- Я знаю, милый мой лысик, - Асани послала мне воздушный поцелуй.
- Хорошо, завтра зайди, - отстраненно произнес я.
- Сразу видно, что мастер заинтересовался, - сказала она, вставая. - Даже не отреагировал на мои милые колкости, завтра зайду, кузнец.
Я хорошенько запер дверь за гостьей, она могла вернуться и снова хорошенько нагадить словами. А меня уже заинтересовала ее заказ, я захотел сделать такую машинку, которая будет совершенно неприметна. А что может быть наиболее неприметным на женщине, которая одевается как мужчина? Оружие, кончено! Но это не вариант, условия контракта ясно говорили, что даме требуется нечто непохожие на оружие. И, насколько мне известно, даже столь эксцентричная особа как Асани вынуждена обряжаться в дамское платье при посещении высокосветских раутов.
Значит, следует создавать нечто подходящее как к дамскому платью, так и к мужскому костюму. А что самое универсальное для обоих полов? Верно, украшения! А что всегда под рукой? Верно, кольцо!
Я даже усмехнулся и взглянул на башенные часы в гостиной - ровно три минуты ушло на то, чтобы разработать идею. А сколько уйдет на разработку механизма и воплощение его в металле? Смешно будет, если я затрачу еще меньше времени.
И так, что это будет? Револьверного типа оружие сразу отбрасываем, во-первых, такую идею уже использовали, во-вторых, слишком неудобное оружие и заметное, в-третьих, оно просто-напросто сломает пальцы обладателю. Уж проще браслет стреляющий сделать, но я хотел кольцо и собирался делать кольцо! Значит, эффективней использовать выстрел небольшой иглой, но энергию пороха не следовало списывать со счетов. Можно было изготовить небольшую гильзу, чей заряд будет разгонять иглу вместе с пружиной. Значит, попробуем три варианта: пружинный, пороховой и совмещенный. Сначала, конечно, проведу расчеты, чтобы лишний раз не мучиться с литьем деталей.
Глава 9. Подарки для Асани
Эта наглая женщина, Асани, была права, я справился с задачей очень быстро, феноменально быстро. Ушло буквально пару часов на расчеты и отработку, и еще несколько - на изготовление. Я даже умудрился сделать не просто кусок металла для ношения на пальце, а небольшое произведение кузнечного искусства.
Кольцо я сделал в виде змейки, которая обвивалась несколько раз вокруг пальца своей будущей владычицы. Весьма символично, стоит отметить. Относительно толстое тело змеи скрывало в себе длинную тугую пружину, на одном конце которой прятался капсюль с пороховым зарядом. Сложное устройство механики внутри кольца было задумано таким хитрым образом, чтобы сила расширения пороховых газов не противоборствовала пружине, а наоборот усилило мощь выстрела.
Если бы гордость была хлебом, я был бы самым толстым человеком в Городе.
А гордиться было с чего. Я произвел на свет новое дитя огня и металла, способное как умилить оценивающий взор, так и устрашить мерзкого врага. Отличный, идеальный подарок для женщины со столь скользким прошлым и неясным будущим.
То, что Асани постоянно ходит по краю пропасти, на дне которой покоятся белые раздробленные кости неудачников, является фактом. С ее-то профессией дожить до почтенной старости - фантастическая задача, которая сравнима только с созданием голема в мастерской умелого кузнеца.
Пожелаю Асани справиться с этой невозможной задачей. Все-таки она хорошая женщина, достойная спасительного помутнения памяти, которое с такой радостью дарит маразм.
Мне же, как лучшему мастеру, не стоит рассчитывать на подобный подарок от жизни. Мой путь будет тернист и от того ценнее награда за труды.
Так рассуждаю, будто бы меня постоянно били под локоток, выбивая из рук инструмент. Впрочем, это правда. Разве те течения, что пронизывают океан бытия, не сбивают с верного пути? Еще как сбивают, они просто обожают это делать или из-за природной вредности, или испытывая на прочность. Я как всегда верил в оба варианта, кроме способствующих нашей цели сил в мире полно иных, недобрых сил.
