Алла закашлялась, схватила стоявший на ближайшей к ней парте и еще не загоревшийся стул, поставила его возле окна и взобралась по нему на узкий подоконник. Открыть хотя бы форточку, чтобы появился воздух, чтобы можно было дышать! Но ее сапоги на высоких каблуках соскользнули с подоконника, и девочка упала на стул, а с него, уже совсем задыхаясь, скатилась на пол. Последним, что она увидела, была подступающая к ней стена огня, сквозь которую внезапно проступили силуэты двух человек, как-то странно размахивавших руками…
…Темнота медленно рассеивалась, и Алла с радостью почувствовала, что снова может легко и свободно дышать. Но как следует рассмотреть то место, где она находилась, девочке не удалось: как только она пришла в себя, жгучая боль в левой руке и в боку заставила ее снова закрыть глаза и не двигаться в надежде, что эта боль как-нибудь пройдет или хотя бы уменьшится.
- Учительница говорит, что девочка сама подожгла класс, - негромко произнес над ней приятный женский голос.
- Магическим огнем? В тринадцать лет? - усомнился другой голос - низкий и слегка хрипловатый мужской. - Как такое может быть?! Скорее уж, это училкина работа!
- Училка - не маг, - возразила женщина. - А вот девочка - похоже, что да.
- Даже если так, она не должна уметь колдовать еще минимум пять-шесть лет! - не соглашался мужчина. - В таком раннем возрасте…
- Ты видел, какая у нее аура? - повысила голос женщина. - Очень похоже, что она может пользоваться силами всех пяти стихий. Откуда нам знать, в каком возрасте начинают колдовать такие люди?
- Я вообще не понимаю, как может существовать волшебник с такой аурой, - буркнул мужчина. - Такого не бывает в принципе!
- Выходит, что бывает.
- Может, девчонку кто-то из наших заколдовал, а сама она ничего не может?
- Это ее собственная аура, Алексий. Ты пытаешься отрицать очевидное. Если бы она не была волшебницей, она бы и от огня пострадала гораздо сильнее. А у нее всего два легких ожога - и это при том, что от одежды на ней почти ничего не осталось!
- И как ты это объясняешь?
- Пока никак.
Мужчина пробормотал что-то ругательное и, как показалось Алле, отошел куда-то в сторону. Скрипнула дверь, и сразу же после этого где-то вдалеке раздалось чье-то громкое восклицание.
- А ты что здесь делаешь?! - рявкнул все тот же мужской голос.
- Ничего, мне просто показалось, что вам, может быть, нужно чем-то помочь… - начал оправдываться в ответ еще один женский голосок - совсем молодой, почти девчоночий. - Камилла сказала, что…
- Да уж, без твоей помощи мы никак не справимся! - фыркнул мужской голос. - Вон отсюда!
- Не кричи на нее, - недовольно осадила его первая женщина и присела рядом с лежащей Аллой. - Кажется, она очнулась.
Алла приоткрыла глаза и попробовала пошевелиться - ей безумно хотелось спросить, что происходит и где она. Но боль в обожженных местах вновь дала о себе знать, и девочка смогла только тихо всхлипнуть и снова крепко зажмурилась.
- Не плачь, моя хорошая, сейчас все пройдет, - прошептала женщина, и Марченко почувствовала, как до ее горящего бока дотронулась мягкая ладонь. Она попыталась отодвинуться, готовая к тому, что сейчас ей станет еще больнее, но этого не случилось: наоборот, там, где незнакомка погладила ее обожженную кожу, боль начала стихать и через несколько секунд пропала совсем. Алла удивилась и собралась все-таки открыть глаза, но женщина теперь гладила ее по руке, которую тоже постепенно переставало жечь, и это поглаживание было таким ласковым и убаюкивающим, что девочку начало неумолимо клонить в сон, и она не стала сопротивляться этому желанию.
Глава III
Ни Юрию, ни Альбине, как они ни старались, еще ни разу не удалось прийти на встречу с Лилит раньше юной огненной волшебницы. Так было и теперь: Златов специально приехал в Сосновку за пятнадцать минут до выбранного ими времени, но Микаэлян все равно была уже там - барахтавшаяся в небольшом сугробе и бормочущая себе под нос не самые подходящие для молодой девушки из восточной семьи выражения.
