Кричные горы располагались к югу от излучины великой реки Рудны. Там, где она сменяет направление, и поворачивает к востоку. Собственно горами их называли в первую очередь жители равнин. Обитатели настоящих гор, что были ещё южнее, смотрели на них свысока и предпочитали именовать кряжами.
В общем скорее это были холмы, поросшие лесом и разделённые широкими долинами. И в недрах этих холмов таились несметные богатства. Там были руда и строительный камень. А ещё соль и антрацит. И белая как мел глина. Из поколения в поколение местные жители вгрызались в склоны холмов, извлекая из них железо, олово, медь, каменную соль, мрамор и каолин.
Постоянное ковыряние под землёй придавало характеру обитателей Кричных гор много специфических особенностей, и жители остальной Империи дружно считали кричногорцев низкорослыми сквалыгами, вздорными, упрямыми и начисто лишёнными здорового чувства юмора - идеальными героями разнообразных застольных анекдотов. При этом они как-то не задумывались, что рассказывают эти анекдоты в зданиях, построенных из кричногорского камня с помощью инструментов из кричногорской стали, и поглощают еду, приправленную кричногорской солью, из кричногорской медной и фарфоровой посуды…
Впрочем, самих кричногорцев это не особенно волновало. Они в свою очередь были твёрдо убеждены, что все люди, живущие за пределами их гор - суть неотёсанная деревенщина, даже не знающая как нормально поставить шахтную крепь, либо городские пижоны, теряющие сознание при одной мысли о необходимости спуститься в забой. А уж какие неумелые за пределами их родины кузнецы и литейщики… Исключение кричногорцы делали разве что для механиков из Кюлена. Тех они, скрепя сердце, признавали достаточно искусными, но слишком легкомысленными и увлекающимися. У них нет таких прочных корней, как у нас, - говорили кричногорцы. - оттого они и не стоят на земле так же крепко, как и мы…
В данный момент четверо путников сидели в трактире. Это был самый обычный кричногорский трактир. Приземистый, словно осевший под весом огромной черепичной крыши, едва ли не касавшейся отливами земли. Окна в нём больше напоминали вентиляционные отдушины, а массивные опорные столбы превращали центральный зал в лабиринт. Как и подавляющее большинство трактиров в этих местах назывался он "На гора".
Посетители тоже были обычными и кричногорскими - низкие, коренастые, густо заросшие бородами, одетые в неизменные вязаные жилеты, кованые башмаки и фланелевые колпаки с кисточками. Кое-кто по горняцкой привычке носил сзади на поясе треугольное кожаное полотнище, своего рода фартук наоборот. Вещь совершенно незаменимая, когда приходится сидеть на камнях, но в трактир надеваемая исключительно для создания впечатления.
Некоторым инородным телом в этом рудокопном мирке смотрелась группка странствующих отшельниц, в мышиного цвета хламидах и накрахмаленных платочках, робко сидевшая в уголке.
- И чего ты нас торопил? - прошептала волшебница, озирая зал, - никого нет. Ты уверен, что твой человек должен быть уже здесь?
В ответ из-под низко надвинутого капюшона донеслось невнятное бурчание.
- Я, пожалуй, пойду, займусь лошадьми, - вздохнул Укен, поднимаясь.
Родгар остановил его жестом.
- Не надо. Отдохни. Кралог всё сделает…
Укен моргнул и нерешительно опустился на скамью. Кралог встал, и, не сказав ни слова, пошёл в направлении конюшни. Укен нервно посмотрел ему вслед.
- Да мне совсем не трудно… - пробормотал он, - я привык, да и…
Он замолк и растерянно поглядел на Родгара.
Волшебница продолжала раздражённо шептать.
- Ты гнал нас как проклятых всю неделю, и что я здесь вижу? Никого нет. Твой человек ещё не прибыл. И стоило так мчаться?
