- Ты же ему только сегодня утром отдал, - рассудительно сказал Иван-дурак, - значит, не готовы. А чего это ты засобирался? Вроде, только что никуда не торопился.
- Я тебе позже расскажу, - пообещал Людвиг, уже убегая к кузнице.
Конан широко улыбнулся и крикнул ему вслед:
- Слабак! Испугался девки большой!
Царь, сделав нейтральное выражение лица, продолжил рассказ, словно его и не прерывали:
- А я боярину и говорю, мол, девица твоя по всем статям Конану подходит. Он большой, она тоже. Дети будут богатырями…
Киммериец вытаращился на Гороха, задумчиво почесал нос и сказал:
- Пойду-ка я, погляжу, что с Людвиговыми доспехами. Он же бестолковый, сам кузнецу объяснить не сумеет. А скоро ехать надо…
Тролль было рассмеялся при виде спешащего варвара, но его улыбка быстро завяла.
- … ну, и что, что страшновата невеста? Грыст наш тоже не красавец, чего уж кривить душой. Вот, думаю, пара подходящая получится! О чём боярину и сказал.
Зеленокожий великан стал салатового цвета - надо понимать, побледнел, вскочил, опрокинув ковш с пивом, и бросился вслед за товарищами. Иван-дурак чуть ли не катался от смеха.
- Ой, батя, развеселил! Умеешь ведь шутить!
- Не пойму, ты-то чего смеёшься? Какие шутки? Миодов наотрез отказался от моих предложений! Тогда я и подумал, а почему бы тебя на Настасье не оженить? А чего, ты про Василису всё равно забыл - искать её и не думаешь. А Наська - девка хоть и немаленькая, да страшненькая, но всё ж боярского роду. Миодов, как услышал мои слова…
Иван, как услышал эти слова, рванул в сторону кузни с полной спринтерской скоростью. Даже знаменитейшие американско-негритянские бегуны не смогли бы его догнать. Конечно, не смогли бы, ведь это не над ними нависла угроза женитьбы на боярской дочке. Вот он, секрет скорости - надо бы тренерам наших спринтеров этот способ на заметку взять.
Горох усмехнулся - как удачно сегодня боярин заявился. Царь, честно говоря, уже изрядно утомился выслушивать жалобы горожан на проделки непутёвого сына и его друзей. Да и дружина в полном составе привыкла прятаться по углам, когда на горизонте появлялась богатырская четверка - не ровен час, на поединок вызовут. Отказаться, вроде как, воинская честь не позволяет, а результат поединка заранее известен: шею намнут. Поскольку дружинники предпочитали иметь свои шеи ненамятыми, они весьма преуспели в искусстве пряток. Вот и сейчас, в царском дворе не видно ни единого стражника. Воевода Сполох - Красный нос, тоже ежедневно одолевал царя просьбами услать подальше заезжих богатырей. Ваня пока один был - половину дружины перебил, тренируясь воевать Кощея, а уж когда четверо…
Но нельзя же сказать "убирайтесь" героям Ратного поля! А они, без сомнения, герои - далеко не каждый богатырь может похвастаться тем, что бился с самим Кощеем! Даже Илья Муромец! А Ванька, хоть и непутёвый вдоль и поперёк, даже дважды дрался со злобным скелетом! Кое-кто из бояр сомневался, что Иван-дурак выбил два зуба Бессмертному - мол, приврал, но даже им пришлось поверить в то, что Кощею наваляли на Ратном поле - уж Варя придумывать не стала бы. И всё-таки, ратные подвиги - это одно, а шалопайство в мирное время - совсем другое.
Вот почему Горох так обрадовался, когда Миодов стал домогаться руки Людвига для своей дочери. Идея, пришедшая ему в светлую, царскую голову была проста и незатейлива, однако, оказалась вполне действенна.
- Надо бы поглядеть, куда они подались, - проворчал себе под нос Горох, - а то ведь уедут, не дождавшись отеческого благословения.
Четверка нашлась около кузницы. И все четверо давали умные советы кузнецу, который ненавязчиво пытался избавиться от непрошенных советчиков.
- Шли бы вы… в винный погреб, да работать не мешали! Сказал же, починю доспех! Через неделю.