- Что с тобой на этот раз приключилось? - чуть ехидно поинтересовался Юрий, помогая подруге встать.
- Попробовала переместиться!.. - с гордостью отозвалась Лилит и принялась яростно отряхиваться от мокрого снега. - И у меня получилось! Вот только я почему-то не на земле оказалась, а в воздухе и упала… Как тогда, у Альки дома, помнишь?
Юрий на всякий случай огляделся. Местом встречи они выбрали один из удаленных уголков парка, и обычных людей, увидевших, как Лилит появилась из ничего, можно было не опасаться, но вот кто-нибудь из живущих в Сосновке лесных магов запросто мог оказаться неподалеку и стать свидетелем ее неуклюжести. Но на этот раз Лилит, похоже, повезло - вокруг не было никого, кроме них со Златовым.
- Это с опытом приходит, - успокоил Юрий девушку. - И потом, ты где находилась перед перемещением? У себя в общаге?
- Ну да, - кивнула Микаэлян. - В нашей комнате. Дождалась пока девчонки уйдут, оделась и прыгнула сюда.
- Ну так радуйся, что здесь ты не с высоты второго этажа падала, - строго сказал Юрий, и Лилит, только теперь сообразив, что ее первое самостоятельное перемещение в пространстве было куда более рискованным поступком, чем она предполагала, едва заметно передернулась. - Для начала на такие большие расстояния вообще лучше не прыгать. Еще промахнешься, попадаешь в чью-нибудь квартиру или на Невский в час пик…
- Ой!.. - пробормотала Лилит и на несколько секунд глубоко задумалась. Юрий в очередной раз усмехнулся, но тут за его спиной послышался негромкий удар о землю и Златов, обернувшись, увидел Альбину, стоявшую в другом сугробе и машущую руками, чтобы сохранить равновесие.
- Привет, - улыбнулся ей Златов и, протянув девушкам руки, скомандовал. - Раз все в сборе - идем скорее к Медведкову!
- Нет, сейчас, подождите! - остановила его Лилит. - Я вчера кое-что узнала, сейчас расскажу! К почтенной грымзе домой принесли девочку, которая устроила в школе пожар. Устроила при помощи магии и сожгла весь класс! И сама жутко обгорела, но грымза говорит, что жить будет и скоро поправится. А грымзин муж сказал, что у нее что-то странное с аурой и что таких аур вообще не бывает - вроде бы как она у нее тоже пятицветная и пятистихийная!!!
- Погоди-погоди, - Юрий, поморщившись, прервал ее сбивчивый монолог. - Расскажи все точно и по порядку: что за девочка, к кому ее привезли и какая у нее аура.
- Я не могу точно! - чуть смутилась Микаэлян. - Я… не успела до конца все дослушать, почтенный толстяк дверь открыл…
- Кто такой "почтенный толстяк"? - вышел из себя Златов. - Что это вообще за детский сад, черт возьми?! Тебе двадцать один год, а ты до сих пор людям прозвища придумываешь!!!
- Извини, - теперь Лилит засмущалась по-настоящему. - Толстяк - это Алексий Звонников, ты, наверное, о нем слышал, он у нас главный по магической защите. А грымза - это Карина, его жена, она преподает основы магии. Вчера она меня вызвала к себе, чтобы… ну, в общем, отругать за… одну вещь… И вдруг вваливается толс… почтенный Алексий, на руках у него девочка, меня выгнали из комнаты и стали над ней колдовать. Грым… Карина - она еще и в целительстве смыслит, и она, наверное, полчаса молча с девочкой возилась. А толстяк ходил рядом и матюгался. А потом она закончила, и они стали спорить, откуда у девочки такая аура и как она смогла в тринадцать лет совершить волшебство. А потом меня выгнали и велели пока никому ничего не говорить.
