Во всех царских закромах не нашлось кожаных штанов гигантского размера - те, что лежали по сундукам, да кладовым оказались маломерками. Поскольку за ночь никто троллю не смог сшить штанов нужного размера (да, никто особо и не рвался), то Грысту пришлось довольствоваться "мелочевкой".
- А чего ты маленьким не станешь? - с трудом сдерживая улыбку, спросил тролля Людвиг, глядя на его обтянутые формы.
- В самом деле, ты же на Ратном поле обезьяну изображал! - Конан в отличие от рыцаря от улыбки удержаться не смог. - Превратился б снова в малька, и тебе эти штаны огромными бы стали!
- Год два раз нема, лимит кирдык - по-тарабарски ответил Грыст, но поняли его все - больше двух раз в год перевоплощаться тролль не может.
И вот теперь он, в штанах в обтяжку, шествовал по пыльной дороге вслед за друзьями. Представители сексуальных меньшинств, увидев ТАКОГО тролля, запрыгали бы от неистовой радости. К счастью, в землях царя Гороха меньшинств не водилось, иначе количество инако… инако… инакомыслящих резко бы уменьшилось после встречи с Грыстом.
Пешее путешествие продолжалось долго, наверное, часа два. Потом путники устали и сделали привал, точнее, приляг. Ваня снял с печки котомки с едой, и богатыри, давясь не смоченным в пиве мясом, принялись завтракать. Возможно, именно по причине отсутствия хмельного завтрак и закончился очень быстро.
- Может, ещё отдохнём? - проныл Людвиг, непривычный к пешим прогулкам.
- Не, надо идти, - решительно возразил Конан, даже не пошевелившись, чтобы подняться.
- У меня идея! - с воодушевлением воскликнул Ваня. - А чего мы тащимся пешком, если есть печка?
- Какая разница, где я не могу сидеть: на лошади или на печке? - жалобно спросил Людвиг.
- Так ведь мы будем не сидеть, а лежать!
- Места на четверых не хватит! - с сомнением посмотрел на бело-серую печку Грыст.
- А мы всё лишнее скинем!
У Вани слова с делом не расходились - тут же на землю полетели вязанки дров, горкой лежащие возле печной трубы. Людвиг, обрадованный перспективой не переставлять ноги с утра до вечера, помог побратиму сбросить пару вязанок. Рыцарь хотел выбросить и круглый чурбак, но Ваня запретил его трогать.
- Ну, вот, милости прошу! - радушным жестом пригласил Иван друзей.
Две рыцарские лошади и черный жеребец Конана были мгновенно привязаны к канатику, богатыри возлегли на печку, и путешествие возобновилось. Лежа поперёк печки на животах (по-другому не получалось) все четверо наслаждались солнышком, легким ветерком и ничегонеделаньем. Людвиг даже задремал, и Грыст тоже слегка всхрапнул - лошади чуть поводья не оборвали с перепугу.
Если всё идёт хорошо, то обязательно случится что-нибудь эдакое… Комфортабельное путешествие закончилось час спустя - печка, выпустив клуб прозрачного дыма, остановилась в широком поле.
- Чего стоим, кого ждём? - осведомился Конан ни у кого конкретно.
Ваня, кряхтя, слез с печки и заглянул в топку.
- Дрова прогорели! Конан, кинь вязаночку!
Киммериец осмотрел невеликую поверхность печи. Два раза.
- Нет здесь никаких вязанок! Похоже, мы все их скинули. А вот эта деревяшка не пригодится?
Киммериец показал чурбак, который Иван не разрешил выкинуть в прошлый раз.
- Нет, это жечь нельзя! - Ваня поскрёб макушку, окинув взглядом широченное поле, на дальнем краю которого виднелась жидкая березовая поросль. - Придётся топать за дровами. Конан, бери топор и иди!
Конан надвинул рогатый шлем на самые глаза.
- Это только простые смертные топором дерево рубят! Я больше по шлемам бить специалист. Пусть лучше Людвиг сгоняет.
Как вскоре выяснилось, топор - это не рыцарское оружие. Вот если бы копьём дрова рубить…
- Пусть Грыст идёт. Погодите, я его разбужу.