Это словно извечное противостояние Города и леса. И разве цели леса могут чем-нибудь поспособствовать целям Города, если цели этих двух сил направлены на уничтожение друг друга? Вот я и полагаю, что ничем. К этому вопросу можно подойти с чисто практической точки зрения мастера кузнеца - как закаленный металл следует отпустить, так и жизненные испытания должны быть в меру.
Я обожал находить в работе различные философские аспекты и рассуждать о них. Если бы я был чуть более религиозным, то с радостью основал бы культ механики и кузнечества. Философской базы хоть отбавляй, мое искусство распространено в Городе, и чем я не новоявленный мессия? Хорош собой, силен, умел, трудолюбив, хоть сейчас садись и пиши любую высокоморальную чушь. И ведь нашлись бы последователи у этого культа!
В мире полно глупцов, для которых даже обыденные вещи напоминали чудо, как тот глупец из Гончарни назвал бы чудом магический огонь.
Хотя… идея, кажется, не нова…
Нет, я не говорю о эльфийской вере в созидателя или создателя, не помню, как точно надо говорить, эльфы, поди, сами точно не знают, как надо называть своего бога. Я вспомнил то время, когда только записывался в стрелковый корпус. В Городе ходили странные слухи о каком-то культе, который проповедовал ту же чушь про веру в божественность профессии кузнеца и механиста, святость расплавленного металла и благостный рокот паровых машин в каждом темном углу Города. Какова судьба этого общества? Не ведаю. Или они затерялись в хаосе, последовавшим за потерей внешних поселений, или их уничтожили, как и другие еретические культы. "Кол подходит для любой веры, любого учения", как говорят жрецы.
Я положил колечко в миниатюрный сундучок, добавил чехольчик с набором запасных игл. Уверен, что Змея с радостью намажет яд на острые иголки, и будет любоваться этими страшными орудиями убийства в свете пламени свечей. У нее все же своеобразное понятие о красоте, не то, что у меня. Стоит только пожалеть тех несчастных ублюдков, посмевших угрожать Асани: она редко пользовалась мгновенно убивающим ядом, ей нравилось, чтобы жертва мучилась и осознавала свою ошибку. В этом вопросе я с ней был солидарен, если враг использует жесткие методы в войне, то и отвечать ему надо не менее жестко.
Что-то я последнее время работаю, буквально, не покладая рук. Это с одной стороны было хорошо, даже замечательно, с другой - пугающе. Словно маятник часов завертелся с бешеной скоростью, стараясь обогнать естественный ход времени и упредить грядущие события. Сработала моя интуиция? Быть может и так, но что могло бы в будущем помешать мне? Честно сказать, я не мог предположить ни одной возможности, которая сумела бы уничтожить плоды моих трудов. Кроме смерти, конечно же, но смерть я не рассматривал, как вариант. Простая логика - не будет меня, не будет и моих созданий. Я не сомневался, что сумею закончить свою идеальную машину. А раз дело обстояло таким образом, значит, не будущая гибель роковым часом была записана в книге моей жизни, а нечто иное.
Только одно событие будущего, настоящего и прошлого невозможно было предсказать, он существовало в памяти горожан, словно выжженная на доске печать - если хочешь стереть, то только вместе с частью памяти. Даже зимние шторма с любезно предоставляемыми морской стихией зубастыми отвратительными чудищами не могли сравниться с этим событием. А для нас горожан зимний шторм всегда был самым ужасающим бедствием, но это привычное бедствие.