Альбина и Юрий переглянулись. То, что два старых огненных мага просто так, под честное слово, отпустили Лилит, случайно узнавшую о необъяснимом случае с магическими способностями у ребенка, могло иметь три объяснения. Либо они сами слишком растерялись и слишком сильно беспокоились за здоровье обжегшейся девочки, либо на самом деле это была не такая уж и тайна, и Алексию для чего-то была нужна такая утечка информации, либо они с Кариной просто недооценили Лилит, посчитав, что ее рассказам о необычном ребенке никто не поверит.
- Ладно, - решил Златов. - Сейчас мы пойдем к Медведкову, как и собирались. А ты, - обратился он к Лилит, - постарайся как можно подробнее вспомнить, что слышала. Что конкретно говорили Карина с Алексием, дословно. Потом мы еще раз это обсудим и подумаем…
Дорога через лесопарк к уже знакомому трем друзьям девятиэтажному дому отняла у них совсем не много времени. Вскоре они уже стояли перед обшарпанной дерматиновой дверью и громким шепотом в последний раз договаривались о том, что и как им следует сказать Петру и его сыновьям.
- Если сразу им все рассказать, они не поверят и выставят нас вон! - яростно доказывала Лилит.
- А если сперва им что-то наплести, они нас прогонят потом, когда поймут, что их обманывали, - стояла на своем Шорохова. - Тем более, они и так уже знают, что мы - не совсем обычные люди.
Спор грозил затянуться, но Юрий уже знал, что следует делать в таких случаях, а потому решительно протянул руку к дверному звонку.
- Говорить буду я, а вы мне поддакивайте! - произнес он достаточно громко и твердо, и его приятельницы мгновенно перестали препираться.
Им долго не открывали - совсем как полгода назад, когда они впервые позвонили в эту квартиру. А когда замок все-таки щелкнул и в приоткрывшуюся дверь выглянул светловолосый и веснушчатый младший сын Медведкова, сходство с прошлым визитом волшебников в этот дом усилилось еще больше.
- Виктор, ты нас помнишь? - спросил Юрий. Мальчик уставился на него сосредоточенным взглядом и неуверенно кивнул. Потом он взглянул на Шорохову, и в его глазах промелькнуло настоящее узнавание - альбиноску ребенок запомнил неплохо. Лилит же, перекрасившуюся из блондинки в брюнетку, младший Медведков, судя по всему, не узнал вообще.
- Папа дома? - спросила его Альбина. Виктор помотал головой:
- Нет, он работает. Наверное… Короче, я не знаю, когда он домой придет.
- А Миша? - продолжила расспросы металлическая волшебница.
- Миши тоже нет, он газеты продавать пошел, - ответил мальчик и открыл дверь пошире. - А меня он с собой не берет, говорит, я еще маленький!
Он подумал еще немного и распахнул дверь полностью, приглашая неожиданных гостей войти. Но Златов, успевший за время разговора посмотреть на ребенка "третьим глазом", уже видел, что с его аурой все в полном порядке - она была самой обычной, бледно-радужной, без малейших следов чужой магии. Да и физически Виктор Медведков выглядел здоровым и вполне благополучным, хотя и не особо веселым.
- Скажи, а мама к вам больше не приезжает? - выпалила Лилит. Альбина сердито пихнула ее в бок, но было уже поздно - маленький Витя погрустнел еще сильнее и опустил голову.
- Нет, - ответил он еле слышно, но потом вдруг встрепенулся и снова посмотрел на Лилит и ее спутников. - А вы знаете, где она?
- Она живет за городом, - ответила огненная волшебница, игнорируя тычки Альбины. - Мой знакомый цели… в смысле, доктор, ее недавно навещал и сказал, что с ней все хорошо. Она там очень счастлива.
Мальчик собрался было спросить что-то еще, но в последний момент словно бы испугался и передумал. Златов и Шорохова вздохнули с облегчением: спроси он, не собирается ли Алена Медведкова возвращаться в семью, им было бы нечего ему ответить.
- А где твой брат торгует газетами? - поинтересовался Юрий, решив поскорее сменить скользкую тему.
- Около магазина. Который большой универсам, - отозвался Виктор. - Хотите, я с вами схожу, а то вдруг не найдете?
- Не надо, мы справимся, - покачала головой Альбина. - Тебе ведь вряд ли папа гулять вечером разрешает?
