Похоже. У самого опекуна, кстати, покров тоже дорогой. И перстни он носит недешевые. И обувь у него на каблуках. Как у Вышних.
Значит, Фроний настолько глуп, что хочет подразнить остальных своим богатством? Что ж, не Марите указывать ему на его ошибки. Ее дело - принять новые вещи и поблагодарить. Она и в самом деле была благодарна - неведомая швея вложила в "увязку" еще и белье: две тонкие рубашки и пару нижних поясков. И даже штаны нижние, от холода. В ордене о таких удобствах не думали, душеспасители в магах не видели ни мужчин, ни женщин… вообще людей. И было бы куда хуже, если бы она досталась, например, отче Димитрию или отче Домиту. При одном взгляде на них падало сердце и хотелось спрятаться, забиться в тихий уголок, стать незаметной.
Почему отче Домит отдал ее? Бездоходный дар? Видеть будущее не слишком выгодное дело. Если б еще на несколько лет, а то, смешно сказать, пока ее высшим достижением было предсказание о хорьке, что собирался влезть на птичий двор обители. И это огромное событие отстояло от настоящего всего на свечку. Нет, она невыгодная добыча…
Только зачем она тогда отче Домиту? Она была ему нужна - если судить по жертвам на дороге, по договору с матерью. Не знал, что за дар у нее? Или надеялся на что-то еще? На развитие способности к предсказанию? И почему он все-таки ее отдал?
Марита-Рита шла по серым плитам двора - массивным гладким плитам, словно только что из королевского дворца. Прямая спина, склоненная голова, глаза не отрываются от стелющейся под ноги дороги… Все до последней детали соответствует "Канону о магов должном поведении". Все, до длины шага - не слишком скорого, не слишком длинного, не слишком суетливого. Она постарается не давать поводов себя наказать.
Довольно.
Она всю жизнь была покорной и благовоспитанной. Всю жизнь подчинялась, подчинялась, подчинялась. Забавно, но ей даже не пришлось прикладывать больших усилий, чтобы приспособиться к суровым порядкам. Одиночество и послушание были сутью жизни, сколько она вообще себя помнит.
И что это принесло? Цепочку и обруч на шею. Навечно.
Хватит.
Больше не хочу.
Благодарю тебя, божья пара, за глупость моего поводыря. Благодарю за его высокомерие, за нежелание вслушиваться в чужие советы, за его поистине дивное стремление производить на всех впечатление. И прошу вас, елико возможно, продлить эти его качества. Ибо я намерена все-таки его покинуть.
А убежать от напыщенного дурака все-таки легче.
Марита тихо шла по двору - не быстрей, не медленней, чем нужно, - и ее лицо было кукольно-безмятежным, равнодушным… как раз таким, чтобы прятать мысли.
Лиддия. Близ селища Пригорки.
На спине дракона.
- Теперь поднимись к гребню. Разведи пластины…
- Какие?
- Что?
- Какие пластины? Их тут много же… - Латка была вся в мыслях о брошенном огороде и покинутых братиках… поэтому в голове у нее был сумбур, а голос то и дело срывался. Вдобавок пластины - каждая ей почти по плечо - то и дело расплывались от слез. Как тут выбирать, а? А тут еще и кот, который считал, что приличным мышеловам нечего делать на спине у дракона, и голосил, точно плакальщица… Латка попробовала утешить Пушка, взяла на руки и довольно ломким голосом пообещала, что они сейчас полетят.
Ага. Прямо сразу.
Кот пришел в ужас. Он как раз путешествовать не планировал, летать и вовсе не хотел, тем более вот так, не попрощавшись с кошками и не позавтракав! И, раз хозяйка не понимала кошачьего, старался донести до нее эти мысли дополнительными методами - рывками и царапаньем. Так что слова дракона она понимала в лучшем случае через раз.
- Любые. Желательно ближе к центру.
- К чему?
- Мрррррррррряу!
- Между крыльями, ближе к шее, - терпеливо пояснил дракон. И беспокойно покосился на розовеющее солнце. Оно уже выбралось из облаков, и потихоньку наливалось светом, расталкивая в невидимость последние звезды.
- Поторопись, деяница. Еще немного, и будет поздно. Садись на спину. Между пластинами. Там есть такой выступ, он удобный.