Родгар с надеждой осмотрел зал. Увы. Там не было никого, кроме угрюмых рудокопов, крепких официанток, плывших по залу живыми этажерками огромных пивных кружек, и робко забившихся в уголок отшельниц. Человек, с которым он должен был встретиться, действительно опаздывал. И это Родгару не нравилось. Это означало, что события развиваются не по плану.
Одна из отшельниц выбрались из-за столика, и семенящими шажками направилась в их сторону. Волшебница стоически вздохнула, и пробормотала спутникам.
- У вас есть мелочь?
Родгар не ответил. Отшельница подошла к их столику. Это была стройная высокая женщина с узким красивым лицом и густыми тёмными волосами. У неё были неожиданно весёлые для отшельницы карие глаза с тонкой сеточкой морщинок в уголках.
- Не угостят ли щедрые господа бедную странствующую сестру?
На женщину устремились три пары широко распахнутых глаз и два открытых рта. Челюсти Родгара помешала отвиснуть маска…
- Чево? - отчётливо подумала вслух Симахтаб.
- Стаканчиком молока, конечно, - добавила отшельница и смущённо потупилась.
Из-под маски Родгара донеслось несколько гулких, но достаточно невнятных звуков. Волшебница пришла в себя быстрее.
- Стакан молока, быстро, - крикнула она проходившей мимо официантке.
Та бросила на Симахтаб взгляд, исполненный глубокого презрения, слегка кивнула и проплыла дальше, унося с собой связку наполненных пивом кружек.
Отшельница села за стол и оглядела присутствовавших смеющимся взором. Для представительницы аскетичных служителей культа она выглядела неоправданно жизнерадостной.
- Вы случаем не торговцы? - спросила она, - хочу купить деревянный ларь староземской работы. У вас случайно не продаётся?
Над столом повисла гробовая тишина.
В голове Укена в панике бились мысли. Он слыхал, что среди отшельниц немало юро… (ты говоришь о духовной особе, резко одёрнул его внутренний голос), то есть нестандартно мыслящих дам. Но обычно они редко появляются на людях, а те, кого выпуска… (внутренний голос негромко кашлянул) в смысле напутствуют странствовать во внешнем мире, всё же не настолько оригинально мыслят… ну обычно.
Укен вздрогнул и на всякий случай отложил вилку подальше от гостьи.
- Так у вас не продаётся деревянный ларь староземской работы? - с надеждой в голосе повторила отшельница.
Из-под маски Родгара донеслись трубные звуки, свидетельствующие о том, что тот силился прокашляться.
- Нет. Но у нас есть окованный железом сундук с дополнительным отделением, - прогудел он полминуты спустя.
- Это что, заразно? - озабоченно спросила волшебница, подозрительно глядя то на отшельницу, то на Родгара.
- Нет, просто у того, кто придумывал пароль, было туго с фантазией, - беспечно улыбнулась отшельница, - впрочем, это ещё не самый худший вариант, можете мне поверить. Вот когда я…
- Это тот самый человек, - перебил её Родгар.
- Тот самый человек? - с глубоким недоверием в голосе уточнила Симахтаб, озирая сидевшую перед ней фигуру в серой фланели и накрахмаленном платке.
- Это я, - с улыбкой пояснила отшельница и для убедительности ткнула себя пальцем в грудь.
- Ты уверен? - на всякий случай переспросила волшебница.
- Абсолютно, - ответила гостья, прежде чем Родгар успел открыть рот.
Подошедшая официантка грохнула на стол керамический стакан с молоком, и ещё раз смерив посетителей презрительным взглядом, молча отбыла в направлении стойки.
Отшельница посмотрела на содержимое стакана и брезгливо поморщилась.
- Терпеть не могу молока, - сообщила она, - кстати, меня зовут Смиона. Смиона Кампаначчо. Очень приятно.
Симахтаб внимательно рассматривала отшельницу, словно та ей кого-то напоминала.
- Кстати, я вас знаю, - сообщила отшельница, и улыбнулась, - вы заезжали в замок Казурро лет пять назад. Кажется, вас зовут Мольфи? Малфрида?