- Не разрешает, - согласился мальчик. - Но ведь и не запрещает! А Мишку можно и не слушаться, он всего-то на два с половиной года меня старше!
- Нет, старших братьев тоже надо слушаться, - неожиданно возразила ему Лилит. - Хотя иногда они и правда так достают…
- Ладно, Виктор, пока, - Юрий еще раз улыбнулся мальчику. - Мы к вам еще как-нибудь зайдем, когда твой папа тоже будет дома. А сейчас сходим с Мишей поздороваемся.
Мальчик снова закивал головой, и дверь его квартиры со скрипом закрылась. Трое товарищей направились к лифту.
- Ты вообще чем думаешь?! - накинулся Юрий на Лилит, когда они уже ехали на первый этаж. - Какого черта ты ему напомнила о матери?! Он же сейчас, когда мы ушли, наверняка реветь будет!
- Я боялась, что Алена все-таки приезжала и могла как-то на него повлиять, - принялась оправдываться девушка. - Лесовики, конечно, за ней следят, но мало ли… Симеон говорил, у них и так работы хватает, кроме как всяких сумасшедших пасти…
- И поэтому надо вот так в лоб спрашивать ребенка! - поддержала Юрия Альбина. - Зачем напоминать ему о плохом?!
- Но ведь он все равно о ней помнит! И никогда не забудет! - огрызнулась Микаэлян, и ее друзья не нашли, что ответить. Двери лифта раздвинулись, и они выбежали из подъезда на улицу - искать большой универсам, рядом с которым подрабатывал старший сын Медведковых.
- Много у тебя братьев? - спросила Альбина у Лилит, пока Златов расспрашивал прохожих о местных магазинах. Микаэлян подняла вверх ладонь с растопыренными пальцами.
- Пять, - произнесла она с гордостью. - И все старшие. Я, правда, уже давно с ними не виделась, они все в разных городах живут.
…Торговать газетами с рук на улицах Санкт-Петербурга было ужасно неудобным делом. Зимой они мгновенно становились влажными даже от небольшого снега, а во все остальные времена года - от дождя или от висящей в воздухе мороси. Поначалу Мише Медведкову с Леонидом Левцовым удавалось продать совсем мало изданий: прохожие не хотели брать отсыревшие, а иногда и откровенно мокрые газеты и журналы, тем более, что через дорогу находился киоск, где можно было приобрести все то же самое немного дороже, но зато в сухом и несмятом варианте. Но потом друзья догадались заворачивать стопки своего товара в полиэтиленовые пакеты и прятать их в большую сумку, а в руки брать по одному экземпляру каждой газеты - только чтобы покупатели видели, что именно они продают. И хотя открывать и закрывать каждый раз сумку было довольно хлопотно, выручка от продажи газет к несказанной радости юных коммерсантов стала постепенно увеличиваться. Теперь ее хватало не только на плату за место возле супермаркета и взятки милиционерам и инспекторам по детскому труду, но и на собственные карманные расходы. Впрочем, на себя выручку тратил только Леня - Миша все заработанное складывал в общую с младшим братом копилку "на черный день".
Почему они, так не похожие друг на друга ни внешностью, ни образом жизни, все-таки подружились и даже открыли "собственное дело", мальчики и сами не понимали. Поначалу они торговали газетами каждый по отдельности, но почему-то часто выбирали одно и то же место и шумно выясняли из-за этого отношения. Однако долго ругаться среди толпы людей, которые запросто могли бы поинтересоваться, почему двенадцатилетние дети не в школе и кто позволил им заниматься уличной торговлей, было опасно, и ребята, видя, что ни один из них не желает уступать другому, расходились на несколько шагов и принимались не слишком умело переманивать друг у друга покупателей.
А однажды в середине их "рабочего дня" внезапно пошел особенно сильный ливень, и Михаил, тщетно пытаясь спасти от него хотя бы часть быстро пропитывавшихся водой газет, увидел краем глаза, что Леонид раскрывает над своим товаром большой темно-зеленый зонтик. У самого Медведкова зонта с собой не было, и он, понимая, что не может справиться с разбушевавшейся стихией, уже собрался уходить, когда его более предусмотрительный конкурент вдруг поднял свои связки газет и направился в Мишину сторону.