Между пластинами - они раздвинулись легко, как молоденькие деревца, - и правда нашелся выступ. Он был чуть пониже табуретки, но совсем не такой ровный и если честно, узковатый. Потрогав "табуреточку", Латка потянула из мешка зимние вязаные штаны. Кот снова запротестовал - кажется, решил, что мешок достали ради него и собираются запихать туда на смену штанам.
- Быстрее, деяница. Быстрее.
Латка поспешно плюхнулась на выступ, не застелив его как следует… и очень об этом пожалела, когда "табуретка" увесисто врезала по ее попе - дракон пошел на взлет. Широко взмахнули крылья, похолодавший воздух толкнулся в лицо, верхушки лип и крыша дома резко ушли вниз, будто морковь, выдернутая подземным зверем…
- Мряяяяяяяяяя! - Пушок перестал вырываться и в панике запустил в платье хозяйки все двадесять когтей. И не зря.
- Мамочка! - охнула девушка, крепко вцепившись во что попало. Оказалось - в пластину перед собой. Пластина была вся в костяных наростах, если не смотреть, можно представить, что сидишь на пеньке и держится за дерево… старое шершавое дерево… ой мама-а… Латка всего на пару пушинок открыла глаза - и в ужасе закрыла, не заорав только потому, что голос пропал начисто.
Одновременно со взлетом дракон стал менять цвет, по шкуре прокатилась радужная волна, а теперь радуга делась неизвестно куда, вместе со шкурой и драконом. Нет, пластина была на месте - пальцы ее ощущали по-прежнему, ноги упирались в чешую спины, да и жесткая "табуретка" тоже была на месте. Но самого дракона не было! Глаза Латки упрямо утверждали, что сидит она на ветре, держится за воздух, а верхушки деревьев приплясывают прямо под ногами.
Мамочка… ой, мама… Латка никогда не боялась высоты… Раньше не боялась. Раньше она никогда не была на такой высоте. Спасите…
Кто именно должен спасать ее с драконьей спины, она не подумала - не до того. Голова нещадно кружилась, во рту пересохло, будто от соленых рыбок, а гребень дракона был самой прекрасной вещью на свете. Латка не представляла себе, как раньше могла без него жить, и не мыслила расставания с этим сокровищем.
Мамочка…
- Не бойся, - выдохнул голос дракона, - Я просто маскируюсь. Нам нельзя попадаться на глаза. Если пойдут слухи, нас отыщут. Это необходимость. Понимаешь?
- А-а… - Латка глянула вниз… и поняла, что лучше б не глядела. Так что голос послушался только с третьего раза, - А.. ага, то есть…
- Мяу, - жалобно подтвердил кот.
Хотя им Орден вряд ли заинтересовался бы.
Аранция. Крепость Лицита.
Прибежище ордена Опоры.
Засов на железной двери еле слышно брякнул под руками Стимия, щелкнул, поворачиваясь, дополнительный запор - орденцы явно береглись огневика Тира. Клод облизнул губы - он уже второй раз убедился, какими наивными были его планы помочь товарищу по несчастью и сбежать из крепости. Без Стимия ничего бы не вышло. Без опекуна он бы смог только отодвинуть засов - о существовании второй скрепы, механического замка-запора, не знал даже сам Тир. И уж тем более не знал, где искать ключ от него.
Дверь скрипнула и отворилась.
Запахло тюрьмой. Отсыревшей соломой, нечистотами, мышами… В лунный квадрат на полу шмыгнула одна мышь, испуганно пискнула, завидев людей, и скрылась. Тир не шевельнулся.
- Выходи, парень, - хрипловато проговорил Стимий.
Ответа не было.
- Поторопись! До свету не так много времени осталось!
Молчание.
- Да что ж такое… - Стимий шагнул ближе, и рыцарь отшатнулся.
- Не трогай! - успел вскрикнуть Клод сам не зная кому. И напрасно. Стимий ловко ухватил пленного мага повыше запястий, а тот… тот не выпустил огня. Ни искры… смотрел куда-то поверх их голов и неловко щурился, точно не видел их. Что с ним такое? Клод торопливо шагнул поближе, на ходу встряхивая руки и разминая пальцы. Он же лечил Тира вечером, уже после столба. Что потом произошло? И что Лисий делал здесь, у подземелья? Неужели…
- Ах ты, Злишево копыто! Кто тебя, огневик?