Рыцарский тычок локтем тролль даже не заметил. Тогда Людвиг, недолго думая, достал кинжал и кольнул остриём Грыста. Метод подействовал - тролль почесался.
- Не так надо, - ухмыльнулся Конан. - Грыст, Настасья к тебе пришла!
Зря варвар это сказал - тролль, даже не успев открыть глаза, бросился бежать. Лёжа, конечно, далеко не убежишь, поэтому Грыст всего лишь насмерть перепугал лошадей, и без того взвинченных его храпом. Черный жеребец, рыцарский верховой конь и вьючная лошадка, которая везла доспехи и оружие Людвига, освободились и понеслись прочь. Рыцарь тоскливым взглядом проводил удаляющуюся скотину.
- Ничего, тебе размяться не помешает, - приободрил его Конан.
- Тебе, между прочим, тоже, - хмыкнул Ваня.
- Чего разбудили? - проворчал Грыст, на всякий случай, оглядываясь - нет ли поблизости той самой Настасьи.
- Тебя дрова ждут. Во-он в том лесочке. Так что, бери топор…
- А вы?
- А мы лошадей пойдем ловить.
Грыст понял, что обречен стать дровосеком, потому что ни одна кляча, находясь в здравом уме, не приблизится к троллю по собственному желанию.
- Где топор?
- На печке, - сказал Иван. - У трубы лежит.
- Лежал, - поправил его Людвиг. - Я его случайно вместе с вязанкой дров выбросил.
Вот не то эхо в поле! Не разносит оно далеко крики воинские…
Грыст отправился корчевать деревья киммерийским двуручным мечом (в отличие от рыцаря, Конан со своей железякой не расставался даже на печке). А три его богатырских побратима до самого темна ловили коней.
В первой же попавшейся придорожной корчме богатыри застряли надолго. Питательно-питейные заведения на каждом шагу не встречаются, поэтому побратимы постарались заправиться, как следует! Как обычно пишут о путешествиях? Дни тянулись за днями и были похожи один на другой… Ну, так вот, к нашим путешественникам это не относится! Хотя бы потому, что на второй день голова болит не в пример сильнее, чем в предыдущий.
Поистине героическим усилием оторвали себя богатыри от столов в корчме и снова отправились в путь. Крапивно-чертополоховые ранения уже зажили, поэтому Конан и Людвиг горделиво восседали на конях, снисходительно посматривая на Ивана-дурака и Грыста, по-прежнему ехавших на печке. Почему снисходительно? Да потому что приходилось с завидной регулярностью рубить дрова для самоходной печи. А она оказалась весьма прожорливой - "Хаммер" по сравнению с ней мог бы показаться малолитражкой! Запас купленных у корчмаря дров закончился уже к следующему вечеру.
Вот и приходилось отряду останавливаться на лесозаготовки. Конан и Людвиг тут же начинали проверять сбрую, амуницию, место для ночлега и даже придирчиво осматривать траву и чуть ли не тыкать носом в неё своих скакунов - короче, пускались на всё, лишь бы не заготавливать дрова. Иван и Грыст, орудуя по очереди конановским мечом, поминали волшебные топоры-саморубы и пилы-саморезы, которые, по слухам, изготавливали гномы. Но подземельцы жили в Кацапских горах, что находились в недельном переходе к северу, поэтому добираться до жадюг-гномов, чтобы попытаться выторговать у них волшебный инструмент, было бессмысленно.
Впрочем, вскоре у дровосеков-богатырей появилась надежда на помощь. На третий день судьба подкинула им бесплатную рабочую силу в виде шайки разбойников. На лесных братьев должно быть снизошло помутнение рассудка - их осенила блестящая, но безрассудная мысль напасть на наших путешественников. Они бы сначала хоть посмотрели, на кого выскакивают из засады…
Но разбойники в количестве двадцати бород к своему несчастью не стали разбираться, кто перед ними, и с воплями и улюлюканьем вывалились из зарослей, потрясая разнокалиберным оружием и веревками. Потенциальные жертвы притормозили коней и печку. Лицо Конана расплылось в широкой и дружелюбной улыбке.
- Ну, наконец-то, махач!