- В настоящее время меня зовут Симахтаб, - хмуро ответила волшебница, и уже тише добавила, - но тебя я тоже помню…
- А. Понимаю. Конспирация, - воскликнула Смиона, - я должна была сразу догадаться, эти тёмные плащи, низко надвинутые капюшоны… А у вас не найдётся лишнего плащика? Это так романтично!
Она обвела слегка обалдевших от изливающегося на них словесного потока собеседников радостным взором, вздохнула и уже без прежнего оптимизма добавила.
- Ну, ладно-ладно, куда важнее, что это не только романтично, но и тепло. Я себе всю… хм… заднюю часть едва не отморозила по дороге. Здесь на севере такие холодные ночи.
Она ещё раз удручённо посмотрела в стакан с молоком.
- А жареного мяса у вас случайно нет? Я готова съесть любое. Даже если оно будет зажарено без чеснока и базилика.
- Вы появились несколько… м-м-м… неожиданно, - пробормотал Родгар, - честно говоря, мы ожидали немного другого…
- Совсем другого, - резко добавила волшебница.
- А куда мне было деваться, - оправдывающимся жестом всплеснула руками Смиона, - как ещё юная дева может…
Она сделала паузу и слегка покраснела.
- …ну, хорошо, не совсем дева и может быть не самая юная, но что это, в конце концов, меняет?
- Мы внимательно слушаем, - заметил Родгар.
- Так вот. Как я ещё могла спокойно путешествовать в этой глухой местности? Я была вынуждена прибегнуть к небольшому лукавству. У меня просто не оставалась другого выхода. Странствующих праведниц никто не побеспокоит в дороге…
Взгляды её собеседников переместились в сторону продолжавших ютиться в уголке прочих отшельниц.
- Я всё улажу, - тут же пообещала Смиона.
Симахтаб вздрогнула. Перед её мысленным взором пронеслись воспоминания о посещении замка Казурро - уютный садик и увлечённые лекции садовницы о растительных ядах и их применении в разных целях…
- Ты же не будешь… они невинные люди…
- О чём это вы? - удивилась Смиона.
- Ты ведь алхимик? - уточнила волшебница.
- Да. И не побоюсь этого слова один из лучших в Южных землях - подбоченилась Смиона, - а с этой стороны гор, пожалуй, одна только Пеппи Криворучка из тех, кого лично я знаю…
- Надеюсь, ты не собираешься? - нахмурилась Симахтаб, - прибегнуть для улаживания к алхимии?
- Нет, конечно, а зачем для этого алхимия?
- Низачем, проехали и забыли… - помотала головой волшебница.
- Я вообще-то собиралась убедить их в том, что останусь здесь на пару дней для вашего просвещения. А как ты хотела применить алхимию?
- Никак, - огрызнулась Симахтаб, - забудем об этом. Ладно?
Над Кричными горами занимался рассвет. Спавший на сеновале Укен с воплем подскочил и ударился головой о нависавшую над головой балку.
Он несколько секунд испуганно озирался, потом обратил внимание на дремавшего невдалеке Кралога. Тот молчал, но Укен был уверен, что из-под надвинутого на лицо даже ночью капюшона на него смотрят внимательные прищуренные глаза.
- Мне привиделся грандмастер Скимн, - пояснил он.
Кралог ничего не ответил.
- Он на меня кричал, - добавил Укен и слегка вздрогнул.
Ответа снова не последовало.
- Ты бы тоже испугался, если бы он на тебя кричал во сне… наверное… мне кажется…
Тот продолжал молчать.
Укен протёр лоб краешком плаща.
- Ты же не обиделся, что тебя вчера послали заниматься лошадьми? А?
По-прежнему было тихо.
- Я же не виноват… Родгар сам так решил… я не хотел… я люблю убирать навоз… ну не люблю, конечно, но совершенно не имею ничего против…
Он снова отёр испарину.
- Всё нормально, - донеслось из-под капюшона, - я не в обиде.
- Правда?
Укен выдохнул.