Рыцарь попытался вырваться. Не вышло. Слишком плохо его слушалось собственное тело. Орденец сноровисто перехватил его покрепче.
- Тихо ты. Да тихо же! Не рвись, я тебе не Лисий.
- Все вы одинаковы, - голос алтийца был совсем бесцветным. Неживым. - Крысы синие… Отпусти меня.
- Нет уж. Уходить из этого змеюшника - так всем вместе. А ну, стой смирно, я…
Тир вдруг рванулся всем телом.
- Смирно? Смирно тебе?!***! Убери руки, падаль! Убери…
Он отчаянно пнул Стимия по ноге, попал, тот повалился на пол, но мага не выпустил… сцепившиеся фигуры закопошились на подстилке, полетели соломинки. Тир был рыцарем и судя по снам, драться умел, но орденец явно был сильнее, во всяком случае, сейчас. Он подмял Тира быстро и довольно легко - Клод только и успел, что подскочить к ним и протянуть руки. Какая муха укусила алтийца? Хотя, кажется, ясно, какая. Целый шершень. Лисием зовут…
Лекарь повалился на колени.
- Тир…
- Не трогай его, Клод! То есть держи, но не лечи пока. Держи! Вот так, к полу прижми.
Держать? Но… Ладно… Клод неловко наклонился над пленным, получил удар плечом в подбородок, охнул и навалился сильнее.
- Держишь? Ага…
- Пусти…- ненавидяще прошептал рыцарь.
- Да погоди ты! Мы помочь хотим!
- Пусти!
Но в следующую пушинку даже Клод засомневался в своих собственных намерениях. По шее скользнули жесткие пальцы, непривычная свобода овеяла горло ветерком… и ошейник - его ошейник! - защелкнулся на шее Тира.
Тот вскрикнул - яростно, глухо-безнадежно, так отчаянно, что у Клода задрожали руки. Вскрик, почти всхлип, без слов, по-звериному…
Я же хотел помочь… я же только…
- Все, можешь отпустить, - выдохнул голос Стимия. - Притихнет.
Он и правда притих. Не шевелится… совсем.
- Что вы сделали?
- Потом объяснять буду, парень. Если выберемся. Или если нас таки отловят и посадят вместе на… пошли, короче. Эй… как тебя, Тир? Встань. Клод, помоги. Осторожно. Стой тут, Тир. Не двигайся. И молчи, ни звука.
Он тоже поднимает алтийца на ноги. Как куклу. Как…
- Пошли со мной, Клод.
- Куда?
- Затащим сюда этого… падальщика.
Бывший отче Лисий еще не успел остыть. Клод с дрожью взял тяжелую, по-живому теплую руку. Тусклые глаза еще, кажется, смотрят на убийцу.
- За ноги бери. - Стимий уже вцепился в жирные плечи. - Заноси…
Зачем? Но он не спорил. Он уже привык слушаться своего опекуна, уже привык. Тело пропихнули в дверь, с облегчением уронили на пол. Тир молча замер на прежнем месте. Глаза смотрели в пустоту.
- Ну а теперь пора сжечь тут все ко всем пустошам… Пусть разбираются, кто кого и как.
- Зачем вы…
- Ты, парень. Ты. Я тебе больше не опекун, хватит. - Стимий с ожесточением стаскивает с запястья браслет, примеривается швырнуть в воду, но сдержавшись, бросает в мешок. - Все, хватит…
Лодка скользит по серой предрассветной речке, мелкие волны толкаются в борта. Хватятся этой лодчонки в крепости? Он брал самую неприметную, без клейма. И неухоженную… Но если хватятся, то…
Могут не искать Тира - там, в этой камере-каморе остался только пепел, поди пойми, сколько его, с одного или с двоих. Могут не искать отче Лисия - мало ли куда изволила удрать столичная шишка, угробившая нового мага. Могут не искать, если подумают, что он пришел к Тиру, а тот сжег их обоих, доведенный до края… Но самого Клода и его опекуна искать будут обязательно.
Найдут… Скорей всего, найдут.