Киммериец спрыгнул с коня и двинулся на спешащих к нему разбойников. Ваня и Грыст, похватав в руки по березовому полешку, десантировались с печки, и сразу же оказались в гуще событий. Людвиг лихорадочно пытался достать меч, упакованный где-то на вьючной лошадке.
Блестящая мысль о нападении стала казаться разбойникам уже не столь сверкающей, когда первая пятерка лесных братьев полегла от кулаков Конана - киммериец даже не потрудился достать меч. Сверкание идеи совсем померкло, когда березовое полешко Вани уложило вторую пятерку нападавших. И желание драться пропало бесследно у оставшихся стоять на ногах, когда вступил в дело Грыст - тролль небрежно присоединил ещё пять лесных бород к горке уже отдыхающих на траве. Уцелевшие в короткой схватке разбойники бросились к рыцарю, всё ещё пытавшемуся освободить меч.
- Сдаёмся! Пощады! - хором завопили они, подбегая к Людвигу, надеясь найти у него защиту от трех кровожадных демонов.
В этот момент Людвигу, наконец, удалось рывком освободить меч - лезвие его описало широкую дугу и случайно отсекло полбороды ближайшего разбойника. Поняв, что и здесь пощады ждать не приходится, уцелевшие лесные братья бросились врассыпную. Не ожидавшие такой подлости богатыри, только начавшие развлекаться, не успели поймать никого из беглецов.
На дороге осталось лежать пятнадцать человек в живописных позах, а вокруг валялось разбойничье оружие. Окажись здесь художник баталист Верещагин - мир увидел бы шедевр "Апофеоз войны -2 "
- Ну, вот, я даже размяться не успел, - расстроено протянул Конан.
- Я тоже, - сказал Людвиг, тщетно пытавшийся теперь засунуть меч туда, откуда с таким трудом его вытащил.
- Ты вообще монстр! - похвалил Конан. - Видел, как они от тебя бросились наутек?
- А то! - рыцарь всё ещё пытался пристроить меч на место, поэтому не увидел ехидной ухмылки киммерийца.
- А с этими что делать будем? - спросил Грыст, показывая на разбойников, валявшихся повсюду в беспамятстве.
- По уму, надо бы их Сполоху на расправу отдать, - сказал Ваня. - Но это же назад возвращаться.
- Отпустим что ли?
- Так они ж опять разбойничать начнут, - возразил Иван.
Тем временем жертвы помутнения рассудка начали приходить в чувство. По одному, по два они открывали глаза и со стонами ощупывали подбитые глаза, вывихнутые челюсти и шишки на головах.
- Придётся с собой тащить, - недовольно сказал Конан. - А у нас закуски и без того почти нет.
Вульгарная провизия, само собой, сразу же превратилась в закуску, как только в корчме друзья прикупили три бочонка пива. Но вот-вот закуска должна была вернуться в исходное состояние - Грыст, например, в принципе не признавал мелкой посуды.
- Пусть тогда пользу приносят - дрова для печи рубят, - изрёк Людвиг, любующийся упакованным мечом.
Ответом ему было поражённое "о-о-о" трех побратимов - им подобная мысль даже в голову не приходила. Очухавшимся лесным братьям быстро обрисовали ситуацию и поставили перед выбором: либо они едут с богатырями в роли дровосеков и истопников, либо их предают смертной казни через поедание. На роль палача был выбран, само собой, Грыст, о чём Конан разбойников и уведомил. Грыст улыбнулся, вспомнив, что на Ратном поле его тоже подозревали в людоедстве.
Если разбойники сначала и колебались, то, увидев улыбку тролля, мигом отбросили все сомнения и тут же согласились сопровождать отряд в роли кого угодно. Правда, перед богатырями тут же возникла задача: как охранять пленных? Они же должны перемещаться: рубить дрова и приносить их к печке. После недолгого совещания было решено связать разбойников по два - левую ногу одного к правой ноге другого. Тогда, даже если они решатся на побег, далеко не убегут.