Наш народ привык каждый год отбиваться от морских созданий, способных одним только взглядом обратить кровь и плоть человека в гнилое месиво из червей. За все века существования Города мы привыкли каждый год восстанавливать Гончарню, выжигая всю местность магическим и естественным пламенем. И нас уже нельзя было удивить или напугать паразитами, которых приходилось отлавливать до самого лета вместе с зараженными людьми. Хотя людьми этих существ уже и назвать нельзя было, они больше походили на тех мертвецов, которых дикари оживляли с помощью своей лесной магии - раздувшиеся от переполняющих их корней и ростков тела, жаждущие только сожрать кого-нибудь. Мне самому порядком надоело каждый год отстреливать в подвале различных мокриц размером со среднюю собаку и повадками кровососущего растения, которых намывает в канализацию после сезонного шторма.
Вот так мы и существовали - зажатые между отвратительным лесом и не менее отвратительным морем. Но это все ничто по сравнению с моментом, когда сигнал маяка будет пойман Ковчегом и этот морской титан решит появиться в нашем порту. Тогда каждый горожанин, лесной дикарь и все неразумные твари, населяющие этот мир, даже могучие Город и Лес замолкнут и затаятся, ожидая, что на этот раз привез вечный путешественник.
Вся наша история, вся наша жизнь создана этим Ковчегом - когда-то он привез сюда первых поселенцев, не известно, откуда пришедших и куда идущих. И в дальнейшем этот странник периодически появлялся на горизонте, безжалостная морская стихия, казалось, не пугала его. Он сам был стихией! Более могучей, чем это проклятое море! И он мог привезти нам все - от редких материалов, таких как байлит, до ужасных болезней и пророчеств, от которых Город будет мучиться десятилетиями. Иногда с его палубы в Доки спускались существа, порой разумные, порой не очень. Так к нам прибыли гномы и, позднее, эльфы. По крайней мере, так утверждает официальная Городская Летопись, которой я благоразумно не доверял, как и всему тому, что создано не мною.
И почему-то именно в этот момент я только и обратил внимание на странность подобного существования.
Что может быть удивительного в Ковчеге, кроме тех даров, что он привозит? Я не знал. Он был такой же неотъемлемой деталью в нашей жизни, как солнечные и лунные затмения. Сложно понять, что я нашел странного в этом явление. Интересно, как посмотрит на этот мир моя девочка, будет он для нее родным, как для меня, или станет чем-то иным? И чему следует ее научить в первую очередь? Не застольному этикету же, верно?
Пока все эти мысли занимали мое внимания, я каким-то образом успел спуститься в мастерскую и стоял напротив рабочего стола. Только в этот момент я сумел очнуться от всех странных и чуждых мыслей, которые словно ветер влетели в распахнутые окна моего разума и хорошенько перемещали хранящиеся там бумаги.
Нашел, о чем думать!
Ковчег может и придет когда-нибудь и привезет нам сотню радостей и тысячу ужасов, завернутых в бархат, но что мне с того? Когда Странник последний раз посещал доки, я только появился на свет и ничего не запомнил о том происшествии, как и миллионы детей до меня. Я ничего не помнил из того периода, что и удивляться моему спокойствию.
Думаю, моя девочка будет изучать мир постепенно, кроме мастерской и меня она еще ничего не знает, как бы не шокировало ее это невообразимое огромнейшее пространство. Она находилась словно в утробе, она развивалась и готовилась появиться на свет.
Следовало действовать аккуратнее, жаль, у меня в знакомых не водилось опытных родителей или воспитателей. Не стану же я воспитывать куколку по образу и подобию своему! Это невозможно по одной простой причине - я ведь мужчина.
Я задумался, а повлияет ли на разум куколки этот факт? Или создатель по умолчанию считается нейтральной силой? Немного самоиронии.
До сего момента, все свои машины я бы отнес больше к мужскому полу, не в физиологическом, конечно, смысле, какая у машин может быть физиология?! Но если взглянуть на любое произведение кузнечного искусства, оно будет хранить в себе скорее мужской дух или, точнее, его подобие - мощь, сила и все такое, что поэты предписывают благородным мужам. Но с другой-то стороны, кузнецы создают произведения ювелирного искусства: кольца, браслеты и тому подобное. Сложно представить, чтобы в легком ажурном золотом колечке с капелькой бриллианта в середине, заряд мужской силы был доминирующим.