- Так что ты сделал? Зачем ошейник? - Клод косится на Тира. Спит вроде. Как привели в лодку, так и затих, ни звука, ни движения. Проверить?
- Самый быстрый способ поставить его на ноги и заставить притихнуть. Не знаю, что ты там намешал в чай, но Лицита - крепость. Тут обязательно кто-то не спит… И одно дело провести по заулкам приторможенного ошейником парня, а другое - его же, но отбивающегося вовсю. Ясно? - Стимий напряженно провожает взглядом последнюю башню крепости, тающую в туманной дали.
- Да…
- Ну и еще. Не нравится он мне.
- То есть?
- Ну ноги не стоят, глаза не смотрят. Он ведь нас даже не видел, отбиваться вслепую пытался, заметил? Кажись, Лисий и его навещал. Или этот второй. Но кто-то его пил, это точно.
- Ты же говорил, это нельзя.
- Кто указ этим… Падальщики свихнулись на продлении своей жизни. Раньше специально, говорят, дареных… ну вас… под наказание подводили, чтоб под шумок отпить. А теперь, как старый Митрес в Кущи ушел, так уже и не очень-то по-тихому. Ходят слухи, кое-кого из магов они не в крепости Ордену сдают, а по укрытиям прячут и выпивают потихоньку. Или по "своим" крепостям. Там, где Опоры прирученные, сами чужой молодости испить не прочь. Крысы…
- Как же они смогли… к огневику?
- Не знаю. Думаю, слабо у него с огнем стало. Силы, они тоже когда-то заканчиваются. А тут сколько дней подряд сначала калечат, потом лечат. А лечение тоже из тела силу берет. Вот они и кончились… а падальщик тут же почуял слабину и присосался, паскуда. Докатились… А я ведь тоже когда-то в Орден шел, как ты - помогать. Дурак же был, божья пара! Ладно… Глянь, как он. Если совсем худо, подпитать бы еще надо. А у меня сил не так чтоб много.
Клод осторожно встал. Ох эти местные лодки. В Улеве они другие совсем, там спокойно ходить можно, а тут дно пляшет под ногами, вот-вот вывалишься. Устал он…
- Осторожно! - крепкая рука не особо бережно хватает юного лекаря за штаны, не давая вылететь за борт. - Аккуратней, парень…
Пульс у Тира медленный, вялый. Но температура кожных покровов нормальная. В глаза бы глянуть, спросить… Клод вспомнил, как пили его самого, и зябко передернул плечами. И правда пакость.
- Ну как он? Лечить не лечи, самому плохо будет. - Стимий копошится в мешке, что-то выискивая, - Подкормить бы его, горячим чем попоить, сладким. Был бы он в силе, сам согрел. Знать бы, кто его пил, Лисий или Хими… когда он оклемается.
- Оба, - послышался хриплый голос, от которого Клод снова чуть не упал через борт.
Тир не спал.
Серые, словно туман, глаза близоруко щурились, но, похоже, уже видели. Временная слепота уходила. Хорошо бы и другое так ушло.
- Проснулся?
- Я не спал, - качнул головой алтиец. - Ошейник снимите.
- Позже, - буркнул орденец, наконец выискав в мешке, что хотел - бурую куртку. Стянул через голову синюю рясу, бросил под ноги. - Когда отплывем подальше. Ну и когда тебе полегчает и сможешь сжечь эту пакость. Значит, двое… точно?
- Точней некуда. Один держал, другой своими губами лез. По очереди. Как рехнулись оба. - Тир на миг стиснул зубы. Зажмурился…
- Еще бы. Они на тебя уже столько дней смотрели, а попробовать все не получалось. Озверели оба… А как дорвались, так все соображение отказало. Хорошо хоть не угробили. Тебе теперь долго в себя приходить придется. Есть-пить побольше. Ну и того… с девушками б, коли сговорчивые отыщутся.
- Куда ты меня везешь? - пояснения Тир, кажется, не то что бы мимо ушей пропустил, а просто отложил на будущее, интересуясь более важными вещами.
- Я? - Стимий, как раз надевающий куртку, застыл на полдвижения. Мне самому интересно, куда мы плывем!
- Мне тоже! - послышался новый голос, и одновременно волны, вздыбившись, окружили лодку прозрачной оградой.
