замерли, уставившись на него.
- …убить… пора убить…
Голос постепенно затихал. Гарри был уверен, что он движется, - движется вверх. Он задрал голову; его охватили возбуждение и страх: как может голос двигаться вверх? Или это бестелесный дух, для которого каменный потолок - не преграда?
- Сюда, - позвал он и побежал вверх по лестнице, в Вестибюль. Здесь можно даже не надеяться услышать что-то кроме болтовни, доносившейся из Большого Зала и эхом отдававшейся от стен. Гарри торопливо взобрался по мраморной лестнице на первый этаж; Рон с Гермионой громко топали сзади.
- Гарри, в чём де…
- ЧШШ!
Гарри прислушался. Этажом выше, уже едва различимый, звучал голос:
- …чую кровь… ЧУЮ КРОВЬ!
Желудок куда-то провалился.
- Он хочет кого-то убить! - выкрикнул он, и, не обращая внимания на остолбенелые лица Рона и Гермионы, взлетел по следующей лестнице, прыгая через три ступени, пытаясь расслышать что-нибудь, помимо собственного топота; Гарри стремглав промчался по всему второму этажу, - Рон и Гермиона еле поспевали за ним, - и остановился, лишь свернув в последний, безлюдный коридор.
- Гарри, что за чёрт? - выдохнул Рон, утирая пот с лица. - Я ничего не слышал…
Но Гермиона неожиданно ахнула, указывая вперёд.
- Смотрите!
На стене в конце коридора что-то блестело. Они медленно направились в ту сторону, всматриваясь в темноту. Между двумя окнами, в свете пылающих факелов, мерцала надпись, сделанная буквами высотой в фут.
КАМЕРА СЕКРЕТОВ ОТКРЫТА
ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, ТРЕПЕЩИТЕ
- А что - что это там висит? - дрогнувшим голосом спросил Рон.
Подойдя ближе, Гарри поскользнулся и едва не упал, - на пол откуда-то натекла огромная лужа воды; Рон с Гермионой подхватили его под локти, и вместе они шаг за шагом двинулись к стене, не сводя глаз с тёмной тени под надписью. Они одновременно поняли, что это такое, и дружно отпрыгнули, расплескав воду.
Это была миссис Норрис, подвешенная за хвост к скобе для факела. Ее тело окаменело, как доска, глаза застыли навыкате.
Пару секунд они стояли как прикованные к месту; вдруг Рон сказал:
- Мотаем отсюда.
- Может, как-то помочь … - нерешительно проговорил Гарри.
- Поверь мне, - настаивал Рон. - Нам же будет хуже, если поймают здесь.
Но было поздно. Отдалённый гвалт, будто громовой раскат, возвестил об окончании пира. Из обоих концов коридора раздавался топот сотен ног, шагающих по лестницам, и громкие, весёлые голоса сытых ребят; мгновение спустя в коридор со всех сторон повалили ученики.
Болтовня, суета, шум внезапно оборвались, - шедшие впереди заметили кошку. Гарри, Рон и Гермиона стояли в центре коридора, окружённые безмолвной толпой; те, кому не было видно, уже напирали сзади.
И в наступившей тишине раздался крик:
- Враги наследника, трепещите! Вы следующие, грязнокровки!
Это был Драко Малфой. Он, растолкав всех, пробился вперёд: холодные серые глаза горели; всегда бескровные щёки вспыхнули румянцем; он усмехнулся при виде висящей на скобе, неподвижной кошки.
Глава девятая
ПИСЬМЕНА НА СТЕНЕ
- В чём дело? В чём дело?
Привлечённый, без сомнения, воплем Малфоя, Аргус Филч, расталкивая всех, пробирался вперёд. Но тут он увидел миссис Норрис и отшатнулся, в ужасе прижав ладони к лицу.
- Моя кошка! Моя кошка! Что с ней? - вскрикнул он.
И его выпученные глаза остановились на Гарри.
- Ты! - проскрежетал он. - Ты! Ты убил миссис Норрис! Ты убил её! Да я тебя самого придушу! Я тебя…
- Аргус!
Появился Дамблдор в сопровождении других преподавателей. Он стремительно пронесся мимо Гарри, Рона и Гермионы и снял миссис Норрис со скобы для факела.
- Идёмте, Аргус, - обратился он к Филчу. - И вы, мистер Поттер, мистер Уисли, мисс Грейнджер.
Локарт с готовностью выступил вперёд.
- Мой кабинет ближе всего, господин директор, - всего этажом выше, - прошу, располагайтесь…
- Благодарю, Гилдерой, - кивнул Дамблдор.
Все молча расступились, пропуская их. Локарт с взволнованным и крайне важным видом поспешил за Дамблдором; за ним последовали профессора Макгонаголл и Снейп.
Все вошли в темный кабинет, и на стенах началось какое-то волнение. Гарри увидел, как несколько Локартов на картинах удирают за рамки фотографий, - волосы у них были накручены на бигуди. Настоящий Локарт зажёг свечи и отступил в сторону. Дамблдор осторожно положил миссис Норрис на полированный письменный стол и начал ее осматривать. Гарри, Рон и Гермиона напряжённо переглянулись и опустились в кресла за освещённым кругом.