- Да что тут чинить! - кипятился Людвиг, припрыгивая от нетерпения. - Дел-то на пять минут: распрямить, залудить, сделать пять заплат!
- Шесть заплат. И ещё поножи новые сделать, - добавил Конан.
- И шлем ещё, - вставил Грыст.
- И наплечники. Мы тебе поможем, - сказал Иван-дурак. - Давай молот!
- Не дам я тебе ничего - у тебя силища дурная! Кто мне в прошлый раз железных лепешек вместо подков наделал и кувалду сломал? И вообще, раз вы такие умные, то сами свои доспехи и починяйте! - рассердился бородатый кузнец, указывая рукой куда-то на землю.
Царь пригляделся: возле стены кузницы лежала горка металлолома, в которой даже учёные археологи, собаку съевшие на реконструкции древностей, не смогли бы узнать полный доспех рыцаря.
- Это как же вас угораздило так доспехи изломать? - изумился царь.
- А тебе какое дело? Шел бы ты… - не оборачиваясь, сказал приветливый Конан, но, получив толчок от Людвига, посмотрел на говорившего и тут же поправился: - в кузню, нам помогать.
- Вот я тебе по шее помогу! - сказал Горох, глядя на варвара снизу вверх.
Конан смущённо поковырял ногой землю: послать дважды за утро царя - это даже для киммерийца чересчур. Ваня пришёл на выручку побратиму:
- Мы, батя, вчера спор давний вспомнили, вот и начали выяснять, кто кого глубже в землю вобьёт. Я Людвига почти по пояс вбил, - с гордостью завершил оправдательную речь Иван.
- А я только по колени, - застенчиво молвил Грыст.
- Это потому, что у Людвига доспехи уже покорёжены были, - великодушно сказал Иван-дурак. - Они мешали вбиваться. Да и место ты вчера выбрал утоптанное…
- Точно! - Конан хлопнул себя по лбу. - Я ж его тоже вбивал на тропинке. Ха! Вань, на грядке и я бы его по пояс вбил!
Горох ошеломлённо покрутил головой. С ума сойти!
- То есть, дырки в земле от Людвига остались? - на всякий случай ещё раз уточнил он. Получив радостное подтверждение от всей богатырской четверки, царь начал закипать. - Ну почему, как богатырь - так балбес-балбесом? Вам силу девать некуда? Тогда я вот что скажу: используем вас завтра же - нам надо столбы ставить. Чтобы люди работные ямы не копали, вы будете дырки делать. Опыт, я вижу, у вас уже есть… Конан и Грыст забойщиками будут, Людвиг вместо копра сойдёт. А ты, Ваня, на смену рыцарю готовься - твоей голове и без доспехов ничего не станет.
Кузнец стал фиолетовым, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех, Конан покраснел, Грыст вновь приобрёл салатовый оттенок, Людвиг пожелтел. Горох подумал, что если Ваня посинеет, то вскоре весь царский двор сможет наслаждаться неожиданной радугой. Ваня не посинел, но торопливо заявил:
- Батя, никак нельзя нам столбы ставить! Мы же наказ дядьки Святогора вспомнить не могли. А вот только что вспомнили: он нам велел Вия найти!
- Ну? - вытаращил глаза Горох. - И зачем?
- Дядька говорил, что Вий может подсказать, где Василиса скрыта.
- Он бы ещё вас в преисподнюю отправил, - проворчал царь.
- Так ведь почти туда и сказал идти. Ищите, сказал, церковь нечистую. Я даже о таких и не слыхал. А вот Грыст знает…
Тролль и Конан активно закивали - им очень не хотелось ставить столбы. Да и угроза женитьбы на боярской дочке не миновала - лучше подобру-поздорову убраться подальше. Людвиг поднял с земли гнутый-перегнутый шлем, попытался примерить и лишь горестно вздохнул:
- Не налезает! - и посмотрел на кузнеца. - Будешь править или нет?
- Мне только полдня угли разжигать надо…
- Не печалься, сейчас поправим, - бодро сказал Иван и заливисто свистнул.