Значит, мои опасения простое паникерство, я с облегчением вздохнул и только тут заметил, что мои руки сами собой, без команды головы вытачивали шестеренки.
Я удивленно уставился на зубчатые колечки разного диаметра, лежащие у меня на столе. Даже не могу представить, для чего я их кинулся делать, но я точно чувствовал, что это было мое собственное желание.
Вспышка паранойи, которая возникла из-за подозрения о чьем-то контроле, мгновенно испарилась - мой разум принадлежал только мне, и никакая внешняя сила не помутила его.
Вот только я никак не мог вспомнить, для чего вытачивал эти колесики, может быть, мне так было проще думать? Быть может… Я быстро сгреб все готовые шестерни, их оказалось несколько десятков, и убрал в ближайшую коробочку, если понадобятся - достану.
Если так пойдет и дальше, я даже во время еды и сна буду находиться в мастерской просто для того, чтобы не отрываться от любимого занятия. Для меня работа - наркотик, недостаток которого вызывает тоску и другие физические неудобства. Похоже, я всеми силами стремился поскорее закончить куколку свою.
И раз я так страстно желал удовлетворить свои потребности, то почему бы этого не сделать? Тем более я так удачно оказался в мастерской и духовно готов творить!
О наступлении утра я узнал благодаря дверному стражу. Глаза его вырвали из утренней дымки знакомую темноволосую фигуру в кожаной безрукавке и узких штанах, если судить по звуковому сигналу. Асани пришла за своим добром, которое пока еще числится моим.
Я недовольно заворчал, укладывая незаконченную шарнирную ручку к ее уже готовой правой сестричке, которая еще хранила тепло моих прикосновений.
И не могла, что ли эта пресмыкающаяся прийти на часок позднее? Я так втянулся в процесс что… что… в общем, по пути пришлось посетить клозет и наконец-то выполнить требования организма.
- А я уже беспокоилась, что эта штука не работает, - недовольно ткнув пальцем в автостража, пробурчала Асани. Тут она соизволила посмотреть на меня и увиденное ее явно не обрадовало, она смешно сморщила свой нахальный носик. - Да вы, сударь, явно… Не знаю даже как сравнить! Ужасно ты выглядишь!
- Что поделать работал над твоим заказом всю ночь, - ответил я в тон Асани.
- Ага, спешу поверить. Я, конечно, не стремлюсь остаться с тобой в закрытом помещении, но, может быть, пропустишь меня?
Я пожал плечами, от чего мокрые волосы в подмышках холодно пощекотали кожу. Да, пожалуй, Асани была права, я выглядел и пах не лучшим образом, стоило еще и облиться водой в туалетной комнате. Но придется моей гостье потерпеть, явилась бы позже, чтобы и я успел закончить работу, и она могла бы наблюдать меня чистеньким и румяным, таким как благонравная девица в обществе трактирных забулдыг.
- Жди здесь, - сказал я и указал ей на кресло.
У Асани глаза полезли на лоб от такого нахальства. Это она привыкла распинывать людишек по местам своим едко-ледяным голосом, слышать от меня такое было для нее внове. Ничего, пусть отвыкает быть вечно на вершине, иначе забудет, как оттуда упасть можно прямиком на острые камни.
Коробочка с колечком лежала на столе у мастерской, чтобы я случайно в пылу работы не сбросил ее на пол. Пришлось еще несколько минут повозиться с дверью в мастерскую, которую я на всякий случай закрыл на замок, чтобы Асани из любопытства не решилась ознакомиться с моими трудами.