Длинный, крючковатый нос Дамблдора едва не касался шерсти миссис Норрис. Он пристально разглядывал её, поблёскивая очками-полумесяцами, аккуратно касаясь застывшей как изваяние кошки. Профессор Макгонаголл склонилась над ней почти так же низко, сузив глаза. Снейп маячил в тени позади них с очень странным выражением лица: казалось, он изо всех сил старается не усмехнуться. А Локарт нарезал круги вокруг них всех и сыпал версиями.
- Кошку определённо убили проклятием, - очевидно, Горемукой, - я столько раз видел его в действии, какая неудача, что меня не оказалось рядом, мне известно контрзаклятие, которое спасло бы её…
Комментарии Локарта перемежались едва сдерживаемыми отчаянными всхлипываниями Филча. Он скорчился на стуле у письменного стола, закрыв лицо руками, не в силах смотреть на миссис Норрис. Гарри, как бы он ни ненавидел Филча, не мог сейчас не пожалеть его; себя же он жалел много больше: если Дамблдор поверит смотрителю, можно распрощаться со школой.
Теперь Дамблдор вполголоса бормотал странные фразы и постукивал палочкой по миссис Норрис, но безрезультатно: она по-прежнему походила на чучело.
- …припоминаю, нечто подобное случилось в Уагадугу, - распространялся Локарт, - серия нападений, подробности в моей автобиографии, мне удалось снабдить жителей амулетами, и дело сразу же пошло на лад…
Локарты с фотографий согласно кивали в такт его словам. Один из них забыл снять с волос сеточку.
Наконец Дамблдор выпрямился.
- Она жива, Аргус, - мягко промолвил он.
Локарт разом смолк, дойдя лишь до середины повествования о числе предотвращённых им убийств.
- Жива? - прохрипел Филч, раздвинув пальцы и взглянув сквозь них на миссис Норрис. - Но почему же она такая… как будто окоченевшая?
- Её обратили в камень - она окаменела, - пояснил Дамблдор ("Ага! Я так и знал!" - вставил Локарт). - Но как именно, не могу сказать…
- Спросите его! - выкрикнул Филч, обращая к Гарри пятнистое, залитое слезами лицо.
- Ни один второкурсник не способен на такое, - твёрдо возразил Дамблдор. - Для этого необходима тёмная магия самого высокого…
- Это он, это он! - неистовствовал Филч, тряся щеками и багровея. - Вы видели, что он написал на стене! Он нашёл… у меня в кабинете… он знает, что я… что я… - лицо Филча мучительно перекосилось. - Он знает, что я бессиль! - договорил он.
- Я не трогал миссис Норрис! - громко объявил Гарри, чувствуя себя до крайности неуютно под взглядами всех присутствующих, включая настенных Локартов. - А что такое бессиль я вообще не знаю.
- Враньё! - прорычал Филч. - Он видел моё письмо от "Скородейства"!
- Если позволите, директор, - подал голос из тени Снейп, и плохое предчувствие Гарри усилилось: что бы ни сказал Снейп, ему это на пользу определённо не пойдёт.
- Возможно, Поттер и его друзья просто оказались не в то время не в том месте, - предположил он с лёгкой усмешкой, словно не веря собственным словам. - Но нужно признать, что обстоятельства весьма подозрительны. Как они вообще оказались в этом коридоре? Почему их не было на банкете в честь Хеллоуина?
Гарри, Рон и Гермиона пустились в объяснения о смертенинах.
- …там были сотни призраков, они могут подтвердить…
- Но почему потом вы не пошли на пир? - допытывался Снейп; в его чёрных глазах, мерцая, отражалось пламя свечи. - Почему именно в этот коридор?
Рон с Гермионой покосились на Гарри.
- Потому… потому что… - промямлил Гарри; сердце колотилось о рёбра; что-то подсказывало ему: будет уже чересчур, если он скажет, что шёл на бесплотный голос, которого к тому же никто больше не слышал, - мы очень устали и хотели спать, - нашёлся он.
- Без ужина? - на худом лице Снейпа блеснула торжествующая улыбка. - Вряд ли на приёмах у призраков подают пригодную для живых людей пищу.
- Нам не хотелось есть, - громко заявил Рон, пытаясь заглушить бурчание в желудке.
Снейп усмехнулся шире.
- Полагаю, директор, Поттер с нами не вполне искренен, - сказал он. - Возможно, разумно было бы лишить его некоторых привилегий, пока не расскажет всё как есть. Я бы, например, исключил его из гриффиндорской квиддичной сборной, пока он не научится честности.
- Право, Северус, - резко сказала профессор Макгонаголл, - не вижу оснований запрещать мальчику играть в квиддич. Кошку ведь не метлой по голове били. И нет никаких доказательств, что Поттер вообще в чём-то провинился.