- Что за… - начал Стимий… и осекся. Мягко и уверенно ступая по воде, к лодке подошел еще один человек. Глянул зелеными глазами.
- Дан?
Лиддия. Небо над Холмянским лесом.
На спине дракона.
- Гляди, деяница.
- Куда? - Латка уже более-менее притерпелась к жесткому "сиденью" и к холодному ветру, по-нахальному треплющему ее подол. И к покачиванию привыкла… ну, почти. Если честно, немного мутило, и она не раз порадовалась, что ничего не успела съесть. Но посмотреть куда-то кроме облаков - нетушки, избави Судьбиня. Раз попробовала - так потом полсвечки летела, себя не помня со страху.
- Вниз посмотри. Здесь мы сядем. Дальше днем лететь нельзя. Могут заметить. А пока посмотри, нет ли кого…
Девушка кое-как расклеила глаза. Надо посмотреть, раз просят. Надо… но кого тут увидишь - высоко ведь? Может, дома высматривать? Так нету их. Дорог нет, селищ нет… Один лес, лес на многие сотни мерок, ничего кроме леса.
- Круг видишь?
Круг?
- Нет! Какой круг?
Но она уж увидела. Это было похоже на вертуту, пирог, свернутый в змеиное кольцо. На зеленом противне леса "пирог" выделялся слабо… если б не какие-то светлые кольца посередке, Латка, наверное, еще долго бы его не заприметила. И еще незаметней был вал из вокруг "пирога" - будто кто-то свернул в жгут длинный рушник и положил кольцом округ холма. А потом примял кое-где непонятно зачем.
- Что это?
- Синтарин, деяница. Ваш приют. Для деяниц и творцов.
- Кого?
- Тех, кто творит и меняет лицо мира. Вы жили везде. Но здесь было одно из любимых мест.
Качание прекратилось, Латка охнула и вцепилась в неразлучный гребень - показалось падает. Дракон снижался, набирая в тело краски, стало полегче, и Латка уже поспокойней рассмотрела поросший лесом вал, прорванный в пяти местах… огромный холм в ямах…обрушенные башни. Наверное, башни, хотя от них остались только груды камня и светлые круги фундаментов.
- Это место средоточья сил, ваша искола, место для ученья, ваш дом и убежище… - дракон горько оглядел местность, - То, что от него осталось.
Аранция.
Река Интилья. Четыре мерки от крепости Лицита.
- Он самый, - зеленые глаза довольно цепко оглядели лодку и троих пассажиров, - Приятно познакомиться, так сказать, воочию. Клод и Тир… и еще кое-кто, про которого ты мне не говорил.
- Стимий я, - глухо проговорил орденец. - Опасные игры, парень.
- Может и так. Клод, кто это?
- Он нам помог, - торопливо вставил Клод. Объяснять про орден не хотелось. Не сейчас. И вообще, было в этой встрече посреди реки что-то такое странное, отчего снова подкатило чувство нереальности окружающего. Так уже было наутро после ночи в Мощеном квартале. То ли сказывалось переутомление, то ли волнение последних дней, но лекаря и без того одолевало ощущение, что он видит мир не то через стекло, не то через тончайшую пленку воды. Может, поэтому и лодка казалась непрочной и зыбкой, будто плот из тыкв. Воспринимать вдобавок ко всему еще и человека, ходящего по воде, усталое сознание отказывалось напрочь.
А Тир молчал. Не помогал. Только смотрел мрачно.
- Отлично, - усмехнулся Дан. - Значит, вырвались-таки? Я уж и не надеялся, что успею.
Вырвались… Клод вспомнил безумно-предвкушающую улыбку Лисия, его шепот-мурлыканье, отчаянный рывок Тира, и его замутило.
- Да.
Река снова плеснула, волны чуть сдвинулись - и застыли. Дан качнулся и сунул руки в карманы странного лохматого жилета. Казалось, волна для него - твердая земля. Вот это сила… Очень… зримая.
- Хорошо. И что мы тут делаем?
- Бежим, - не понял Клод.
- Плохо бежим, - покачал головой водный маг. - На лодке-то…
- А как еще?..
- Ну, посуху вариантов много, а по реке только два - вверх по течению или вниз. Погоне куда удобней.
Клод повернул голову. Погоня?