У присутствующих от свиста заложило в ушах, а с крыши выстрелили перепуганные голуби. Спустя несколько секунд раздался громкий треск, топот, и вскоре около кузницы красовалась собственной персоной трехголовая, жалохвостая зеленовато-бурая тушка Горыни. Все три головы преданно уставились на Ивана-дурака и хором произнесли:
- Здравствуй, папочка! - а затем, увидев царя, добавили: - Здравствуй, дедуля!
Горох с трудом скрыл улыбку. Когда он впервые увидел мелкое трехголовое чудовище, ковыляющее за Варей, первым его желанием было позвать Сполоха во главе всей дружины и казнить ужастика. Более того, Горох даже позвал воеводу. Исполнению царского приказа помешало то, что богатырская четверка грудью встала на защиту Горыни… Дружинники долго потом залечивали синяки и переломы. Да и Варя напустилась на отца не хуже разгневанной орлицы.
К чести Гороха надо сказать, что он, познакомившись поближе с трехголовой летающей ящерицей, сумел преодолеть старые предрассудки и разрешил поселиться ей в царском тереме. И даже втихую подкармливал Горыню, когда никто не видел. А Варя никак не могла взять в толк, почему это её подопечная к царю ластится и дедулей его зовёт. Прочие же обитатели царского двора мини-Горыныча побаивались открыто.
- Ну-ка, дунь на угли, чтоб горели жарко, - сказал Иван-дурак Горыне.
Та, за последнее время откормившаяся и ростом бывшая уже с приличную собаку, завиляла хвостом с жалом на конце и начала набирать воздух.
- Сожжёте сейчас всё, - кузнец попятился.
- Не бойся! - покровительственным тоном сказал Конан. - Ваня знает, что делает!
Ваня знал. Хотя, если быть совсем честным, то знал, что хотел. А знать, что хотеть и знать, что делать, согласитесь - две большие разницы. Он указал Горыне на тлеющие в горне угли, и та послушно дунула на них из всех трёх голов.
Вместо ожидаемого огненного смерча раздалось громкое шипение - угли в горне погасли, а кузню заволокло густым паром. Кашляя, Иван вывалился наружу, за ним тащилась Горыня, виновато склонив головы. Кузнец хмыкнул и втянул носом воздух.
- Похоже, "Кагор".
Горох принюхался и подтвердил догадку.
- И даже, кажется, из монастырских погребов. Богатыри, вы случаем не знаете, куда на днях бочка "Кагора" из монастыря уплыла?
Трое тут же сделали честные лица, а Ваня, эх, простота, спросил:
- Батя, а откуда ты узнал, что мы бочку по реке из монастыря сплавили?
Конан, Грыст и Людвиг синхронно закатили глаза к небу.
- А животину зачем спаиваете? - сурово спросил Горох.
- Так Горыня ничего, кроме хмельного, не пьёт! Говорит, организм не позволяет воду потреблять. К тому же, она в вине к жизни вернулась, пропиталась насквозь…
Царь покачал головой.
- Значит, вот вам мой царский указ: неделю на сборы и дуйте искать Василису. Ваня, без невесты не возвращайся! А если за эту неделю кто-нибудь ко мне с жалобой на вас придёт - тут же зову боярина Миодова с Настасьей! Ясно?
Четверо богатырей переглянулись и согласно кивнули. Неделю без происшествий они продержаться смогут…
На самом деле, продержались они только шесть дней. Доспехи Людвига кузнец привёл в порядок уже на третий день. Починку лат и предстоящий отъезд было решено обмыть, куда же без этого! Иначе доспех крепости иметь не будет, а в пути счастья не видать! Единственным препятствием на пути к празднеству было отсутствие выпивки и закуски. Впрочем, четверка героев быстро решила эту проблему.
Мероприятие началось с опустошения кладовой… и закончилось бегством от дородной поварихи с огромным черпаком. Иван тащил здоровенный копченый окорок, Конан - котёл с кашей, Людвиг (вот ведь рыцарь весь из себя, а туда же) - вязанку сдобных бубликов. Горыня присоединилась к грабежу средь бела дня, утащив круг колбасы, и по пути её головы дрались между собой за право первой укусить колбаску. Грыст с бочонком солёных огурцов прикрывал отход - повариха даже сломала о тролля черпак. В целом, кроме поцарапанной спины Грыста, набег завершился удачно.