- Пожалуй, выйду на улицу. Что-то здесь душновато…
Он сполз с кучи сена и побрёл наружу. Комнат в трактире было мало - горняки ночевали по домам, а приезжавшие по делам купцы - в гильдейском доме. Четверо посетителей одновременно, да ещё и группа отшельниц - это был совершенно немыслимый успех для местного гостиничного бизнеса. Поэтому части гостей пришлось ограничиться сеновалом…
Перед мысленным взором Укена снова возник угрюмый лик грандмастера Скимна.
- Ты неудачник! - прогремел тот, - трусливый и ленивый неудачник. Не справился. Сбежал. Да ещё и книгу спёр… Ты на всю жизнь останешься неудачником. Даже когда тебя поймают и заклеймят, то слово "вор" на лбу обязательно выжгут с ошибкой!
Укен как ошпаренный вылетел из дверей и чуть не сбил с ног задумчиво стоявшую у входа Симахтаб.
- Ваша честь… милость… мудрость… извините, - пролепетал он.
- Ничего, - вкрадчивым тоном ответила волшебница, пристально глядя на Укена.
Тот попятился. Волшебница подошла ближе.
- Э-э-э… госпожа? - не слишком уверенно пробормотал он.
Та сделала ещё шаг. Укен снова отступил и упёрся спиной в забор. Он был слишком хорошо наслышан о странностях волшебниц, чтобы оставаться спокойным. Обладательницы магического дара, как правило, не отличались дружелюбным и спокойным характером. Больше того, в основном это были, прямо скажем, вздорные особы с самыми неожиданными фантазиями… А Укену очень не хотелось окончить жизнь в шкуре какого-нибудь осла или ещё чего похуже.
- Какое тёплое утро, госпожа, - пробормотал он, обливаясь потом и стараясь продавиться в щели между досками забора.
- По-моему как раз холодное, - заметила волшебница и поправила шаль.
- "День не задался", - подумал Укен, - "сначала грандмастер приснился, теперь это".
- Ты знаешь, - неуверенно пробормотала Симахтаб, - я вот тут… м-м-м… как раз думала о тебе.
Укену показалось, что он уже понемногу начинает шевелить ушами…
- Я смотрела твои рисунки… ну те… наброски для маски Родгара, - продолжила она.
- "В конце концов, овёс и ячмень, - не самый плохой вариант… Что? Причём здесь мои рисунки?"
- У тебя так здорово получился Родгар. Ну прямо как живой.
Волшебница потупилась и начала ковырять дворовую глину носком сапожка.
- Д-да нет… это просто быстрые наброски, так почеркушки… - пролепетал Укен.
- И я вот тут подумала…
Он неожиданно осознал, что волшебница густо заливается румянцем. Сейчас она вдруг стала похожа на простую девушку, рыжую, курносую и весьма смущённую.
- …а ты не мог бы нарисовать мой портрет?!
Она посмотрела ему прямо в глаза.
- Э-э-э… м-м-м… о-о-о, - на большее его красноречия не хватило.
- Нет-нет, конечно это не те портреты, которые рисуют художники Южных земель. Все эти куртизанки в образе юной Стеммы, выходящей из морских волн одетой в одну только раковину… Я, конечно же, не имела в виду ничего подобного!
Густая краснота окончательно заполонила лицо волшебницы и понемногу распространялась на уши и шею.
- Я имела в виду просто… ну обычный портрет. Всё совершенно прилично. Никаких там костюмов из маленького дубового листика, стоящих по колено в воде купальщиц и всего такого.
- В-вы хотите портрет в стиле реализма?
- А это прилично? - уточнила волшебница.
- Ну… в общем, да.
- В одежде?
- Обязательно. Можно в анфас…
- Нет. Лучше в одежде.
- Да, да, конечно. Но вы будете должны немного попозировать…
Глаза волшебницы полыхнули.
- Что ты себе позволяешь?! Чтобы я зировала с каким-то проходимцем! Да ещё и п-п… Да я ж тебя в…
- Я имел в виду, что вы могли бы посидеть, пока я буду делать набросок - в полуобмороке забормотал Укен, которому мерещилось, что он уже начинает чувствовать отрастающие хвост и копыта.