- Давай вместе, - сказал он кратко, поднимая зонтик повыше и накрывая им их обоих. Михаил удивился и даже собрался было послать непрошенного помощника подальше, но в последний момент вместо ругательства почему-то улыбнулся и произнес:
- Спасибо.
В тот день они простояли под дождем еще два часа, и им даже удалось продать довольно много газет, но главным было не это. Больше всего Мишу изумило то, что оставшиеся газеты, когда он принес их домой и развернул прикрывающую их упаковочную бумагу, оказались далеко не такими мокрыми, как он ожидал. Пара лежавших сверху изданий, до которых особенно легко было добраться дождевым каплям, и несколько нижних, находившихся ближе всего к мокрому асфальту, были отсыревшими, но все остальные, занимавшие середину свертка, выглядели так, словно их сначала намочили, а потом высушили - их страницы были волнистыми и в серовато-желтых разводах, но напечатанные на них тексты вполне можно было прочесть. Михаил и помогавший ему сушить газеты Виктор долго пытались понять, когда же издания успели высохнуть, но так и не смогли найти этой странности никакого разумного объяснения. В конце концов, они решили, что газеты внутри пачки были бракованными изначально - распространители, у которых Михаил покупал этот товар, вполне могли подсунуть ему намокшую, а потом подсушенную пачку. Однако через несколько дней, когда Миша с Леней снова попали под дождь, Медведков обнаружил, что нераспроданные им газеты опять промокли гораздо меньше, чем, по логике вещей, должны были. Больше того - он стал замечать такое и в те дни, когда Левцов не мог составить ему компанию и он торговал в одиночку. А спросив у самого Леонида, много ли газет ему приходится выбрасывать после дождя, получил от него немного удивленный ответ:
- Зачем, я вообще ничего не выбрасываю! Только самый нижний экземпляр иногда намокает - так я его утюгом глажу, а потом за рубль какой-нибудь бабуле-пенсионерке продаю.
Михаил удивился еще сильнее и в тот же день попробовал провести дома эксперимент: намочил одну из старых газет и попробовал высушить ее утюгом. Как он и предполагал, столь жестокого обращения тонкая газетная бумага не выдержала, превратившись "в знак протеста" в смятый и слегка поджаренный комок, больше всего напоминающий папье-маше. Но Медведкову почему-то казалось, что его новый друг не врал и даже не особо преувеличивал, когда говорил о том, что ему удается привести в более-менее приличный вид безнадежно испорченные газеты. Да и зачем бы ему обманывать Михаила в таких вещах, которые очень легко было проверить?
Одним словом, общаться с новым знакомым Медведкову было все интереснее, да и Левцов отвечал ему взаимностью, и подростки сами не заметили, как стали помогать друг другу в торговле, а потом подружились. Выяснилось, что Леня - ровесник Миши (он был младше на четыре месяца, и ему совсем недавно исполнилось двенадцать лет), что учится он в той самой крутой гимназии, учеников которой постоянно ставили в пример самому Михаилу и его одноклассникам, и что его родители уверены, что после школы он ездит в бассейн, а не торгует газетами возле супермаркета. На вопрос Михаила, зачем ему вообще нужен этот газетный "бизнес", если богатые родители не отказывают ему в карманных расходах, Леонид ответил не сразу - похоже, раньше он вообще ни разу об этом не задумывался.
- Ну как же… - пробормотал он неуверенно. - Это ведь интересно, понимаешь? Я ведь не только газетки продавал, я в прошлом году еще машины мыл - подбегаешь на светофоре к какой-нибудь тачке покруче и быстренько стекла протираешь, а тебя за это либо обматерят и прогонят, либо денег дадут! Это здорово, но очень уж рисково - я все время боялся, как бы папин "Шевроле" рядом не оказался и он меня не увидел, поэтому на газеты и перешел. Тут тоже классно… никто тебе не указывает, как надо все делать, никто вообще за тобой не следит. Только менты, а от них бегать тоже здорово!