Царь Горох в своё время уловил закономерность: богатыри притягиваются к винному погребу тем сильнее, чем дольше они в него не наведываются, а потому распорядился поставить здоровенные замки на толстые дубовые двери в винное хранилище. Впрочем, это не смогло остановить богатырей - они просто сняли с петель тяжеленные двери и вместе с замком отнесли их в сторонку. После чего боевые действия против "зеленого змия" развернулись в полную силу. Кстати, о змиях: Горыня тоже участвовала в пиршестве, о чём потом горько пожалела.
Первым неладное почувствовал тролль. Он выпил уже пару кувшинов пива, как всегда залпом, слегка закусив их здоровенным куском окорока, когда вдруг раздалось громовое урчание. Богатыри переглянулись.
- Горыня, ты чего рычишь? - спросил Иван.
Ответом ему было легкое мурлыканье - челюсти двух голов мини-Горыныча были заняты колбасой, а третья усиленно пила вино из ковша.
- Не, она рычит тоньше, - пояснил Иван присутствующим, будто они сами не слышали.
- Ребята, это я… - Грыст не успел закончить фразы - последнее "я" было заглушено громовым "бр-р-р". Тролль схватился за живот и со страдальческим выражением лица стрелой вылетел из винного подвала. Побратимы проводили его недоумёнными взглядами.
- Ну, не хочет - нам больше достанется, - сказал Людвиг, словно мог составить конкуренцию огромному троллю.
С этими словами рыцарь аккуратно вынул голову Горыни из ковша и приложился к нему длинным глотком. Затем наступила очередь Ивана и Конана. Горыня между тем ссорилась - правая и центральная укоряли левую за единоличное пьянство, та нечленораздельно оправдывалась:
- Вы ш-ш-ш заняты были - колбасу с двух сторон ели. Вот, скажите, почему у колбасы третьего конца нет?
И икнула, выпустив облачко винных паров. Правая и центральная закатили глаза - если уж левую потянуло на философствование, значит, скоро запоет.
Следующей жертвой стал Людвиг. Его урчание было несравненно тише Грыстового, но услышали его все. Рыцарь подскочил и выпрямился, став похожим на своё любимое оружие - копьё, после чего, схватив живот в охапку, бросился вон. Иван и Конан не успели долго поудивляться странному поведению товарищей - их постигла участь Грыста и Людвига.
Вскоре в окрестностях винного погреба с четырех сторон (по числу богатырей) раздавались оглушающие звуки. Царь, выглядывавший из окна верхнего этажа, заорал кому-то внизу:
- В атаку!
Кому кричал Горох, стало понятно спустя секунду - отовсюду появились дружинники, вооружённые… вениками из крапивы и чертополоха. Дружинников было не меньше пятидесяти человек - царская гвардия почти в полном составе. Они, зловеще ухмыляясь, тиграми кинулись в кусты, в которых скрылась четверка богатырей. Прошло несколько томительных секунд, а потом практически одновременно раздались вопли… от которых эхо разносит… ну, сами знаете.
Из кустов сирени выскочил Иван, придерживая руками спадающие штаны. Его преследовало человек десять дружинников, размахивающих жгуче-колючими вениками, и каждый из них считал своим священным долгом, как следует хлестнуть Ваню… ну, уж куда получится. Три других богатыря также появились на царском дворе в сопровождении почетного эскорта с опахалами.
Четверка героев бестолково металась по двору, периодически теряя штаны и получая по оголённым местам крапивными вениками. Улюлюканье дружинников перекрывалось взвизгиванием их жертв и громовым урчанием богатырских желудков. Когда урчание достигало апогея, хозяин взбунтовавшегося желудка пытался устроиться где-нибудь в укромном уголке, но именно укромного уголка-то и не было - дружинники с вениками оказались просто вездесущими. Они, аки коршуны, бросались на беспомощных богатырей и от души хлестали их крапивкой. Удивительно, но даже тролль, к крапиве нечувствительный, тоненько всхрюкивал, когда очередной дружинник ласково похлопывал его своим веником.