Она никогда не нарушала неприкосновенность моего жилища и ходила только там, где я ей разрешал, словно читала мои мысли. Но сейчас Змее вполне могло захотеться проскользнуть в мастерскую, чтобы хорошенько рассмотреть то, над чем я работал все это время. Она чувствовала своим нечеловеческим чутьем, что я от нее скрываю Нечто. И недоступность этой тайны, уверен, сводила ее с ума, в таком состоянии она вполне могла как бы случайно заглянуть сюда. Она не привыкла не получать того, что желала. Даже не знаю, чтобы я тогда с ней сделал…
Именно поэтому я в темноте шарил по кольцу с ключами, пытаясь отыскать одной рукой нужный!
Если уж Асани так приспичило выведать мою тайну, то пусть хотя бы дождется завершения работы, это же отвратительно - просматривать эскизы еще неготовой картины! За такое в приличном обществе даже не стреляются, а сразу ножом по горлу, топором по конечностям и в лес - под дерево закапывать.
Наконец-то палец нащупал этот треклятый ключ, и я со зверским усилием воткнул его в замочную скважину. Замок испугано скрипнул и поспешил вытянуть язычок, чтобы я мог закрыть дверь и больше не гневаться на него. То-то же, нечего было злить меня…
Я попытался немного остыть, все же не стоило раздражаться на Асани, на этот ключ и на этот демонами изнасилованный замок! Я просто очень устал и мне требовался отдых, желательно не наполненный надоевшим сарказмом Асани.
- Вот!
Я, громко стукнув, поставил коробочку на стол прямо посередине и сел напротив. Вышло так, что Асани пришлось тянуться за коробочкой, она все же небольшого роста особенно по сравнению со мной. Но Асани никак не прокомментировала мои действия, что было для нее нехарактерно. Она вообще казалась какой-то уменьшенной копией себя, словно она долго была на солнце и без воды или ее просто напугали.
Мне так показалось, потому что она сидела в глубине большого кресла?
Асани встала и нагнулась над столом, ее цепкие руки осторожно схватили мое изделие.
Я, сощурившись, поглядел в вырез ее рубашки, верхние пуговицы она не застегнула, и я мог наблюдать то, что обычно скрывают. Не думаю, что она сознательно расстегнула эти пуговицы, просто ей было так удобно, а я воспользовался удачно предоставленной возможностью. И грудь ведь неплохая, немаленькая, вот только одна моя ладонь с легкостью обхватит все эти аппетитные формы. Надо будет куколке сделать такую же, в море ее эксцентричного папашу!
Асани вернулась в кресло и осторожно открыла коробочку. Она помнила, что заказывала оружие, никто не знал, что я мог положить туда. А я не сказал ничего, я только гневался и смотрел, куда не полагалось.
- Какая прелесть! - воскликнула Асани, да так, что я вздрогнул. - Ты просто гений! Нет, ты не гений, ты лучше, могучее! Я не знаю, как и сказать!
Она продолжала что-то щебетать, словно одна из светских девиц, которую шоколадом не корми, дай новую юбку померить. Это тоже было довольно несвойственно для Асани, я ей и раньше продавал свои безделушки, но она никогда так не реагировала на мою работу. Неужели так понравилось?
С меня даже слетела шелуха злости и раздражения, всегда приятно, когда твою работу ценят.
- Ой, да ничего особенного, - махнув рукой, произнес я, краем глаза наблюдая за реакцией гостьи. - Как смог, так и сделал, сама видишь.
- Ты смеешься?! Да такого я еще никогда не видела! И как ты идеально подобрал размер! Как я и хотела бы, да, а форма, форма ты только погляди, как оно смотрится на моей руке!
Она одной рукой уперлась в стол, снова соблазнительно нагнувшись и выставив ладошку, показывая надетое кольцо. Уже кольцо Асани, они признали друг друга, это и хорошо, я этого и хотел.
- Да очень тебе идет, я для тебя и делал.
Не знаю, я не видел ничего особенного в этом сочетании: Асани и мое кольцо. Я и ожидал такого эффекта. Мне сложно понять, что она так удивилась, забавно так…
- Оно не просто хорошо, оно замечательно!