Идея, в общем-то, была правильная… это если не принимать в расчёт страх разбойников перед дружелюбной улыбкой Грыста. Стоило отпустить связанных попарно пленных в лес для сбора дров, как они помчались в разные стороны, петляя, словно обкурившиеся дихлофоса тараканы. И опутанные ноги им не помешали развить невероятную скорость. Богатыри, разинув рты, только проводили глазами исчезающих разбойников. В итоге, команда добровольных помощников дровосеков составила одну персону - пленника с кудлатой бородёнкой, которому не хватило пары.
- Н-да, неудачно получилось, - почесал затылок Ваня.
- Ну, уж этот от меня не уйдёт! Он у меня знаменитым дроворубом станет! - прорычал Грыст, которому надоело корчевать деревья. - Лично следить за ним буду!
- Да и я глаз с него не спущу! - пообещал Ваня.
Мужичок затрясся мелкой дрожью, когда зелёный великан схватил его за шкирку, поставил на ноги и сунул в руки трофейный топор.
- Держи и шагай вон к тому дереву!
Несчастный разбойник был до того запуган троллем, что даже не подумал обратить оружие против пленителей. Он покорно подошёл к указанному дереву и принялся его рубить. С двух сторон от него стояли Грыст и Ваня и зорко наблюдали, периодически давая советы, как лучше рубить и как правильнее складывать полешки. Спустя три часа, когда солнце уже готовилось укатиться на боковую, требуемое количество дров наконец-то было заготовлено и перетаскано к печке.
- Вы вдвоём в десять раз быстрее бы это сделали, - зевая с риском вывихнуть челюсти, сказал Людвиг. Конан промолчал - он спал.
Ваня и Грыст переглянулись - действительно, такими темпами они никогда не доберутся до нужного места. Пришлось им снова браться за инструменты, благо, что киммерийский двуручник можно было оставить в покое - после разбойников осталась уйма топоров. Пленённый в результате проникся горячей благодарностью к рыцарю.
На следующий день пленника усадили на печь, и Ваня с Грыстом устроили ему форменный допрос. Для начала они спросили, как его зовут.
- Филипп Красивый, - важно представился он, вздернув кудлатую бороду вверх.
- Красивый? - рот Грыста расплылся в улыбке. - Это кто ж над тобой так пошутил?
- Кто-кто, - мужичонка вдруг засмущался и покраснел, - Баба Яга наша.
- Так, Филька, а с этого места поподробнее! - оживился Иван, услышав про бабу Ягу. Уж так повелось, что старушки, обитающие в лесных чащобах, числились исконными врагами мирных поселян, царской власти и богатырей. Зато с Кощеем, да прочей нечистью дружбу водили! Или вот, с разбойниками! А Ваня, хоть пока и дурак, но всё же осознавал свою ответственность, как царского сына за то, что творится в землях русских.
Филька, благодарный за то, что его не только не съели, но ещё и накормили и напоили, охотно отвечал на вопросы. Оказалось, что разбойничья шайка в этих местах обитает давно, но с переменным успехом. Периодически они нарывались то на царских дружинников, то на богатырей одиночек, ищущих славы. Результаты этих схваток были одинаковы - шайка отгребала по-полной, а выжившие разбегались по лесам. Потом пострадавшие в неравном бою разбойники вновь собирались в доме Бабы Яги, она их подлечивала и снова отправляла продолжать нападения на честных граждан и торговцев (заметьте, даже разбойники разделяют эти две категории людей!!!).
- То есть, притон ваш у старушки находится? - уточнил Грыст.
- Ага, - мрачно подтвердил Филька, - у новой Бабы Яги.
- А старую куда дели? - спросил Конан, ехавший рядом с печью и внимательно слушавший разбойничьи откровения.
- А кто её знает! Старая села в ступу и улетела по делам. А вернулась уже другая. Мы, было, хотели её… а она… Короче, когда те, кто выжил, в себя пришли, признали её новой Бабой Ягой и нашим вожаком. Дерётся она так, что только держись! Правда колдовать она не шибко горазда, но такие зелья варит - закачаешься! А потом и упадёшь!
Услышав, что баба Яга руководит разбойничьей шайкой, Ваня помрачнел. Он слушал, слушал Фильку, а потом вдруг остановил самоходную печь.
- Ты чего? - Людвиг очнулся от дрёмы - конь его чуть не воткнулся в печь.
- Неправильно это!