Избиение продолжалось почти полчаса, пока царь не смилостивился над страдальцами и не скомандовал отбой развлекавшимся от души дружинникам. Те, отомстив, наконец, за прятки по углам, гордо промаршировали с царского двора под предводительством Сполоха - Красного носа. И только теперь истерзанные богатыри, сверкая красными… ну, кому куда досталось… сумели уединиться в кустах, откуда тотчас послышались оглушающие звуки.
Откуда богатырям было знать, что Горох распорядился подсыпать в пиво и вино слабительного порошка? Царь знал Ивана, как облупленного, да и его дружки-герои ничем от непутёвого царского сына не отличались. Горох был уверен, что без происшествий они и трёх дней не выдержат… шесть же дней без хмельного, драк и сломанных ворот оказались для царя приятным сюрпризом - не перевелись ещё богатыри в земле нашей! Однако, на всякий случай, он велел подготовился. Разумеется, "всякий случай" настал!
Со стонами, почесывая спины и то, что ниже, четверка, наконец, выбралась из кустов. Вид у богатырей был совсем не богатырский - Царь Горох, глядя на них сверху, широко ухмыльнулся и скрылся в комнате.
Конан поморщился, завязывая тесемку на штанах.
- Варварская страна! Ваня, как ты здесь живёшь?
- Обычно - неплохо, - шмыгнул носом Иван-дурак и с опаской прислушался к своему животу.
- Грыст, что с твоими штанами? Неужто тебя так… э-э-э, пучило? - спросил удивлённый Людвиг
Иван и Конан посмотрели на тролля. Действительно, крепкие кожаные штаны Грыста в нынешнем виде не пригодились бы даже огородному пугалу - от них остались только рваные кожаные полоски, скреплённые на поясе верёвкой. Кутюрье современного модного дома, увидев это произведение искусства, тотчас принялся бы создавать новый стиль одежды. Тролль о моде не имел никакого представления, а потому стыдливо прикрывал ручищами… в общем, выглядел типичным футболистом в "стенке".
- Это потому что его веником с разрыв-травой били, - пояснил Горох, вышедший полюбоваться на результаты "сечи". - Его счастье, что он к магии сопротивляется…
Послышалось протяжное "о-о-о" - разрыв-трава, при умелом обращении, легко ломала амбарные замки и лезвия мечей. При неумелом - превращала кожаные штаны в рваные лоскутки.
- То-то я и думаю, чего мне пощипывало, - пробормотал Грыст, напрасно пытаясь расположить кожаные полосочки так, чтобы они прикрывали самую важную часть тела.
Иван, Конан и Людвиг вздохнули одновременно и завистливо - им-то после крапивно-чертополоховых веничков жгло немилосердно.
- В общем, так, богатыри, - начал царь, - если ещё раз попробуете залезть без спроса куда-нибудь, я велю не просто слабительного порошка в пиво насыпать! Я вас…
В кустах сирени послышались тоненькие страшные звуки, и на свет божий явилась страдающая Горыня. Правая и центральная головы рычали на левую:
- Как пить - так ты одна, а как животом маяться - так всем!
- Тебя это тоже касается! - строго выставил палец в сторону Горыни царь.
- Ой! - пискнула Горыня и скрылась в сиреневых зарослях.
Но не оттого, что испугалась царского гнева, а потому что… Послышалось громовое бурчание, и четверка богатырей дружно бросилась по кустам.
- Ишь ты! - покачал головой царь. - Молодец Варюшка! Не обманула - порошок-то, в самом деле, двойного действия…
Следующим утром, рано-рано на заре, смертельно-трезвые богатыри вышли из стольного града. Охрана на воротах проводила их насмешливыми взглядами - у каждого стражника на копье болтался крапивно-чертополоховый бунчук, как символ великой победы.
Ехать сидя никто из богатырей не мог по вполне понятным причинам - крапиву дружинники нарвали самую злобную, да и чертополох выбирали самый породистый. Конан и Людвиг вели коней в поводах, Ваня вел за собой на канатике самоходную печку. Грыст, как исконно пеший путешественник, не обременял себя дерганьем за веревку - всё равно, ни один конь не пожелает нести на себе троллью тушу. К тому же, у Грыста и без верховых животных проблем хватало: он никак не мог привыкнуть к новым штанам.