- Ах, в этом смысле, - волшебница немного смутилась, - а я-то подумала… Хорошо, как-нибудь я могу немного посидеть спокойно. Но не очень долго.
Как известно любому деревенскому жителю, столичные дороги усыпаны монетами. В отношении достоинства этих монет существуют определённые разногласия, каким-то таинственным образом связанные с размерами деревень и их удалённостью от городов. Увы, но никто пока так и не удосужился провести соответствующие исследования и записать статистику. Причина этого досадного упущения, скорее всего, кроется в том, что большинство потенциальных исследователей живёт как раз в столицах. И в силу этого прекрасно знает, чем именно усыпаны столичные улицы на самом деле…
Столица Империи ничем в этом отношении особо не выделялась. Основным, что можно было найти на её улицах, была грязь. В зависимости от сезона это могла быть "удушливая пыль" или "липкая жижа", а иногда "грязь со снегом". В общем, недостатка в разнообразии грязи столичные жители не испытывали. Это обстоятельство порождало у местных властей некоторые затруднения со сбором налогов на мощение улиц, но почти всегда градоначальникам всё-таки удавалось заверить горожан, что на самом деле, где-то там, внизу, эти самые мостовые определённо есть. Нужно только копнуть поглубже.
Упряжка выехала из посольского двора на окраине Цитадели, пересекла отделявший ту от остальной части столицы речной проток, прогрохотала через Старый город, форсировала Конную площадь и проникла в Торговые ряды. Всю дорогу Мелиранда хмуро глядела в окно, наблюдая как по мере движения призраки мостовых становятся всё незаметнее, а окружающие дома всё ниже и всё более деревянными. Если в Цитадели и Старом городе кирпич и известняк после долгой и многолетней борьбы смогли занять относительно твёрдые позиции, то в Торговые ряды каменщики если и заходили, то исключительно за покупками.
Карета остановилась на одной из длинных кривых улиц. В обе стороны бесконечными рядами тянулись лавки, а за ними и над ними возвышались дома их владельцев.
Выбравшись из кареты, посол огляделась. Её окружало дерево. Много дерева - дощатые заборы, бревенчатые стены, гонтовые кровли. Неудивительно, что конгрегации огненных магов пришлось возвести штаб-квартиру на искусственном островке, насыпанном поверх одной из речных отмелей на достаточном удалении от берега. Столица и без их помощи регулярно и с размахом горела.
Мелиранда пробралась по брошенным в грязь досточкам, и скрылась за высокими глухими воротами. Они вели в небольшой заросший дворик, зажатый между красновато-бурыми стенами. Аккуратные бревенчатые венцы, забранные многоцветными стекольными ромбиками окна с резными наличниками, и высокие, замысловато изломанные крыши с башенками, придавали местным зданиям несколько пряничный вид.
Пасторальную атмосферу разрушал только запах. Торговый город делился на отдельные кварталы-ряды, в каждом из которых торговали чем-то своим. Где сукном, где скобяным товаром, а где посудой. И каждый квартал имел собственный запах. Этот квартал пах кровью. Здесь продавали мясо и дичь.
Резное крыльцо вело на второй этаж. Позади небольших тесных сеней располагалась не слишком просторная комната, плотно заставленная мебелью. Состояла мебель по преимуществу из разнообразных сундуков и ларей. Кроме них в комнате было несколько скамей, стол, стул и выложенная изразцами печь.
- Что премудрая госпожа желает? - поинтересовался вежливый мужчина в суконной безрукавке.
- Дичь, - ответила Мелиранда, - восточных золотых фазанов. Добытых настоящими охотниками.
Мужчина смерил её внимательным холодным взглядом.
- Мы можем предложить трёх пегих золотых фазанов и одного крапчатого…
Посол кивнула.
Мужчина указал на небольшую дверь во внутренней стене.
- Вас проводят.
Сидевший в углу неприметный молодой человек поднялся с лавки, жестом пригласив её следовать за ним.