- Согласен! - кивнул Грыст. - А что неправильно?
- То что мы разбойничье гнездо не разорили! Придётся возвращаться!
- Опять согласен. Заодно и зелье попробуем, - снова кивнул Грыст.
- Какое зелье? - спросил Людвиг, проспавший весь разговор с пленником.
- От которого качаешься, а потом падаешь, - пояснил ему киммериец, который тоже заинтересовался плодами работы неизвестного алхимика-самоучки.
- Это от Ваниной оглобли сначала качаешься, а потом падаешь, - проворчал Людвиг. - Можно никуда и не ездить. Только подковы стачивать.
- Ага, как в следующий раз за стол сядем, надо будет не забыть Ваню попросить огреть тебя оглоблей, - заметил Конан. - На пиве сэкономим.
Рыцарь быстро осознал, что удар дубины никак не заменяет кружку пива и покорно развернул коня в обратную сторону.
Вскоре богатырский отряд добрался до места, где разбойники так неудачно устроили на них засаду.
- Показывай дорогу! - скупо сказал Ваня.
Филька с сомнением посмотрел на печь.
- Не пройдёт она - там заросли да овраги.
Грыст спрыгнул с печки и сделал пару разминочных движений с поленом, случайно при этом сломав пару молодых берёзок. Конан вынул из-за спины двуручник и взмахнул им, срубив, как тростинку, березку толщиной с руку взрослого мужчины. Людвиг спешился и принялся копаться в тюках, пытаясь распутать доспехи и оружие из веревок и мешков. В конце концов рыцарь подозвал Фильку на помощь, и вдвоём дело у них начало двигаться гораздо быстрее. Ваня снял чурбак, висевший на боку печки, подошёл к трубе и с размаху затолкал деревяшку в дыру, для пущей надёжности пару раз побив кулаком. После чего попробовал вытащить - чурбак застрял наглухо!
- Порядок, можем идти! - Иван-дурак отёр о себя руки - на штанах появились две черные полосы сажи.
Конан и Грыст следили за его действиями с недоумением.
- Вань, ты зачем чурбак в трубу затолкал? - киммериец первым не выдержал пытки любопытством.
- Ну, как же! - удивился Ваня непониманию такой очевидной вещи. - Вот разгоним мы разбойников, придём сюда, а печки-то и нет - угонят за милую душу! Бегай потом, ищи воров! А с противоугонным чурбаком печка дальше ста шагов не уедет. Я насмерть его забил - никто вытащить не сможет! Это я сам такой способ придумал!
Киммериец и тролль обменялись многозначительными взглядами - Ваня умнеет не по дням, а по часам!
- Скоро левел ап - дурак капут, царевич быть! - по-тарабаски сказал Грыст.
- Вань, а ты сам-то сможешь чурбак вытащить? - спросил Конан.
Иван-дурак нахмурился, вернулся к трубе, безрезультатно подергал деревяшку и спрыгнул на землю.
- Не, я тоже не могу. Вернемся обратно - будем думать, как достать. Ну, двинулись!
- Однако, левел ап скоро нет, - вполголоса поделился Грыст мыслью с киммерийцем.
- Похоже на то, - Конан пожал плечами.
- Погодите пару минут, я сейчас! - послышался глухой голос.
Все обернулись на Людвига. Рыцарь уже облачился в знаменитый ударопрочный полный доспех и теперь пытался вскарабкаться на коня. Худенький Филька толкал Людвига вверх, но сил у него явно не хватало.
- Ща, помогу, - буркнул Грыст, и одним движением подкинул рыцаря в седло.
Правда, немного не рассчитал сил: Людвиг благополучно перелетел коня и со скрежетом плюхнулся на землю с другой стороны.
- Извиняюсь! - смущённо сказал тролль и снова помог. На этот раз не так сильно.
Людвиг выпрямился в седле и повелительным жестом протянул руку.
- Филипп, моё копьё!
Филька бросился к другой лошади, отцепил оружие и отдал рыцарю.
- Зря это, - покачал головой киммериец, - ты со своим копьём застрянешь в лесу. Взял бы чего покороче.
- Для истинного рыцаря только копьё - настоящее оружие! - послышалось из-под забрала.